Маргарита Преображенская: Госпожа Осень

ГЛАВА I. Тыквовство и естество

Я возвращалась домой промозглым осенним вечером: в мыслях сумбур, в ногах усталость, а в руках тыква. Первое объяснялось кризисом среднего возраста, внезапно настигшим меня в мою сорок пятую осень, второе – высоченными шпильками, сдуру применёнными мною для создания привлекательного образа, а тыква… На кой чёрт я взяла её с собой?! Надо было, оставить это рыжее недоразумение лежать на лавочке у заброшенного дома, внезапно случившегося у меня на пути в самом центре города, и пройти мимо, но я вопреки логике поступила иначе: уж очень яркими и гладкими были оранжевые – тыквенные бока, создавая эффект сияния на фоне начинавших сгущаться сумерек. Вообще у меня в хозяйстве не наблюдалось острой потребности в тыквах, но эта притягивала, как манит. Может быть, потому что мне не хватало цвета и яркости среди сгущавшейся осенней депрессии, в которой неуловимо и беспощадно угадывалась поступь грядущей зимы? А ещё у тыквы был очень милый хвостик с засохшим, свернувшимся в трубочку листочком. В подъезде я столкнулась нос к носу с моей соседкой.

– О! Ты что это так быстро вернулась, Рина? Я думала, вы будете гулять до рассвета! Он ведь такой романтик! – запричитала она.

Именно с лёгкой руки этой соседки я пошла на свидание с престарелым, но всё ещё прекрасным, принцем на белой иномарке в надежде на сказочные перспективы, но, как говорится, не срослось: как-то не складывалось у меня с принцами.

– А что тебя, собственно, удивляет?! – спросила я у соседки. – Уже почти полночь, я вместо туфельки чуть не потеряла ногу, которая грозила отвалиться из-за долгого хождения на каблуках, а карета превратилась в тыкву досрочно. В общем, всё по канону. Вот!

Я предъявила ей оранжевое чудо, которое держала в руках, и двинулась вверх по лестнице.

– Ух-х-х! – шумно вздохнула соседка мне вслед. – И этого жениха, значит, забраковала. Ничем тебе не угодишь! Ну и сиди теперь одна!

Соседка была неправа. На этот раз я никого не отвергала, просто свидание не состоялось. Но не рассказывать же соседке, что её протеже как ветром сдуло? Кстати, ветер сегодня был какой-то особенно дерзкий. Он взъерошил мою причёску, обнимал колени струистой прохладой – снова ветер, а не хвалёный новый ухажер. А что ещё ожидать от человека с именем «Казимир»? С одной стороны это целый козий мир получается, а с другой присутствовало в его имени что-то зимнее и художественное, правда, фамилия была не «Малевич», а просто «Озимов», как какой-нибудь злак, которому надо было перезимовать в борозде, чтобы накопить сил и взойти. Обычно уважающие себя злаки делали это весной, но этот Озимов уже вступил в возраст осени, впрочем как и я. Так что же? Поздно нам колоситься или в самый раз? Такие грустно-насмешливые мысли об этом, судя по отзывам моей соседки, очень уважаемом и неплохом человеке, были моей защитной реакцией на неудачу.

Я была так разочарована в мужчинах, что к каждому из них заранее уже имела какое-то слегка предвзятое отношение, в первую очередь замечая и даже выискивая недостатки, а после… Чаще всего у меня уже не случалось этого «после». В общем, полная тыква в отношениях. Может, всё и к лучшему? Да и кому какое дело, что потенциальный кавалер мой куда-то запропастился, и у нас не было даже этапа «до»?

Я с грохотом закрыла за собой дверь, а потом, прошла в комнату и села у окна, собираясь бесцельно таращиться туда, где в свете фонаря пролетали падающие листья. В общем-то, в моём эксклюзивном случае, листопад был тотальным, то есть наблюдался всегда в моей мятущейся душе и даже прямо в моей квартире. Просто фамилия у меня такая: «Листопад» и имя подходящее «Октябрина». Когда училась в школе, обо мне даже стишок сочинили, гласивший: «Октябрина Листопад, не влюбляйся невпопад!» Но я не слушала и влюблялась в кого ни попадя, причём безответно, из-за чего, наверное, моя квота на влюблённости с годами была исчерпана. Теперь мне хотелось, чтобы влюблялись исключительно в меня – вот такое скромное желание!

Я взглянула на тыкву, которая теперь лежала передо мной на столе и будто освещала комнату внутренним светом. Красота какая! Нет! Я не стану запекать её в духовке. Кстати заброшенный дом, во дворе которого я пряталась от порывов дерзкого ветра и нашла это круглобокое великолепие, когда-то был аптекой, так что возможно, это какая-то особая оздоровительная тыква. Знать бы ещё рецепт применения. Я решила оторвать засохший лист, и он буквально рассыпался у меня в руках, неожиданно обнаружив маленький скомканный листок бумаги, оставшийся на моей ладони. Я воззрилась на него так, будто это было какое-нибудь тайное предсказание, или долгожданное объяснение в любви.

Листок пришлось долго разворачивать, попутно твердя себе что-то вроде: «Это просто бумага! Выбросил кто-то и всё», а когда он всё-таки был развёрнут, мой взгляд зацепился за первую строчку: «Заклинание омоложения». Да ладно! Неизвестный очень креативный оригинал вложил в тыквенный лист записку такого странного содержания. Или, правда, попытать счастье и омолодиться? А, может, действительно, прочту и сброшу внешне лет эдак двадцать, без потери жизненного опыта и образования?! Хоть бы, хоть бы! Соседка просто обзавидуется! Да и шансов на влюбление в себя молодых и симпатичных, а так же зрелых и импозантных мужчин точно прибавится.

– Октябрина Листопад молодеет невпопад! – смеясь прошептала я, а потом добавила, в шутку слегка исковеркав фразу заклинания: – Всем известно, в сорок пять баба – тыковка опять!

Утверждение, конечно, спорное, но если арбуз биологи второпях признали ягодой, то тыква тоже вполне подходила под это условие. Как бы то ни было, стоило мне произнести заклинание омоложения, и тыква, мирно лежавшая на столе, вдруг вспыхнула миллиардами огоньков, словно диско-шар. Я осторожно взяла её в руки, стараясь разглядеть причины такого фееричного свечения, как вдруг, оторвав взгляд от оранжевых боков, внезапно заметила, что меня окружает целый звездопад бликов, а от привычного интерьера моей квартиры и следа не осталось!

– Что за притча?! – пробормотала я, озираясь по сторонам и судорожно сжимая в руках тыкву, которая, кажется, и была виновницей всего этого «торжества».

Ноги потеряли опору и непривычно болтались в воздухе, потому что вместо пола было клубящееся марево бликов, плохо скрывавшее зияющую глубину головокружительной бездны, созерцание которой заставило меня испуганно воскликнуть:

– О, Боже!

– Мы за него! – неожиданно объявили странные сущности, тут же возникшие рядом, чтобы на лету подхватить меня под локти, тем самым удачно препятствуя моему неминуемому обрушению в пропасть.

– Кто это «мы» и как это «за Него», позвольте узнать?! – возмущённо спросила я, разглядывая их.

Это были крылатые создания без определённого пола и возраста. Казалось, что они сотканы из солнечного света, пронизывающего осенний лес, впитавший в себя грустную и прекрасную магию увядания. Их крылья состояли вовсе не из перьев, а словно из алых закатных облаков и тумана, их прекрасные тонкие лики лишь отдалённо напоминали человеческие, а головы украшали венцы из рыжих осенних листьев.

– Осехроны! – представились мне крылатые.

– Кто?! – поразилась я, думая о том, что у меня ум зашёл за разум от трудовых подвигов на почве отсутствия любви. Вон какая несуразица мерещится! Может, через левое плечо поплевать на всякий случай, или лучше сразу через оба?

– Осенние Хранители, – расшифровали мне названное только что сокращение крылатые.

– Осенние хранители? – с сомнением уточнила я. – Таких не бывает! По крайней мере, я первый раз о таких слышу.

– Неудивительно, – ничуть не смутились мои собеседники. – Вы ведь жили так далеко от оси. Там не только слышимость, но и видимость плохая. И, нет! Мы вовсе не инопланетные сектанты-похитители, которые поклоняются тыквам, как вы подумали сейчас.

Я усмехнулась, нервно постучав пальцами по оранжевой тыкве, которую продолжала держать в руках. Мысли об инопланетных сектантах, и правда, приходили ко мне в голову. Осехроны, значит? А ещё и осепаты, то есть телепаты осенние.

– Всё прояснится, когда вы прибудете в нужное место, – поспешили успокоить меня Осенние Хранители.

– Как это «в нужное место»? – поразилась я, не зная, что и думать и как себя повести.

– Очень просто. Чтобы всё сложилось, как задумано, надо оказаться в нужном месте в нужное время, так вот, время вы уже выбрали самое верное, а с местом вышла небольшая осечка, вот мы и решили помочь, перенеся вас с места на место. Там, куда мы направляемся, видимость и слышимость лучше. Вы сможете услышать себя в шелесте листьев и увидеть новый путь сквозь туман увядания.

– Изумительно! – саркастично констатирована я. – То есть вы вязли на себя обязанности службы доставки.

Осехроны кивнули, а потом добавили, запутав меня окончательно:

– Скорее миссию отбора нужных кандидатур в этой части вселенной. Кстати, поздравляем: вы пошли отбор, потому что были придуманы!

– Какой отбор?! Каких… э-э-э-э, каких кандидатур?! Как придумана?! Кем и зачем? Эй! – крикнула я, но загадочных осенних хранителей уже и след простыл.

Блики постепенно стали обретать форму звёзд, опадающих с колоссального древа, будто пронзающего все реальности. Картинка казалась настолько яркой и завораживающей, что это отзывалось всплеском немыслимых эмоций в моей душе. В какой-то миг, осмелившись, я прижала тыкву к груди и протянула высвободившуюся руку вперёд, желая прикоснуться к этим фантасмагорическим субстанциям, и (о, чудо!) одна из звёзд мягко опустилась в мою ладонь, приняв форму кленового листа. Мой взгляд зацепился за прожилки, словно впитавшие в себя силу магии созидания.

Я могла бы поклясться, что по ним движется сок жизни. На мгновение мне даже показалось, что прожилки преобразовались в реки, текущие по неведомым полям, лугам и лесам, а так же по огородам с созревшими оранжевыми тыквами на грядках. «Тыквы-то здесь причём?!» – подумала я, и в этот момент под ногами у меня стала ощущаться твёрдая почва. Блики сменились падающими листьями, один из которых – рыжий кленовый лист, по-прежнему лежал у меня в ладони, но теперь казался самым обычным. Что же это такое было?! Страх уже улёгся у меня в душе, уступая место любопытству, которое было совершенно «не к лицу и не по летам» такой даме, как я, впрочем мне никогда не удавалось справиться с любопытством – ни в детстве, ни сейчас.

Когда всё вокруг обрело обычный вид и уже не отдавало фантасмагорией, я решила оглядеться, и не могла отделаться от ощущения, что иду по какому-то закулисью и вот-вот вывалюсь на сцену, не зная текста пьесы, в которую попала волей судьбы. Впереди, и правда, маячил занавес, будто сотканный из листьев, тумана и дождевых струй. Я остановилась, собираясь с мыслями, с силами, с духом, и ещё невесть с чем, а потом аккуратно положила тыкву на пол и решительно отодвинула занавес, чтобы сделать шаг навстречу судьбе. В глаза мне ударил нестерпимо яркий свет то ли софитов, то ли далёких солнц, опавших с того самого мирового древа из моего недавнего видения, а поставленный красивый мужской голос бодро и радостно произнёс совсем рядом:

– А вот и она! Поприветствуем нашу долгожданную гостью, которой предстоит стать хозяйкой!

Пока невидимый зал неистово аплодировал, я на всякий случай сделала книксен и пошла на голос. Вот и шпильки пригодились! Жалко, что платье я нацепила на себя какое-то серое с серебром, а надо было надеть моё любимое – приталенное винного цвета с открытыми плечами и юбкой в пол. Эх-х-х-х… Ну да ладно! Это серое тоже было мне к лицу. Глаза постепенно привыкли к яркому свету и я, оглядевшись вокруг, поняла, что иду по ярко освещённой сцене, а зал на самом деле полон зрителей.

– «Осень – 45130»! – радостно провозгласил ведущий.