Тем не менее, высокая и на вид тяжёлая дверь была слегка приоткрыта, и оставалось решить, идти внутрь или всё же дождаться утра. Решение было непростое, хотя бы потому, что половина фильмов ужасов начинались примерно так же.

Перехватив фонарь поудобнее, я вытащил пистолет и шагнул в приоткрытую дверь, оказавшись в большом тёмном холле. Выложенный мрамором пол, огромное пустое пространство, лестницы, устремившиеся вверх с двух сторон. В своеобразной нише, образованной этими двумя лестницами, стоял диван, пара кресел и между ними столик. Видимо, чтобы нежданные гости ждали ответа, примут их или нет, с максимальным комфортом. В обе стороны от двери уходили тёмные проёмы – скорее всего, коридоры.

– Так, мне нужно на второй этаж в западное крыло, – пробормотал я, доставая бумагу с указанием месторасположения нужных мне документов. При этом пистолет пришлось убрать. Как же неудобно. – По идее, нужно по левой лестнице подниматься.

Где-то в глубине дома раздался резкий звук, словно что-то металлическое упало на мраморный пол. Звук отражался от стен, заставляя кожу покрываться мурашками. Какого чёрта? Быстро сунув бумагу в карман, я снова выхватил пистолет и развернулся в сторону звука, направляя туда луч фонаря. Замерев, прислушивался до звона в ушах и всматривался так, что перед глазами мушки замелькали. Никаких движений, ничего…

– Наверное, крыса что-то своротила, – пробормотал я, стараясь не нервничать и в который раз задаваясь вопросом: какого хера я потащился сюда ночью? – Так, левая лестница. Давай, Андрюша, не тормози. Чем быстрее найдёшь нужный документ, тем быстрее уберёшься отсюда.

Лестница показалась мне бесконечной. Ну так, будешь замирать на каждой ступеньке, можно превратить подъём в бесконечность. Наконец, я очутился наверху. Странно, что эта лестница ведёт исключительно до второго этажа, чтобы подняться на третий или четвёртый, нужно пройти где-то в другом месте.

Пока же я оказался в небольшой галерее. Портреты, наверное, хозяев висели вдоль стены. «Суровые дядьки», – оценил я мужественные, красивые лица. На каждом читается порода и явное семейное сходство.

Почему-то женских портретов здесь не было. Хотя они могут располагаться в другом месте, я не собираюсь разбираться в подобном нюансе. Постояв напротив портрета мужика, расположенного в центре, прямо напротив лестницы, я отсалютовал ему пистолетом и двинулся по левому коридору.

Самая крайняя рама в ряду портретов была пустой. Я даже остановился напротив неё, глядя на пустое место. По телу снова пробежала дрожь, и я сорвался с места и бегом побежал в это проклятое западное крыло. Бежал я так быстро, что даже не сразу сообразил, как изменилась обстановка. Стало как-то уютнее, что ли. Скорее всего, я очутился в жилой половине дома.

Обшитые деревом и портьерами стены, ковры на полу. Как только я вошёл в этот коридор, по стенам вспыхнули светильники. От неожиданности я вздрогнул и едва не уронил фонарь.

– Так, Андрей, спокойно, что ты дёргаешься, как монашка перед матросом? Про датчики движения давно ходят слухи, а дом далеко не нищим людям принадлежит. Они всяко могут себе новинку позволить, – я снова говорил в полный голос, чтобы успокоить самого себя, убеждая, что всё нормально и ничего сверхъестественного не происходит. – Зато фонарь можно пока убрать, не будет мешаться.

Погасив фонарь, я сунул его за пояс и перехватил пистолет двумя руками. Так, мне нужна третья комната слева от входа в западное крыло. Где здесь комнаты? Ага, вон двери. Одна, вторая… Промежутки между дверьми большие, обитатели замка явно не ограничивали себя в жизненном пространстве.

Внезапно перед глазами встала моя скромная двухкомнатная квартирка. Да, это не твоя холостяцкая берлога, Громов. Здесь можно жить и годами не встречаться друг с другом. Ну, та же Наталья Павловна вряд ли хотела оставаться невидимкой. За это и выгнали. А судя по портретам, у женщин в этом доме права голоса чуть больше, чем не было вообще. Довыделывалась дамочка, бывает. С другой стороны, знала же, в какую семью попала…

Ага, вот третья дверь. Надеюсь, ломать не придётся. Я толкнул дверь, и она бесшумно открылась. В комнате было темно, но стоило мне в неё заглянуть, как зажёгся тёплый приятный свет. Я убрал руку от фонаря и, поудобнее перехватив пистолет, вошёл внутрь. Дверь мягко закрылась за мной.

Оглядевшись, я отметил, что попал в гостиную, из которой ведёт несколько дверей. Проверять, куда ведут эти двери, я не стал, а сразу же подошёл к камину, точнее, к каминной полке. Документ должен был лежать где-то здесь. Почему столь важная вещь валяется на каминной полке, вместо того, чтобы лежать в сейфе, как ей и полагается, Наталья мне не сказала, непрозрачно намекнув, что это не моё собачье дело.

На полке действительно лежал небольшой свиток. Я хмыкнул, развернул его, чтобы удостовериться, что это именно тот самый документ. Так, дарственная на какое-то поместье под названием «Кошачья лапа». Название для поместья странное, конечно, но всякое бывает, чего уж там. Имя дарителя – Марк Минаев. А вот там, где должно быть имя нового владельца, было пусто.

Ладно, это не моё дело. Пускай госпожа Минаева сама разбирается, что к чему. Моё дело – привезти ей этот документ. Тем более что вроде бы всё совпадает. И поместья такого я точно не знаю, да и земли в двухстах тридцати километрах от какого-то Дубровска. Где вообще этот Дубровск находится? Неважно на самом деле, где-то находится, а я не знаю все города нашей необъятной, особенно мелкие и которые не на слуху.

Внезапно из-за одной из дверей раздался громкий шорох. Резко развернувшись на звук, я чуть слышно зашипел, потому что умудрился задеть ладонью кинжал, лежащий тут же на каминной полке рядом с ножнами. Лезвие оказалось очень острым, и я умудрился порезаться.

– Твою мать, – процедил я, выхватывая из кармана платок и перетягивая царапину. – Да твою ж мать! – не удержавшись, выругался я вслух, когда увидел, что немного замарал кровью документ. – Ладно, пятна – это не критично. Тем более на обратной стороне.

И тут звук повторился, и я решительно шагнул в ту сторону, бросив свиток обратно на каминную полку. Пинком открыв дверь, я сразу же прижался к стене. Из комнаты никто не выпрыгнул и не начал палить, и тогда я рискнул войти.

Это была спальня. Большая, просторная спальня. Она была если не больше моей квартиры, то где-то очень близко. Снова зажёгся свет, и я практически сразу увидел, что боковая дверь слегка приоткрыта. Судя по всему, за ней располагалась ванная, и именно оттуда шёл подозрительный звук.

– Эй, здесь есть кто-то? – крикнул я, направляя пистолет в ту сторону. – Я частный детектив второго уровня допуска Громов Андрей Михайлович! Я вооружён и выполняю условия договора с Минаевой Натальей Павловной.

Произнеся обязательные фразы, я шагнул в сторону ванной. Не успел дойти до середины комнаты, как дверь распахнулась на всю ширь, и на меня прыгнуло что-то большое и громко вопящее.

От неожиданности я чуть не выстрелил. Но вовремя разглядел, что напал на меня здоровенный кот, и поэтому, бросив пистолет, я попытался перехватить животное прямо в воздухе. Особым мягкосердечием я не отличаюсь, но всё-таки считаю, что убивать кого бы то ни было совсем уж без причины – это психической девиацией попахивает.

Мне удалось схватить кота, но тварь отчаянно вырывалась, да и тяжёлый он оказался, зараза такая. А я всё-таки был ранен… Неудивительно, что в итоге мы оказались вместе на полу.

– Мя-у-у-у! – завывал кот на одной ноте и пытался достать меня огромными когтями.

– Да успокойся ты, – я с трудом удерживал его, не давая расцарапать мне лицо.

Боролись мы, судя по ощущениям, около пяти минут. А потом движения кота стали медленнее, и он в итоге обмяк, повиснув у меня в руках.

– Так, и что с тобой? Ты успокоился или притворяешься мёртвым, чтобы я потерял бдительность, после чего ты с меня скальп своими саблями снимешь? – я встряхнул кота и тут же почувствовал на руках что-то липкое.

Поднявшись, я положил кота на ковёр и практически сразу увидел, что он был ранен. Чёрная шёрстка была в крови, с которой смешалась моя кровь из потревоженной раны на руке. Похоже, он истратил все силы, чтобы меня атаковать, а теперь всё, пора запускать вторую жизнь, или сколько у него осталось? И что мне с ним делать?

– Ты как сюда вообще попал? – тихо спросил я, подхватывая тяжёлое тельце и неся его в ванную, из которой он выпрыгнул. – Тебя здесь забыли или ты как-то пролезть в дом умудрился?

Внутренний голос умолял меня бросить эту тварь, хватать свиток и бежать прочь из этого чёртового замка. Но практически то же чувство, что привело меня сюда, заставляло сунуть кота в большую раковину и попытаться помочь животному. Да что со мной происходит?!

– Точечное воздействие, идиот, – раздался у меня в голове чей-то слабый голос.

– Что? – я резко обернулся. – Кто это говорит?

– Ты что, меня слышишь? – в голосе прозвучало удивление, а кот в раковине пошевелился и приподнял лобастую голову.

– Ох, ты ж, ни хрена себе у меня глюки, – я уставился на него и попятился к двери. – Вот это у меня глюки!

Выскочив в комнату и схватив с пола пистолет, я приблизился к ванной и осторожно заглянул в неё, направив оружие на кота.

– Что, вашу мать, здесь происходит?!

Глава 3

Я смотрел на кота, кот смотрел на меня. Никаких голосов в голове я больше не слышал и быстро приходил к выводу, что мне и правда почудилось. Всё-таки по башке меня задели, да ещё как, шишка на затылке не даст соврать. Кот пошевелился, переступил с лапы на лапу, и я вскинул пистолет, который уже начал было опускать.

– Мяу, – кот мяукнул и завалился набок, закатив глаза.

– Так, Андрюша, животное не виновато в твоих глюках, – пробормотал я, пытаясь успокоить себя. – Или ты думаешь, что с тобой только что мысленно пытался говорить кот? Я понимаю, что вместо тропических островов ты прямиком из этого замка к знакомому психиатру направишься, но сейчас возьми уже себя в руки. Или пристрели его уже, чтобы не подпрыгивать, или помоги, – я обдумывал эту мысль почти минуту и решил всё-таки помочь кошаку. Убрал пистолет в кобуру и подошёл к раковине. – Так, и что здесь у нас?

Я принялся осматривать кота, попутно спрашивая себя, на кой-чёрт я это делаю? Что заставляет меня помогать какому-то коту, когда я сам чувствую себя отвратительно? Ответ напрашивался весьма нехороший, прозвучавший не так давно в голове: «Точечное воздействие». Ещё бы знать, что это за воздействие и как оно на меня повлияет.

А вообще, непонятно, что значит «воздействие»? Гипноз, что ли? И самое главное, кто на меня воздействовал? Минаева? Хорошо, я могу допустить, что она каким-то образом заставила меня рвануть сюда, невзирая на раны и ушибы, но каким образом она могла знать про этого чёртового кота и заставить меня ему помогать?

Пока я обдумывал сложившуюся ситуацию, руки сами собой разбирали шелковистую шёрстку. Ага, вот оно. На голове у кота обнаружилась рана. Неглубокая, словно кто-то хотел ударить его дубиной, но кот сумел увернуться, и удар пришёлся поверхностный, но тем не менее очень неприятный. Кожа была содрана, хорошо ещё, кровотечение прекратилось. Но образовавшийся струп лучше было всё-таки убрать, чтобы под ним зараза никакая не начала размножаться. Ничего, кошки живучие твари, сейчас почищу рану и перевяжу бедолагу, а там и домой пойдём. А утром, как очухаюсь, к ветеринару.

Мне почему-то даже в голову не пришло оставить здесь это агрессивное животное, которое на меня набросилось. И здесь дело точно было не в воздействии. Просто, это было как-то неправильно, что ли, оставлять его в пустом доме, от которого у меня мурашки по коже бегают.