Меня удивляет его горячность. Я замечал, что он неровно дышит к моей матери, но, похоже, всё гораздо серьёзнее. Мама в свои пятьдесят пять выглядит на тридцать. Не без помощи хирургов, конечно.

Адам Самуилович перехватывает мой взгляд и загадочно улыбается. Но амурные дела матери не моё дело. Она вырастила меня без отца, за что ей мои любовь и уважение. Главврач проводит меня к матери и, глянув на показания приборов, что-то тихо говорит сидящей рядом с кроватью медсестре. Они вместе уходят.

Растерянно смотрю на мать, и слёзы наворачиваются. Лицо белее мела, уголки побледневших губ опущены, руки безжизненно лежат вдоль тела. Из носа, рта и груди торчат трубки: диковинные приборы пищат и выдают на табло непонятные кривые.

Мама всегда оставалась для меня загадкой. С отцом они никогда не были женаты. Пересеклись по бизнесу в смутные времена развала СССР, переспали, и родился я. Так грешно и банально мне дали жизнь. У отца бизнес по всей стране. Сам он живёт в Москве. Узнав о моём существовании, он настоял, чтобы мать дала мне его отчество. Теперь я понимаю, что ей это было не очень-то надо. Наличие отца подразумевает бюрократические проволочки. Но он, будучи уже женат, не отказался от меня. Помогал. А когда я учился в Москве, мы часто виделись. Бизнес мы с ним ведём в одном направлении. Я благодарен матери, что она не вычеркнула отца из моей жизни. Это ещё раз подтверждает, что она женщина мудрая.

Сажусь возле её постели, беру руку. Вздрагиваю – словно снежок взял. Согреваю её пальцы дыханием.

– Мама, пожалуйста, живи! – Остаётся лишь молиться и ждать.

Глава 11

Таша

Не узнаю Иру! Никогда не приходилось краснеть за подругу. Неужели пара коктейлей у бассейна снесли ей крышу? Или так действует на неё Рыжий, как его там зовут?.. Юпитер? Марс! Ну и имечко парню дали.

– Подобное предложение оскорбительно. Я поеду домой, – многозначительно смотрю на подругу. – Тебе советовать не вправе. Решай сама.

У Иры округляются глаза:

– Таш, ты чего? Какой век на дворе? Девятнадцатый?

Матвей накрывает ладонью мою руку.

– Я провожу тебя. Это не оскорбит?

Высвобождаю руку и прижимаю её к груди.

– Не оскорбит. – Понимаю, если сейчас останусь одна, мой мозг взорвётся от вопросов. Егор сделал выбор, наши отношения – только рабочие. Надо и мне успокоиться. Через силу улыбаюсь Матвею. Красавчик. Не иначе как влажная мечта местных девочек. Но совсем не в моём вкусе. Вадим был старше меня, Егор тоже. Похоже, вкусив любовь зрелого мужчины, уже сложно принять внимание молодых парней. Опыта с ними у меня не было, но мне кажется, в этом возрасте у мальчиков «любовь» равно «кроличий секс».

– Кул! – Матвей хлопает себя по мускулистым загорелым ногам.

– Что? – переспрашиваю.

– Круто! А то у меня уже начал развиваться комплекс неполноценности. Хочешь ещё поплавать или сразу поедем?

– Ограничусь душем.

– Марс, кинешь нас до моей тачки?

Опережаю рыжего:

– Я бы хотела прогуляться.

– А если там дождь? Не боишься лапки промочить? – Матвей тянется к моей ноге.

Я поспешно отодвигаюсь.

– Если ты не прекратишь подобные поползновения – я передумаю.

Рыжий переглядывается с Матвеем. Смотрю за ним краем глаза. Самодовольное выражение с его лица ничем не стереть. Про комплексы он так ляпнул, фигурально. Рыжий лениво тянет:

– Таш, давай я вас всё-таки довезу. Мэтью заберёт свой кар, а остановиться и погулять в любом месте сможете.

– Хорошо, – поднимаюсь со скамьи, – ждите нас у выхода.

В душевой Ира одолевает меня вопросами. Отделываюсь общими фразами. Все мысли сейчас о Егоре. Преданная другим мужчиной, я неожиданно прониклась своим новым боссом. И снова ранена в сердце и душу. Не надо клин клином. Не работает. Послушаю песни молодого соловья. Повеселюсь.

В раздевалке почти не разговариваем с Ирой. Подруга надулась. Выходит, не дождавшись меня. Мазнув губы прозрачным блеском, бросаю придирчивый взгляд в зеркало. Закидываю рюкзак на плечо и выхожу к докучливому кавалеру. Матвей рассматривает меня слишком пристально, тоже приглядываюсь к нему, запечатлевая детали: белобрысый чуб, голубые глаза, сочный цвет губ и родинка слева от них. Лучистую улыбку Матвея сопровождают ямочки на щеках.

– Таша, я уже соскучился, – мурлычет он мартовским котом.

От его слов по коже бежит холодок. Матвей дожидается, пока я поравняюсь с ним и стягивает рюкзак с моего плеча.

– Давай помогу.

Отвечаю сдержанной улыбкой.

На улице Ира с торжествующим видом забирается на переднее сиденье машины Рыжего. Мы с Матвеем утопаем на заднем. Его ладонь снова накрывает мою. Голубые глаза молят о снисхождении. Позволяю оставить всё как есть. Меня нет с ними. Это лишь оболочка. Скорее бы понедельник.

– Выходим, – похоже, Матвею пришлось несколько раз повторить это.

Выбираемся из спортивного кара Рыжего и пересаживаемся в не менее помпезную красную тачку Матвея. «Феррари», вроде.

– Где моя девочка желает погулять?

– Матвей, – разворачиваюсь к нему. – Мы с тобой уже выяснили, что я не твоя девочка.

– Но мне нравится так тебя называть.

– Мне не нравится. Ничего не смущает?

– Нет.

Дёргаю ручку, но он успел заблокировать двери.

– Открой машину.

– Таша, хватит. Не нравится – не буду. Просто не понимаю, что тебя не устраивает во мне.

– Я тебя совсем не знаю.

– А Тропарёва знаешь?

– Ты знаком с Егором? – искренне удивляюсь. И для меня это возможность поговорить о человеке, который вытеснил из моей головы все мысли.

Матвей заводит мотор, и машина срывается с места.

– Не то, чтобы близко. Он бывает в доме дяди. Элита, крупные предприниматели – всем что-то нужно от него. Поэтому видел на приёмах. С Тропарёвым всегда рядом хорошенькие козочки. Не удивительно, что и ты на него повелась.

Матвей явно провоцирует. Решаю позлить его.

– Похоже, ты прав. Я на него повелась. Боюсь, это будет мешать работе.

Матвей проглатывает, но продолжает расспрашивать.

– А кем ты у него планируешь пахать?

– Помощницей.

– Могу поговорить за тебя с дядей. Местечко при губернаторе получше, чем…

– Спасибо, не надо.

Матвей тормозит возле двух моих любимых берёз.

– Люблю это место, – улыбается он. – Вроде тёплый вечер намечается. Посидим у реки?

– Я тоже люблю. А на чём сидеть будем? На песке холодновато, – ёжусь, вспоминая, как ночью с разбега влетела в воду.

– У меня в багажнике есть кресло. Одно. Сядешь ко мне на колени?

– Нет.

Матвей качает головой.

– Тогда давай пройдёмся.

Хорошо, что сегодня я в кроссовках и джинсах. Кожаная куртка короткая, но пока ещё годится для вечерних прогулок.

Выходим к берёзам. Встаю между ними и воспоминания о ночи расцветают буйными красками. Матвей обходит деревья и загораживает мне пейзаж:

– Зачем сбежала вчера? Я чем-то обидел тебя? – улыбается, вновь поймав мои пальцы. Форма доминирования у него такая, что ли? Взгляд асфальтовым катком так и прокатывается по мне сверху вниз и обратно.

– Мы хотели пройтись.

– Тогда идём.

Бегом спускаемся по крутому склону к реке. Матвей обгоняет меня и преграждает дорогу. Врезаюсь в него и тут же утопаю в его объятиях.

– Тише ты, чумовая. Улетишь в реку.

– Пусти, – упираюсь руками в крепкую грудь, пытаясь вырваться.

Но Матвей не спешит меня отпускать.

– Почему ты так со мной поступаешь?

Устаю бороться. Силы после прошлой ночи не те, да и баня скорее расслабила, чем взбодрила. Поднимаю на Матвея глаза.

– Отпусти!

Матвей упирается своим лбом в мой.

– Нет! Хочу понять. Почему сбежала? Обидел или напугал тебя? – Его взгляд обжигает лицо, сосредоточивается на губах.

Набираю в лёгкие побольше воздуха, насколько это возможно в крепких мужских руках.

– А ты можешь себе представить, что вообще мне не интересен? Я тебе ничего не обещала, выпивала за свой счёт. Почему должна была тебе в чём-то отчитываться?

Взгляд Матвея темнеет, губы дрожат в наигранной улыбке.

– Потому что во мне проснулся охотник. Порычи.

– Р-р!

Матвей обхватывает широкой ладонью мой затылок, и впивается в мои губы. Барахтаюсь, задыхаясь от наглого вторжения чужого языка в мой рот. Глаза Матвея, не отрываясь смотрят на меня. Да что же с моими берёзами стало. Как не прислонюсь к ним, так сразу изнасиловать пытаются. Этот так вжался в меня, что даже по яйцам не зарядить. Жду, когда поймёт, что меня не заводит обмен внутренними жидкостями с ним. Во мне уже всё искрит от злости.

Наконец Матвей отпускает меня и шепчет:

– Вкусная какая. Таша, хочу тебя целовать везде.

– Ты чокнутый?

– Да. Запал на тебя. – Матвей поправляет штаны, ставшие ему тесными. Почувствовала это во время поцелуя.

Как всё оказывается запущено. И вряд ли сегодня на берегу нарисуется добрый дядя с пистолетом.

– Я не разрешала тебе целовать себя. Это – во-первых. Ты снова испытываешь моё терпение. Это – во-вторых. Я сейчас развернусь и уйду…

– А я догоню.

– Что мне сделать, чтобы ты отстал?

– Минет.

Влепляю Матвею пощёчину, он подставляет другую щёку.

– Лупи и по второй.

– Да пошёл ты! – вспоминаю, что рюкзак оставила в машине. С голубым бикини готова проститься, а с банковской картой, телефоном и ключами нет. – Отвези меня домой. Как обещал!

– Домой так домой.

Не касаясь друг друга, возвращаемся к машине. Садимся и я сразу хватаюсь за рюкзак. Выскочить на улицу не успеваю. Матвей стартует так, что меня вжимает в кресло. Прижимаю к груди ношу. Называю адрес. Матвей, вцепившись в руль, роняет небрежно:

– Хорошо. Но сначала к Тарасу.

– Что ты себе позволяешь?

– Я позволяю себе всё, – поворачивает Матвей ко мне довольное лицо. – И я тебя похищаю на этот вечер.

– На дорогу смотри! – с ужасом наблюдаю, как мы летим к перекрёстку с красным светофором. – Идиот!

Матвей бросает взгляд на дорогу и резко тормозит. Хватает меня за шиворот в полёте.

– Пристёгиваться тебя не учили?

Хватаю воздух и дрожащей рукой тянусь за ремнём.

Матвей продолжает попытки распалить меня разговорами.

– Хочу снова твои губки. Ты внизу такая же вкусная?

– Не пробовала.

– А меня попробуешь сегодня?

– Я хочу домой!

– Извини, но нет.

У меня больше не осталось других вариантов. Егор живёт напротив Тараса. Достаю незаметно телефон и набираю номер босса. Прячу мобильник от свихнувшегося малолетки. Говорю громко, увидев, что пошли секунды разговора.

– Матвей, я не поеду к Тарасу! Немедленно останови машину.

– Тебе понравится. Я твою киску за ночь так отполирую, что ты и не вспомнишь наутро как господина Тропарёва зовут.

Кровь бросается к щекам, и я сбрасываю звонок. Лучше бы обошлась своими силами. Вылетаем на шоссе и вскоре въезжаем в элитный посёлок. Матвей тормозит возле решётчатых ворот и звонит по телефону. А моё сердце замирает от радости. На капот «Феррари» кулаками опирается Егор. Брови его сдвинуты, а взгляд не предвещает милой беседы.

Глава 12

Егор

Я зол и готов сейчас переломить хребет кому угодно. Мать так и не пришла в сознание. Есть основания подозревать, что руку к покушению приложил дядя этого сосунка, который надменно взирает на меня из тачки. Климова рядом съёжилась. Испугалась девонька. Говорил же, Наташа. Тут тебе не Москва. Бью кулаками по капоту машины:

– Так и будем в гляделки играть? Будь мужиком!

Матвей выходит из машины и, широко расставив ноги, смотрит на меня свысока:

– Я не понял!