Заливистый собачий лай я услышала ещё до того, как мы достигли полукруглых дверей.

Двери, кстати, были едва заметно приоткрыты. Похоже, Итана уже кто-то навестил.

– Нам стоит беспокоиться? – уточнила я.

– Нет, – бросил Итан, доставая жезл. – Совершенно.

Вот всегда он так говорит.

На всякий случай я отступила ему за спину.

Жезл в руке Итана засветился синим. Жезл его отца, Алексиса Волнара, известного под именем Тёмного Магистра. Который, между прочим, достала для него я, и порой я подумывала, что напрасно.

В следующий миг створки дверей распахнулись.

– Надо же, какие у меня гости, – произнёс Итан спокойно, подвешивая жезл обратно к поясу. – Магистресса Серпет.

Магистресса наклонила голову. Золотистый спаниель, сидящий у её ног, завилял хвостом.

– Магистр Волнар.

– Барни, ко мне, – скомандовал Итан, и спаниель послушно подтрусил к нему. В глазах собаки был укор. «Вот, хозяин, – казалось, говорит Барни, – ты тут шляешься невесть где по разным церемониям, а меня погладить некому!»

Кивнув псу, Итан аккуратно закрыл двери. И повернулся к незваной гостье.

Сефриса Серпет. Наставница Тамми и давняя подруга магистра Айвора. Практически член семьи, хотя молодые тёмные маги считали её скорее тюремщицей, чем наставницей. А она сама считала, что пытается помочь им пробиться сквозь злость, упрямство, горечь пополам с желанием мести и неспособность принять, что их родители совершали убийства и творили чудовищное зло.

Магистресса Серпет была первой, кто рассказал мне о мире магов, и она же настойчиво и ясно предостерегала меня от того, чтобы сближаться с Итаном и его друзьями. «Однажды они перейдут грань, – вот что она говорила. – Рано или поздно от их руки погибнут невинные люди. Ты должна осознать это, когда эта минута наступит, и не обманывать себя».

Минута ещё не наступила. Но я видела, на что способен Итан, видела, как сильно Леандро и Тамми хотели отомстить магистрам… и время от времени у меня мелькала смутная мысль, что эта минута недалеко.

– Насколько я помню, – в голосе Итана явно слышался сарказм, – это мои покои.

– Я знаю, – без малейшего смущения отозвалась магистресса. – Я хотела поговорить с тобой. С вами обоими, – по её губам скользнула улыбка, – поскольку вы неразделимы.

Она обвела рукой зал совершенно по-хозяйски.

– Располагайтесь.

Я ступила вперёд по мягкому, неотличимому от мха золотистому ковру. Как и в покоях магистрессы, панорамное окно во всю стену открывало головокружительный вид на бескрайнее небо, облака в окружении воздушных шаров и далёкий город внизу. Но на этом чудеса не заканчивались: за окном начинался балкон, ведущий в настоящий сад.

Цветущий сад, где царило лето. Зиме, накрывавшей город внизу, в этом саду не было места. А сбоку у узкого причала я с изумлением увидела чёрный воздушный шар, готовый к отлёту.

– Очень милая тюрьма, – светски заметил Итан, подходя к окну. – Вы ведь знаете, что это тюрьма?

Он указал на своё запястье под перчаткой.

– Я знаю, – кивнула магистресса. – Мне жаль, Итан. Айвор и я были против. Но архимагистр Вендрик немедленно снимет все ограничения, как только ты отдашь ему наследство своего отца, Итан. Ты это знаешь.

Итан обернулся от окна. Его глаза сузились.

– Так вот зачем вы здесь, – произнёс он. – Угрозы не сработали, и вы пробуете дружеский подход.

– Мы не…

Итан вскинул руку.

– Позвольте мне сэкономить вам время, магистресса. Этот алтарь – моё главное сокровище, и вы желаете его отобрать, чтобы я не обрёл могущество нового Тёмного Магистра.

– Страшное могущество, – тихо сказала магистресса.

– Для тех, у кого его отобрали, – разумеется, – пожал плечами Итан. – Когда много десятилетий правишь, насаждая дубиной страх и подчинение, а потом обнаруживаешь, что дубины у тебя больше нет, становится страшновато. Особенно если новый владелец дубины припомнит тебе старые грехи.

Итан бросил на меня взгляд, в котором была невесёлая ирония.

– Но я не стал пытаться забрать могущество моего отца. Думаю, вы знаете почему. Мне пришлось бы убить девушку, которая не сделала мне ничего плохого. – Теперь Итан смотрел прямо в глаза магистрессе. – Интересный путь к силе и славе, правда?

Лицо магистрессы стало белее мела.

– Как? – её голос дрогнул. – Как ты узнал, что требуется жертвоприношение?

– Отец оставил мне письмо. Кроме того, у меня умные друзья.

Итан подошёл к белоснежному креслу-шару и небрежно уселся, пока шар обволакивал его, подстраиваясь под его очертания.

– Так зачем вы здесь, магистресса? Чтобы заверить меня, что, как только алтарь Тёмного Магистра будет уничтожен, начнётся золотой век? Что будущая архимагистресса, великолепная Рената, затмит даже своего отца?

– В том числе, – сдержанно произнесла магистресса.

Итан холодно улыбнулся.

– Тут я спорить не буду. Даже если у дочери архимагистра появятся сильные соперники, ей всего лишь нужно будет найти кого-то, кто связан с ней клеймом долга, и выпить его жизнь и магию. Кстати, её отец может сделать со своим должником то же самое, чтобы вернуть силы. Ведь у него есть должники, правда? Хм-м… – Итан сбросил перчатки и небрежно поиграл кистью, демонстрируя побледневшей магистрессе своё запястье. – Смотрите-ка, надо же, как удачно!

Мне стало нехорошо. Итан что, серьёзно? Я думала, что архимагистр и Рената хотят наследника с сильной кровью, который объединил бы оба алтаря, но такое…

…тоже было возможно. И забывать об этой возможности не стоило.

Я с трудом добрела до ближайшего кресла и рухнула в него. Белоснежный шар оказался необыкновенно удобным, создавая ощущение, словно я парила в воздухе, но у меня было такое чувство, будто я проваливаюсь в пропасть.

Магистресса молча смотрела на него. Такой потрясённой я не видела её никогда.

Но она почти тут же опомнилась.

– Это невозможно по очень прозаическим причинам, – сухо сказала она. – Вендрик не может опуститься до уровня Тёмного Магистра, иначе поднимется скандал на весь Эвенар, а он перестанет быть архимагистром. Что до его дочери, Рената обязана быть лояльной тебе, иначе лишится магии. Будешь спорить?

Барни неуверенно гавкнул, явно не понимая, почему хозяин и симпатичная магистресса ссорятся. Я подозвала его, поманив рукой, и спаниель, подойдя, со вздохом положил морду мне на колени.

Я погладила его за ушами. Всё хорошо, Барни. Никого не принесут в жертву… по крайней мере, сегодня. Я выдавила улыбку, глядя на грустного пса. Ну… скорее всего.

Некоторое время Итан молчал, глядя в окно.

– Да, мы держим друг друга за горло, – наконец произнёс он. – Рената лояльна мне, а я должник архимагистра. Что Вендрик продемонстрировал сегодня весьма наглядно.

– Я видела, – кивнула магистресса. – Тебе не стоило упрямиться.

– Кстати, Итан, – подала голос я. – Как отреагировала бы твоя печать, если бы ты не встал на одно колено перед архимагистром?

Итан пожал плечами.

– Скорее всего, никак.

– То есть ты не раб архимагистра? – уточнила я. – Печать не может причинять тебе невыносимую боль, если ты будешь упрямиться?

– Я не знаю до конца. Но когда архимагистр коснулся моей руки, это было предупреждением.

– Поэтому ты осторожен.

– Конечно. Я не знаю до конца, на что способны архимагистр и его дочь. Тем более с учётом того, что я сказал ранее.

Итан встал.

– Мы закончили, магистресса? – прохладным тоном спросил он. – Мы голодны, но вас я не приглашаю. Не хотелось бы отбить себе аппетит… дружескими разговорами.

– Вполне тебя понимаю, – коротко кивнула магистресса. – Я не нашла слов, чтобы убедить тебя отдать алтарь. Так я и передам Вендрику.

– Как вам будет угодно, – наклонил голову Итан. – Можете добавить от меня: «Через мой труп». Тем более что именно он меня и ждёт, как только Вендрик убедится, что алтарь моего отца в его руках. Сомневаюсь, что он будет ждать моего наследника.

Магистресса печально посмотрела на меня.

– Мне жаль, что ты оказалась между двух огней, Эва.

Я пожала плечами.

– Так получилось. Поздно об этом жалеть.

Магистресса помедлила.

– Есть ещё кое-что, что я должна сказать тебе. Именно тебе. Я долго колебалась, но раз Итан знает о жертвоприношении… ты должна знать.

– Должна знать что?

Взгляд обычно спокойной и сдержанной магистрессы вдруг сделался взглядом раненого животного. Я вздрогнула.

– У меня была сестра, – произнесла Сефриса Серпет.

Мы с Итаном молча смотрели на неё.

– Я не знала, что она была должницей своего возлюбленного. Моя сестра была влюблена в него, влюблена по уши, и только потом я узнала, что он неспроста укрепил её чувства: чем сильнее эмоциональная связь с должницей, тем лучше для окончательного перехода её магии к нему. – Магистресса глубоко вздохнула. – Её возлюбленный уверил её, что архимагистр Вендрик – преступник. Что он страшный человек. Что злодейства, совершённые членами магистрата, превышают все мыслимые и немыслимые пределы, а единственный способ остановить Вендрика – это…

– Достаточно.

Голос Итана был холоднее льда.

– Я умею сопоставлять даты. Вам лучше уйти, магистресса Серпет.

Магистресса выпрямилась.

– Она знала, что ей предстоит, – сказала она, глядя в глаза Итану. – Она знала. Он возбудил в ней чувство жертвенности, желание отдать ему всё, даже саму жизнь. И тогда…

В этот раз Итан не произнёс «достаточно», но что-то в его лице заставило магистрессу остановиться. Я бы тоже остановилась. Честно говоря, я бы выбежала отсюда без оглядки.

– Ты должна знать, Эва, – произнесла магистресса. – Ты должна чётко осознавать, что жертвоприношения существуют на самом деле. И пока ты должница Итана, а он не находит в себе сил тебя отпустить… будь очень осторожна.

Она опустила голову и пошла к выходу. Двери перед ней раскрылись сами.

– Что с ним случилось? – позвала я. – С мерзавцем, который принёс в жертву вашу сестру?

Магистресса не обернулась.

– Спроси его сына.

И вышла в распахнутые двери, оставив нас вдвоём.

Глава 2

Когда дверь за магистрессой закрылась, некоторое время царила тишина.

– Н-да, – наконец сказала я. – Кажется, вечеринки по поводу новоселья не будет.

Итан хмыкнул от окна. Он вновь стоял спиной ко мне.

– Не думал, что у моей должницы появится чувство юмора.

– От Леандро набралась, наверное, – честно сказала я. – Я… скучаю по нему.

– Я тоже.

Такой откровенности я от Итана не ожидала.

Я подошла к панорамному окну, за которым покачивалась изящная сосновая ветвь. В другое время я бы с таким удовольствием пробежалась по саду, села бы на скамью под закатным небом, протянула бы пальцы к миниатюрному ручью…

Но сейчас я смотрела только на Итана. В идеально ровную спину мага, который не собирался показывать слабость.

– Итан… – с запинкой сказала я. – Я не знаю, как тебе помириться с друзьями. Но… мне кажется, есть кое-что, что вас объединяет.

Итан обернулся, и я поразилась выражению его глаз. Не тоска, нет. Просто… в них стояла глухая стена с той минуты, когда Сефриса Серпет рассказала нам о своей сестре. О девушке, которая отдала магию своему палачу до последней капли. Любя его.

Любя Тёмного Магистра.

Или Итан отнёсся к этому рассказу иначе? Интерпретировал его по-другому? Как трагическую историю любви, как жертву ради великой цели?

Но мне не хватило духу спросить его напрямую.

– Так что меня объединяет с моими друзьями? – очень спокойно спросил Итан.

– Ни Лео, ни Салазар, ни ты не принесли бы никого в жертву, – просто сказала я. – Не высосали бы чужую магию и жизнь до капли, чтобы стать сильнее. Не… в общем, не.

Я чуть подумала.

– Хотя Тамми могла бы. Если её хорошенько разозлить.