Кэмерон Джонстон: Вероломный бог

Cameron Johnston

THE TRAITOR GOD

Copyright © Cameron Johnston 2018

This edition is published by arrangement with Johnson & Alcock Ltd. and The Van Lear Agency

© Р. Сториков, перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Классическая история в стиле «меч и магия», но с кроваво-мрачной атмосферой гримдарка.

Уверенный и глубокий роман с главным героем сомнительной морали и верности, которого, несмотря ни на что, невозможно не полюбить. Редко встретишь по-настоящему свежий голос и оригинальный взгляд на магию, но эта книга предлагает и то, и другое. Моменты абсолютного ужаса соседствуют здесь с чернейшим юмором, а некоторые из чудовищ, населяющих эту книгу, одновременно омерзительны и великолепны.

* * *

Читателям и мечтателям – по моему опыту, это, как правило, одно и то же

Глава 1

Десять лет.

Десять гнусных лет в бегах от демонов и долгов превратили меня в бродягу, у которого нет почти ничего, кроме жалкого тряпья на плечах и комплекта шулерских игральных костей. Каждую неделю разные таверны и разные лица, и всем наплевать, если я сдохну в канаве. Шли дни, сливаясь в унылую серую массу старых обманных трюков, но мне удавалось держаться на пару шагов впереди преследовавших меня демонических тварей. Я стал опустошенным человеком, цепляющимся за жизнь ради единственной цели. И более чем охотно готов был эту цену платить.

Вперив взгляд в кружку с элем, я думал о том, что стало со старыми друзьями, причиной моего изгнания. Сосредоточившись на присутствии Линаса в глубине сознания, я ощутил его успокаивающее тепло, пульсирующее через узы Дара, который навсегда нас соединил. Мы были больше чем друзьями, больше чем семьей – мы с ним были частью друг друга. Он по-прежнему жив, хотя сотни лиг между нами сократили магическую связь до единственной истончившейся нити. Сделка до сих пор в силе – мое изгнание спасло жизнь Линасу, Чарре и их дочери Лайле. Только это еще меня поддерживало.

Как и в каждую годовщину побега из дома, из прекрасного города Сетариса, я поднял кружку за друзей. Осушив последние капли, кислые, как мое настроение, я со стуком опустил кружку на грубый стол, и в палец вонзилась щепка. Деревянная столешница была побита и изрезана, изношена до предела, как и я. Придет утро, и я буду рад наконец-то убраться подальше от этой грязной таверны, от унылого городка Железный порт. Я вытащил занозу из пальца, слизнул яркую каплю крови, и вкус магии внезапно обжег язык и обострил чувства.

Ноздри уловили едва заметный запах гари – дух смолы, дым горящего дерева и еще что-то неприятное, дерущее горло. Это не из кухни таверны. Может, в порту? Покосившись на дверь, я прикинул, не стоит ли выйти на свежий ночной воздух и посмотреть, но моим вниманием завладела служанка, пробиравшаяся ко мне через шумную толпу пыльных и жаждущих выпивки рудокопов, только что со смены из железного рудника.

– Вот, милорд, угощайтесь, – сказала она, ставя передо мной миску с дымящимся рагу.

Девушка кокетливо улыбалась и хлопала ресницами – может быть, с целью соблазнения, но, вероятно, ей просто что-то попало в глаз. Ее взгляд задержался на рваных шрамах, тянувшихся от уголка моего правого глаза к подбородку и дальше по шее – интригующая нерассказанная история, пусть такой и останется. Некоторые истории знать опасно.

– Благодарю, детка, – сказал я, уже чувствуя в животе смутное и приятное тепло от спиртного. Я скорее был слегка навеселе, чем пьян, но ночь еще молода, а я здесь не ради пресного удовольствия. Нет, я пытался утопить мысль о том, что еще год истек кровью и ушел в никуда. Я пододвинул кружку.

– Еще эля. И поживее.

Высокородные и могущественные маги Арканума вбивали нам в головы, что магу не следует напиваться, но мне всегда было глубоко плевать на их дурацкие правила. Они управляли Сетарисом, а не мной. Стоит этим высокомерным ублюдкам запустить когти в того, чей разум наделен Даром магии, и они вовек не отпустят. Меня до сих пор преследовали бы, если бы я не напрягся и не инсценировал свою смерть. Ведро крови, куча магии и образцовое жульничество – небольшая цена за избавление. Вот бы демонов было так же легко провести.

В глубине таверны на служанку единственным уцелевшим глазом вытаращился старый Слизи, на его сияющей лысине поблескивали капельки пота – он только что поставил за стойкой бочонок красного эля. Девушка взяла кружку, одарила меня еще одной улыбкой и умчалась обратно на кухню.

Мои шрамы ее не отталкивали, она не замечала уродства из-за богатой одежды и раздутого от монет кошелька. Я казался ей хорошей добычей, а она еще достаточно молода и красива, чтобы надеяться на нечто более интересное, чем нудная работа в Железном порту, грязном городишке рудокопов. Ей ни к чему знать, что я лжец и убийца, а монеты в моем кошельке главным образом медные. Она понятия не имела, что в Сетарисе при имени Эдрина Бродяги люди запирают двери покрепче и чертят в воздухе защитные символы.

Я поежился. Лучше избегать мыслей о доме, соглашениях, мертвых богах и демонах. Лучше заставить себя думать о более насущных вещах. Я смотрел, как окровавленная щепка сгорает в огоньке свечи на столе – не стоит оставлять здесь следов своей магии. Меня могли по ним найти, потому я и пользовался ею нечасто.

Девушка быстро вернулась с кружкой эля – лучшего, чем тот, за который я заплатил, – а потом направилась к столику буйных пьяных моряков, обсуждавших слухи о потерянных кораблях и морских разбойниках из Скаллгрима, грабивших деревни по всему побережью. Моряки любят приврать, и причудливые истории превратились в дикие байки о похищенных детях и кровавых жертвоприношениях. Ничего интересного, я раз сто слыхал такие истории о племенах дикарей, живущих за морем Штормов.

Я почти не слушал их треп, наблюдая за девушкой. В последнюю ночь в этом городке я не намеревался разрушать ее причудливые иллюзии и лишать себя шанса немного развлечься – при бродячем образе жизни таких возможностей мало. Слизи вперил в меня буравящий взгляд, и я отвернулся. Злобы в единственном оставшемся глазу этого мрачного ублюдка хватило бы на десятерых. Да, трактирщика надуть нелегко. Он, должно быть, обрадовался, что наконец-то пришла пара запоздавших кораблей, готовых уже утром увезти меня из его дерьмовой таверны.

Но пока я сидел в углу захудалой лачуги, носящей гордое имя «Таверна Слизи», хлебал эль и жевал их особое рагу, пытаясь понять, чем на самом деле были склизкие серые куски неизвестного мяса, кто-то пинком распахнул дверь и швырнул внутрь фонарь. Он разбился о стену, и горящее масло брызнуло на пьяниц и тростниковые коврики на полу. Люди завопили, сдирая с себя вспыхнувшую одежду и хватаясь за волосы. Хорошо пропитавшаяся спиртным за бессчетные годы древесина жадно принимала огонь, и таверну заволокло черным дымом.

Он щипал глаза и драл горло. Я закашлялся, подхватил суму, оттолкнул с дороги чумазого рудокопа и метнулся к двери. Успел выскочить за долю секунды до того, как сорвавшаяся с мест перепуганная толпа заблокировала единственный выход на улицу – все отчаянно пытались выбраться из этого ада. Те, кто позади, задохнутся, если повезет, а иначе сгорят.

Я почувствовал нападение за миг до того, как сквозь дым мне в лицо полетела сталь. Я пригнулся, и топор расколол череп несчастного рудокопа, оказавшегося позади меня. Бородатый разбойник из Скаллгрима, в кольчуге, мехах и с бритой башкой, татуированной угловатыми рунами, зарычал и выдернул оружие из перегородившего дверной проем трупа. Так и не подняв голову, я рванул вперед и ударил бородача плечом в брюхо. Он ослабил хватку на топоре, зашатался и упал на одно колено. Я не самый сильный боец, но прекрасно знаю, что только дураки дают противнику время на размышления. Я пнул сапогом его поднятое колено, оно хрустнуло и прогнулось внутрь. Он свалился на четвереньки, а я наступил на сжимавшую топор руку и как следует придавил. Под моей пяткой затрещали мелкие кости, и он взвыл от боли.

Решив, что с ним покончено, я попытался бежать, но у него на сей счет были другие идеи. Уцелевшей рукой он вцепился в мой пояс и притянул ближе. Я старался освободиться, но не получалось из-за напиравших сзади. Он рванулся ко мне и вцепился зубами в пах. Вот дерьмо – топором в лицо мне запускали не раз, но отгрызть член до сих пор никто не пытался! Сквозь пьяную панику в мою плоть влилась струйка магии, укрепляя мышцы. Я врезал разбойнику кулаком по морде, и зубы разжались, а мое колено дернулось вверх, проломив ему нос, так что хрустнули кости и хрящи. Он завалился мешком, бритая голова ударилась о камни. Похоже, нанесенные на нее защитные руны не работали – я пнул в лицо сапогом, еще раз, и еще, и последний, для верности, оставив его с беззубой дырой вместо рта. Теперь с кусачим ублюдком покончено.

Я судорожно проверил пах. Все на месте. Повезло, что он только ткань погрыз. Эти скаллгримцы больные на голову – я не против грязных приемов в драке, но пытаться откусить член как-то совсем неправильно.

За моей спиной наружу выбралось с полдюжины человек, жадно хватая воздух и шипя от боли, с почерневшими и покрытыми волдырями спинами и ногами. Еще горстка выползла на грязную улицу, их волосы и одежда тлели. Остальные уже мертвы или умирают. Серный дух жженых волос был довольно мерзким, но от зловония горящей человеческой плоти меня замутило – гнилостно-сладковатое и отдающее медью, оно было таким приторным и густым, что как будто ощущалось на вкус. Ни забыть, ни привыкнуть к этому невозможно.

В сознании извивался Червь магии, умолял высвободить его, обещал погасить мою панику. Маги так и не определили, был Червь реальным порождением живой магии, стремящейся к действию, или воображаемым существом, придуманным для объяснения воздействия магии на человеческое тело. Так или иначе, но соблазн использовать магию ощутим, и чем чаще ей пользуешься, тем больше дыр прогрызает Червь в способности мага владеть собой. Рано или поздно большинство из нас сдавалось, позволяя магии течь как из дырявого ведра, изъеденного древоточцем.

Это было начало конца – нет смысла латать дыры в самоконтроле, если у ведра отвалилось дно. Я справился с порывом широко распахнуть свой Дар и позволить морю магии бесконтрольно разлиться – когда десять лет за тобой по пятам идут чующие магию демоны, опасаешься выдать свое присутствие, да к тому же я и так долго проторчал в этом помойном городишке из-за опоздания кораблей.