Большое деревянное корыто вместо ванны и деревянное же сиденье, нависающее над пропастью. Не к таким удобствам она привыкла. Здесь было ужасно холодно, ветер проникал сквозь дощатую перегородку и нещадно дул в окно.

– Нет, моя госпожа, – услышала Розалия голос нянюшки, что вошла следом за ней, – боюсь, сегодня не стоит принимать ванну.

Она положила руку на борт старого корыта, и ее тонкую словно пергамент кожу тотчас проткнул торчащий отщеп. Женщина ойкнула и по-детски сунула палец в рот, чтобы слизнуть каплю крови и не испачкать платья.

Розалин кивнула и вышла. В той комнате, что должна быть гостиной, даже мебели толком не было. Из потускневшего от пыли окна был виден лишь только огромный лес, который начинался от стен города и простирался далеко за горизонт, почти до самого моря.

– Неужто в замке других свободных покоев не было? – возмущалась Малуша, перебирая вещи.

– Конечно же, были, нянюшка, – ответила Розалин, – Сирра просто хотела показать, кто здесь теперь хозяин.

Дверь отворилась, и в нее вошла довольная Тира в сопровождении пары слуг. Мужчины сгрузили у камина дрова и занесли в уборную ведра с чистой водой.

– Стоять! – грозно остановила их Малуша, когда они собирались прошмыгнуть назад. – Камин растопите, а то как бы не угорела госпожа!

Мужчины замешкались, но все же приступили к работе. Нянюшку побаивались даже офицеры, приходившие к покойному отцу.

– А ты чего такая радостная? – напустилась Малуша на Тиру, лишь только слуги ушли.

Вместо ответа, девушка развернула серую холстину, которую держала в руках. Внутри свертка оказался пушистый ковер и портьеры, которые были в прежних покоях Розалин. Женщины не заметили, в какой момент он пропал, но уже успели посокрушаться, что теперь их госпожа ноги застудит, когда захочет ночью с постели встать.

– У кухарки за печкой припрятали, – пояснила Тира, – наверное, хотели позже вынести или продать.

Малуша обрадовалась и поспешила покрыть щербатый каменный пол в спальне Розалин ковром. Раньше его длины едва хватало, чтобы дойти от постели до комода, теперь же он занял весь пол в спальне, еще и на стену загнулся.

– Ничего, так даже теплее будет, – радовалась Малуша, – а этой ткани хватит, чтобы стены оббить и кровать завесить.

Про ужин снова пришлось напоминать. Слуги словно забыли о существовании юной госпожи, которая выросла у них на глазах. Тира еще трижды в этот вечер бегала вниз по бесконечным ступеням. Но все, что ей удалось достать, это остывшую ветчину, хлеб и котелок вареного картофеля. Да и вместо полагающихся шести свечей на ночь им выделили всего две.

Женщины уже собирались спать, когда в дверь постучали. Тира отодвинула засов и впустила визитера.

Юный слуга из числа тех, что прислуживали наследнику рода Диваль, краснея и запинаясь протянул поднос со сладостями.

– Крон Корстен прислал гостинцы для юной эларии, – промямлил он.

Тира залилась краской и смутилась не меньше, чем гонец. Малуша грозно сощурилась, разглядывая юнца, потом перевела взгляд на Розалин, словно ожидая ее ответа.

– Передай многоуважаемому крону, что я сама возьму все, что мне полагается, – холодно ответила Розалин.

Нянюшка отодвинула Тиру, глаза которой уже загорелись при виде сладостей, захлопнула перед растерянным гонцом дверь и накинула засов. Она едва заметно улыбнулась, радуясь, что ее воспитанница не продалась за миску еды.

А Тира сглотнула слюну и вздохнула. Уж она-то была не против отведать сладостей.

Спать Розалин легла в слезах: голодная, никому не нужная. Но она точно знала, что не пойдет на унижения и не станет игрушкой для удовлетворения чужой похоти ради куска хлеба или нового платья.

Но сон не шел к девушке. Было ли это следствием голода или перенесенных потрясений? А может, просто постель была неудобной?

Розалин крутилась, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ах, если бы отец прожил еще до лета! – шептала она в ночном бреду.

Лишь нескольких месяцев ей не хватило до совершеннолетия. А пока ей всего лишь пятнадцать. Сложное время: еще не может распоряжаться своей жизнью и имуществом, но уже может выйти замуж с согласия опекуна.

Не было сомнения, что если опекуном станет Сирра, то ее выдадут замуж за того, кто предложит лучшую цену.

После того как была расторгнута ее прошлая помолвка, отец не спешил подыскивать дочери нового жениха.

Розалин снова повернулась и уставилась в окно. С ее постели были хорошо видны звезды. Обычно Малуша оставляла ей свечу и тушила только тогда, когда девушка засыпала. Сегодня же в целях экономии свет потушили раньше.

Глядя на звезды, девушка вдруг вспомнила, как Эрик, ее нареченный жених, рассказывал ей про самые яркие звезды и показывал созвездия. В их землях живут путешественники и мореплаватели, а он сам мечтал о странствиях. Розалин же не покидала дворца, а потому слушала его с особым восхищением.

Их обручили еще детьми, и они часто играли вместе под присмотром нянюшек и гувернеров. Она вышивала ему платки, а он присылал ей цветы. Иногда они сбегали ото всех и делились секретами. Общие тайны сближали будущих супругов.

Но отец расторгнул помолвку дочери так же внезапно, как и женился на Сирре. Замкнутая и молчаливая чужестранка была совсем не парой герцогу Диваль. Она не выходила из своих покоев и сторонилась людей. Розалин даже пыталась с ней подружиться поначалу.

А потом родился сводный брат Ларс. В этот раз про Розалин не позабыли, да и отец не предавался празднествам. Но у него появился наследник. Сын.

Необходимость в раннем замужестве отпала, отец решил дать дочери возможность пожить в родном доме еще несколько лет. Именно так он сказал тогда. Но Розалин поняла, было и еще что-то другое, о чем он не стал говорить.

Стал бы Эрик хорошим мужем в свои семнадцать? Едва ли. Но статус засватанной невесты был бы сейчас очень кстати.

Розалин отвернулась от окна. Рука под подушкой нащупала холод медальона, подаренного Эриком. Ценности он не представлял, просто имел хитрый механизм, и внутри можно было спрятать записку или другую мелочь. Девушка обычно прятала там камень, питающий магические амулеты. Галакторит стоил целое состояние, и было бы очень обидно, если бы его украли.

Но в суматохе никто не позарился на простенькую с виду безделушку, не подозревая о стоимости сокровища, заключенного внутри.

Тонкие одеяла не спасали от холода. Жар из камина улетал в трубу, едва согревая убогую комнату. Из уборной нещадно дуло.

– Тира, иди к госпоже ляг. У нее на полу теплее, чем тут, – приказала Малуша девушке, у которой уже зуб на зуб не попадал.

– А как же вы, нянюшка? – спросила Тира.

– Я камин снова растоплю, чайник вот тут подвешу, согрею воды, заварю отвар из трав целебных, – успокоила ее пожилая женщина.

Тира тихонько прокралась в спальню Розалин. Здесь было немного теплее. Девушка устроилась на полу, свернувшись калачиком на мягком ковре и провалилась в беспокойный сон.

– Что это ты тут устроила?! – воскликнула Розалин.

Она спустилась на пол и тормошила свою компаньонку.

– Я сейчас уйду! Простите, лари Розалин! – Тира попятилась к выходу.

– Просто там очень холодно, вот я и решила… простите, – лепетала испуганная девушка.

– Ляг в мою постель! – приказала Розалин. – Я не позволю своей единственной подруге замерзнуть на полу!

Тира с благодарностью забралась в теплую постель и блаженно вытянулась, наслаждаясь теплом. Розалин же надела поверх ночной рубашки шерстяной халат, вышла в гостиную.

– Ну вот, разбудила, негодница! – возмутилась Малуша. – Вот пусть только выйдет, я ее за косу оттаскаю.

– Нянюшка, пусть Тира поспит, – улыбнулась Розалин.

Малуша смахнула слезу передником. Все-таки добрую девочку она смогла воспитать.

Она помогла Розалин привести себя в порядок и переодеться.

– Кажется, в завтраке нам тоже отказано, – заметила Розалин, допивая вторую чашку отвара.

Часы на городской башне давно пробили восемь, а ни одна служанка к ним так и не заглянула. Девушка решительно встала и направилась к выходу.

– Куда же ты, дитя? – всполошилась Малуша.

– Потребовать то, что мне полагается, – ответила Розалин.

Нянюшка знала этот уверенный взгляд. Такой же, как и у отца девушки. В такой момент с ней лучше не спорить.

Розалин спускалась по бесконечной лестнице и размышляла, куда стоит отправиться в первую очередь. Хоть слуги и пляшут под дудку мачехи, но ослушаться прямого приказа дочери покойного герцога не смогут. К тому же завещание еще не зачитали. Кто знает, какие сюрпризы там могут быть. Поэтому на открытое противостояние они не пойдут.

Сирра по своему обыкновению должна была еще быть в своих покоях, поэтому Розалин прошла прямиком на кухню.

Слуги замерли.

– Почему в моих покоях нет кипятка, дров и завтрака для меня и моих компаньонок? – отчеканила Розалин.

Отец учил ее, что прислугу надо держать в строгости. Но ее слова не возымели должного эффекта. Челядь продолжила заниматься своими делами, словно и не госпожа перед ними была.

– Так прикажите вашей горничной спуститься и забрать поднос с едой, – усмехнулась толстая кухарка, указав рукой туда, где стоял остывший завтрак и холодный чай.

– Моя горничная осталась прислуживать в покоях Ларса. А новую лари Сирра позабыла ко мне приставить, – голос Розалин предательски дрогнул, выдавая неуверенность.

Розалин злилась сама на себя, ведь слугам не полагается рассказывать, какие споры есть между господами.

Судя по нескрываемым усмешкам кухонных работников, они были в курсе вчерашнего инцидента.

Никто не спешил выполнять приказ.

Розалин с трудом удерживала себя в руках.

– Потрудитесь отнести завтрак в мои покои! – внутри Розалин все клокотало от злости, и ей не удалось это скрыть. Ее голос был выше эмоциональнее, чем полагалось.

Подтянулись слуги, предчувствуя интересное зрелище. Не каждый день юная госпожа устраивает истерику, а они могут на это смотреть совершенно безнаказанно.

– А то что? – крикнул кто-то с задних рядов.

Слуги улыбались с издевкой, кто-то откровенно смеялся над беспомощной девушкой.

– Не было приказа от госпожи Сирры, – ответила все та же наглая кухарка, – а всех подряд слушать, так ноги сотрешь ни за что, бегая с подносами.

Слезы жгли глаза. Розалин боялась моргнуть, чтобы не дать им стечь по лицу.

Ах, какой соблазн был устроить истерику, топать ногами, бить посуду, а потом расплакаться.

Но слуги не дождутся такого спектакля!

– По правилам этого дома, если у кого-то из господ нет личного слуги, его может выбрать из числа прислуги любой член семьи, – отчеканила Розалин, – поэтому ты греешь еду, ты несешь дрова, а ты – кипяток. Если кто не расслышал, я зайду к управляющему, чтобы повторить.

Она поочередно ткнула в тех, кто стоял к ней ближе. Почесав затылки, слуги решили, что с управляющим лучше не связываться. Его крутой нрав они знали хорошо.

– Обед на три персоны должен быть в моей комнате строго по расписанию, – продолжила Розалин более уверенно.

Девушка сверлила взглядом повариху. Та тоже не смогла ничего возразить и кивнула.

Розалин покинула кухню. Лишь в пустом коридоре она прислонилась к холодной шершавой стене и выдохнула. Из глаз ее выбежали две горячие слезинки, но девушка решительно вытерла их тыльной стороной ладони.

Не время!

Розалин направилась к кабинету управляющего замком, ведь вопрос обустройства ее покоев был в его непосредственном ведении. Госпоже не пристало объяснять плотнику, куда надо прибить доску и как законопатить окно. Работа должна быть сделана, и не ее забота, кто займется обеспечением комфорта.

В коридоре было непривычно пусто.

– Лари Диваль?! – окликнул девушку пожилой мужчина.