– Вот тварь ёбаная, – матерится он. Хватает меня за горло и сдавливает. Я хриплю, перед глазами плывёт, и приходит ощущение, что сейчас умру. Последняя мысль о Сашке, что ребёнок мой сиротой останется…

– Ты что творишь, дебил! – сквозь толстый слой ваты доносится окрик, и рука с моего горла исчезает.

Я пытаюсь откашляться заклеенным ртом, задыхаюсь ещё сильнее, из глаз льются слёзы. Машина тормозит, открываются двери и меня начинают вытаскивать из салона. В голове жуткая мысль, что они собираются меня убить, и не хотят, чтобы я испачкала машину кровью. От ужаса, боли в горле и невозможности вздохнуть перед глазами окончательно темнеет и сознание плавно отъезжает…

Глава 15

– Влада, открывай глаза, – издалека доносится смутно знакомый мужской голос. Меня с силой встряхивают, так что голова едва не отрывается от шеи. К горлу с противным звуком, волной подкатывает тошнота. Рот наполняет желчь вперемешку со вкусом морковного торта и рафа: кажется, меня сейчас вырвет.

Видимо, тот, кто требовал открыть глаза, тоже это понимает, потому что рявкает:

– Уроды! Вы что с ней сделали?! Если она заблюёт мне ковёр, своими языками чистить его будете! Воды принесите и пошли вон.

Шаги нескольких пар ног, хлопок двери. К моим губам прижимается прохладное стекло и мужской голос требует:

– Пей!

Делаю несколько глотков, смывая противный вкус изо рта обратно в желудок. С трудом разлепляю сухие и колкие, словно засыпаны песком, глаза. Несколько секунд осматриваясь, пытаясь понять, где очутилась.

Я сижу на стуле в большой комнате, непонятного назначения. Не кабинет, не спальня, не гостиная. Светлые стены, покрытые венецианской штукатуркой. На них несколько картин, не знаю, дорогих или нет, я ничего в них не понимаю. Но рамы тяжёлые, покрытые позолоченной резьбой.

На полу светлый шелковый ковёр, под цвет стен. Или, наоборот, стены под цвет ковра – он стоит целое состояние, стены перекрасить будет дешевле в несколько раз. Да, такой ковер ничем не отмоешь, если вдруг кого-то на него стошнит.

Мебель в комнате, наоборот, из тёмного дерева. Золочёная резьба, как на рамах картин, гнутые ножки, витые ручки. Напротив у стены книжный шкаф со стеклянными дверцами. Внутри ровные ряды книг, корешки подобраны по цветам. Верхняя полка чёрная, дальше идут коричневые. Потом бежевые, белые, и снова бежевые, но другого оттенка. Не удивлюсь, если окажется, что это муляжи, а не настоящие книги.

Рядом со шкафом два массивных кожаных кресла и журнальный столик между ними. С потолка свисает хрустальная люстра с подвесками, бликуя в солнечных лучах, пробравшихся сквозь задернутые тяжёлые шторы на окнах. В целом, это странная комната, где мебель не подходит под ковёр и стены, а люстра вообще не сочетается ни с чем, словно осталась от какого-то другого интерьера.

Но это ерунда. Главное, что на стуле напротив меня сидит мужчина, которого я знаю. Слишком хорошо помню это худое, с аскетичными чертами лицо: заострённый, словно клюв ястреба, нос; глубоко посаженные голубые глаза; короткий седой ёжик волос и плотно сжатые тонкие губы.

– Можешь говорить, Влада? – спрашивает меня Вадим Шелепов. Депутат, миллиардер и отец Олега.

– Что вам от меня надо в этот раз? – произношу с трудом. Горло болит, и желчь изо рта до конца не ушла, раздражая голосовые связки.

– Рассказа обо всём, что знаешь о смерти моего сына, – отвечает Шелепов-старший, глядя на меня в упор.

– Я ничего не знаю о его смерти. Я его десять лет не видела, – отвечаю, борясь с диким желанием опустить глаза и не смотреть в эти ледышки напротив.

– Ты встречалась с Олегом накануне его гибели. Вы разговаривали по телефону за десять минут до того, как его прирезали. Рассказывай всё, Влада, если хочешь уйти отсюда живой и здоровой, – произносит этот монстр.

– Мы случайно встретились в ресторане, где я отмечала свой день рождения. Он меня ударил возле туалетов и начал душить. Какой-то мужчина заступился за меня. На следующее утро Олег позвонил мне. Пугал, что написал заявление в полицию и я пойду под суд, как соучастница нападения. Всё! – отвечаю с гадливостью, которую не могу скрыть, несмотря на давящий страх.

– Неправильный ответ, Влада, – негромко произносит Шелепов, а у меня от его тона мороз по коже идёт. Ощущение, словно сижу перед огромной ядовитой змеёй, гипнотизирующей свою жертву перед тем, как пустить в неё яд…

– Что ещё вам нужно сказать?

– Имя мужика, ударившего моего сына.

– Олег тоже об этом спрашивал. Тот мужчина сидел за столиком в ресторане, вам лучше спросить у администрации. Откуда я могу знать имена посетителей этого заведения? – огрызаюсь я.

– Неправильный ответ, Влада. Уже второй. Еще один и ты пожалеешь о своей неискренности, – голос мужчины режет по ушам и оседает на плечах леденящим ужасом. Отчего-то я не сомневаюсь, что сильно пожалею, если этот третий раз наступит.

– Его зовут Вячеслав Говоров. Больше ничего не знаю, – произношу, трусливо убеждая себя, что этим не сделаю хуже. Всё равно Шелепов может просмотреть звонки и контакты в моём телефоне – вон он, у него в руках. Номер моего защитника и случайного сексуального партнера подписан, я его никак не шифровала.

Да и Вячеслав, непохоже, чтобы сильно скрывался. Во всяком случае, когда звонил мне, его номер определился, как любой другой, без всяких «номер скрыт абонентом».

– Вячеслав Говоров, говоришь. Правильное решение, Влада, всегда нужно говорить правду, когда тебя спрашивают. Особенно мне.

Шелепов крутит телефон в руке, смотрит на меня в упор и неожиданно предлагает:

– Думаю, сейчас мы позвоним ему, Влада. Спросим, для чего и почему он полез к моему сыну. Как думаешь, что он ответит?

– Может быть, что не смог пройти мимо, заметив, как здоровый мужик душит беззащитную женщину? – отвечаю, но совсем не то, что нужно. Мне надо начать плакать и трястись, показывая, что боюсь Шелепова, поэтому ничего не скрываю. Может, тогда он отпустит меня…

– Смотрю, ты зубы отрастила, Влада? Десять лет назад была такой нежной девочкой. Доверчивой, с трогательным взглядом наивных зелёных глаз. Красивой… – Шелепов вдруг встаёт со своего стула, и подходит. Ледяными пальцами берёт меня за подбородок, тянет вверх. Ощупывает моё лицо взглядом и добавляет. – Ты и сейчас красива. Повзрослела, расцвела. Похоже, неплохо жила эти годы…

– Нормально жила, – я смотрю на него, не в силах ни пошевелиться, ни опустить глаза, словно загипнотизирована его взглядом и голосом.

Неожиданно большим пальцем Шелепов проводит по моей щеке, заставив меня вздрогнуть. Усмехается.

– Мне жаль, что после аборта у тебя началось осложнение. Надеюсь, ты не стала бесплодной, Влада?

– Я тоже надеюсь, – сиплю в ответ, чувствуя, как паника бьет в лицо. Для чего он это говорит? Что ему за дело до моего здоровья и остального?! На что-то намекает? Но он не мог ничего узнать о Сашке. Не мог!

Шелепов вдруг хмурит брови.

– Почему ты так напряглась, Влада? Или всё-таки были последствия? Ты так и не вышла замуж. По какой причине?

– На мужчин смотреть было тошно, – отвечаю правду.

Я, действительно, несколько лет после поступка Олега смотреть не могла в сторону мужчин. Но постепенно меня отпустило, особенно после нескольких десятков сеансов с психоаналитиком. Но даже когда мужчины, хоть и нечасто, но начали появляться в моей жизни, я никого не рассматривала как кандидата в мужья.

– Напрасно, напрасно… Такой красивой молодой женщине следует быть женой и матерью, – Шелепов всё также держит мой подбородок, поглаживая большим пальцем скулу. Голубые глаза внимательно изучают лицо, спускаясь к шее и вырезу жакета.

– Для чего вы это говорите? Я хотела быть женой и матерью, но вы с вашим сыном не позволили мне этого! – я резко дёргаю головой, вырываясь из захвата мужских пальцев.

– Если у вас все вопросы ко мне, велите своим мордоворотам отвезти меня обратно. У меня работа и… – осекаюсь на полуслове, потому что в этот момент мой телефон в руке Шелепова оживает. Начинает играть весёлый мотивчик, установленный у меня на Сашку, и я едва не вою от ужаса. Протягиваю руку и хриплю. – Отдайте мой телефон!

Не спуская с моего лица взгляда, Шелепов нажимает на экран, принимая звонок, и из трубки несётся счастливый голос моего сына:

– Мамочка, привет!

Глава 16

– Мамочка, привет! – вопит из трубки счастливый Сашкин голос, заставив меня мысленно застонать – как же не вовремя он позвонил!

– Это не мама, мальчик, – отвечает ему Шелепов, не сводя с меня пристального взгляда. – Мама сейчас занята. Что ей передать?

– А-а-а… Тогда потом перезвоню, – отвечает мой мудрый сын и сбрасывает звонок, а я только сейчас замечаю, что не дышу с того момента, как раздался звонок моего телефона. Судорожно втягиваю в себя воздух и хриплю:

– Телефон отдайте.

– Значит, у тебя есть сын, Влада? Почему же ребенок не значится в твоих документах?

– Это сын моей подруги, – отвечаю, пытаясь говорить спокойно, хотя сердце от ужаса колотится где-то в горле. – У нас такая игра – иногда он зовёт меня мамой, я его сыночком. Просто шутка.

– Шутка, говоришь… Рад, что ты умеешь веселиться, Влада, – Шелепов ещё сильнее сжимает губы, так что бледный рот совсем исчезает, превращая его лицо в пугающую неподвижную маску. Вертит мой телефон в руке и не отрываясь смотрит на меня.

– Я хочу уехать, – встаю со стула и протягиваю руку. – Отдайте мой телефон, Вадим Викторович, мне нужно вызвать такси.

– Тебя отвезут, Влада, можешь не переживать. Но сначала мы позвоним этому Вячеславу Говорову, – Шелепов продолжает крутить в пальцах мой телефон и препарировать меня взглядом. – Спросим, зачем он решил полезть к моему сыну.

– Звоните. Только скорее, пожалуйста. Мне нужно вернуться на работу, – чеканю в ответ, малодушно радуясь, что Шелепов переключился с моего сына на другой объект. Не знаю, почему мне так страшно, что этот мужчина обо всем догадается, все поймёт про Сашку. Хотя, что он сейчас может сделать мне за то, что обманула его? Не убьёт же, правда? Только Марфе может навредить, наверное.

Да, умом и логикой всё понимаю, но в душу разрывает безотчётный страх, почти паника, мешающая дышать свободно.

– Ты позвонишь, Влада, – произносит Шелепов, выделяя "ты". – А я послушаю ваш разговор.

Он находит в моём телефоне нужный номер и нажимает на вызов. Слушает идущие из него гудки, держа трубку далеко от уха, так что и мне их отлично слышно.

– Влада? – вызов обрывает бархатный голос Вячеслава. – У тебя что-то срочное?

Телефон оказывается прижат к моему уху, и я машинально произношу:

– Слава, у тебя хотят узнать, зачем ты заступился за меня в ресторане и ударил Олега Щелепова…

– Кто это у нас такой любопытный? – хмыкает Вячеслав после секундной паузы.

– Его отец.

– Депутат Шелепов собственной персоной? А чего он через тебя переговоры ведёт, сам стесняется спросить, что ли? Так ты дай ему мой телефончик, пусть звонит безбоязненно, – отзывается Вячеслав и добавляет, вгоняя меня своими словами в ступор. – Влад, во сколько сегодня заканчиваешь? Заберу тебя после работы, съездим куда-нибудь поужинать…

Звонок обрывается, и ледяные глаза Шелепова снова начинают шарить по моему лицу. Бледный тонкогубый рот с издёвкой произносит:

– Значит, мужчина просто сидел за столиком? И случайно заметил, что мой сын душит тебя? Нехорошо врать, Влада, я ведь тебя предупреждал…

– Я сказала вам правду. В тот день в ресторане я впервые увидела Вячеслава – не верите, спросите у него сами. Если нужен его номер телефона, могу записать, – отвечаю на сколько могу уверенно. – Вы вернёте мне телефон или нет, Вадим Викторович?

– Конечно, верну, милая Влада. А номерок твоего Вячеслава Говорова я и сам найду, не беспокойся, – произносит Шелепов, и вдруг его губы растягиваются в улыбке. Такой жуткой, что у меня мороз бежит по коже. Протягивает мне телефон и довольно произносит:

– Иди, Влада, мои ребята отвезут тебя. Твоя сумка уже в машине.