– Да, детка, было весьма неплохо. Тебя ждет грандиозное будущее. А теперь, – я собираюсь выдать ей инструкцию по направлению в мир шоу-бизнеса, но меня прерывает вошедший в кабинет гость. Точнее гостья.

Рыжие волосы, собранные в высокий хвост, прозрачные очки на глазах – вряд ли для зрения, скорее для имиджа дохуя умной. Рубашка темно-зеленого цвета, застегнутая до выемки, где виднеется грудь, и широкие черные штаны. Скучно. Слишком скрыто. Слишком не в ее стиле.

Или она хочет казаться серой мышкой? Поздно.

Я знаю ее, и это явно не повадки безобидного грызуна, а, скорее, сущность остервенелой суки с перегоревшими токовыми цепями вместо мозга.

Она хмурится и слегка отшатывается, словно я схватил ее за густую копну медных волос и намеренно отшвырнул от себя. Я не делал этого. Это сделала она. Добровольно.

Блондинка торопливо поднимается на ноги, прикрывая полуобнаженное тело валявшимся неподалеку от нее платьем.

Рыжая молчаливо переводит взгляд с моего лица на мои пальцы, которыми я медленно застегиваю ширинку на своих джинсах. Далее наблюдает за девушкой, вероятно, анализируя глазами произошедшее здесь ранее, а затем разражается… смехом?

Скарлетт Скай в край ебнулась? Удивлен ли я? Нисколько.

– Прошу прощения, похоже, я зашла не в ту дверь, – ледяным голосом бросает она, стерев с лица вышеупомянутое веселье.

– Ты как раз вовремя, – отвечаю медленно, нарочно смакуя каждое слово.

Я отвожу взгляд, переключаюсь на Лану. Она судорожно натягивает платье, пытается спрятать свою роскошную, нескромную фигуру под этим клочком грубой ткани.

Меня забавляет то, что всего пять минут назад она была раскованной и смелой, а сейчас чего-то испугалась. Видимо, я погорячился с ее перспективным будущим.

Подхожу ближе, смотрю в ее глаза, но чувствую, как со стороны на меня давит взгляд – зеленые глаза змеиной натуры стягивают с меня кожу, режут до костей.

– Я тебе перезвоню, – произношу механически фразу, которую все мы произносили сотни раз на прощание с теми, кого больше никогда не увидим.

В глазах Ланы заметно тусклое сожаление, может, даже надежда. Я только устало пожимаю плечами, отчужденно качаю головой и получаю приятное вознаграждение ее ладонью по своей щеке за мое умение прощаться навсегда. Затем она поднимает свои туфли с пола и сбегает, не удосужившись даже забрать свои трусы.

Я фыркаю. Не удерживаюсь – провожу языком по пересохшей нижней губе: старый, почти рефлекторный жест, когда нужно не поддаться смеху, и потом на пару секунд прикусываю зубами металлическую серьгу.

Плавно поворачиваюсь к огненной дилерше хаоса. Скарлетт по-прежнему стоит у двери, буравит меня взглядом, будто может поджечь на месте силой одного своего желания.

– Я правда двери перепутала. – Лицо неподвижно, губы чуть скривлены в насмешливой полуулыбке – идеальная маска, сыгранная до совершенства. – На входе мне сказали, что я должна идти сюда.

– Правильно, – отвечаю я, подходя к деревянному столу, на котором валяется свернутое белье черного цвета. – Это твое рабочее место.

Недоумение хочет вырваться наружу, но легкая нахмуренность ее бровей блокирует его, придавая лицу непроницаемое выражение.

– Я всего лишь освятил его своим присутствием. – Я усаживаюсь на край стола и, подняв трусы ушедшей девушки, прокручиваю их на среднем пальце. – Позаботился, чтобы ты сразу окунулась в комфортную для тебя атмосферу. Запах секса и денег – приторное, но будоражащее сочетание, верно? – давлю ее, надеясь разозлить до вспышки, заставить прийти в движение этот застылый лед в ее чертах. Но тщетно – ничего.

Кажется, только в своей голове я вижу ее в гневе, наяву – ее лицо выражает ничего и… ничего.

– Благодарю за столь утонченное исполнение моих любимых запросов, – отвечает она без дрожи в голосе, не моргает, даже бровь не ведет.

Я что, зря старался?

– Это место для моих мимолетный связей. Так что, если вдруг мне захочется… личного пространства, тебе придется исчезнуть, уйти ненадолго, раствориться, – бросаю я презрительно, и на этот раз специально грубо.

– Как пожелаешь, – говорит как заранее запрограммированный автомат, и это только сильнее злит меня.

Где пререкания? Возмущения? Или хоть какая-то эмоция, подтверждающая, что ее задевают мои слова?

Хмыкнув на ее скучную покорность, я подхожу к урне, надавливаю носком кроссовка на ножку, открывая ее, и демонстративно выбрасываю трусы той девушки к использованному ранее презервативу. Что ни сделаешь ради ее уюта…

– Что я должна делать? – звучит сухо, деловито, будто это не вопрос, а формальность, брошенная в стену. Ее тон заставляет меня замереть и задуматься: что ей делать, когда мне от нее не нужно ничего, но в то же время – все.

– Осмотрись. Привыкни. Насыться воздухом. Я тебя вызову, когда будешь нужна мне. Сейчас ты не представляешь для меня никакого интереса.

Да, я мудак. Конченный ублюдок. Самовлюбленный придурок. Нарцисс. Идиот. И еще сотни производных обзывательств, которые прямо сейчас бегущей строкой прокручиваются в голове Скарлетт Скай.

– Хотя-я-я, – вяло протягиваю я, скользя взглядом с ее лица на свои пальцы, потом опять в ее холодные глаза, желая насладиться этой игрой. – Можешь найти среди мусора мое кольцо? Я, видимо, уронил его туда, когда выбрасывал презерватив.

Ну вот, наконец-то, хоть что-то…

Тишина взрывается резким, почти осязаемым движением – ее глаза становятся чуть больше обычного, а рот приоткрывается, как у безмолвной куклы, застывшей между возмущением и немым вопросом: «Ты на самом деле хочешь, чтобы я сделала это, чертов ты придурок?»

– Что? – выдыхает она, вспыхивая искрой удивления. – Я все понимаю, но… – она замолкает, будто раздумывает: стоит ли говорить это в слух, и, в конце концов, озвучивает то, что я так хотел услышать: – ТЫ ничего не перепутал? Я похожа на идиотку, которая будет лазить по мусоркам? Иди… Идите вы нахрен, мистер… придурок! – Она отворачивается, явно собираясь уйти.

Улыбка эгоиста расползается по лицу. Я подлетаю к ней, ловко останавливаясь в опасной близости, так чтобы дыхание смешивалось, но ничто не могло нарушить эту устоявшуюся бездну между нами. Смотрю в ее лживые до безумия глаза и поднимаю ладонь к ее уху, касаясь пальцем серьги под цвет ее глаз. И моих.

– Это шутка. Проверял твои слуховые возможности, – произношу я, не отрывая взгляда от идеально уложенного, безупречного хвоста, где ни одна волосинка не выбивается из строя. – Развлекайся, Скарлетт Скай.

Отсалютовав двумя пальцами у виска, я направляюсь на выход из места, которое даже кабинетом нельзя назвать. Это больше похоже на миниатюрный шкаф для ненужного хлама. Именно там ее место. Заполненное всем и ничем одновременно.

Спускаюсь на первый этаж. Без спешки, почти с наслаждением направляюсь в студийную комнату. Здесь только я и никакого поддельного восхищения, только музыка, обещающая успокоение.

Сажусь на кожаный диван, знакомо проминающийся подо мной. Надеваю наушники на голову, приглушая внешний мир, и беру в руки гитару, заранее подключив ее к усилителю.

Играю. Прикрываю глаза. Чувствую. Дышу. Расслабляюсь.

Осознаю, насколько приятно будет иметь под рукой такого человека, как Скарлетт Скай. Иметь возможность жить, при этом получать наслаждения от каждого дня, каждой ее эмоции.

И только от нее зависит: делать все, что я говорю, или противостоять, получая за это наказание в виде лишения того, что ей так чертовски необходимо, – денег.

Глава 2

СКАЙ ЛЕТТИ

Чувствую, что эти три месяца будут чертовски невыносимыми…

Увидеть член Теодора Каттанео в свой первый рабочий день – что может быть прекраснее этого? Наверное, ничего…

Ладно, почти увидеть… Если бы я не застряла в очереди за холодной водой утром и пришла на пять минут раньше, вероятность застать своего бывшего, которому отсасывала длинноволосая блондинка за какие-то невъебенные привилегии, – приравнялась бы к ста процентам.

Серьезно? Взять меня на работу, выделить для меня кабинет, где в последствии он будет приходить и трахать других? Это, должно быть, нормально? Я просто немного не понимаю всех этих «приколов», которые присущи богатым людям. До сих пор не понимаю.

За восемь лет ничего не изменилось. Почти ничего… Только мое желание свободы сменилось на желание просто жить.

Парадоксально, как со временем меняются ценности, когда вселенная зверски издевается надо мной, подкидывая совершенно не те желания, которыми я грезила.

Увидев в тот вечер Тео, я на самом деле подумала, что это какая-то шутка, очередной сон с его участием, в конце концов. Но какое же разочарование я испытала, когда узнала, что это не случайность, а спланированный за моей спиной сценарий, где Айзек принял решение «помочь» мне.

Помог…

После того, как я «красиво» ушла с очередной работы, я понимала, что меня могут ждать неприятности. Но терпеть к себе странное отношение со стороны работодателей и клиентов, с которыми я вынуждена была контактировать, – плохой вариант. Особенно, если брать во внимание мой отвратительный характер, который из-за моего недуга лишь прогрессировал в суко-отвратительный.

Постоянные нервные срывы, стресс, переживания, желание вырвать кадык тому, кто посмотрит на меня с жалостью, – все это имеет ярчайшие последствия, выплескивая наружу негативную реактивность. Это стало причиной того, что даже в ситуациях, когда можно решить проблему лояльно, я лишь усугубляю все.

С Тео вышла оплошность только по той причине, что я не ожидала этой встречи. Я была настолько поражена увиденным, что не могла даже нормально связывать слова в предложения.

А что я должна была сделать? Подойти, обнять и спросить, как у него дела? Нет, ничего из этого. Я могла только терпеть и не позволять ни единой эмоции проскользнуть на лицо, сдавливая их глубоко под слоем льда, которым обросло мое сердце.

Больно ли мне было видеть его… видеть его с другими? Наравне с болью, которую я испытывала восемь лет назад и в тот длительный промежуток времени, который ушел на мое частичное восстановление.

Действительно, о какой боли может сейчас идти речь, если этот парень всего лишь твоя первая любовь, которой ты солгала и сбежала?

Ни о какой…

Я могла бы быть разочарована тем, каким он стал, но вместо этого есть кое-что другое, что мне с трудом удается подавлять – мучительное чувство вины за то, что именно я стала главным антигероем в его жизни и довела его до такого состояния.

Возможно, если бы я не появилась на его пути и не сделала того, что сделала, сейчас он мог бы быть отцом двух кудрявых мальчиков, иметь жену-супермодель с божественными формами, по которым и не скажешь, что она мать, и занимать высокую должность в какой-нибудь юридической фирме или даже открыть свою собственную. Все это, может быть, сделало бы его счастливым.

Но увы…

Он стал конченным мудаком, и, что самое ужасное, своими действиями только подтвердил мнение окружающих о нем.

Конечно, я не исключаю вариант, что ему, возможно, льстит образ парня, который готов трахнуть все одушевленное в этом мире. Но меня это не должно волновать. Дольше положенного времени я не буду жариться в этом, как он выразился, персональном котле.

Битый час я просто сижу в кожаном кресле и выполняю насильственные действия над шариковой ручкой, беспрерывно нажимая на кнопку, выпускающую стержень. Взгляд перемещается на часы, стрелка которых медленно преодолевает временные отметки. Еще два часа…

…которые я потрачу на рассуждения о том, лежит ли на самом деле его кольцо среди этого мусора или нет.