И именно на этом сейчас и собирался сыграть Кирилл, старательно разузнавая у неё всё то, что эта дамочка могла знать про потенциальные маршруты различных кораблей, имеющих отношение именно к имперскому флоту. Да. Он понимал, что там велик риск. Но есть и возможность. Ведь, например, если есть какие-то промежуточные системы, которые эльфы считают полностью своими и подконтрольными, То именно там наверняка они чувствуют себя вполне свободно. А значит, именно там и можно попытаться их подловить. Он не собирался устраивать охоту на какой-нибудь сверхтяжёлый линкор или даже дредноут. Это было бы очень глупо, и даже по-детски наивно. У него из экипажа только он сам и эта эльфийка. Как максимум, его собственный корабль под управлением искусственного интеллекта ,который и так с трудом справляется со всеми этими новшествами, что парень привносил в собственный корабль. Поэтому он понимал главное… Ему нужны те самые виды оборудования, подходящие для его корабля, считающегося в далеком прошлом тяжёлым корветом. А для кого-то даже сверхлёгким крейсером, или фрегатом… Ну, тут смотря с какой стороны смотреть на эту ситуацию. По сути, сейчас его корабль был длиной триста семьдесят метров в самой длинной части корпуса. А вооружён – как полноценный фрегат. И это, не считая его главного калибра, который, кстати, выполнял основную функцию именно в виде каркаса центральной оси его корабля. Благодаря чему, кстати, этот кораблик мог производить посадку на планету. О чём так же не стоило забывать. Не каждый корабль был способен на подобное, особенно из последних модификаций. Да. Корабли эльфов были ажурными и красивыми. Но прочность у них была средняя. И при воздействии того же сопротивления атмосферы или притяжения планеты их корпус мог просто не выдержать и развалиться, ещё находясь в воздухе. Этот же корабль был более прочным, словно его заведомо разрабатывали для каких-то миссий либо в атмосфере отдельных планет, либо вообще на их поверхности.

Что дало бы ему возможность даже в Звёздной системе, где есть заброшенные или даже никому ненужные пустынные планеты прятать свой корабль там, где его просто никто не ожидает, что явно лишит потенциальных противников любых вариантов противодействия. Особенно если они не ожидают со стороны планеты появления такого "сюрприза".

Эльфийка практически сразу поняла, что парень готовит какую-то пакость для представителей её родной расы. Однако противодействовать ему никак не могла. Ей пришлось рассказывать про то, как она некоторое время служила в патрульных силах Империи. И его догадки оказались вполне верными. Практически на окраине территории Империи имелась подходящая Звёздная система, которая у эльфов считалась проходной или промежуточной, как здесь говорят. Через неё часто проходили различные патрули. Но уже давно они не воспринимали эту территорию как возможную угрозу для себя. Да. Там имелся уже давно практически “под ноль” выработанный астероидный пояс. Никаких полезных ресурсов там и близко быть не могло. Имелась пара разбитых, по какой-то причине, ив далёкой, фактически недосягаемой древности, спутников. Представляющих из себя разве что кучу мусора и обломков. Ничего ценного там и близко не было. Слабое светило в виде красного карлика освещало эту пустынную территорию. Так что эльфы даже не замечали, когда проходили через эту Звёздную систему. И именно на этом парень и собирался сыграть, устроив там своеобразную засаду и дождавшись какой-нибудь корабль-курьер или одинокий патрульный фрегат. Всё только для того, чтобы усилить собственные возможности. Ему были нужны части оборудования для собственного корабля. Он не собирался летать на фрегате эльфов. Тем более какого-нибудь новейшего образца, или последнего поколения. Это было бы глупо даже предполагать. Так как на него тут же объявят охоту всем Имперским флотом. А вот если он будет летать на своём старом, с виду, корвете… Внутри корпуса которого будет достойная начинка… Тут дело уже совершенно другое. Тем более, что даже сама эльфийка не могла взять в толк саму мысль того, что собирался провернуть парень. Ведь она банально не понимала того, зачем ему может быть нужно охотиться на современные корабли эльфов. Ладно если бы он собирался перепродать подобное оборудование или даже сами корабли кому-нибудь из их прямых конкурентов-врагов? Это ещё как-то можно было бы понять… Но то, что он собирался провернуть… Даже для неё выглядело просто дико. А для него это было вполне нормально, и даже в чём-то предсказуемо. Потому что парень понимал главный нюанс… Его корабль должен стать воплощением того самого Троянского коня. Снаружи он выглядит обычным и даже в чём-то безобидным. Особенно в отношении других, более современных кораблей. А вот внутренняя начинка даст фору любому из них. Да и искусственному интеллекту будет куда проще проводить сопряжение систем, когда они будут соответствовать его классу, а не к какому-то жуткому старью или непонятному “разнобою”, собранному из подходящих по размеру в примерном варианте видов оборудования.

Честно говоря, наблюдать за тем, как эльфийка всё больше и больше психологически "ломается", Кириллу даже нравилось. Он не применял к ней физическую силу, а именно только психологию. И сейчас, заставляя её планировать эту охоту на собственных сородичей, парень вынуждал её всё больше и больше погружаться в эту клоаку потенциального преступления против собственного народа. Чем больше она это осознавала, тем меньше у неё оставалось надежд на то, что она сможет вырваться из его рук и стать свободной и даже более того… Заслуженный на родине. Да. Она заслужит на родине кое-что… Но только не ордена и награды, а кое-что другое. И в этой ситуации станет именно тем, кто ему нужен. Верным помощником, который просто никуда не сможет деться. Кажется, на Земле подобное называлось круговая порука? Вроде бы именно так в различных преступных синдикатах некоторых индивидуумов заставляли стать членами их группировки, вынуждая банально кого-нибудь убивать собственными руками? Ну, в данной ситуации, он не собирался никого убивать. По крайней мере, без видимых причин. А зачем? Он ведь понял главный нюанс. Эльфы могли стать весьма дорогостоящим товаром на рынке! И почему бы ему не воспользоваться этой возможностью, чтобы укрепить свои позиции? Эльфы собирались сделать из него раба? Да. Собирались. Теперь пусть почувствуют на себе всё то же самое.

К тому же, эта дамочка сама ему рассказала о том, что те же патрульные Империи, когда видят какой-нибудь одинокий корабль, не имеющий государственной привязки, например, какой-нибудь вольный торговец, идущий по своим делам, они могут позволить себе просто напасть на него и уничтожить такой корабль. Просто потому, что им захотелось… Потренироваться… Иногда они позволяли себе захватывать членов экипажей таких кораблей. Для тех самых игр. Да… Да… Для тех самых игр, в которых Кирилл уже поучаствовал. Именно поэтому он понимал, что в данной ситуации у него нет никаких причин для того, чтобы мучиться моральными терзаниями в отношении того, что кто-то из “невинных” представителей этой расы может, совершенно случайно, пострадать по его прихоти. Всё только по той причине, что для эльфов было в порядке вещей иметь в собственном распоряжении “низшее существо” в виде игрушки. А низшими для них являются представители любой возможной расы разумных существ. Да. Они предпочитают обзаводиться разумными питомцами. Им так "веселее и интереснее". Так что ничего странного в том, что они сами станут чьими-то питомцами, Кирилл теперь не видел. И даже заставлял эту эльфийку саму ему в этом помогать.

Новый путь

Ночь на Вольной станции гоблинов была как забытый том, страницы которого тихо шуршат под пальцами. Лампы причала мерцали, отблески ржавого металла дрожали в стекле, и в этом мерцании всё казалось ненадёжным, словно можно было отломить целую жизнь пальцем, если нажать в нужном месте. Кирилл стоял у иллюминатора, смотрел на сплетение ходов и доков, и думал так, как думает охотник, у которого в клетке трепещут ровно две мысли… Добыть и не попасться… Но на этот раз в его голове шуршали не только мысли – там создавался план слов и привязок, а не чертежей и капитуляций.

Он начал очередной разговор как всегда – мягко, но с твердостью, как человек, который знает цену предложения. Не угрозой, не приказом, а намёком, как тот, кто кладёт на стол карту и улыбается, ожидая, что другой увидит ту скрытую линию, что ей выгодна.

– Нам не хватает рычагов. – сказал он, не отрывая взгляда от огней. – Наш корабль надёжный, но слишком… Старый и слабый… Было бы неплохо иметь в нём больше техники, что могла бы держать удар и дольше жить.

Сейрион посмотрела на него так, как смотрят старые часы – с пониманием, но с внутренним циферблатом, где каждый час – воспоминание. В её глазах вспыхнула искра, которой он всё ещё немного опасался. Не искра благодарности, а искра старой гордыни, подогретой слабо тлеющими огоньком надежды. Она усмехнулась – тихо, и в этом усмешке был свод древних договоров.

– Ты хочешь то, что у нас было. – Сказала она. – У вас есть способ добраться до такого? – её голос не дрогнул, но скрытый смысл был ясен. У неё снова появилось видение свободы, выточенное на чужом металле.

Она предложила не что иное, как охоту в легенде. Взять цель, столь драгоценную, что сама её добыча сотворит новую жизнь. В её воображении сияла сцена – один перелом, один удар, и на её ладони окажется не только механика, но и знак свободы. Документы… Коды… Имя, которое отмоет позор. Её предложение звучало как вызов, но в его тоне тянулось и обещание:

“Если ты падёшь – то и мне не поздоровится… Но если ты победишь…”

Кирилл услышал в её словах не только надежду, но и ту самую усталую правду. Она всё ещё жаждет мести и обретения своего дома в форме сделки с судьбой. Он видел её взгляд, проектировавший месть – не ради крови, а ради правды, ради отплаты за все те ночи, когда над ней смеялись, судили и ломали. И он понимал – если позволить ей действовать в порыве эмоций, то их обоих унесёт шторм, от которого не останется ничего, кроме пепла и обломков старых имен.

Помня обо всём этом, он улыбнулся бледно и аккуратно. Именно так, как умеют улыбаться те, кто знает цену не только победы, но и её счета.

– Ты говоришь об охоте. – Спокойно и даже деловито произнёс он. – Но охота должна быть результативной. Нам нужен результат, а не жертвы.

Он уже почувствовал то, как в нём просыпается древняя хитрость, не техника орудия, а мудрость хитреца. Не в силе прямого столкновения – а в умении заставить врага поверить в то, чего нет. Он не стал обсуждать с ней планы ловушек и не стал давать ни одной детали о том, как заманить или ударить. Вместо этого он начал плести другую сеть – сеть доверия, зависимости, мелких привязок, которые удерживают не силой, а пользой.

Он предложил ей определённые варианты, которые выглядели как уступки, но были скорее нитями. Парень собирался учить её тому, что знает сам – не чтобы дать ей оружие, а чтобы показать дорогу, как выходить из тени и не оставлять шрамов. Он подмял под себя ритмы её жизни. Приглашал на работу с системами, давал ей мелкие победы и возможности показать себя – так, чтобы у неё не оставалось убедительного повода для немедленного побега. Параллельно он обращал внимание на то, чтобы сделать её зависимой от новых дел – от задач, которые значили бы для неё больше, чем острый порыв вернуться домой ради расплаты.

Самое главное заключалось в том, что в его словах не было приказа, и в его действиях не было обмана. По крайней мере, в грубой форме. Он не хотел ломать её слишком сильно. Он хотел научить её тому, что бывает положение безысходности. Это была холодная стратегия, но в ней таилась мягкая правда. Легче держать человека рядом, если тот сам видит, что остаться выгоднее, чем уйти. И не в силе – в связях и в новых целях.

Уже потом, глубокой ночью, под тусклым светом лампы, он говорил с ней о звёздах, о старых легендах, со своего мира. А она – о том, какие корабли были созданы для чего, не объясняя, не предлагая тактики. Он предлагал ей быть рядом, чтобы вместе выковать новую судьбу, и в этих словах скрывалась не хитрость, а шанс. Шанс на то, что её обида утихнет, когда она увидит, что может получить больше не от разрушения, а от создания. Сейрион услышала его и поняла то, что он хотел до неё донести. Не сразу, но всё же… Она ответила ему не словами, а жестами. Стала приходить к нему с вопросами о механике, о том, как устроено щелевое поле, не чтобы взломать, а чтобы понять устройство мира, в котором теперь ей предстояло жить. И в этом движении было и испытание, и демонстрация того, что она готова торговаться – но не сердцем, а разумом.

Так их разговоры шли по ночам, и каждый намёк был как камешек, брошенный в тихую воду. Волны расползались, и в этих волнах рождалось или доверие, или коварство – выбор, который они оба делали с каждым вздохом. Кирилл не сказал ей прямо о ловушках. Он дал ей иное – картину мира, где хитрость важнее грубой силы, где знания могут спасать или губить. А когда она настойчиво предлагала “охоту”, он не отвергал мечту, но переворачивал её в другую рамку. Не “возьми и убей”, а “получи и используй”.