Шёпот Дашки прозвучал в окружающей тишине неожиданно, и я вздрогнула, а Женька наконец-то поднял голову и посмотрел на нас. Его взгляд был каким-то погасшим, и это встревожило больше всего остального.

– Жень, – тихо сказала я, удивляясь собственным словам, – возьми себя в руки, иначе мы пропадём тут все. Пусть это неправильно, но я скажу: ты единственный мужчина из нас, мы на тебя надеемся. Если ты сломаешься, мы просто не справимся, понимаешь?

– Ты права, Лизхен, – помолчав и тяжело вздохнув, ответил он, – просто как-то… Но я справлюсь, правда.

– Так что произошло с Несс? – повторила я Дашкин вопрос.

– То, чего мы не могли даже предположить, – непонятно ответил Женька, – я, во всяком случае, про такое вообще не думал.

Тут он осторожно словно боясь причинить боль, повернул к нам Несс, так, чтобы мы увидели не только её спину.

Вопреки моим опасениям, лицо Несс совершенно не изменилось. К счастью, оно не было искажено ни гримасой боли, ни ужасом. На нём навсегда застыло выражение удивления, почти потрясения, словно в последние мгновения жизни девушка увидела что-то, не испугавшее, а изумившее её. Голубые глаза неподвижно смотрели в белёсую пелену, которая была здесь вместо неба. Я не специалист по трупам, поэтому сказать, давно ли умерла Несс, не взялась бы.

Девушка выглядела как живая, но слегка заострившиеся черты лица, слишком белая кожа и неподвижный остекленевший взгляд не оставляли вариантов. Золотницкая была мертва окончательно и бесповоротно.

А потом я опустила взгляд чуть ниже и невольно схватила Дарью за руку: на шее Несс, выглядевшей сейчас как-то особенно трогательно и беззащитно, темнели две симметричные ранки, вокруг которых запеклась тёмная кровь.

– Да ладно! – неверяще прошептала я и растерянно посмотрела на друзей. – Её что, убил вампир?!

– Ну, судя по тому, что мы видим, других вариантов не остаётся, – пожал плечами Самойлов, – и, если вспомнить цепочку с кулоном, он сделал это ещё там, возле кустов, а сюда перенёс тело, чтобы не нашли.

– Поэтому призраки и говорили, что это не они, – пробормотала Дашка, – но я хочу сказать про другое, ребята. И это мне самой очень не нравится, но… Она ведь не могла сюда попасть сама по себе, верно? Нам рассказала Клео, но я уверена, что она ни за что не стала бы откровенничать с Золотницкой. Кир тоже вряд ли рассказал бы ей о своей находке. Значит, был кто-то, кто тоже узнал об этом лазе и заманил сюда Несс.

– И этот таинственный «кто-то», скорее всего, вхож в круг общения Кира и Клео, – мрачно закончил её мысль Женька, – то есть, это кто-то из наших.

– К тому же этот загадочный неизвестный общается с Несс тоже достаточно тесно, иначе она не поверила бы ему и не полезла бы не пойми куда, – Дашка почесала кончик носа, – давайте попробуем подумать. Это точно не мы, Клео и Кира тоже, думаю, можно не считать. Остаются Стеша, Марк, Гера и Димон.

– Как-то это вообще мне не нравится, – нахмурился Самойлов, – получается, мы всё время общаемся с вампиром? Ну бред же!

– Бред, – охотно согласилась Дарья, – с удовольствием выслушаю другие соображения. И это не сарказм, если что…

– Но ведь может быть так, что помимо Кира кто-то ещё отыскал этот ход?

Мне отчаянно не хотелось верить, что кто-то из тех, с кем мы общаемся ежедневно и живём по соседству, – вампир, способный убить одну из обитательниц «Серебряного».

– Исключать такую возможность, конечно, нельзя, – чуть более поспешно, чем надо бы, отозвался Женька, – для этого надо разузнать, как Кир сумел отыскать эту дверь в… никуда. Если бы её так легко можно было бы найти, то только ленивый этого бы не сделал, как мне кажется.

– Считайте меня параноиком, но мне хотелось бы быть уверенной, что Киру никто не подсказал, что и где надо искать, – Дарья была на удивление серьёзной. Пожалуй, такой мрачной я подругу не видела ещё ни разу.

– Ты имеешь в виду, что его могли подтолкнуть, чтобы потом мы «совершенно случайно» об этом узнали?

Женька озадаченно нахмурился, а я почувствовала, как внутри что-то заледенело и словно застыло в предчувствии не просто проблем, а почти катастрофы.

– Тогда получается, что кому-то очень нужно было, чтобы мы оказались здесь? Нет, девчонки, это слишком сложная многоходовка, как мне кажется. Всё можно было сделать гораздо проще, не опасаясь, что что-нибудь где-нибудь не срастётся. И потом… для чего? Чтобы с призраками пообщались? Так они ничего важного и ценного нам, в общем-то, и не сказали. Нет, совершенно бесполезной эту встречу я не назову, но тем не менее: не стоила она таких усилий и рисков.

– То есть, если я правильно понимаю, нам для начала надо попытаться выяснить у Кира, как он отыскал этот лаз, – подытожила наши рассуждения Дашка, – ну и искать вампира. Блин, как-то всё это с каждым разом сильнее и сильнее отдаёт шизофренией. Вам так не кажется?

– Кажется, – согласились мы с Самойловым хором, а потом он добавил, – но это ничего не меняет. Вампира искать надо, с Киром говорить надо. И про Лунную Кошку надо как-то узнать, я про неё раньше вообще ничего не слышал.

– Тогда вернёмся к актуальному: что делать с телом? Оставить его здесь мы точно не можем. Но не в пансион же его тащить? Боюсь, нас не поймут, ещё и полицию вызовут.

– Может, как-нибудь дотянем труп до выхода из лаза, а там оставим и подождём, пока его обнаружат? – предложила я, удивляясь про себя собственному прагматизму. – Там же и мусор убирают, и листья сухие… Обязательно найдут.

– Логично, – подумав, согласилась Дашка, – осталось понять, как тащить станем, не на себе же…

– Предлагаю обмотать её ноги верёвкой и просто потащить, – задумчиво сказал Самойлов, – ей, в общем-то, уже всё равно, как бы ужасно это ни звучало.

– Звучит действительно так себе, – поморщилась Дашка, – стрёмно как-то…

Я молча начала отвязывать от пояса верёвку, потому что с каждой секундой во мне крепла уверенность, что нам надо побыстрее сваливать из этого туманного мира, иначе мы можем остаться тут навсегда. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, так как Женька присоединился ко мне, не задавая лишних вопросов.

Серая трава была сухой, и тело, которое тащил за собой Самойлов, скользило по ней относительно легко. Я представила, как мы выглядим со стороны и нервно хихикнула: один волочёт на верёвке труп, а ещё двое идут впереди, поминутно оглядываясь и стараясь не потеряться в густеющем с каждой минутой тумане.

Скажу честно: когда впереди сквозь туман стала просвечивать тёмная полоса кустов, я с облегчением выдохнула. Мысль о том, что в этом странном месте возможно всё и мы запросто можем никогда не добраться до заветной колючей изгороди, я гнала от себя все те минуты, что мы брели сквозь туман. Но, к счастью, мои опасения не оправдались. Я посмотрела на Дашку и поняла, что в своём беспокойстве была не одинока. Самойлову же было не до ерунды: от труп на верёвке тащил.

Как ни странно, путь на карачках через лаз, до которого мы добрались на удивление быстро, прошёл без особых эксцессов: тело нигде ни за что не зацепилось, верёвка не оборвалась, мы не уткнулись в какую-нибудь преграду…

У меня, наверное, не хватит словарного запаса, чтобы описать то безграничное счастье и облегчение, которое охватило меня, стоило нам выбраться из зарослей на привычную и, можно сказать, родную территорию «Серебряного». Судя по выражению почти неземного восторга, которое было на лице Дашки, она чувствовала примерно то же самое.

– Там никого нет? – прошипел из зарослей Самойлов. – А то у меня тут так-то труп на верёвке… И мне не очень нравится тут с ним сидеть.

– Всё тихо, – оглядевшись и убедившись, что вокруг никто не бегает в поисках пропавших учащихся, сказала я, – можешь выбираться.

Женька вылез на воздух, и мы с Дарьей увидели на его физиономии зеркальное отражение своих недавних эмоций: смесь облегчения, радости и усталости.

Отвязав верёвку, мы положили тело под кусты, так, чтобы с тропинки его не было видно, и, ещё раз проверив, не оставили ли очевидных следов, выбрались на выложенную плиткой дорожку.

– Меньше часа, – сказала вдруг Дашка, посмотрев на свой фитнес-трекер, – я была уверена, что прошло намного больше времени. Что дальше, ребят?

– Не знаю, как вы, а я больше всего сейчас хочу в душ, – признался Женька, – а потом кофе. С чем-нибудь сладким.

– Душ – это хорошая идея, – согласились мы с Дарьей, – тогда встречаемся через полчаса в кафе?

– Замётано, – кивнул Женька, – как же хорошо, что хотя бы это закончилось.

Ни Самойлов, ни мы даже не предполагали, как сильно мы все ошибались…

Глава 6

– Господи, хорошо-то как! – Женька отставил пустую чашку и откинулся на спинку кресла. – Вот так и начинаешь ценить маленькие житейские радости. Казалось бы – ну фигня же! Горячий душ, чистая одежда, привычная обстановка и чашка горячего кофе… А сколько удовольствия, а?

Мы сидели в кафе и, не сговариваясь, болтали о чём угодно, но только не о том, что произошло совсем недавно, буквально пару часов назад. Наверное, всему этому нужно было как-то отлежаться и только потом стать предметом тщательного анализа и подробного обсуждения. Да и вообще… Смерть есть смерть, а жизнь есть жизнь. Банально, но ведь верно…

– Не могу с тобой не согласиться, – Дашка гибко потянулась, словно кошка, и добавила, – мне уже начинает казаться, что нам всё это приснилось.

Она хотела сказать что-то ещё, но тут в кафе заглянула взволнованная Ника, и мы дружно уставились на неё. Однако встревоженной или расстроенной девушка совершенно не выглядела, наоборот, она улыбалась и радостно что-то говорила Карише. Слов было не разобрать, но имя Несс прозвучало совершенно отчётливо.

– Как-то она не очень похожа на человека, который узнал, что соседка погибла, – с некоторым недоумением проговорил Самойлов, – Золотницкая, конечно, была тем ещё подарочком, но не настолько, чтобы так радоваться известию о её смерти.

– Тем более что именно Ника больше всех беспокоилась, – поддержала его не менее удивлённая Дашка, – а теперь радуется. И вообще – как-то быстро её нашли… Хорошо, что мы вовремя убрались оттуда.

Между тем Ника закончила болтать с Кариной и, взяв стакан с молочным коктейлем, направилась в нашу сторону.

– Привет ещё раз, – поздоровалась она, усаживаясь на свободное кресло, – всё хорошо, что хорошо кончается, правда?

– Ты это сейчас о чём? – осторожно поинтересовалась Дарья.

– Несс нашлась, – радостно сказала Ника, – представляете, она просто хотела побыть в тишине и одиночестве, поэтому спряталась сначала в спортивном зале, а потом, утром, за флигелем, где мы физкультурой занимаемся, в кустах. Ну, у каждого бывает приступ меланхолии, так что всё вполне объяснимо. Но мы ей сказали, чтобы она обязательно предупреждала в следующий раз, если вдруг ей снова захочется уединения. А то ведь испереживались все. Я уже совсем собралась к директору идти, но не пришлось.

– Ты хочешь сказать, – Женька откашлялся, – что Золотницкая нашлась? Живая, так сказать, – тут он беспомощно посмотрел на нас с Дашкой, – и здоровая?!

– А я вам про что! – Ника отпила из своего стакана и довольно слизнула образовавшиеся молочные усы. – Минут двадцать назад пришла, извинилась, конечно, что заставила всех понервничать, и ушла к себе. Я Несс, честно говоря, не слишком люблю, но всё равно рада, что с ней всё благополучно.

– И тебе не показалось, что она выглядит странно или не как обычно?

Дашка быстрее всех из нас взяла себя в руки и теперь задавала очень правильные вопросы.

– Да нет, – беззаботно улыбнулась Ника, – разве что бледная и глаза немного покраснели, так это и понятно. У меня тоже, как поплачу, так сразу и нос красный, и глаза, и даже уши почему-то.

– Может, она не в кусах пряталась, а ещё где-то? – очнулся от ступора Самойлов, – как-то я плохо себе представляю Золотницкую, сидящую на траве.