– Прежде глянуть надобно, чего добыли, – пожал парень плечами. – По мне, так надобно каждого одарить. Не их вина, что к драке не поспели.

– А ежели кто из оружья чего спросит? – лукаво усмехнулся казак.

– Да и ладно. Чем в стане оружие лучше, тем лучше, – невольно скаламбурил Беломир. – Да и с конями так же. Нам ещё не раз в бой с ними идти.

– Добре рассудил, – с довольным видом проворчал казак. – А про коней я тебе так скажу. Я там, пока обратно ехали, глянул. Есть добрый конь под тебя. Не твоему степняку чета.

– И чем тебе мой косматый так не глянулся? – удивился Беломир. – Ну не может он долго галопом скакать, и чего? Зато рысью идти с рассвета до сумерек может.

– А нам с тобой в нашем деле надобно, чтобы конь как ветер был. Нам и туда, а порой и обратно быстро идти надобно, – наставительно пояснил Серко.

– Говорили уж за то. Наездник из меня не особо, – смущённо пожал парень плечами.

– Не журись. Научу, – отмахнулся казак. – А ты меня за то ухваткам своим поучишь. Видел я, как ты на рассвете один по двору скачешь. Ловко у тебя выходит. Сразу видно, то не просто пляска. С такой пляски у любого ворога запросто и голова отвалиться может.

– Погоди, – вдруг насторожился Беломир, осенённый неожиданным воспоминанием. – А ведь у казаков и у самих такая пляска имеется. Её казачьим спасом называют.

– Верно. Есть такая, – одобрительно кивнул казак. – Да только тех, кто ту пляску знает, тут нет. Да и мастеров той пляски по пальцам счесть можно.

– Ага, ну вроде сходится, – медленно кивнул парень, внимательно его слушая. – Добре, дядька. Хочешь учиться, значит, научу, – решительно ответил парень, понимая, что с таким наставником будет гораздо легче вжиться в местное общество.

Самовар вскипел, и Беломир, подхватив его, понёс в дом. Вошедший следом за ним Григорий подхватил с лавки свой мешок и, развязав горловину, принялся выкладывать на стол всякие узелки, попутно пояснив:

– Верея в вечор собрала нам тут всякого. Добрая хозяйка. Пращуры удачи не дали, а так хозяйка хоть куда.

– Да уж, повезло Векше, – осторожно поддакнул Беломир. – Мы ж ещё в той станице на торгу хоть какую полонянку искали, в жёны ему. Он как овдовел, так едва не спился.

– Ты про брагу? – коротко уточнил Серко. – Знаю. Потому и решил забрать его вместе с тобой. Добрый мастер. Ну, дай им с Вереей род, – свернул он тему, присаживаясь к столу. – Давай, друже, спробуем, чего там баба друга твоего собрала, – усмехнулся он, ловко развязывая узелки.

К огромному удивлению Беломира, тут нашлись и пирожки разных видов, и кусок пирога с требухой, и даже уже нарезанный шматок сала. Удивлённо хмыкнув, парень откусил от ближайшего пирожка и едва не застонал в голос от удовольствия. Пирожок оказался с ягодой. Ароматный, не очень приторный, в общем именно такой, какие он всегда любил. Запив его глотком кофе, парень ухватил пирожок из другой кучки, но заметив заинтересованный взгляд казака, насторожился.

– Чего? – спросил он, на всякий случай оглядев рубашку. Мало ли запачкался.

– Никак в толк взять не могу, где ты сумел эту штуку пить научиться, – удивлённо качнул казак головой, кивая на кофе. – Его ж обычно персы да османы пьют. А ты сказывал, что прежде не бывал в местах наших.

– Верно, не бывал. Зато купцы наши сюда захаживали, вот и привезли малость. На пробу. А мне понравилось, – аккуратно выкрутился парень. – И с чаем так же.

– Дорогой товар, – задумчиво протянул казак. – Ну да ладно. Нравится, так и пей на здоровьичко. Сейчас доедим, и ко мне пойдём. Надобно девок пристроить да добычу разобрать. Заодно и коня тебе покажу.

– Угу, – согласился парень с полным ртом.

Закончив завтрак, напарники в четыре руки быстро убрали со стола и вышли во двор. Подперев дверь тонким полешком, Беломир поспешил за Григорием. Пройдя на свой двор, казак специально громко протопал по крыльцу и, толкнув дверь, во весь голос спросил:

– По здорову ль ночевали, красавишны?

– Благодарствуй, дяденька, – выскочила вперёд заводила.

Похоже, в освобождённой троице эта девчонка была самой бойкой и не задумываясь командовала остальными девушками.

– Голодны, небось, – усмехнулся Григорий, развязывая мешок.

– А чего это у вас, дяденька, на подворье даже мышей не имеется? – тут же спросила девчонка.

– А некому за худобой смотреть, – пожал Григорий плечами. – Вдовый я.

– А с чего ж тогда живёте? – не унималась девчонка.

– А с добычи воинской и живу. Вот сейчас вам харчей оставлю, и пойдём с дружкой добычу, что с хазар взяли, смотреть.

– Вы-то сами решили, чего далее делать станете? – уточнил Беломир, присаживаясь на лавку у двери.

– Да мы уж головы сломали, как быть, думавши, – пробубнила девчонка, запустив зубки в ближайший пирожок. – Домой хочется, спасу нет. Да только как до него доберёшься? Самим-то нам не доехать будет.

– И нам в ваши места ездить недосуг, – понимающе кивнул Серко. – У нас и тут забот хватит. Вот, что ни день, то хазары, а то татары в набег идут. Так и живём. А может, вас тут замуж отдать? – спросил он, пряча усмешку в уголках губ.

– Ой, не надо, дяденька! – подскочила заводила. – Вы ж тут в Христа не веруете. Это ж тогда грех случиться может.

– А чего тут грешного? – откровенно не понял Беломир. – Жена завсегда за мужем идёт. А что до веры вашей, так и верьте, кто ж вам не даёт?

– Нет, дяденька. Грех это. Замуж, значит, потребно в церкви венчаться, чтобы поп молитву прочёл да благословил. А иначе грех сплошной, – вдруг упёрлась девчонка.

– Ну, думайте тогда, с чего жить станете да как до дому добираться, – пожал Серко плечами. – Раз уж вам с добрыми людьми жить не в радость, так тому и быть. Неволить не станем.

Внимательно слушавшие их разговор подружки заводилы быстро переглянулись и вернулись к трапезе. Григорий, завязав мешок, поднялся, и напарники снова вышли во двор.

– Вишь как. Грех, – презрительно хмыкнул казак.

– Подмяли попы народ, – коротко кивнул Беломир.

– А ведь я всерьёз предлагал. Вдовых да холостых мужей в стане хватает. Всё бы честь по чести сладили, а им «грех».

– Верно ты сказал. Из полона вытянули, а дальше пусть сами решают, как быть, – отмахнулся Беломир, подходя к кибитке.

Запрыгнув вовнутрь, он принялся подавать казаку всё имевшееся внутри, а Григорий, будучи хозяином подворья, уже сам решал, куда чего ставить. Полностью освободив повозку, Беломир прошёлся по пустому кузову и с интересом отметил, что собрана она из крепких, буковых досок. При этом вся доска была тщательно обработана. Откуда у кочевников подобная вещь, требовалось понять. Работать с деревом они не умели. Его просто негде взять в степи.

Спрыгнув на землю, парень ещё раз обошёл кибитку и, хмыкнув, вытянул из ножен кинжал.

– Ты чего задумал? – удивился Серко, глядя на его манипуляции.

– Проверить кое-чего надобно, – отговорился парень, промеряя клинком толщину днища. – А возок-то с секретом, – проворчал он, убедившись, что днище у повозки гораздо толще, чем можно подумать.

Присев на корточки, он быстро простучал доски днища и, поднявшись, решительно заявил:

– Разбирать её надобно.

– Зачем? – не понял Григорий.

– Похоже, хазары в днище схрон устроили.

– С чего так решил? – не отставал казак.

– А сам смотри. К чему у кибитки днище двойным делать? – вместо ответа спросил Беломир, попутно разбираясь, как откинуть борт.

Развязав толстые ремни, он снял с повозки задний щит и, отложив его в сторону, сунул кинжал под боковую доску днища. Его замеры оказались верными. Между нижним слоем досок и полом повозки было примерно сантиметров сорок. С треском оторвав доску с боковины, он отставил её в сторону и, заглянув в обнаружившийся схрон, азартно усмехнулся:

– Хоть и хитры хазары, но и нас не в дровах нашли.

Сунув руку в эту нишу, он принялся вытаскивать поочерёдно тяжёлые, брякающие железом свёртки, какие-то мягкие узлы и под конец длинный, резной ящик солидного веса.

– Это что же, у тысячника не одна казна имелась? – удивлённо проворчал Григорий, подхватывая ящик.

– Вот откроем и посмотрим. Может, это она и есть, – хмыкнул в ответ парень, перехватывая ящик поудобнее.

Оттащив его в сторону, напарники быстро срезали кожаный ремень, который хозяин использовал вместо замка, и, откинув крышку, с интересом уставились вовнутрь.

– И вправду казна, – изумлённо проворчал Григорий, ероша себе пальцами чуб.

– Погоди, а что тогда в сундуках? – не понял Беломир. – Девки же сказывали, что в них казна его. Ты чего там видел?

– Серебро и украшения всяческие, – задумчиво отозвался казак.

– Выходит, та казна вроде как для всех. О ней все знают. А эта только его, – подумав, высказал парень предположение. – И чего делать станем?

– А чего тут делать? – пожал казак плечами. – Сочтём да разделим.

– И серебро, и золото? – уточнил Беломир, прикидывая, как быстро тот тысячник узнает, что казаки принялись на торгу платить золотом.

– Ты это про что? – не понял Григорий.

– Про то, что народу объяснить надобно, чтобы золото придержали покуда, – вздохнул парень. – Станут им на торгу платить, тысячник тот разом поймёт, откуда дровишки. А искать казну свою он точно станет. Так и до беды не далеко.

– Это верно, – подумав, решительно кивнул казак. – Бери, – скомандовал он, захлопнув крышку сундука. – В сарай снесём да в сено укроем. После придумаем, где надёжно укрыть.

Напарники уволокли сундук в сарай, а после принялись потрошить все свёртки подряд. Там оказалось всякое богатое оружие и доспех. К нему вязанки мехов, непонятно как вообще оказавшихся в степи. В общем, из этого похода они вернулись богатыми людьми по местным меркам.

⁂

Всё вроде вернулось в свою колею, но чуйка у Беломира то и дело принималась ныть, заставляя откладывать дела и пытаться хоть как-то анализировать происходящее вокруг. Они с Григорием давно уже разделили и раздали добытое серебро. Продали всех трофейных коней и избавились почти от всей пушнины. Хранить долго подобную рухлядь нужно было уметь, а ни Серко, ни сам парень об этом ничего не знали. Так что продали почти все шкурки со спокойной душой.

Оставили только себе по паре штук, на шапки. Зимой без головного убора даже в этих местах долго не протянешь. В общем, на первый взгляд всё вроде идёт нормально, но предчувствие какой-то надвигающейся опасности не проходило. Более того, оно начало нарастать. Не понимая, что происходит, Беломир в очередной раз отложил работу и вышел во двор, воды попить и попытаться понять, что именно идёт не так. Обходя собственное подворье, парень автоматически касался ладонью висящего на поясе кинжала, словно ждал нападения.

В таком состоянии его и застал Григорий, уезжавший куда-то, чтобы решить вопрос с переправкой освобождённых девчонок домой. С кем именно он договаривался и на каких условиях, парень даже не пытался спрашивать. Решилось, и ладно. В любом случае задавать вопросы постоянно он просто не мог. И так на него порой косились, словно на чудо какое-то. Едва перешагнув высокий тын, казак с ходу наткнул взглядом на мрачно насупившегося парня и, качнув головой, негромко спросил:

– Стряслось чего, друже? На тебя глянешь, и решишь, что ты татьбу какую задумал.

– Ничего не задумал, – мотнул Беломир хвостом. – Неспокойно мне, дядька. Словно случиться чего должно.

– Так, – озадачился Серко. – В округе пока вроде тихо. Браты в разъезды всё время ездят. В стане вроде как тоже всё слава роду. Что тогда?

– Самому бы знать, – мрачно проворчал Беломир, растерянно накручивая на палец кончик своего хвоста.

Напарники замолчали, прикидывая, откуда может прилететь проблема, но у плетня вдруг объявился Векша. Увидев обоих, кузнец обрадованно улыбнулся и, быстро подойдя, тихо сообщил:

– Это самое, казаки, там Мышата народ на бунт подбивает.

– Чего? Какой ещё бунт? – растерялся Беломир, не понимая, против кого тут можно бунтовать.