Анна Леденцовская: В час, когда замурлычет кот…

Глава 1

Сидя за столом в своей небольшой комнатушке, Верочка с недоумением читала странные строчки, появившиеся на экране старенького ноутбука.

«В час, когда замурлычет кот и позабытое божество откроет глаза в ином мире, дитя света от тьмы, возвращенное отцу смертной женщиной, обретет счастье и одарит спасительницу».

– Бред какой-то… И это на запрос про детский стишок для праздника?

Вера Дмитриевна в ступоре снова пробежала глазами по написанному, морща лоб и даже не подозревая, что виновники всего этого прячутся сейчас у нее под окнами в наползающих на двор сумерках. У подъезда, под густым кустом, на котором буквально несколько дней назад появились первые клейкие зеленые листики, притаилась ничем не примечательная парочка.

У любого, кто их заметил бы, они не вызвали бы никакого подозрения. Разве странно, что маленькая девочка, вообразив, будто куст – это домик, играет там со своим котенком? Разве что котик с виду был явно не домашний, тощий, бело-рыжий и весь какой-то замурзанный. Девчушка в красной курточке тоже была не очень-то чистой. Возможно, потому, что она ловила свою пушистую добычу, чтобы поиграть, а поймав и крепко прижав к себе, теперь что-то объясняла нервно мотавшему тонким облезлым хвостиком кошаку.

При этом девочка то и дело поглядывала на одно из светящихся окон второго этажа ветхой деревянной двухэтажки, которую городские власти никак не желали отправить под снос. Расселять этот коммунальный барак, покосившийся на подгнивших сваях, местным чинушам казалось изрядным расточительством для городского бюджета. Ведь, как известно, экономия бюджетных средств – это прямая дорога к внушительным премиям административного аппарата к концу года.

– Думаешь, она уже прочла? Что она делает? – взволнованно шептала девочка своему рыжему приятелю, машинально почесывая его за ухом.

Мелкий блохастик забился в ее руках, выворачиваясь ужом и маша тощими лапами с выпущенными коготками.

– Немедленно прекрати меня тискать! Мы так не договаривались, – зашипел он в ответ, плюхаясь из рук малышки на траву и дугой выгибая взъерошенную спину. – Прочитала, теперь ругается про себя, что где-то ее железяка болячку подхватила. Тычет в кнопки. Давай уже, пошли! Куда?! На руки меня бери, да не вздумай опять гладить! – Крошечный звереныш одним прыжком заскочил в подставленные руки и ткнул лапой в подъездную дверь. – Сюда – и сразу на второй этаж. Квартира напротив лестницы, нижний звонок, нажать два раза. Смотри не перепутай!

С котенком на руках девочка вылезла из-под куста. Она настороженно оглядела безлюдный двор с парой припаркованных машин, загаженной голубями и семечковой шелухой скамейкой и ржавой металлической горкой у песочницы на детской площадке, а потом торопливо шагнула к дому.

На скрипучей, рассохшейся двери домофона, конечно, не было, как и освещения в подъездном нутре старой развалины, противно пахнущем гнилью и сыростью. Лестницу озарял лишь тусклый уличный свет из потрескавшегося грязного окна. Прислушиваясь в полумраке и вздрагивая от скрипа ветхих ступеней, девочка поднялась на второй этаж и, приподнявшись на цыпочки, аккуратно нажала на пупочку звонка. Два раза, как и велел ей странный говорящий котенок.

В квартире с той стороны раздалось двойное тилибомканье, отчего палец Верочки, как раз собравшейся выключить заглючивший ноут, замер над кнопкой Escape.

Гостей Вера не ждала. Подруг, пожелавших бы посетить ее в этой убогой дыре, куда пришлось переехать после развода и раздела имущества, у нее не было, а с работы ей бы просто могли позвонить.

Звонок опять настойчиво брякнул два раза, давая понять, что некто за дверью не ошибся и, кем бы ни был неожиданный визитер, ему нужна именно она, Вера Дмитриевна Мухина.

Торопливо выключив ноут, женщина поспешила к двери, моля про себя, чтобы посетитель не нажал на звонок еще раз. Старая и вредно-ядовитая, как сколопендра, бабуся Зинаида Клавдиевна хоть и была глуховата, но могла ненароком услыхать и тоже высунуть любопытный нос в коридор. А поскольку Верочка понятия не имела, кто вдруг объявился у нее на пороге этим вечером, то любопытство коммунальной мегеры могло выйти ей боком.

– Здравствуйте, теть Вера. Можно я у вас папу подожду?

Все, что разглядела открывшая дверь женщина, – это красная курточка и растрепанные светло-русые волосы протиснувшейся мимо нее девочки лет шести. Та целенаправленно прошагала по узкому, заставленному шкафчиками коридору коммуналки и нырнула в приоткрытую дверь Вериной комнаты.

В общем-то, такие просьбы Вера Дмитриевна слышала не раз и не два, поскольку работала молодая женщина нянечкой в детском саду. Садик находился неподалеку от ее дома в просторном дворе, окруженном лет десять назад построенными девятиэтажками.

«Маша Борисова? – гадала она, закрывая дверь. – Но за ней ни разу папа не приходил, только мама. Или Катя Парамонова из подготовительной, где я два месяца Ольгу Павловну подменяла? Ее, конечно, бабушка тогда забрала, но, может, в этот раз и отец. Надо же, адрес запомнила, только почему ко мне пришла? Сегодня же выходной. Могла же к соседям…»

– Катя, а папа в курсе, что ты будешь у меня? – Вера решила, что это все же Парамонова, поскольку всех детишек из своей постоянной группы она знала, а Катю из той, где была заменой, помнила смутно. Она вошла в комнату и буквально застыла в ужасе.

Девочка стояла в центре помещения, держа в руках и прижимаясь лбом к грязному, явно беспризорному котенку с клочковатой рыже-белой шерстью, и что-то шептала.

– Теперь в курсе. – Малышка и кот повернулись к Вере одновременно. – Он скоро придет и заберет нас. Всех нас.

Молодой женщине показалось, что у обоих чуть светятся желтовато-зеленым глаза, а котенок еще и нагло ухмыляется в усы.

– Только я не Катя. Меня зовут Хиль, Хильденика Полесская. Это мамин род, а про папин мне няня сказать не успела.

Девочку с таким странным именем Верочка припомнить не могла, зато слух зацепило привычное «няня».

– Ольга Павловна? Ты в их группе новенькая? – поспешила она задать вопрос, с содроганием осматривая рыже-белого котенка в руках малышки.

Котов Вера Дмитриевна обожала и периодически подкармливала во дворе, хотя и осознавала, что это неправильно и негигиенично. Однако она даже думать не хотела, что устроит старуха Клавдиевна, если проведает о попавшем к ним в квартиру звере, да еще явно не домашнем, а самом что ни на есть подвальном экземпляре, наверняка кишащем паразитами. Как минимум месяц мытья с хлоркой всей квартиры Вере обеспечен.

Девочка молчала, словно прислушиваясь к тихонько мяукавшему коту, и Верочка, не дождавшись ответа, решила на всякий случай предупредить малышку по поводу ее животины:

– Думаю, папа не захочет взять с вами котика. Он явно беспризорный и может быть… э-э-э… не совсем здоров.

Хиль озадаченно посмотрела на нее большими чистыми глазами, серыми с желто-зелеными крапушками. Похоже, подобная мысль девочке в голову даже не приходила.

– Я тоже себе не возьму. У моей соседки аллергия на котиков.

Вера покачала головой и покосилась на дверь, прислушавшись, не выползла ли старая мегера из своей норы. Откровенно говоря, аллергия у Зинаиды Клавдиевны была на все: на соседей, на погоду, на новости и вообще на жизнь. Смысл существования древней бабуси заключался в том, чтобы портить жизнь окружающих настолько, насколько у нее хватало сил.

– Папа точно заберет всех. Амур так сказал. – Девочка кивнула Вере на котенка. – Ему некогда будет разбираться, и так сил много уйдет.

Кот посмотрел на Верочку и подмигнул ей правым глазом, а потом скучающе зевнул, показав розовое нёбо, язык и остренькие белые зубки. Затем, вдруг насторожившись, уставился в темный угол за шкафом. Глаза его, как показалось Вере Дмитриевне, опять засветились.

Она хотела еще о чем-то спросить девочку, но тут в комнате, пару раз мигнув, погас свет.

Стало жутковато, и Вере казалось, что из темноты кто-то пристально ее разглядывает.

– Это, наверное, пробки. Дом старый, все время вылетают, – стараясь говорить спокойно, произнесла она во тьму. Хиль даже не пискнула, видимо ужасно напугавшись, ведь большинство детей обычно боятся темноты. – Сейчас я на минуточку выйду, и все включится обратно. Только фонарик найду.

Вера шагнула в сторону, где должен стоять стол, и попыталась нащупать лежащий на нем мобильник. Но почему-то стола в том направлении не обнаружилось. Она сделала еще шаг, шаря рукой.

– Это лишнее, – раздался словно бы от двери в комнату мужской голос.

«Сосед, – выдохнула про себя Вера. Никогда еще она не была рада проживающему в их квартире мужику, периодически уходящему в запой. – Вроде даже трезвый. Наверное, снова пришел занять до получки».

– Паш, это ты? Опять пробки выбило. Включи свет, – попросила она в темноту, обращаясь к мужчине.

Светло стало почти сразу, только освещала помещение не привычная люстра с абажуром из пластиковых висюлек.

На стенах вокруг горели свечи. Множество свечей в каких-то причудливых канделябрах. В их свете Вера видела висящие на стенах картины, которых, как и свечей, в ее доме никогда не было и быть не могло.

Находясь в странном ступоре и ошеломленно рассматривая необычный пейзаж, где у деревьев были сиренево-розовые листья, периферическим зрением Верочка уловила какое-то движение в свою сторону.

Она развернулась и тут увидела его…

Глава 2

Рядом со странной малышкой стоял самый настоящий скелет. Как показалось Вере, это анатомическое пособие для студентов-медиков было механическим. Наряженный в галстук-бабочку и манжеты, костлявый раскланивался и светил глазами-фонариками, что-то при этом говоря на непонятном языке. Девочка его совершенно не боялась и слушала тарабарщину с интересом.

«А может, мне чудится? Какие говорящие скелеты, картины и прочее в моей комнатушке? Хотя девочка эта, Хиль, та же самая или нет?»

Верочка пригляделась к малышке повнимательнее. Красной перепачканной курточки на той уже не имелось. Вместо нее появилось не менее грязное пальто-пелеринка из плотной жатой коричневой ткани с оборочками. На шее на бархатной ленте, завязанной бантом, висел массивный бронзовый медальон. Но в остальном это оставалась та самая девочка, что сегодня звонила ей в дверь.

– А кот, что с ним? – Вера во все глаза уставилась на резко выросшего из мелкого тощего котенка-подростка упитанного взрослого рыжего кота. – Что происх… А-а-а!..

На ее локте крепко сжалась чья-то рука и сильно потянула, заставив развернуться. От неожиданности Верочка испугалась и пронзительно закричала.

– Только нервной барышни мне тут и не хватало… – Симпатичный темноволосый мужчина средних лет чуть поморщился и щелкнул пальцами, отчего девушка замолчала против воли, а губы у нее внезапно склеило, словно суперклеем. Она могла только испуганно хлопать глазами да свободной от мужской хватки рукой ощупывать свой несчастный рот.

– Знаете, я поначалу решил, что вы, барышня, вполне адекватны. Ведь, увидев Эдуарда, вы не завопили, как сельская клуша, но, похоже… – скучающим тоном произнес мужчина, а потом, прервав фразу на середине, повернулся куда-то в сторону и велел: – Патрик, подай сюда кресла и принеси водички для дамы. Ей скоро понадобится. Видите ли, дорогуша, – снова обратился он к Вере Дмитриевне, снизойдя до пояснений, но так не соизволив отпустить ее локоть, – молчанка – очень полезная штука, но у того, на кого ее накладываешь, она вызывает сильную сухость в горле и нестерпимую жажду, когда действие магии прекратится. А мне, как вы понимаете, надо получить ответы на интересующие меня вопросы и решить, что со всеми вами делать.