Его объяснения Верочка почти не слушала, завороженно смотря, как, цокая косточками ступней по паркету, из полумрака вышел еще один скелет. Он легко, как пушинки, нес два массивных с виду кресла из резного темного дерева с мягкой обивкой из темно-синего бархата. У Веры еще в голове возник вопрос, с помощью чего держатся вместе эти гладкие белые косточки и как они двигаются, если нет мышц.

Одетый как первый, этот экземпляр поставил свою ношу рядом с ними и, сверкнув зелеными огоньками в глазах, удалился, предварительно почтительно поклонившись.

– Садитесь и постарайтесь вести себя примерно.

С такими словами незнакомец подтолкнул Веру к креслу и уселся сам, при этом поманив пальцем поближе всю остальную компанию.

Хиль подошла к нему без страха, с интересом разглядывая. Приблизившись, девочка сделала небольшой книксен – старомодное полуприседание с легким поклоном, как из исторических фильмов. Кот шел за ней, а потом вальяжно растянулся на полу у ее ног с презрительно-высокомерным выражением на морде. Что до скелета, которого хозяин этого места назвал Эдуардом, то он, процокав вслед за ними, замер за спиной своего господина.

Вцепившись в подлокотники кресла, оказавшегося на удивление удобным, Верочка внутренне немного паниковала. Но в то же время неожиданно проснувшееся в ней жгучее любопытство не давало этому чувству перерасти в банальную истерику. Она уже успела достаточно нахлебаться горестей в свои двадцать с хвостиком и выработала определенную стрессоустойчивость.

«Если я сплю и мне просто приснился сон про пришедшую ко мне девочку или я упала в темноте из-за вырубившихся пробок, ударилась и лежу в отключке, то почему бы не посмотреть, что еще интересного может выдать мое воображение?» – пыталась как-то логично размышлять она про себя. Версия была бы хороша, но окончательно признать ее верной мешало одно обстоятельство. По руке чуть выше локтя, где ее до этого крепко держал мужчина, расплывались неприятно болезненные ощущения, словно от полученного в результате ушиба синяка.

Незнакомец меж тем вел себя как какой-то злодей из фэнтези. Он сурово нахмурился, с ног до головы оглядел стоящую перед ним Хиль и вдруг с угрозой в голосе напустился на ни в чем не повинного ребенка:

– Значит, кто-то решил сыграть со мной в игру? Очень неразумно. Да еще пожертвовать тобой, девочка. Ты знаешь, что у некромантов не может быть детей? И уж тем более от светлых ведьмочек. Кто ты на самом деле и откуда у тебя мой медальон? Лучше скажи правду! – Вокруг пальцев его поднятой правой руки зловеще закружился черно-зеленоватый дым, как будто мужчина собирался показать ребенку какой-то мистический фокус.

На эти обвинительные слова про ложь щеки Хиль вспыхнули, а глаза гневно сверкнули. Девчушка решительно отстегнула от воротничка пелеринки держащую его булавку и, ни слова не говоря, вонзила ее себе в палец. Потом она прижала его к висящему на шее кругляшу, измазав медальон кровью, и с вызовом уставилась на того, кого считала отцом.

Вспыхнувший от странной штуковины зеленовато-золотистый свет с проскакивающими черными завихрениями окутал ее фигурку, озарив малейшие черточки лица и складочки на одежде. Вера Дмитриевна даже успела заметить упрямо сжатые губы, нахмуренные брови и одинокую слезу, оставившую след на по-детски пухленькой щечке решительной крошки.

Для мрачного мужика, в отличие от Верочки, вся эта странная процедура с последующей диковинной иллюминацией что-то значила. Он даже встал со своего кресла. Но совсем не затем, чтобы утешить ребенка. Присев на корточки, мужчина с улыбкой иезуита предложил Хиль еще одну проверку:

– Если ты все же моя дочь, что, как я сказал, не может быть правдой, то, вероятно, пройдешь и последнее испытание.

Глядя Хиль прямо в глаза, он достал из-за пояса небольшой стилет и резанул себе ладонь. Вера поморщилась, видя, как вдоль разреза набухает густая, почти черная полоска крови.

– Попробуй. Смешай – и я узнаю все твои тайны, даже то, чего ты не помнишь. А еще, если в тебе нет моей тьмы, ты умрешь. Впрочем, не попробовав, тоже умрешь. Так что выбираешь? – Его голос звучал вкрадчиво и жутко.

Верочка содрогнулась от того равнодушия и холода, с которым он объяснял Хиль, что у нее нет выбора.

Сияние вокруг ребенка почти угасло, поскольку, слушая мужчину, палец от медальона она убрала. Угрозы Хиль не испугали, да и сомнений в своей правоте она не испытывала. Верочке в этот момент даже показалось, что девочка гораздо старше своих шести лет, настолько серьезной была малышка. Она, снова морщась, ковырнула ранку, заставив ее кровить сильнее, и доверчиво сунула свой крошечный пальчик к полоске крови на руке мужчины.

Вокруг в пространстве заискрило так, что у Веры Дмитриевны волосы встали дыбом. По помещению пронесся непонятно откуда взявшийся порыв ветра, разом погасив все свечи и погрузив зал во тьму. А потом, постепенно разгораясь, из темноты возникло лиловое зарево, обрисовавшее мужскую фигуру, выпрямившуюся во весь рост. На руках мужчина держал отливающую золотистым солнышком девочку.

Откуда-то снизу на колени завороженной зрелищем Верочке запрыгнул кот.

– Ну вот. Теперь должно наладиться, – услышала она. Пушистый зверь по-хозяйски разлегся, пару раз деранув когтями ее штаны от спортивного костюма, в котором она обычно ходила дома. – Не зря я пророчество то сочинил. Все же еще могу, не растерял навыков. Что смотришь? Дитя ты папаше вернула. Ну? Вспомнила? О! Вижу, начала соображать. Только не ори сразу, как молчанка спадет. Он мужик вроде нормальный, но некромант. Нянька ему понадобится, но, как ты понимаешь, в этом случае и мертвая вполне подходит. Они, некроманты, народ суровый.

Напугав Верочку, кот ухмыльнулся и успокаивающе похлопал лапой по ее руке.

– Да не трясись ты так, все хорошо будет. Ты, Верунчик, главное, пророчество выполни, а там я тебя домой верну. Всего-то чуть-чуть осталось.

Уши зверя дернулись, он с исследовательским интересом разглядывал сменяющуюся гамму эмоций, которую выражало лицо все еще невольно молчащей женщины.

Пока кошак сообщал Верочке, что именно он основной виновник ее злоключений, на стенах опять стали загораться свечи, повинуясь хозяину этого места. Сам некромант, перестав светиться, опустился обратно в кресло, стоящее напротив кресла Веры Дмитриевны. Правда, выглядел он сейчас не таким хмуро-зловещим. Возможно, оттого, что у него на коленях, крепко вцепившись в белую рубашку наконец обретенного отца и счастливо улыбаясь, сидела маленькая Хиль.

– Меня зовут Азрайт Морбейн, я некромант. Вы уже, думаю, осознали, что находитесь совсем в другом мире? Будем считать, что пока вы у меня в гостях. А дальше посмотрим… – Его карие глаза с прищуром оглядели Верочку с головы до пят так пристально, что она невольно поджала под кресло ноги в пушистых розовых тапках с помпонами.

– Все, что мне надо знать про случившуюся с вами историю, я уже знаю. И вашу, Вера Дмитриевна, и ту, которую затеяло вон то наглое существо, притворяющееся спящим котом, что устроилось на ваших коленях. Он ведь уже что-то вам рассказал? Я же, как до этого совершенно честно сообщил дочери, при слиянии крови получил от нее всю информацию, какую Хиль когда-либо знала или даже мельком слышала. Пророчество забытого божка, который вознамерился вернуть свое величие. Надо же…

Насмешка в голосе господина Морбейна прозвучала так явно, что рыжий кошак, которого Вера, несмотря ни на что, так и не рискнула стряхнуть с коленей, немедленно встопорщил шерсть. Зверь соскочил на пол и раздраженно зашипел в ответ некроманту:

– И что в этом плохого? А? Я, между прочим, помог тебе, спас твоего единственного ребенка. Которого у некромантов еще и быть не может, по твоим заверениям! К Вере привел. Знаешь, что могли в чужом мире с ней сделать? А в этом? Да, пророчество устроил, руководствуясь своими интересами, но кому от этого хуже? Явно не тебе, некромант.

Пока наглый комок рыжего меха качал права, Вера Дмитриевна почувствовала, что губы наконец расклеиваются и она может открыть рот. Пить хотелось нестерпимо, а в горле возникло ощущение начинающейся ангины. Рядом на странной крошечной подставке из кружка и высокой ножки стоял стакан с водой, о котором загодя позаботился маг, наложивший на нее заклинание. Схватив его, Верочка в несколько торопливых глотков выпила вожделенную жидкость и внезапно разозлилась. Вопли кота о том, что всем теперь станет замечательно, задели ее за живое.

– Что значит «кому хуже»? Мне! Я очутилась непонятно где, в непонятно каком статусе. Дома меня будут искать и не найдут. А что потом? С работы уволят, признают умершей и я последнего жилья лишусь? Кто давал вам право распоряжаться моей жизнью?

У Верочки затряслись руки и по спине стекла струйка холодного пота. Она только сейчас в какой-то мере начала осознавать, во что ненароком вляпалась.

– Почему я вообще обязана выполнять какие-то дурацкие пророчества? Зачем вы меня во все это впутали? Почему я?

Отвечать на ее вопросы никто не торопился. Некроманту и его дочери ответить на этот крик души было попросту нечего, а кот…

Кот многое мог сказать.

За что? За доброту и сострадание, чистую душу и золотое сердце. Если бы он мог объяснить, что это испытание дарует ей ту награду, о которой она мечтала всем сердцем, Вера бы вряд ли ему поверила.

Как и не поверила бы, что знакомы они давно. Уже лет пять. Он ведь выбрал ее не просто так.

Тогда, в теплый день только начавшегося лета, на узкой аллее городского парка подле лавочки валялся привязанный к ней за шею кот. Пьяные подростки решили поразвлечься, приманив голодное животное на остатки шпрот, замотали его в пакет и, гогоча, закрутили в проволоку. Пакет он разодрал, а вот проволока в пластиковой изоляции надежно удерживала его у ножки скамьи, выполняя роль и поводка, и удавки.

Все шли мимо, и лишь заплаканная худенькая девушка в легком платье с потертым чемоданчиком в руке заметила несчастное животное.

Так состоялась первая встреча Веры и Амура. Тогда он был черным и, к несчастью, слишком самоуверенным для бродячего кота.

Глава 3

Даже напомни кот женщине сейчас о той судьбоносной встрече, сути это не меняло. Своему попаданию в непонятный мир Вера Дмитриевна точно не обрадовалась, что и озвучила всем собравшимся возмущенным и весьма категоричным тоном.

К тому же хозяин дома, где она очутилась, хоть и был внешне очень интересным мужчиной, но по факту сейчас сильно ей не нравился.

С точки зрения Верочки, некромант был слишком подозрительным, холодным и равнодушным типом. Дочь он, конечно, признал и вроде как решил о ней позаботиться, только разве место малышке в этом мрачном доме с бродящими вокруг скелетами вместо живых людей?

Девочка, кстати, на диво быстро адаптировалась ко всему, как большинство детей в ее возрасте.

– Папа, а тетя Вера ведь с нами останется? Да? Ей же некуда идти, а домой не попасть, – с детской непосредственностью поинтересовалась Хиль, доверчиво прильнув к задумавшемуся о чем-то отцу. – А те дяди куда делись? Которые за мной гнались, когда я к тебе бежала. И няня… Меня ведь у тебя не заберут?

В голосе малышки проскользнули тревожные нотки.

– Не заберут, – коротко ответил новоиспеченный папаша, проигнорировав вопрос про упомянутую няню и машинально погладив дочь по голове. Движение вышло неловким с непривычки и каким-то скованным. – Тетя Вера, конечно, останется у нас.

Его такое уверенное утверждение Веру Дмитриевну откровенно возмутило.

– А меня вы спросить не хотите?

Понимая, что положение у нее сейчас более чем шаткое, смолчать она почему-то не смогла. Очень неприятно чувствовать, что тобой играют в какую-то странную игру, не объяснив правила и уж тем более не спросив, хочешь ли ты играть. Сначала кот, возомнивший себя богом, теперь этот мрачный маг.