– Они убили ее потом? – Азрайта душили слезы. Нет, он не любил светлую, но воспоминания о той, что любила его, отдав всю свою нежность и ничего не требуя взамен, а потом жила в кошмаре разбитых иллюзий, пытаясь спасти их дочь, прямо-таки разрывали его душу на куски.

– Нет. Ювелика просто выгорела. Родив, она стала обычной женщиной, здоровье не выдержало. Лекарей ей не прислали. В вашу академию посылали детей лишь высшие светлые маги, а они давно уже утратили понятия любви и чести. Только расчет, только положение имеет значимость. Ювелика была другой, потому что ведьминский дар давал ей возможность впитывать знания и чувства мира. Она не могла быть как они. Мага воспитать можно, ведьму нет. И не равняй всех светлых под одну гребенку, не совершай ошибки. Все всегда очень индивидуально, и именно привычка людей все сглаживать и уравнивать приводит к тому, что страдают невиновные, злодеи уходят от ответа, а кругом считают, что у некромантов не может быть детей. Лучше позаботься о дочери, и, кстати…

Женщина усмехнулась и поднялась, давая понять, что на сегодня ее визит завершен.

– Думаю, тебе стоит успокоиться и заняться другими делами. Например, разобраться, какую пользу принесет тебе и твоему ребенку это недоразумение, когда-то отвечавшее за внезапно вспыхнувшие чувства.

Смерть исчезла, растаяв, словно туманное пятно, а на колени некроманта, выпучив глаза и выпустив когти, свалился взъерошенный рыжий ком теплого меха.

Глава 5

Обо всех этих вечерних, а затем и ночных происшествиях, беседах и договоренностях Верочка, разумеется, была не в курсе.

Не знала она и того, что из перетрусившего на тот момент котищи Азрайт Морбейн вытряс многое: не только собственные злоключения Амура, но и историю самой Веры, а также рассказ Хиль о ее жизни и бегстве, о чем малышка поведала коту, очутившись на Земле.

Возможно, это бы ничего и не значило, в жизни Верочки не имелось никаких грязных тайн и подлых поступков, но одну вещь она бы никому не хотела рассказывать. Ту, что стала причиной ее страданий, развода с обожаемым мужем, выкинувшим ее из дома, как шелудивую собачонку, напоследок наговорив гадостей. Ту, что надломила ее и почти лишила смысла жизни.

Приговор, озвученный консилиумом собранных Вадимом врачей, был страшен: бесплодие.

Любимый муж, до этого ободрявший ее и уверявший, что все лечится, охладел моментально, словно никогда и не любил. Потом, анализируя произошедшее, Вера поняла, что просто была удобна мужчине. Беззаветно преданная, обожающая, бежавшая на его зов выполнять любую просьбу, заменившая ему кухарку и домработницу, она стала просто идеальным гаджетом, к тому же обходившимся ему на диво дешево.

Вадим Кречет не любил впустую тратить деньги. Вера же не походила на силиконовых алчных охотниц за состоятельным мальчиком. Нет, не олигархом, но достаточно обеспеченным менеджером в преуспевающей компании. Все, чего он хотел, – это чтобы супруга прилично выглядела, смотрела ему в рот и как можно меньше тратила на себя, при этом обслуживая его по высшему разряду. Верочка соответствовала всем критериям. Вдобавок, не получив другого образования, кроме средней школы, была сиротой, что автоматически исключало родственников со стороны жены и давало мужчине полную власть над ней.

За душой у девчонки имелась только комнатушка в коммуналке развалившегося старого дома, и потому наш «прынц» показался для наивной Мухиной просто даром с небес. К тому же Вадику бонусом досталась ее невинность, что грело эгоистичную душу Кречета несколько лет. Все бы было хорошо, но потом Вадим решил, что пора задуматься о наследнике. Ему светило повышение, да и возраст самый подходящий. Вера, по его мнению, стала бы идеальной матерью под его чутким руководством. Стала бы…

Все это девушка и рассказала на приснопамятной скамейке в парке Амуру, всхлипывая и гладя взъерошенную шерсть. В тот день божок, воплотившийся в черного кота, удрал от хозяев, собравшихся лишить его бубенчиков. Освободив пленника, Вера напоила его и попыталась покормить заветренным бутербродом, завернутым в пакет.

Что кто-то, кроме нее, может поведать это Азрайту Морбейну, она даже не предполагала и уж тем более не собиралась сама добровольно откровенничать с мрачным хозяином дома, от милости которого сейчас зависела ее судьба.

Проснулась Вера Дмитриевна оттого, что теплые детские пальчики аккуратно расправляли на подушке ее распущенные волосы. Робкая улыбка Хиль была первым, что увидела Вера, открыв глаза, и это было настолько неожиданно, что она прослезилась от умиления и нежности, невольно встревожив девочку.

– Тетя Вера? Я сделала что-то не то? Я только погладила ваши волосы. Они такие красивые, почти как были у мамы. Я видела… на портрете. – Малышка печально вздохнула. – Я больше не буду, если вам не нравится. Жаль, что вы их все время прячете в странный колобок.

Колобком Хиль назвала небрежную гульку, в которую Вера закручивала свою шевелюру, чтобы та не мешала ей заниматься делами. На какие-то прически не хватало ни времени, ни желания, а обрезать светло-каштановые густые локоны было жаль.

– Нет-нет, бусинка. Гладь сколько хочешь, – поспешила успокоить Вера расстроенного ребенка. – Я даже научу тебя заплетать косички, и ты сможешь делать мне прически, если пожелаешь.

– Правда? – обрадовалась девочка, удобно устраиваясь рядом на подушке и снова начиная перебирать Верины волосы. – А почему тогда ты плакала?

– Это от неожиданности и счастья, что с нами все хорошо, – не зная, что еще сказать, выпалила Вера, заодно пытаясь сообразить, как умыть ребенка, где раздобыть одежду и когда их позовут к завтраку.

А еще она, к своей досаде, бегло оглядев помещение, не обнаружила рыжего прохиндея, у которого хотела спросить про все это в надежде получить совет. Видимо, кот решил озаботиться своим пропитанием и отправился на поиски оного. Другой причины для него покинуть уютную лежанку из кресла Верочка придумать не могла.

«Раз спросить не у кого, значит, придется разбираться самой», – недолго думая, решила она.

– Хиль, надо умыться и пойти поискать папу или кого-нибудь еще, кто может нас накормить, – предложила она девочке.

Малышка с готовностью кинулась надевать сложенное на стульчике платье, а Вера с грустью осмотрела свой единственный наряд. Спортивки и футболка, после того как она в них спала, вид имели не очень симпатичный. Радовали только тапочки. Во-первых, в них было тепло и комфортно, а во-вторых, в этом месте они выделялись единственным ярким пятном.

Хиль с завистью посматривала на них, натягивая свои поношенные ботики.

«Безобразие, конечно, так мрачно одевать ребенка. Надо бы что-то повеселее и удобное, а то это платье совсем не подходит малышке. Мало того что оно тускло-бордового цвета, так еще и ткань похожа на плотную тафту, топорщащуюся складками, – размышляла Вера Дмитриевна, торопливо ополаскивая лицо леденящей кожу водой из рукомойника. – Брр… холодная какая».

– Почему холодная? Вы такую любите? – Девочка сунула пальчик под струю, а потом, как Аладдин лампу, потерла замысловатый символ на серебристом боку умывальника, принятый Верочкой за украшение. – Вот теперь теплая.

Вера Дмитриевна недоверчиво проверила воду.

– И правда теплая. А если я попробую?

Как они с Хиль выяснили опытным путем, никакие Верины манипуляции ничего не меняли, что, конечно, создавало для нее определенные неудобства, о чем тоже не мешало бы позаботиться.

Только вот обсудить это с господином Морбейном за завтраком не вышло. В коридоре, куда Вера Дмитриевна с девочкой вышли, их ждал очередной скелет в манишке с бабочкой и белоснежных манжетах, который жестом предложил следовать за ним.

– Да уж, у Алисы был белый кролик с часами, а у нас белый скелет в манжетах и галстуке, – пошутила Верочка вслух.

– Какой кролик и кто такая Алиса? – немедленно заинтересовалась любознательная малявка, и Вера Дмитриевна, пока они шли в уже знакомую столовую, успела поведать ей кусочек сказочной истории.

В столовой некроманта не наблюдалось, но завтрак им подали. А еще Верочке вручили плотный незапечатанный конверт и увесистый позвякивающий мешочек, туго набитый.

«Вера Дмитриевна, – начиналось письмо, – поскольку я вынужден пока заняться неотложными делами, прошу Вас позаботиться о Хиль. Вы наняты гувернанткой с проживанием, питанием и денежным довольствием. Ваше желание вернуться в свой мир мы обсудим позже. Комнаты, выделенные Вам и моей дочери, покажет Малкольм, можете там переделать все, что сочтете нужным. Вам выделено достаточно средств для необходимых покупок, а также охрана для сопровождения до города. Будьте осмотрительны. Обязательно возьмите с собой кота.

Магистр Азрайт Морбейн, практикующий высший некромант»

«Ого! – Верочка с интересом взвесила на руке тяжелый черный кошель с серебристыми завязками и вышитой монограммой. – Надо как-то понять, на что там хватит, а значит, сначала следует осмотреть, где мы будем жить. Важнее всего комната Хиль. Правда, неясно, зачем нам в сопровождение навязывают меховое божество, но пусть его. А вот охрана – это жутковато звучит. Похоже, за пределами дома опасно. У кого бы узнать?»

Пока Вера Дмитриевна читала и раздумывала, Хиль с аппетитом уплетала кашу, весело мотая ногами и о чем-то болтая со стоящим рядом скелетом, который после их прихода накрывал на стол.

– Хиль? – позвала Вера, с интересом прислушалась к беседе и внезапно осознала, что понимает ответы костлявого лакея, хотя вчера речь его сородича казалась ей тарабарщиной. К тому же она только сейчас сообразила, что и письмо, написанное от руки почерком с резким наклоном и обилием завитушек в заглавных буквах, прочла так, как будто оно составлено по-русски. – Кажется, мы сегодня пойдем за покупками в город.

К ее удивлению, девочка, еще секунду назад веселая и улыбающаяся, испуганно замолчала и побледнела.

Реакция ребенка на хорошую, казалось бы, новость Веру насторожила.

– А можно я тут останусь? – Заданный тихим дрожащим голоском вопрос даже напугал ее.

– Маленькая моя, нам твой папа выделил денег, чтобы купить тебе все нужное. Красивые платья, игрушки и все, что тебе приглянется. Почему ты не хочешь поехать сама? – подбирая слова и следя за реакцией Хиль, осторожно задала Вера вопрос, а потом, видимо интуитивно, добавила: – Он и охрану нам выделил, и Амура мы с собой возьмем.

Похоже, слова про охрану оказались правильными. Ребенок расслабился и задумался, морща лобик.

– А какую охрану? – наконец поинтересовалась малышка. – Большую? А в какой город?

Хиль чего-то боялась. Помня обрывки разговора с ее отцом, Вера поняла, что каких-то нехороших людей.

– Пока не знаю. Для начала вообще стоит посмотреть, куда нас поселят. У тебя теперь будет своя комната. Ее Малкольм должен нам показать, – попыталась она хоть чем-то порадовать девочку, совершенно не представляя, кто из трех абсолютно одинаковых, на ее взгляд, скелетов упомянутый в письме Малкольм.

Эта новость малышку заинтересовала гораздо больше. С энтузиазмом доев завтрак, девчушка засыпала вопросами одного из блестевших черепушками слуг, видимо как-то их различая.

Верочка торопливо допила свой чай вприкуску с удивительно вкусными булочками с сахарной корочкой и маковой начинкой. Ее даже заинтересовало, как такую прелесть могли приготовить костлявые прислужники.

Не сам же некромант по утрам стряпает? А у скелетов нет вкусовых рецепторов. Как они могут готовить? Или есть? Какая-то магия? Еще одна загадка в и так переполненной вопросами голове не сильно способствовала хорошему настроению. Особенно на фоне недавнего испуга Хиль и того факта, что неясно, где искать кота. Ведь Азрайт велел обязательно взять его с собой.

Поразмышлять обо всем этом долго не вышло. Ребенок требовал внимания и донимал вопросами, на которые Верочка в лучшем случае могла ответить через раз.