Кресс повернулся в ту сторону и увидел смотревшего на него понимающим взглядом Мора. Но уселся принц не сразу, и руки его ассасина, затянутые в черные перчатки, сжали спинку кресла. Не промолвив больше ни слова, принц занял свое место.

– Ну разве вы не милая парочка? – Бонсвик захлопал черными ресницами. – Хочешь обслужить и меня, Мор? Или ты отодвигаешь кресла только для чудовищ с Севера?

Вдоль стола пронесся ропот.

– Сложно решить, кто из вас противнее, – продолжил Бонсвик. – Жуткий принц, которого ненавидит собственный двор, или приклеившийся к нему прихвостень, которого мы великодушно допустили в свое общество.

Кресс подумал, что придется-таки расколотить о голову Бонсвика праздничное блюдо, и судорожно сжал пальцы, но затем все же покосился на Мора.

Тот устремил взгляд серебристо-карих глаз в пол. Кресс думал, что его ассасин окаменеет под таким напряжением, но плечи Мора были все так же расслаблены. Фейри сложил на груди затянутые в перчатки руки.

– В конце концов, это ваш народ едва не уничтожил королевство Эвер. Верно, Тень? Ты все еще зовешь их своим народом? – Ожидая ответа, Бонсвик побарабанил по столу пальцами, но спустя миг засмеялся, снова повернулся к Крессу и, притворно захлопав глазами, поинтересовался: – Не желаешь выступить в защиту своего раба?

Кресс сделал большой глоток из стоявшего перед ним кубка с колотым льдом и цитрусовым напитком.

– Мор способен сам за себя ответить, тупица ты эдакий. На то у него есть рот.

Улыбка Бонсвика стала шире. Он кивнул на золотую эмблему с крыльями Севера, приколотую к груди Мора.

– Рабы не владеют золотом. Особенно прихвостни врага. Верни ее мне.

Кресс с прищуром воззрился на верховного лорда, восседавшего за другим концом стола. Принц уже открыл рот, чтобы вмешаться, но тут заговорил стоявший рядом с ним Мор:

– Что может быть хуже, чем внушать страх и ненависть, лорд Бонсвик?

У Бонсвика отвисла челюсть, его улыбка угасла – он увидел, как Мор отстегнул эмблему и швырнул ему.

Не дав Бонсвику вставить и слова, Мор сказал:

– Быть глупцом.

Бонсвик поймал эмблему, и тут же раздался скворчащий звук. Лорд-фейри вскрикнул и отбросил от себя золотой зажим, тот угодил ему в тарелку, крутанулся там и шлепнулся плашмя, из золотой эмблемы превратившись в тяжелую железную монету.

Фейская знать захихикала и завертела головами в золотых коронах, притворяясь, будто ничего не видела. Мор отвесил неглубокий поклон – его темные кудри качнулись – и удалился.

Кресс расплылся в угрожающей улыбке. И снова пригубил напиток. Бонсвик, не моргнув и глазом, потер свежие ожоги на кончиках пальцев. В кои-то веки лорд Востока промолчал, пока подавали кушанья, но взглядом неотступно следил за Мором, который удалился с прочими ассасинами верховной королевы через серебряную арку. Бонсвик смотрел в ту сторону до последней перемены блюд.

Кресс доел подслащенную закуску из моллюсков и пригубил еще цитрусового. А затем с громким стуком поставил на стол кубок, отчего задребезжали подсвечники, а Бонсвик подпрыгнул. Их взгляды – бирюзовый и серебристый – снова встретились, и краешки салфеток на столе затрепетали от прокатившейся по ним волны жара и силы, а огоньки свечей замерцали.

– Тронь его, – глухо и грозно прорычал Кресс, – и я тебе пальцы отрежу.

– Он деревенщина, – огрызнулся Бонсвик.

– Он ассасин.

– Он дерьма не стоит.

– Он мог бы прикончить тебя ложкой.

Бонсвик расхохотался.

– Он не осмелится.

– Осмелится, если я прикажу.

Присутствующая за столом фейская знать распахнула глаза, вокруг сгустилась тишина.

Бонсвик медленно поднялся с места и склонился к Крессу.

– Вы только что угрожали верховному лорду Востока, принц Крессика? – отчетливо выговорил он. – И все из-за этого пиявки – Тени? А если бы я отрезал ему язык за то, что он назвал меня глупцом? И никто бы меня не остановил. А если бы я отнял у него глаза за его дерзкие взгляды? – Бонсвик прикусил губу. – Считаешь себя самым могущественным фейри здесь, на Севере? Так я самый могущественный фейри Востока. Возможно, нам с тобой стоит помериться силами.

Кресс отодвинул пустую тарелку и со вздохом встал.

– Знаешь, почему мой ассасин назвал тебя глупцом, Бонсвик?

От серебряной арки донесся перезвон колокольчиков, который возвещал о появлении королевы Левресс, верховной правительницы Эвера, и призывал к полнейшей тишине. Но Кресс, под удивленные взгляды и оханье придворных, все равно договорил:

– Потому что, в отличие от остальных в этой зале, ты не понимаешь, что не стоит тыкать палкой в чудовищ.

– Молчать! – резко, словно удар хлыста, прозвучал приказ королевы. Фейри за праздничным столом тотчас опустили глаза и склонили головы. Все, кроме Кресса и Бонсвика.

В тишине раздался шорох одеяний: королева обогнула стол, и в залу ворвался ледяной ветер, растрепал некоторым юбки, задребезжал чьими-то рогами и взъерошил перья у кого-то на голове. Порыв коснулся и загривка Кресса, спутав его длинные волосы.

– Глаза вниз, болваны! – Леденящая сила повелительницы, обжигая, поползла по ногам и рукам Кресса. – Я без раздумий тебя ослеплю, Крессика. Слепота зятя меня не обеспокоит, – заявила она, и непокорный принц удивленно посмотрел на королеву Левресс.

Бонсвик за другим концом стола поджал губы, скрывая улыбку. Верховный лорд так же послушно потупился, как и все остальные.

Но Кресс уставился на королеву, приоткрыв рот.

– На сей раз я прощаю тебя, принц, за то, что не склонился передо мной, ведь, полагаю, новость тебя потрясла. – Королева повернулась к знати Эвера, заполонившей праздничную залу. – Слухи правдивы. Я решила, что принц Крессика, мой страж и первый ассасин Севера, женится на моей дочери. А теперь ешьте! Ешьте, пока не лопнете, я повелеваю!

В Серебряной зале воцарилась морозная тишина, даже арфисты затаили дыхание. Но стоило королеве направиться к своему трону, что высился во главе стола, как придворные опустились на свои места и принялись торопливо поглощать горячий суп, сладкие цветы и пряное мясо – тут уж не до наслаждения.

Только Кресс остался стоять.

Глава 3

Кейт Коул и Ни теплых тел, ни теплых круассанов

Прохладное утро в городе превратилось в приятный теплый полдень. Кейт смотрела в окно полицейского участка: мимо пролетела бабочка и уселась на ветку клена. Расправила шелковые крылья, будто ничто в мире ее не заботило, будто она хотела покрасоваться перед наблюдающей за ней девицей с кислым лицом и набитым круассанами животом. Кейт фыркнула. Она хлопнула по стеклу, пытаясь спугнуть бабочку, но та лишь помахала крыльями, словно насмехаясь – она, мол, прекрасна и свободна, а Кейт облажалась и находится в полной заднице. Наконец злорадное создание спорхнуло с ветки и скрылось из виду.

Будь у Кейт такие крылья – она бы тоже улетела. Кейт вообразила, как ветерок несет ее на больших крыльях, годящихся для птеродактиля, солнце успокаивающе греет спину, и никаким бедам до нее ни за что не добраться. Как изменилась бы ее жизнь, будь у нее крылья!

А еще она наверняка попала бы во все выпуски новостей – как самый нелепый уродец в истории Онтарио.

Неплохой бы вышел роман. Она бы назвала его «Удравшая бабочка» – молодежное фэнтези о девушке, которая поднялась в небеса, чтобы сбежать от своих бед. Но однажды ей предстоит столкнуться с проблемой, которой никак не миновать, и тогда все совершенные ею в жизни ошибки настигнут ее и повлекут за собой ужасные последствия. Главная героиня, вероятно, в итоге угодит за решетку.

Кейт досадливо застонала. От раздражения она хлопнула себя по щеке.

– Дурочка, даже не думай об этом, – велела она себе. И тут же, поняв, что удар вышел слишком сильным, пробормотала: – Ой…

Кейт потерла щеку, гадая, будут ли вишневые волосы сочетаться с оранжевым комбинезоном.

Полицейский участок в центре города гудел голосами верных долгу копов и крикливых жителей Торонто, твердивших, что они не сделали ничего плохого.

Кейт перевела взгляд от окна на полицейского Вестбоу: тот, усиленно моргая, осмотрел ее с головы до пят. Должно быть, недоумевал, почему эта девица разговаривает сама с собой. Обычно Кейт переставала вести себя так странно/сумасбродно, когда больше не нуждалась в подобном образе, но на сей раз, похоже, она в нем застряла.

– То есть, говорите, вы кого-то убили? – переспросил коп.

Кейт уже и забыла, как, крича об этом на весь Торонто, вломилась в участок.

– Я сразу же помчалась сюда. Я вас к нему отведу! То есть к трупу… – Кейт тяжело сглотнула. – Просто… мне нужно позвонить.

Ее пальцы скользнули в карман, пошарили, и Кейт охватило смятение.

– А где же мой… – Она похлопала по карманам джинсов, приподняла пальто, ища телефон, и простонала, когда поняла, что тот остался в кофейне. – М-м… А патрульная Бейкер, случайно, не здесь? – поинтересовалась Кейт, покосившись на дверь комнаты отдыха.

На лице Вестбоу промелькнуло сомнение.

– Она сегодня не на дежурстве. Вы знакомы с патрульной Бейкер?

Кейт пожевала губу.

– Нет. – Она сложила руки на коленях и потупилась. – Вовсе нет.

Вестбоу задумчиво постучал пальцем по подбородку.

– У вас есть документ, удостоверяющий личность? – спросил он.

Кейт открыла бумажник, вытащила свой студенческий билет и вручила ему. Вестбоу взял его и нахмурился.

– А какой-нибудь другой документ? – спросил он, возвращая студенческий. – Водительские права, свидетельство о рождении или паспорт?

Кейт покачала головой.

– Только это.

Бумажник с остальными карточками обжигал ей руки.

Полицейский щелкнул кнопкой ручки, занеся ее над блокнотом в линейку.

– Как зовут человека, которого вы убили, мисс Коул? – спросил он.

– Не знаю.

Он кивнул, с трудом скрывая недоверие.

– Кто-то еще был ранен? Может, стоит вызвать скорую? – Вестбоу положил блокнот и ручку на стол и подтолкнул к Кейт. – Напишите точный адрес, я отправлю напарника, чтобы он осмотрел место преступления. И поскорее, пожалуйста.

– Никому там не нужна скорая, – только и сказала Кейт. Уставилась на ручку и блокнот, но и не подумала их взять.

Пара полицейских тащила куда-то скандалящую женщину средних лет. Та, выкрикивая всякие непотребства, замахнулась на копов. Первый ее удар пришелся мимо, но вторым она сшибла с одного из них фуражку, которая приземлилась у ног Кейт.

Кейт, недоуменно поморгав, подняла ее. К околышку прилипла пыль, и Кейт протерла его рукавом. Коп подошел к ней, и Кейт протянула ему фуражку. На миг она подумала – не перевернуть ли на виду у полицейских стол Вестбоу, не закричать ли, как та буйная дама, и изобразить сумасшедшую. Возможно, если копы решат, будто она взаправду чокнутая, ее не привлекут за то, что она пнула того парня в кофейне.

– Спасибо, – пробормотал полицейский, забирая у нее фуражку, и скрылся в коридоре, куда увели скандалистку. Кейт смотрела ему вслед, с каждой секундой упуская шанс разнести этот участок.

– Мисс Коул?.. – Вестбоу постучал ручкой по столу, привлекая ее внимание. – Напишите адрес. Мне нужно понимать, где именно было совершено преступление, а потом мы обсудим, что случилось и почему вы напали на жертву. Разумеется, вы имеете право на адвоката, поскольку все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Точно. – Кейт тяжело сглотнула. Она взяла ручку и нацарапала название улицы, где находилась кофейня, гадая, сколько посетителей уже вызвали полицию и сообщили о ней. – Не знаю, что рассказать вам о происшествии, – призналась она. – В его глазах будто что-то мелькнуло. Я догадалась, что он хочет меня убить. Не понимаю, с чего я это взяла, – поняла и все. Поэтому я его пнула.

Вестбоу внимательно вгляделся в лицо Кейт и только потом заговорил снова: