– Мне придется посадить вас в камеру до выяснения. Так что ведите себя спокойно, мисс Коул.

Двумя часами позже Кейт вышла из участка и спрятала руки в рукава – ветер, налетевший с набережной, шептал, что день выдастся прохладным. Вместе с Вестбоу и его напарником Джексоном они направлялись к кофейне. Тошнота, которая терзала Кейт все утро, накатила с удвоенной силой, стоило ей коснуться дверной ручки. Она снова представила ту бабочку. Представила, как отращивает драконьи крылья и улетает в небо.

– Моя жизнь уже не будет прежней, правда? – спросила она копов, глядя на запястье, где осталось раздражение после наручников, снятых с нее десять минут назад.

Вестбоу вздохнул.

– Давайте просто зайдем туда, и вы объясните, что происходит.

Кейт кивнула и открыла дверь.

Она шагнула внутрь, и на нее обрушились запахи свежесваренного кофе, выпечки и пряностей, а еще – смех. Но аромат круассанов уже не казался таким притягательным, как раньше.

Кейт замерла на пороге.

В кафе смеялись.

Она посмотрела на кассиршу: мило улыбаясь, та принимала у клиента заказ. Полуденный свет заливал столики, на которых перед болтливыми студентами и пожилыми парочками лежали недоеденные маффины и горячие сэндвичи. Народ то и дело подходил к прилавку за добавкой.

На полу не было никакой лужи кофе.

Никакой напряженной тишины или вопящих дам в углах зала.

И трупа тоже не было.

Кейт, сдвинув брови, сделала еще шаг. Плитка в том месте, где разлился кофе, блестела чистотой; Кейт замутило, когда в памяти всплыл образ златоглазого парня с застывшим взглядом. К ароматам поджаренного хлеба и кофе примешивался слабый запах чистящих средств.

– Пока вы находились в участке, мы опросили всех: похоже, никто не видел, как здесь произошло убийство. Строго говоря, никто не помнит, что и вы были тут утром. Вы уверены, что – как вам показалось – убили кого-то именно в этом кафе? – Вестбоу вопросительно приподнял бровь.

– Мне не показалось. Я точно знаю, что убила, – заявила Кейт, указывая на пол. – Когда я ушла, он лежал прямо там.

Вестбоу посмотрел на пол, на Кейт, на своего напарника, на посетителей кафе. Уголки его рта опустились.

– Вы принимаете какие-нибудь лекарственные препараты, мисс Коул? – осведомился он.

– Что?! Говорю вам, утром здесь лежал труп! – крикнула Кейт. – Спросите у кассирши! Она все видела.

Вестбоу сложил руки на груди.

– Ждите здесь. Мы еще раз ее расспросим.

Оба полицейских прошли мимо нее к стойке. Кассирша мило улыбнулась им, Кейт недоверчиво смотрела на все это.

Она оглядела оживленную кофейню. Уставилась на то самое место на полу. Перевела взгляд на окно, за которым прогуливались пешеходы. Сегодня она не принимала никаких лекарств. Она их вообще не принимала, никогда! И несмотря на свое странное поведение за столиком – не была сумасшедшей.

Кейт дрожащей рукой провела по волосам. Впервые с утра ее осенила ужасная мысль: а вдруг она все это выдумала? Парня. Его хамство. Пинок.

За ножкой ближайшего столика что-то сверкнуло – солнечный луч отразился от какой-то блестящей поверхности. Пульс Кейт участился – она узнала глянцевую зеленую обложку. Кейт бросилась туда и вытащила книгу – свой экземпляр «Беллы Стоун». Уголки страниц были испачканы свежими коричневыми пятнами – кофе. Она перевернула книгу. Сзади на обложке маркером было подписано: «Кейт Коул». Кейт вздохнула с облегчением.

– Так вы говорите, сегодня все тут было как обычно? – услышала она голос Вестбоу сквозь шум разговоров в кофейне. Затем он что-то пробормотал – слишком тихо, Кейт не сумела разобрать, – и они с кассиршей захихикали. Кейт повернулась к ним, показывая свою книгу.

– Надо бы проверить ее на алкоголь. Оставим ее в камере на ночь, пока не придут результаты, – сказал Джексон напарнику, не позаботившись понизить голос.

Кейт опустила книгу. В горле застрял комок. Она встала, запястья жгло так, будто на них снова надели наручники. Она шагнула к полицейским, но вдруг остановилась, почувствовав, как холодный ветерок пощекотал теплую шею, – это кто-то вышел из кофейни. Кейт покосилась на открытую дверь и зацепилась взглядом за столик в углу у выхода.

Там лежал ее телефон.

Кейт недоверчиво фыркнула, сунула книгу в карман, потом схватила телефон со столика и, не успели Вестбоу и Джексон повернуться, выскочила из кафе.

В маленькой кухне Тельмы Льюис веяло ароматом свежеиспеченного печенья и теплом бабушкиной любви. В буфете стояла коллекция хрустальных ваз, а на нем – старые фото, которые давно следовало убрать. На подоконниках приютились вьющиеся растения и клубки серой шерсти с торчавшими из них спицами. Именно этими спицами бабуля Льюис связала Кейт ее любимый свитер – тот, в котором она была утром, когда кого-то прикончила.

Кейт взяла чай, ковырнув ногтем скол на ручке. Представила грубый низкий голос, который заказывает кофе. Черно-синее кожаное одеяние – будто костюм для театрального представления в жанре фэнтези. Золотистые глаза, наливающиеся яростью в ответ на брошенный их обладателю вызов. Пальцы Кейт все еще горели от капель кофе навынос, что попали на кожу, когда она пыталась отнять у того парня стакан. Кейт подняла руку и всмотрелась в красные отметины на костяшках.

– Ты вообще слушаешь?

– А?.. – Кейт подняла взгляд.

Грейсон, ее брат, хмыкнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

– Бабушка, – позвал он стоявшую у раковины Тельму, – Кейт не волнует, что во Флориде меня может съесть аллигатор.

– Ты едешь во Флориду? – заморгала Кейт.

– Серьезно? Я только что сказал, что до Рождества уезжаю во Флориду с Линкольном и Теганом.

– О…

– О? – Грейсон приподнял бровь. – И ты не станешь меня отговаривать?

– Ты окончил школу, работы нет, пользуешь бабушкино жилье как нахлебник, а иногда и вовсе почти бродяжничаешь. Зачем мне тебя отговаривать? И вообще… – Кейт тяжело сглотнула: ей казалось, что вот-вот раздастся громкий стук в дверь и с улицы ее окликнет голос полицейского Вестбоу. – Может, тебе и правда стоит ненадолго уехать.

Она отпила чай и повернулась к эркеру – за окном стояла ветреная погода, небо заволокли темные облака.

– Слово «пользовать» нельзя употреблять в этом смысле. И ты правда это сказала – «зачем мне тебя отговаривать»? Ну, даже не знаю, Кейт, – с сарказмом бросил Грейсон, – ты вечно пытаешься отговорить меня от чего-нибудь забавного.

– Ну хватит, Грейсон. Разве не видишь, что сестру что-то тревожит? – Бабуля Льюис поставила на стол перед ними блюдо со свежеиспеченным печеньем.

– Все хорошо. – Кейт заставила себя еще раз отпить чаю. Она так глубоко задумалась, что не сразу заметила, как бабушка ворочает тяжелую чашу медленноварки. Кейт подскочила к ней, забрала чашу, перетащила к шкафу и водрузила ее на полку.

Бабуля Льюис уселась за стол. Кейт последовала за ней и снова крепко вцепилась в чашку. Бабушка подтолкнула к ней блюдо с печеньем, но Кейт отвернулась.

– Боже, Кэтрин, да у тебя руки похуже моих дрожат. – Бабуля Льюис взглянула на чашку Кейт и вздохнула. – В таком состоянии ты могла заявиться ко мне лишь с одной целью.

Кейт спрятала руки под столешницу.

– С какой?

– Чтобы тебя утешили. – Бабуля Льюис откинулась на спинку стула и сложила руки на груди – как Грейсон. Кейт вдруг показалось, будто она на допросе. А бабуля добавила: – Я замечаю больше, чем тебе кажется, Кэтрин.

«Ты догадалась, что я сегодня побывала в полиции?»

«Ты знаешь, что я натворила?»

«Печенье – это подкуп, чтобы развязать мне язык?»

Еще примерно десять вариантов ответов мелькнули в голове Кейт, и ни один из них не стоило произносить вслух. Бабуля Льюис была проницательна. Что бы ни сказала ей внучка – она узнает правду, даже если Кейт соврет всего лишь насчет завтрака.

Кейт пожевала нижнюю губу.

– Знаешь что… У нас с Лили куча работы в кафе. – Она встала, напоследок бросив тоскливый взгляд на недопитую чашку чая.

– Если не попробуешь хоть одну печеньку, пока они еще теплые, – я обижусь. – Бабуля Льюис взяла печенье и бросила Кейт. Та, замешкавшись на секунду, поймала угощение. По груди Кейт рассыпались крошки, и она нахмурилась.

– Кстати, как там поживает Лили? – Грейсон с интересом подался вперед.

– Почему бы тебе не завести сверстницу, чтобы она давала тебе советы? – фыркнула Кейт. – Странновато как-то пытаться дружить с лучшей подругой своей сестры!

– Все мои сверстницы бесячие, – нахмурился Грейсон. – У меня есть друзья – Теган и Линкольн. Лили просто… друг постарше!

– Держись от нее подальше, – посоветовала она брату, засунув в рот все печенье целиком, как троглодит. – Она – моя. – Кейт показала зубы, покрытые шоколадом.

Грейсон скривился с отвращением, а бабуля Льюис хохотнула.

– Я у тебя ее уведу! – заявил Грейсон.

Кейт не обратила на его слова никакого внимания.

– Спасибо, бабуля. Пока, Грейсон, – сказала она, дожевывая печенье, и направилась к двери. Судя по всему, она опять вела себя как чокнутая.

– Постой. – Бабуля Льюис со скрежетом отодвинула кресло, и Кейт сдержала вздох. Отмахнуться от старушки у нее не хватило духа. Кейт повернулась и увидела, что бабуля складывает для нее печенье в бумажный пакет.

– Возьми. Лили после смены захочется перекусить. – Бабуля Льюис протянула печенье Кейт.

Та уставилась на пакет, в уголках глаз потеплело. Но рот у нее был все еще занят, и было трудно произнести хоть слово, не выплюнув ненароком шоколад и крошки.

Это ведь просто печенье. Оно ничего не значит. Это не теплые объятия и не слова утешения, не жизненные наставления и любовь, которые бабуля Льюис всегда раздавала даром.

Правда, бабушкины печенья все это в себе воплощали.

– Жаль, ты не говоришь, что тебя беспокоит. Держать все в себе – вредно, – добавила старушка, просыпав ей соль на рану задушевным тоном, которым пользовалась по особым случаям.

Кейт потупилась и проглотила остатки печенья.

– Тебе не о чем беспокоиться, бабушка, – сказала она, вновь обретя способность говорить.

Бабуля Льюис вложила пакет в руки Кейт. В кухне повисла тишина, и старушка посмотрела на стоявшие на буфете фото в рамках, откуда ей улыбалась вся припорошенная снегом семья.

– Если захочешь поболтать, моя дверь всегда для тебя открыта, печенье и горячий чай тебя ждут. – Бабуля Льюис сложила на груди морщинистые руки – мягкие и дрожащие от возраста. Даже когда она ничего не делала, от нее веяло рассыпчатой пудрой, травяным чаем и приятной беседой.

– Знаю. – Кейт повернулась спиной к фотографиям и открыла дверь.

– Передай Лили, что я ее люблю. – Бабуля улыбнулась так тепло, что ее улыбка могла бы согреть комнату.

Грейсон из кухни прокричал:

– И от меня передай Лили, что я ее люблю!

Кейт пригвоздила его взглядом, ясно сообщавшим: этому не бывать.

Глава 4

Принц Крессика и То, что случилось в царстве фейри день назад

Дверь в покои Кресса распахнулась: на пороге стоял Мор. Его загорелые, покрытые татуировками руки блестели от пота в лучах утреннего солнца, струившихся из окон. Волосы были растрепаны, ноздри раздувались.

– Что стряслось? – Кресс вообразил охваченный хаосом двор, лужайку, усыпанную стрелами темных фейри, и тела собратьев повсюду. Принц было потянулся к мечу, но Мор его остановил.

– Это не то, что ты подумал. – Взгляд темных серебристо-карих глаз Мора стал пристальным. – Но в некотором роде, полагаю, даже хуже.

Рука Кресса упала.

– Это не темные фейри?

Покачав головой, Мор вышел в коридор.

– Это все Бонсвик.

Кресс стиснул зубы, сунул меч в заплечную перевязь, и тот легко опустился ему между лопаток. Принц последовал за Мором.

– Веди меня к этому олуху.