Иран и его соседи в XX веке (страница 6)
Мохаммед Мосаддык был одним из самых прогрессивных политических деятелей Ближнего Востока того времени, вероятно, даже самым прогрессивным, поскольку был первым деятелем такого толка на все еще полуфеодальном во многом Ближнем Востоке. Причем ничего прогрессивного в его происхождении не имелось. Он принадлежал к одной из богатейших в Иране семей, владел колоссальным количеством земли, на которой пахали десятки тысяч нищих крестьян, его жена была внучкой Насреддин-шаха. Однако Мохаммед Мосаддык, как часто случалось в истории, изменил своему классу и ушел с головой в иранскую революцию, за что получил уникальное место в истории страны и глубокое уважение всего иранского народа на протяжении вот уже скольких поколений. На момент его избрания премьер-министром Ирана в апреле 1951 года Мосаддык являлся не только самым популярным политиком страны, но за ним единой колонной шли самые широкие слои общества – от коммунистов до исламистов. У него имелся поэтому настолько большой политический мандат, что он смело отправился в антиколониальный поход за нефтью, выкинув англичан одним пинком из Ирана. Когда Мосаддык отобрал у Британии нефтяную компанию, в стране начался невообразимый политический подъем практически всех слоев населения, настолько это событие было популярно среди самых широких народных масс. Наконец-то англичане получили по заслугам за целое столетие иранского унижения, а главное, теперь мы заживем совсем по-иному, думали люди. Все, однако, пошло у Мосаддыка не так. Слишком сильный ему достался противник. Лондон немедленно начал против Ирана бойкот. На Абаданском нефтеперерабатывающем заводе работали сотни английских специалистов, так же как и на буровых установках. У Тегерана не было специалистов, чтобы заменить англичан. Кроме того, главное в те годы было не добыть нефть, а продать ее и доставить покупателю. Система мировой дистрибуции нефти находилась в руках нескольких западных компаний, которые стали по просьбе Лондона в иранском вопросе на английскую сторону, и продать нефть самостоятельно правительство Мосаддыка было просто не в состоянии. Таким образом, вместо золотого нефтяного дождя, как думали простые иранцы, на их голову обрушился сильный финансовый кризис. Производство и переработка нефти в стране практически прекратились, десятки тысяч людей, занятых в нефтяной отрасли, остались без работы, начались перебои с товарами первой необходимости, после того как англичане ввели против Ирана торговые санкции. Мосаддык пытался договориться с Лондоном, но те неуклонно стояли на своих пяти копейках. Мосаддык пытался продать Англо-Иранскую компанию американцам или еще кому, он даже ездил в Вашингтон и вел там переговоры с американским руководством, очевидно, пытаясь заменить англичан в Иране на американцев, чтобы получить более выгодные условия. Ничего, однако, из этого не вышло. Тем временем в Лондоне готовились к более решительным, чем бойкот, действиям. Там считали, что Мосаддык должен уйти, а потому вели в Иране подготовительную для столь непростой задачи работу. У англичан, после более чем столетнего пребывания в Иране, имелись в стране, естественно, такие элементы, на которых они могли положиться. Они здесь знали всех и знали все обо всех. Во многом реальным хозяином страны являлась британская разведка, а не правительство Мосаддыка с его большим народным мандатом. Англичане медленно, но уверенно готовили в стране государственный переворот. К началу 1953 года у них было в принципе все готово, кроме одного – большой геополитической крыши. Действовать самостоятельно на то время им было уже страшно. Времена в мире сильно изменились с того момента, как, всего тридцать лет назад, они практически единолично решали на Ближнем Востоке, кто будет кем править и на каких условиях. Большая часть Британской империи уже рухнула, повсюду ширились национально-освободительные движения, везде таилась уже не мифическая, а реальная «красная угроза». Да что там говорить, в самом Лондоне с 1945 по 1951 г. правили социалисты (лейбористы), занимавшиеся чистым коммунизмом типа построения национальной бесплатной системы здравоохранения и национализировавшие всех подряд. Красная угроза в Иране была не менее в то время реальной, чем в Лондоне. Почти коммунистическая, партия Туде была самой в стране многочисленной. Партия премьер-министра Мосаддыка Национальный фронт занимала, может, и не коммунистические позиции, но была довольно левой по своей сути. Даже иранские исламисты того времени в большей своей части придерживались левых взглядов, поскольку большинство их сторонников были бедными крестьянами. На севере над Ираном нависал готовый сделать рывок к Индийскому океану Советский Союз, а на юге, совсем недалеко, находилась дружественная, огромная и левая Индия, недавно освободившаяся от британского колониализма. Для Лондона отправиться самому в такие опасные левые джунгли так далеко от дома было крайне опасно.
Мохаммед Мосаддык недооценил британского противника.
Найти геополитическую крышу Лондону удалось осенью 1952 года, когда на президентских выборах в США победил отставной генерал Эйзенхауэр. Новый президент США решил изменить стратегию ведения Холодной войны после того, как Америка потеряла Китай в 1949 году. Президент Эйзенхауэр был одним из самых опытных в мире военачальников, а потому знал, насколько кровопролитной и дорогой является настоящая война, там, где стреляют пушки, а не газеты. Именно поэтому он немедленно взялся за изменения американской стратегии в деле ведения Холодной войны. Суть изменений заключалась в том, что куда дешевле, чем наращивать обычные вооружения, было наращивать ядерные вооружения, в которых к тому же у США имелось на то время значительное превосходство. Воевать ядерным оружием, в отличие от обычного, никто в здравом уме не собирался, а потому ядерное оружие вело к сокращению реальных войн. Но вот самым дешевым способом вести Холодную войну были спецоперации, в чем у США имелось даже большее, нежели ядерное оружие, преимущество – ЦРУ. Вот с планом такой спецоперации в Иране англичане и явились к новой американской администрации, как только та обустроилась после выборов в Белом доме. Лондон уверял Вашингтон, что над Ираном нависла смертельная советская угроза и Мосаддык в самом скором времени непременно станет клиентом Москвы, а это обернется для Запада гигантским провалом на всем Ближнем Востоке. Англичане нашли с американцами общий язык в иранском вопросе очень быстро. Англичанам нужна была «их», как они считали, нефть, чтобы латать дыры в послевоенном бюджете развалившейся империи, американцы вели Холодную войну новыми – дешевыми – методами. Никто не знает точно, сколько ЦРУ выделило на переворот в Тегеране, но самая большая цифра, которая когда-либо была озвучена, составляет 20 миллионов долларов – хотя звучали и цифры в 1 миллион долларов. Для сравнения: трехлетняя Корейская война, которую США вели в то же приблизительно время, обошлась американскому бюджету в 30 миллиардов долларов и 34 тысячи убитых, а закончилась она для Вашингтона куда хуже, нежели трехдневный копеечный Иранский переворот.
Главным делом президента Эйзенхауэра была борьба с коммунистами. С Хрущевым в 1959 г.
Англо-американская работа по подготовке государственного переворота в Иране закипела весной 1953 года. Для ЦРУ эта операция стала первой подобного рода и одной из самых крупных за всю историю существования этой организации. К началу 1953 года положение премьер-министра Мосаддыка в стране сильно пошатнулось, давал о себе знать успешный британский бойкот, разоривший иранскую экономику. Те самые бедные народные массы, которые привели Мосаддыка к власти, страдали от британского бойкота и неудачной национализации нефтяной промышленности больше всех. В начале 1953 года произошел разрыв между Мосаддыком и лидером исламистов в парламенте. Премьер-министр потерял очень большую и важную часть общества, которая до этого его безоговорочно поддерживала. Он начал нервничать и пытаться удержать контроль в стране с помощью обычных иранских приемов того времени – сажая оппонентов без разбора в тюрьму. Ему удалось получить от парламента чрезвычайные полномочия, которыми он стал пользоваться для укрепления своей вертикали власти, все более похожей на диктатуру. Увидев это, поддерживать Мосаддыка массово перестала либерально настроенная интеллигенция. Единственной иранской политической силой, безоговорочно сохранявшей верность премьер-министру, оставались коммунисты из партии Туде, что, однако, вызывало опасения у всех других слоев общества от исламистов до либералов. Они боялись, что Мосаддык сдаст страну Советскому Союзу. Мосаддык же, понимая такие настроения, стал, наоборот, жестко относиться к партии Туде, надеясь развеять тем самым подозрения исламистов, либералов и крайне влиятельного в стране базарного сословия. Иными словами, ситуация в Иране летом 1953 года накалилась до предела, а премьер-министр Мосаддык, еще год назад пользовавшийся в стране невероятной популярностью, оказался в крайне сложном положении. Операция по проведению иранского государственного переворота получила в ЦРУ кодовое название «Аякс». Ответственным за нее назначили довольно необычного сотрудника американской разведки – Кермита Рузвельта-младшего, внука президента США Теодора Рузвельта. Этот человек разбирался в иранских делах из рук вон плохо, не знал ни одного восточного языка и, вероятно, не совсем отдавал себе отчет, куда он вообще попал, когда тайно прибыл в Тегеран летом 1953 года. Всю оперативную работу, однако, за него сделали американские и британские профессионалы, имевшиеся на месте в достаточном количестве, главной задачей господина Рузвельта была работа с иранским шахом, напуганным до смерти всем происходящим. Согласно плану ЦРУ, Мохаммед Реза-шах должен был подписать два указа. Одним указом он снимал с должности премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка, другим назначал на пост премьер-министра генерала Фазлоллу Захеди. Согласно конституции, шах имел на такие действия право, но конституция в Иране была не совсем тем законом, которому подчинялись, куда большую силу в стране имел закон улицы. Мосаддык, несмотря на все его проблемы, все еще обладал достаточной поддержкой улицы, да и бразды правления силовым блоком – армией и полицией – уверенно находились в его руках. Подписать указ о снятии премьер-министра было для шаха крайне опасным делом, его могли за такую политическую дерзость с легкостью посадить в тюрьму, свергнуть с престола или даже убить. На тот момент времени Мохаммед Реза-шах считался в Иране пустым политическим местом, мальчишкой, которого англичане усадили на трон, чтобы он выполнял их поручения. За исключением очень тонкой прослойки знати, придерживающейся по старой привычке монархических взглядов, никто в Иране не уважал шаха, считавшегося среди народа дешевой британской политической марионеткой. Как он мог свергнуть своим указом, жалким клочком бумаги, самого популярного премьер-министра в истории страны?! Это было, конечно, смешно, и действие такое требовалось ЦРУ лишь для того, чтобы придать всему, затем случившемуся, конституционную видимость. Однако уговорить шаха пойти на столь опасный шаг, который мог ему очень дорого обойтись, было, наверное, не проще, чем свергнуть Мосаддыка. Шах требовался Вашингтону позарез, он должен был не только своим указом юридически прикрыть операцию «Аякс», но стать символическим новым прозападным лидером Ирана, который бы увел страну от Советского Союза и спас бы от коммунистов. Его роль заключалась в том, чтобы стать таким себе прозападным маяком в Тегеране, на которого бы равнялись все иранские противники коммунизма – от исламистов и либералов до базарного сословия и богатых помещиков. Именно работу с Мохаммед Резой-шахом и поручили господину Рузвельту, для чего и понадобилась его громкая фамилия. Одно дело, когда честное слово от имени Соединенных Штатов вам дает какой-то никому не известный Джо из Техаса, засекреченный рыцарь плаща и кинжала, и совсем другое дело, когда вас курирует внук президента Рузвельта. Несмотря на все увещевания и обещания обеспечить безопасность, шах долго отказывался от участия в перевороте. Он слишком хорошо знал свой народ и понимал, что спасти его от разъяренной уличной толпы в Тегеране не сможет никакая разведка в мире, даже такая могущественная, как американская. В конце концов господину Рузвельту пришлось пойти на крайний шаг и вместо того, чтобы продолжать уговаривать шаха, начать ему угрожать. Американцы поставили шаха перед выбором – либо он с ними, либо он против них. И если он не с ними, тогда свергать будут не только Мохаммеда Мосаддыка но и его, Мохаммеда Резу Пехлеви. Так шах Ирана связал себя на всю оставшуюся жизнь с Соединенными Штатами Америки. Выбора, как мы видим, ему большого не оставили.