– Послушайте, это очень важный бой, – начал я, лихорадочно думая, как выкрутиться.

В этот момент взгляд зацепился за открытое окно, за которым пестрела яркими цветами небольшая клумба. Быстро подойдя к окну, я сорвал первый попавшийся цветок и протянул его хирургу.

– Что это? – удивленно приподняла бровь девушка.

– Это вам… – я протянул ей цветок. – Допусти меня до боя. Я понимаю, правила есть правила, но обещаю быть осторожным.

Хирург несколько секунд молча смотрела на цветок, потом перевела взгляд на меня. В глазах мелькнула улыбка, которую она тут же попыталась скрыть.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Она вздохнула и наконец сдалась.

– Ладно, но только если пообещаете сегодня же купить мазь, которую я выпишу.

– Обещаю! – с облегчением ответил я. – Одной ногой уже в аптеке.

Хирург поставила нужную отметку и протянула мне рецепт мази.

– Береги себя, боец.

От сердца отлегло. Травма руки была единственной зацепкой, за которую могла зацепиться комиссия. Оставалось пройти психиатра и вернуться к терапевту, чтобы получить итоговый доступ к бою.

Кабинет психиатра находился почти в конце длинного коридора. Табличка гласила: «Психолог, нарколог». Психиатром оказался мужик лет пятидесяти, с серьезным и внимательным взглядом. В больших роговых очках.

– Сейчас проведем тесты, – начал он ровно и холодновато. – Сначала ответьте на вопросы. Наркотики когда-нибудь употребляли?

– Нет, никогда, – спокойно ответил я.

Доктор слегка приподнял бровь и взглянул на результаты моих анализов на экране.

– Дизайнерские пробовали? Или соль, может быть?

Я немного растерялся, не понимая, при чем тут одежда и соль.

– Ну ко всему дизайнерскому я спокойно отношусь. А соль… – я пожал плечами. – Кто ж ее не любит. Соль употребляю, хотя диетолог запретил.

Нарколог резко поднял на меня подозрительный взгляд. В комнате повисла напряженная пауза.

– А вы бы хотели соль употреблять? – осторожно спросил он, наблюдая за моей реакцией.

– Конечно хотел бы, кто не хочет. Но соль я пока не могу позволить…

Слегка смущал его строгий взгляд и са-а-амую малость дебильные вопросики.

– И как часто употребляли до того как диетолог запретил? – голос врача стал ледяным и осторожным.

– По желанию, когда хочется, – пожал я плечами.

Врач нервно оглянулся на дверь, потом снова пристально посмотрел на меня с явно нарастающим подозрением.

– Вы точно понимаете, о чем мы говорим?

Я нахмурился, чувствуя, как растет недоумение.

– Конечно. Одежда там… ну и соль обычная… на знаю, пищевая.

– Одежда? Пищевая соль? – почти вскрикнул врач, теряя самообладание. – Вы что, издеваетесь надо мной?

Я немного растерялся, пытаясь понять, в какой момент наш диалог свернул не туда.

– Извините, я правда не понимаю, в чем дело. Вы соль не употребляете? Одежду не носите?

– Не понимаете? – раздраженно и резко повторил врач. – Вы или смеетесь надо мной, или сознательно пытаетесь скрыть факт употребления. Я не могу допустить вас к бою.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неожиданно как-то, как первый снег.

– Подождите, это какое-то недоразумение, – произнес я.

– Дизайнерские наркотики, синтетика, соли… вы что, правда не понимаете?

Глава 3

– Черт, так вы про наркотики? – изумился я. – Нет, конечно, ничего такого я не принимаю… Я-то думал, вы о дизайнерской одежде говорите, про соль в пищу…

Врач еще несколько секунд молча смотрел на меня. Видимо оценивал мою искренность. Теперь понятно почему он счел, что я над ним наглым образом издеваюсь.

– То есть вы действительно никогда не сталкивались с этим сленгом? – наконец, спросил психиатр.

– Никогда, – заверил я. – Знаете, уважаемый, я то из зала выхожу только для того, чтобы выспаться. Извините, но мне как-то не до сленга.

Таких слов я действительно не знал. Впрочем, «соль» и «дизайнерские» наркотики были далеко не единственными ноу-хау, с которыми мне пришлось столкнуться в 2025-м году.

Психиатру явно не нравилось происходящее. Он заерзал на стуле, уставился в экран монитора и, похоже, всё-таки счел, что я над ним издеваюсь.

– Знаете что, будь у вас в анализах хотя бы малейшее отклонение, и я бы не допустил вас, – недовольно проскрежетал он.

– Послушайте, – жестче ответил я. – Мы все-таки в кабинете у психиатра нарколога, а не на лавочки у подъезда. У вашей соли и дизайнерских наркотиков наверняка есть иные названия, которыми они обозначаются в официальной документации. Поэтому… давайте не будем. А то я ведь тоже могу не так понять. Например, почему в кабинете у специалиста мы разговариваем на молодежном сленге.

Психиатр помолчал, только недовольно горло прочистил. Мужик явно не хотел ставить печать на моей карточке.

Я терпеливо ждал итогового решения. Оставалось понять – пойдет врач на принцип или нет?

– Ну ладно, молодой человек. К бою я вас допущу, – нехотя заявил он. – Но впредь будьте осторожнее с формулировками, а то кто-нибудь не так поймет.

– Спасибо, – сказал я, быстро вставая. – Вопрос можно?

– Задавайте, – буркнул психиатр.

– А вы кого-нибудь сегодня не допустили? – спросил я.

Он пробуравил меня взглядом, будто ожидая подвох.

– Все годны, – наконец сказал психиатр. – Вы с какой целью интересуетесь, молодой человек?

Я не ответил. Не знаю, как можно было не заметить, что тот паренек с резиновым хреном обдолбанный. Ну и ладно, не мое это дело в конце концов.

Выйдя из кабинета психиатра, я вернулся, а начало коридора. Там снова оказался перед знакомой дверью терапевта. Позади остались отоларинголог, офтальмолог, стоматолог, кардиолог, хирург и даже этот странный разговор с психиатром наркологом, который чуть не стоил мне допуска.

Вообще, положа руку на сердце, некоторые «психи» производят такое впечатление, будто им самим нужно лечится в дурдоме.

Как бы то ни было, на руках у меня небольшая кипа бумаг с распечатанными результатами обследований.

Я постучал и вошел в кабинет.

Терапевт подняла глаза, едва услышав звук открывающейся двери, и… приветливо улыбнулась. Так будто была рада меня видеть. Что странно, если вспомнить ее недовольную физиономию в первый раз.

Я обратил внимание, что на ее столе уже лежат распечатки анализов, которые я сдал первым делом. Моча и кровь. Судя по всему, он даже уже успела их просмотреть.

– Садитесь, Александр, – сказала она добродушно, показывая на стул. – Все у вас в порядке, анализы получили отличные. Видимо, подготовка прошла на совесть. Можете считать, что вы допущены к бою… с хирургом, как я вижу, вы разорались.

– Разобрались. Спасибо, – кивнул я.

Терапевт что-то быстро вбила в компьютер. Я видел, что ей не терпится что-то сказать. Так и есть, она замялась, неловко покашляла. И украдкой покосилась на меня.

– И, Александр, тут такое дело… – начала она издалека. – У меня внук увлекается единоборствами, ни одной передачи в этом вашем интернете не пропускает…

Она запнулась.

– Молодец внук, – ответил я, про себя думая, что для меня интернет тоже отнюдь не самая понятная штука на земле.

– Так вот… – робко продолжила терапевт. – Можно вас ненадолго в кружок снять? На память, так сказать. Оказывается, мой внук смотрит вас по интернету, очень болеет за вас. Ну, знаете, современное поколение и все такое… – пояснила она, явно засмущавшись.

То, что меня смотрят даже внуки врачей, было неожиданным, но приятным открытием. Интересно, а Магу Карателя не внук тоже смотрит?

– Конечно, без проблем. Как зовут вашего внука?

Терапевт снова чуть смутилась, видно не привыкла озвучивать такие просьбы.

– Касьян… Мама с папой решили пошутить. Ну, знаете, имена сейчас такие выбирают… странные, – с легким стеснением произнесла она.

– Зато креативно, – улыбнулся я в ответ.

Доктор быстро достала смартфон и включила камеру, неуклюже наведя объектив на меня.

– Готово? – уточнил я.

– Да-да, уже снимаю.

Я чуть выпрямился, улыбнулся и заговорил в камеру.

– Привет, Касьян от Саши Файтера! Твоя бабушка рассказала, что ты за меня болеешь, и это для меня очень ценно. Постараюсь тебя не подвести и пройти взвешивание без проблем, – я подмигнул в камеру, а потом показал кулак. – А моя левая передаст от тебя привет привет Маге Карателю, с которым я буду драться уже завтра. Спасибо за поддержку!

Терапевт опустила телефон, довольно улыбаясь и убирая мобильник в карман халата.

– Огромное вам спасибо, Александр! Он будет в восторге, точно говорю. Вы даже не представляете, как он вами гордится. Саша Файтер это, Саша Файтер то. Все уши родителям прожужжал и до нас с дедом теперь добрался! Я почему вас вспомнила, он же мне вас на телефоне показывал!

– Сколько лет Касьяну?

– Да двенадцать исполнилось…

Совсем ребенок. Я снова подумал о том насколько важно транслировать парням верный посыл.

– А этот ваш соперник… хам трамвайный, – поделилась терапевт сконфуженно. – Совершенно беспардонный молодой человек! Надеюсь ваша… левая передаст ему привет и лично от меня.

– Обязательно, – заверил я. – Спасибо за допуск и хорошего вам дня.

Врач, довольная, как кошка объевшаяся сметаны, быстро закончила оформление документов. Вручила мне подписанный лист допуска.

Из кабинета терапевта я направился в конец соседнего коридора, где уже собирались спортсмены и тренеры перед официальным взвешиванием. Волнение чувствовалось в каждом взгляде, в каждом жесте. Все знали, что процедура взвешивания для большинства бойцов – самое сложное испытание. Подчас куда сложнее самого поединка.

Здесь же стояли Игнат и Настя.

– Можете поздравить, – я показал им справку допуска. – Медицинская комиссия пройдена.

Мы с Игнатом обнялись, а девчонка диетолог смущенно опустила взгляд в пол.

– Игнат, а ты что такое дизайнерские наркотики знаешь? – спросил я как бы между прочим.

Не отпускало узнать насколько распространен такой сленг.

– Знаю, а че такое? – насторожился тренер. – Нарколог?

Я отмахнулся, черт бы с ними с солевиками-дизайнерами. Надо все-таки попросить Алису найти словарь современного жаргона.

Двери большого зала открылись, и строгий голос представителя Федерации пригласил всех внутрь.

– По очереди проходим, отмечаемся. Со спортсменом могут пройти не более двух сопровождающих.

Я вошел вместе с Игнатом и Настей, ощущая особое, знакомое и волнующее чувство. Когда-то все это я уже проходил, в своей прежней жизни. И вот теперь снова – спустя почти три десятилетия, в совершенно другой эпохе.

Зайдя внутрь я огляделся. Зал был просторным, ярко освещенным, все здесь выглядело официально и чинно. Ни плакатов с логотипами, ни камер. Единственная вывеска гласила:

СЪЕМКА СТРОГО ЗАПРЕЩЕНА.

У стены стояли классические напольные весы с массивными металлическими гирями. Опять же точь-в-точь такими, какие использовали еще в моем прошлом.

Рядом с весами за небольшим столом сидел специалист по измерениям. Сухощавый, подтянутый мужчина лет пятидесяти. На нем был пиджак с эмблемой Федерации на груди. С ним сидела пожилая женщина с документами и списком спортсменов.

– Итак, уважаемые спортсмены, сейчас начнем официальное взвешивание, – громко и четко произнесла женщина. – Когда вас вызовут, подходите к весам, раздевайтесь и становитесь на платформу. Напоминаю, что важно уложиться в свою весовую категорию.

Женщина не стала откладывать. Взяла список и начала четко и громко зачитывать фамилии.

– Иванов, категория до 66 килограммов. Приступайте к взвешиванию!

Молодой парень уверенно вышел вперед. Принялся раздеваться, даже крестик на цепочке и тот с себя снял.

– Как, волнуешься? – Игнат чуть тронул меня за плечо.

– Не особо, – ответил я.