Армия росла и училась, грозясь пожрать государство, если враг не придёт.

Заключались союзы с лесными племенами, достаточно сильными, чтобы иметь свободу. Отправлялись послы в дальние земли, даже к народам, ходящим под Пернатым Змеем. Вернулись ни с чем – далёкие соседи не считали грядущую войну своей. Зато был наконец заключен союз с каньяри, чей правитель понимал, что не выстоит в одиночку против белой волны. Так, готовясь к войне, Тауантинсуйу мирно приросла ещё одной провинцией.

Со всех подконтрольных инкам земель приезжали заклинатели. Сильные, способные говорить с духами земли, огня и воды; слабые, но умеющие отражать дар Инти; проклятые, которым в мирной жизни не позволялось селиться в черте городов и деревень, ибо служили они не силам созидания. Множество знахарей, умеющих лечить раны, оставили свои дома – в этой войне всем найдётся работа.

В мире живых подготовка кипела, но не меньшей была работа Ткача. Инка постоянно правил будущее, создавая благоприятные вероятности для своего народа. Сотни пленников из диких лесных племён умерло на алтарях в этот год. Каждая смерть была просчитана, каждая жизнь ложилась в основание победы.

Вайна Капак помнил каждого, кого по его слову вырвали из плетения Варикочи. Все они прошли перед ним – череда гордых, испуганных, гневных и смиренных лиц. Но особенно ему запомнился двадцатитрехлетний мужчина. У него было лицо шестилетнего ребёнка и тело могучего воина. Инка помнил, как здоровяк плакал и цеплялся за подол матери, когда храмовая стража пыталась его увести к алтарю. А та гладила его по голове и успокаивающе шептала на ухо.

Он тогда не сразу сообразил, кого видит перед собой. Сначала поддался гневу, всего на миг, глядя на недостойное поведение воина. Затем понял. Мужчина был Пустым. Таких не приводили на алтарь уже пару сотен лет, не меньше. Тёмные народы считали, что вечные дети отмечены Инти или тем, кого почитали вместо него. Беззаботные, не знающие зла, они могли жить в селениях или бродить по империи и везде им находился кров и пища. Поднять на такого руку было преступлением похуже кражи, а в некоторых провинциях – и убийства.

Но Ткачи знали о Пустых побольше прочих. Те не имели собственной нити, их прошлое и будущее было надёжно укрыто от взгляда самого сильного прорицателя. Но их души все же присутствовали в плетении – узлами, скрепляющими отдельные участки плетения.

Глядя на то, как вырывающегося мужчину пытаются уложить на алтарь, Сапа Инка впервые за все годы своего правления, остановил жертвоприношение. Ещё не понимая собственного порыва, он приказал увести Пустого вместе с его матерью во дворец. Понимание пришло позже, родив новый приказ – искать и свозить в столицу всех, отмеченных Инти. На случай, если слуги Белого бога окажутся сильнее детей Солнца.

* * *

Привычный мир перестал существовать. Небеса почернели от мощи магии столкнувшихся армий, песок побережья превратился в камень, оплавленный бесчисленными ударами огня, а стоящие за спиной имперской тяжёлой пехоты лес походил на раззявленный в немом крике рот древней старухи – одни лишь пеньки гнилых зубов и смрадное дыхание смерти.

Из трёх сотен тысяч столкнувшихся в кровавой пляске людей, в настоящий момент осталась хорошо если пятая часть. Многие погибли, но куда большее число воинов обеих сторон бежали, напуганные сверхчеловеческими возможностями заклинателей. Решив, пусть и неосознанно, что мечи и копья плохие помощники в схватке, где огонь сталкивается с водой.

Испанцы пришли заявить своё право на новую землю огромными силами. Паруса плавучих домов закрыли горизонт, а вода почернела от обилия лодок, на которых солдаты врага спешили к берегу. Гигантская волна, грозящая уничтожить все, что знал и любил Инка. Все что строил он и его предки.

Строго говоря, тут были не только испанцы. Писсаро называл другие племена, примкнувшие к освященному жрецами Белого бога походу. Названия большей части из них инка не мог не то чтобы запомнить – выговорить, но некоторые все же осели в его памяти. Италийцы, германцы, салавяне. Всех их пленник правителя, которого закололи за час до выступления войск, называл народами Европы, а иной раз – католиками. Прибавляя зачем то слово добрые. Надо полагать, были ещё и злые католики, с которыми враждовали пришедшие на землю инков.

Он тоже привёл большую армию. Крупнее, пожалуй, любой из тех, что собиралась под одним военным вождём со времён создания империи. Тридцать тысяч одной только тяжёлой пехоты, собранной из разных племён, но наученной действовать как единый род. Это была основа инкской военной силы – однообразно снаряжённые копейщики в стёганой броне с массивными щитами, настолько же неторопливые в наступлении, насколько и неудержимые. На поле боя они создавали настоящую стену, непреодолимую для врага.

Ещё на сражение, оставив охоту и охрану святилищ, явились пять тысяч храмовой стражи из разных провинций государства. Кондоров, неукротимых в бою, было вдвое меньше, но за каждым из ветеранов, образуя то, что называлось “крылом” шло от трёх до десяти учеников.

Пришли чанки, рождающиеся сразу с крохотными кулачными щитами и топорами на длинных древках в руках. Встали вместе с прочими народами гордые стрелки-антусуйо, жалеющие медь на все что угодно, но только не наконечники для стрел. В одно войско со вчерашними победителями влились светлокожие чачапойя, бросающие свои лёгкие копья так далеко, что не каждый лучник мог бы повторить этот трюк с луком и стрелой. Каньяри, меньше месяца назад вошедшие в состав империю, прислали грозных Сыновей Туч – мощных бойцов с тяжёлыми двуручными палицами. И, естественно, присоединились к армии кечуа, вооружённые столь же плохо, сколь и разнообразно. Последних было больше других, хотя выдающимися результатами они могли похвастать разве что в мародёрстве.

Всего Сапа Инка собрал под знаменем Инти около двухсот тысяч человек. С такой силой он мог бы пройти по всему материку, расширяя империю в разы, но предназначена она была для другого. Стоило лишь дать разноплеменным солдатам время и они передрались бы между собой, вспоминая давние и не очень обиды. Огромная сила могла собраться лишь для того, чтобы спасти свои земли от полного уничтожения.

Командовать ей, разумеется, был поставлен брат императора Нинои Капак. Великий воин, могущественный заклинатель и мудрый стратег. И пусть под его рукой никогда не ходила настолько огромная сила, а сам он, отдав приказы, предпочитал действовать в первых рядах, лучшей кандидатуры на роль военного вождя попросту не было.

Брат Первого Инки все рассчитал правильно. Армия вторжения, особенно огромная армия, не может сойти на берег сразу и вдруг. Ей требуется на это время, много времени. Сперва, сказал он, пойдут разведчики, которым надлежит убедиться, что на побережье силы вторжения не ждёт засада. Затем передовые части, задачей которых станет создать линию обороны и площадку для высадки. И лишь затем начнётся полноценная вторжение.

– Я бы сделал именно так! – сказал Нинои на военном совете и Вайна принял этот аргумент. В конце концов, младший Капак, при всей его горячности, не проиграл за свою жизнь ни одной битвы.

Он поставил силы Тауантинсу́йу в половине дневного перехода от удобной бухты, куда вошел флот испанцев. Разведчики врага так далеко от побережья не удалялись, а расположенные в лесу секреты кечуа, растворившиеся в первозданной зелени леса, обнаружить не смогли. Все они, шумные, громкоголосые и странно пахнущие, вернулись к берегу живыми. В это время армия империи начала движение.

Словно огромная змея, тысячи людей двигались через лес. О тишине речь не шла, но в ней и не было нужды. Топот сотен тысяч ног распугал всю лесную живность, но они шли по своей земле. Зная ее, понимая ее, любя ее.

Лучшие воины шагали первыми: кондоры в тяжёлой войлочной броне, щитоносцы-чанка, стрелки-антусуйо, пращники-кечуа и сотня сильных заклинателей из десятка разных племён. Они должны были позволить высадке начаться, а после ударить по порядкам врага. Связать их боем и заставить поверить вождей на кораблях, что атакующих не так уж много. А значит с высадкой остальных сил стоит поспешить.

За передовыми силами, отставая примерно на час, неторопливо шагала тяжёлая пехота с длинными копьями и огромными щитами. Их солнечные диски отбрасывали проникающие под тень леса стрелы светила в сторону, будто предлагая каждому убраться с пути несокрушимой силы, сломавшей хребет уже не одному народу. Замыкали движение растянутые обозы и императорский поезд. В котором не было Инки – тот, желая знать ход сражения не из докладов, ушёл со своим братом. Что могло грозить двум могущественным заклинателям?

Сражение началось ближе к полудню и первое время шло точно по плану апо киспая. Пришельцы высадили несколько сотен человек первой волны, которые тут же, подобно муравьям, стали возводить укрепления. Ведомые младшим Капаком воины обрушились на них из леса. Лучники заставили белолицых искать место, куда не падали стрелы с медными наконечниками, тысячи пущенных из пращей снарядов убедили бы любого, что небо способно плакать каменными слезами, а сторону кораблей полетели первые “солнечные шары”. Чанка и кондоры, под прикрытием стрельбы, добежали до порядков испанцев и начали резню.

А потом ударили заклинатели католиков. Как оказалось, враг привёл с собой множество колдунов. Инка знал об этом, видел в плетении, и как мог, подготовился к столкновению с ними, заставив сделать столько защитных амулетов, сколько было возможно. Но он даже не предполагал, что заклинателей может быть настолько много.

Огонь, молнии, струящийся по земле туман, чёрные плиты и болотной зелени плети – обороняющийся лагерь буквально взорвался заклинаниями, в один миг уничтожив первую волну сил инков. Вайна видел, как лопаются амулеты на его воинах, не в силах сдержать мощь колдовства врага. Солдаты империи не дрогнули. Не считаясь с потерями, они продолжили бой.

Нинои шёл впереди Кондоров, как и подобает герою и военному вождю. Золотое сияние окружало его, создавая непробиваемый для оружия и заклинаний доспех. В одной руке он держал зубчатый меч, сплетённый из яркого света, в другой – солнечное копьё. За годы сражений привыкший к своей неуязвимости, он смеялся, разя испанцев десятками. Он шёл по их позициям, оставляя за спиной просеку в сельве белых тел. Но и он едва спасся, когда с кораблей нанесли удар.

Огромные суда окутались клубами дыма, словно желая превратиться в тучи и пролиться на землю дождём. Гром пришёл с запозданием, примерно в то же время, когда земля вспучилась и стала взлетать в небеса. Отправляя туда же воинов империи и пришельцев.

Ничего подобного инкам ещё не приходилось видеть. И неудивительно, что отчаянные воины храма и бесстрашные Кондоры попятились, творя перед собой защитные знаки. Заклинание или оружие испанцев игнорировало магические обереги, с одинаковой лёгкостью разрывая на части не защищённых амулетами чанка и увешанных ими храмовников.

Нинои выжил лишь благодаря крови божественного предка. Находящийся на острие атаки, он получил в грудь прямое попадание. Стоящего рядом кондора разорвало на две части, а апа киспай лишь отлетел на несколько десятков шагов и спустя несколько ударов сердца поднялся, недоуменно тряся головой.

В этот момент из клубов дыма и песчаной взвеси, порождённой оружием с кораблей, на него бросились трое странных воинов врага. Полностью обнажённые, припадающие к земле, словно дикие звери, они напали на него с трёх сторон, крича и размахивая руками, будто были одержимы духами. Безумцы, подумал в тот момент Вайна – “взгляд кондора” позволял ему видеть бой в деталях – и удовлетворенно кивнул, когда его брат легко отбросил нападавших широким взмахом меча. Он собрался было перевести взгляд на другие участки сражения, но тут, как и Нинои, заметил, что люди-звери не погибли. Удар, который превратил бы троицу в шесть окровавленных кусков плоти, лишь заставил их отступить. Такая магия тоже была неизвестна инкам.