Она повернулась и взяла в руки кувшин. Азур облегченно вздохнул и очаровательно улыбнулся – на щеках появились милые ямочки, а в глазах загорелось нетерпение. Похоже, он действительно очень хотел пить. От этого злорадство внутри Катрин стало ещё сильнее. Она подошла ближе. Азур уже не мог ни на что другое смотреть, кроме как на кувшин в её руках.

Катрин размахнулась и плеснула содержимым кувшина ему прямо в лицо.

– Мерзкий узкоглазый коротышка, – с тихой злостью проговорила она, наслаждаясь видом воды, которая стекала с его волос и лица на одежду. – Ты сгниешь здесь всеми забытый!

Она погасила факел, который забыла потушить с прошлого своего прихода, и ушла, захлопнув дверь.

***

Сэм Инн устало опустился на пол, скользя пальцами по покрытому ржавчиной металлу. Какой же он идиот. Конечно, у неё нет ключа. Она же удивилась, когда его первый раз увидела, уже одно это означало, что она не может быть тюремщиком. Она принесла ему еды и воды. Вот этим стоило воспользоваться, втереться в доверие, расположить к себе, выпросить ключ… Боги… Так глупо упустил возможность.

Воспоминание о еде свело желудок. Сэм стал слепо ощупывать пространство за своей камерой и подтягивать к себе всё, что попадалось. Залитое водой и раздавленное сапогами женщины печенье превратилось в противное липкое месиво, но он собирал это, складывая в тряпку, в которой лежала еда до этого. Туда же и насобирал сушеных фруктов: тех, до которых дотянулся.

Когда пол под руками стал относительно гладким, Сэм ушел вглубь камеры вместе с добытым. Есть очень хотелось, но до стадии, когда слипшаяся масса с песком и мусором будет желанна, не дошел. Взял несколько кусочков сушеных фруктов, тщательно обтер их об куртку и положил в рот. Сердце радостно застучало, а тело внутри мелко задрожало от предвкушения и нетерпения. Погасить вспыхнувшее желание проглотить то, что сейчас смаковал, и жадно наброситься на то, что лежало в тряпке, удалось ценой неимоверных усилий.

Если дело так дальше пойдет, то от его чести мало что останется. Лучше бы пытали: кратковременные муки тела пережить легче, чем долгое, мучительное угасание и потерю себя. Неужели данхне решил заморить его голодом? Хотя с него станется. Такое же чудовище, как и его отец. И что в нем нашла Тэруми?

Сэм знал Тэруми всю жизнь: она не та, кого можно очаровать богатством и властью. Второе, вообще, скорее минус для неё – командовать собой позволяла по долгу службы, но внутри никогда не признавала ничье первенство. Так что же могло связать его яркую, независимую подругу и невыносимого сына тирана? Во фразу «любовь не выбирает» не верил. Как не выбирает? Рациональное мышление людям на что дано?

Он закрыл глаза и откинул голову на стену. Тэ… Где же она? Почему не пришла? Или её нет в этом городе? Или она не выжила? Внезапная паника скрутила внутренности, вызывая порыв выдать то, что только что проглотил. Сэм лег, обхватив живот руками. Нужно экономить силы и думать здраво. Рыжая девушка! Нужно увидеть её и спросить! Она же была с ней тогда у реки! Она должна знать, где Тэруми! Нет-нет! Тэ не умерла! Данхне же сказал, что спросит у Тэ про него. Он же не стал бы говорить это просто так. Или стал бы?

Голова закружилась. Тело охватила слабость. Хотелось поддаться ей…

Сэм резко сел и сжал руки в кулаки. Неважно, что с Тэ. Он здесь не ради неё и не из-за неё. У него своя цель, которая гораздо выше всего остального. Он не имеет права сдаваться. Не получится по-хорошему, будет, значит, по-плохому. Но он в любом случае выйдет отсюда.

***

Вечером Лукас ушел к Дарию, хоть тот его и не звал. Лайя подозревала, что маг духа решил добраться до тайн Инквизитора через дружбу с бывшим кайнарис, и гадала, как быстро Дарий отправит надоедливого парня обратно.

Погода сегодня стояла настолько теплой, что оставаться дома не хотелось даже после целого дня дозора. Поэтому вместо посиделок у камина, Лайя добровольно-принудительно вытянула Чонсока из его кабинета, куда он забился в надежде поработать ещё немного, и отправилась с ним гулять. Но Правитель Лим не был бы Правителем, если бы не решил воспользоваться этой прогулкой во благо. Они уже больше часа обследовали район с невосстановленными домами, ища место для будущего расселения людей, которые, возможно, придут вместе с Фенрисом и Тэруми.

– Думаю, этот дом получится отремонтировать в кратчайшие сроки, – вынес свой вердикт Чонсок, выходя из крепкого двухэтажного дома с провалившейся крышей.

– Магов можно временно разместить в доме, где проходят тренировки, – внесла своё предложение Лайя. – А тренировки перенести за стены. Вероятность появления монстров невелика, а если и появятся, то все успеют спрятаться. Просто в дозор выставить несколько магов из новоприбывших, а не только меня или Дария.

– Я тоже думал об этом, но всё же чем быстрее мы сможем организовать отдельное жилье, тем лучше.

– Боишься, что в тесном пространстве они передерутся и уничтожат город? – иронично предположила она.

– Не надо наступать на больное, – поправляя свои завязанные в хвост волосы, сказал Чонсок и поморщился. – Я вообще пока в тихом ужасе от необходимости жить с ними в тесном соседстве. Одно дело повлиять на влюбленного в эльфийку мага огня и заставить его подчиняться, пользуясь безвыходностью его ситуации. Другое дело – десятки наделенных безграничной силой людей, которые вырвались на свободу.

– Во-первых, ещё неизвестно вернется ли Фенрис и Тэруми с магами или нет. А во-вторых, люди с даром не такие дикари, как ты о них думаешь, – укорила его Лайя. – Мы не станем уничтожать всё вокруг просто потому, что можем, или потому, что нам так хочется.

– В благоразумности твоей и Фенриса я не сомневаюсь, а вот насчет остальных…

– Всё будет хорошо. Ты в любом случае справишься, – приободрила его Лайя и, тепло улыбнувшись, взяла под руку.

– Справлюсь, – подтвердил он и задумчиво добавил: – Вопрос только какой ценой…

Лайя мягко направила его за собой, уводя от разрушенных домов. Попытки в кратчайшие сроки восстановить город до состояния держать оборону и вместе с тем развить его так, чтобы людям жилось приемлемо, вытягивали у Чонсока силы даже быстрее, чем мысли о том, что его Тэруми прямо сейчас где-то там и в опасности…

– Ты не один, – сказала Лайя, чуть сжимая свои пальцы на его руке. – И я говорю не только про нашу семью, я говорю про людей, которые каждый день рядом и готовы помочь. Уверена, если ты позволишь, то таких людей будет гораздо больше. Изимцы принимают тебя и верят в то, что ты делаешь.

Чонсок улыбнулся.

– Знаю…

Он позволил увести себя из этого района, и теперь они бесцельно блуждали по улицам города. Лайя заполняла возникающие паузы общими воспоминаниями их четверых. Чонсок понимал, что отвлечься нужно было и самой Лайе, поэтому старательно прогонял возникающие в голове рабочие моменты и поддерживал веселую беседу. Их образовавшуюся идиллию нарушил направляющийся к ним Честер.

Лайя кивнула лучнику, тот ответил дружелюбной улыбкой и хитрым прищуром красивых глаз, но уже спустя секунду преобразился в строгого солдата и доложил Чонсоку:

– Правитель Лим, у меня сообщение о пленнике.

Чонсок кивнул ему, давая понять, что говорить при Лайе можно.

– Сегодня к нему заходила женщина, которая заведует складом.

– Катрин?

– Да. Она, – благодарно кивнул Честер, соглашаясь. Сам бы он имени не вспомнил. – Она пробыла в здании тюрьмы немного и ушла. Спустя несколько часов вернулась с кувшином и тканевым свертком, внутри которого что-то лежало. Ушла быстро. Минут через десять. С собой унесла пустой кувшин.

Чонсок молча обдумывал услышанное. Когда он устанавливал незаметное круглосуточное наблюдение за тюрьмой, надеялся, что на эту приманку клюнет сообщник заключенного. Должен же быть кто-то, кто отправится его освобождать. Чонсок рассчитывал заполучить ещё одного разведчика, если таковой есть. Доклад Честера вызвал у него недоумение. Он не ожидал со стороны изимцев подвоха, хотя если вспомнить Кларис и её многолетнюю связь с врагом…

– Какие будут распоряжения? – спросил Честер, устав ждать ответа.

– Наблюдать. Если Катрин предпримет попытку его освободить, убить обоих.

Лучник кивнул.

Лайя чуть дождалась, пока Честер уйдет, и строго уставилась на Чона:

– Ты же несерьёзно?

– Вполне.

– Чон, если это действительно Сэм Инн, то этому человеку Тэруми обязана жизнью!

– Это может быть кто угодно, – возразил он. – Я знаю, что в её отряде был такой танэри, но об этом много кто знает. Лица я его не запомнил – незачем было. Ты его лица тоже не помнишь, хоть и видела его у реки тогда.

– Мне было страшно. Я потеряла Фенриса и тебя, Тэруми умирала…

– Я не виню тебя, – мягко перебил он её оправдания. – В опасной ситуации не до разглядываний. Я говорю лишь о том, что он может быть шпионом Азуриана. Кроме того, если он простой дезертир, за которого себя выдает, то у него нет причин бежать. Он может дождаться, пока вернется Тэруми, которая подтвердит его личность. Тем более что я не пытал его, чтобы узнать правду, хотя мог бы, а просто побеседовал. – Чонсок нахмурился. – Врет он складно, этого не отнять. Почти убедительно. Почти. Выдает его только мотив, столь глупый, что в какой-то мере это даже не уважительно.

– И какой же?

– Не хотел воевать, поэтому воспользовался моментом и сбежал.

– Ты считаешь глупым желание человека выжить в войне?

– Нет. – Он резко обернулся к ней, одаривая гневным, жестким взглядом. – Простому человеку такое ещё можно простить и понять, но он не обычный человек. Он – танэри. Служить родине его учили с малых лет. В этом их суть! Умереть за свою страну, если потребуется.

Лайя невольно отстранилась, ежась от его скрытой ярости, и мысленно воздала хвалу Создателю, что Тэруми не в буквальном смысле понимает суть своей службы. Очевидно, об этом подумал и Чонсок, потому что уже спокойнее добавил:

– Тэруми не предавала свою страну. Это сделал я. За нас двоих.

Столько скрытой горечи было в этих словах. Лайя снова взяла его под руку и тихо произнесла:

– Чон…

– Не нужно, – жестко перебил он её. – Давай лучше о другом, пока вечер окончательно не полетел в бездну.

– Давай, – показательно бодро согласилась Лайя. – Давай, например, поговорим о том, почему ты не даёшь есть нашему заключенному.

– Кто? – требовательно спросил он. Лайя упрямо поджала губы, не собираясь пояснять, но Чонсок уже сам догадался: – Аларик… Конечно. Держать язык за зубами его, видимо, не научили.

– Я всё равно бы узнала. Хоть я и не хожу рядом с тобой каждую минуту, но знаю обо всем, что делается. Так что не начинай! – Она снова увлекла его вперед, вынуждая продолжить прогулку. – Правитель Лим, что вы можете сказать в своё оправдание?

– А мне нужно оправдываться? – с легким оттенком высокомерия ответил он.

– Вот не надо мне этого. На меня оно не действует, – осадила его Лайя и с силой впилась пальцами в его руку. – Так почему?

– От нескольких дней голода ещё никто не умирал, да и так он будет посговорчивее.

– А-а-а-а… это поэтому! А я уж, грешной своей душой, подумала, что ты ревнуешь Тэруми к Сэму.

– У них что-то было? – выпалил Чонсок и сразу же понял, что попался.

Лайя толкнула его в бок и весело поддела:

– Ревнивый тиран!

– Если бы я был тираном, то этот человек, выдаваемый себя за Сэма, уже давно где-нибудь догнивал в земле, а Тэруми бы даже не узнала!

– Вот ты и выдал свои тайные желания!

Она предусмотрительно отошла подальше и уже там расхохоталась.

– Ведьма, – сердито процедил Чонсок.

– Она самая… – согласилась она и снова оказалась рядом, заглядывая ему в глаза и лукаво улыбаясь. – Так что? Кормить будем его или нет? А вдруг Тэруми расстроится из-за того, что мы его обижали?

– Уйди с глаз моих, – недовольно проговорил Чонсок.