Да, Аврора хорошенькая. Этого у неё не отнять. При взгляде на неё во мне что-то екает. Всегда. Даже когда она жутко бесит меня своими детскими выходками, мне хочется на неё смотреть. И я ничего, на хрен, не могу с собой поделать. Я заметил это не так давно, но меня словно магнитом тянет к этой сумасшедшей, когда я дома. А когда не дома – постоянно о ней вспоминаю. Она притягательный котёнок – это факт. Но… дьявольской сущности это, увы, не меняет. И моё унижение ей с рук точно не сойдёт.

Действуя предельно осторожно, чтобы не разбудить соседку, аккуратно ловлю ее тонкое запястье в браслет. Тихонько проворачиваю до щелчка. Беру одну ее шаловливую ручку в плен. Второе кольцо накидываю на металлический подголовник кровати.

Щелчок.

Попалась.

– Шутки кончились, котенок, – шепчу я, ухмыляясь. – Начинаем играть по-взрослому.

Глава 7

Что-то не так.

Это первое, на что реагирует мой сонный мозг. Я попыталась перевернуться на другой бок, но тело не слушается. Вернее, не слушается только правая рука. Она словно приросла к кровати.

Я недовольно мычу, не открывая глаз. Наверное, отлежала. Бывает. Сейчас пошевелю пальцами, разгоню кровь и…

Ничего.

Сонная пелена начинает медленно рассеиваться, уступая место недоумению. Я пробую еще раз.

Рывок.

Рука остается абсолютно неподвижной. Будто ее прибили к кровати. Мозг, все еще пребывающий в сладкой дреме, отказывается воспринимать реальность.

Я снова дергаю рукой, уже сильнее, и чувствую, как что-то холодное и твердое впивается в запястье. Это ощущение окончательно вырывает меня из сна.

Раздраженно выдыхаю и наконец-то разлепляю веки. Щурюсь, фокусируя взгляд.

Первое, что я увидела, – до тошноты знакомый белый натяжной потолок моей спальни. Второе – наглую, до одури самодовольную физиономию, принадлежавшую моему персональному кошмару, соседу Глебу. Он преспокойно сидел на краю моей кровати, одетый в потертые джинсы и темное худи, и просто смотрел на меня. В карих глазах плясали бесенята, а на губах играла его вечная, бесящая до зубовного скрежета ухмылка.

– Проснулась, котенок, – его хриплый голос бархатом проезжается по моим нервам. – Как спалось? Кошмары не мучили?

Я не отвечаю. Вместо этого медленно перевожу взгляд на свою руку. Ту самую, что оказалась в плену. И то, что я вижу, заставляет мой мозг на секунду отключиться.

На моем запястье защелкнут металлический браслет.

Наручники с нелепой, идиотской опушкой из ядовито-розового меха. Второй такой же браслет охватывает металлическую перекладину изголовья кровати.

Секунда. Две. Три.

До меня медленно, со скрипом, доходит вся абсурдность и дикость ситуации. Этот… Этот…

Он, мать его, пристегнул меня наручниками к моей же кровати!

– Что… – мой сонный шепот срывается на визг. – Ты что сделал, придурок?!

Я резко дергаю рукой, но короткая цепочка между браслетами натягивается, не давая мне ни малейшей свободы. Розовый пух щекочет кожу, контрастируя с холодным металлом под ним.

– Это? – Глеб лениво кивает на мою прикованную руку. – Это называется «урок». Запомни, котенок, на каждое твое действие будет противодействие. Ты решила поиграть с краской для волос? Отлично. Я решил поиграть в плохую девочку и полицейского. Правда, мои ролевые игры круче?

Его спокойствие выводит из себя. Говорит так, будто обсуждает прогноз погоды, а не тот факт, что он, взрослый тридцатидвухлетний мужик, приковал меня наручниками, пока я спала!

– Это была всего лишь шутка! – выпаливаю я. – Безобидная! Она скоро смоется!

– А наручники снимутся. Это тоже шутка. Безобидная, мягкая и пушистая.

– Ты больной?! – наконец прорывает меня. Я сажусь на кровати, насколько это вообще возможно. – Ты совсем с катушек съехал?! А ну немедленно сними это!

– М-м-м, нет, – тянет Глеб, с явным удовольствием наблюдая за моей реакцией. – Сначала я хочу услышать одно волшебное слово. Начинается на «п», заканчивается на «рости».

Я замираю. Просить? Прощения? У него? Да скорее рак на горе свистнет!

– Пошел в жопу! – выплевываю я, дергая рукой так, что металл больно врезается в кожу.

– Не угадала. Попробуй еще раз.

Ухмылка на его лице становится шире, наглее, превращаясь в откровенный оскал хищника, который загнал жертву в угол. Глеб наслаждается. Каждым моим гневным вздохом, каждым беспомощным рывком. И это бесит еще сильнее.

– Отцепи меня, урод! – шиплю разъяренной кошкой.

– Снова неверно.

Всё. Хватит! Разговоры окончены! В ход идет тяжелая артиллерия. Я резко откидываю на подушку, а потом, с боевым кличем, достойным амазонки, выбрасываю вперед ногу, целясь мужчине в бок. Это был не сильный удар, а грубый, злой тычок, продиктованный моим отчаянием. Я не хотела его покалечить. Просто сбить это наглое выражение с его лица.

Но Глеб, зараза такая, обладал молниеносной реакцией мангуста. Прежде чем моя нога достигла цели, он перехватил ее. Горячие и длинные пальцы стальной хваткой сомкнулись на моей лодыжке. Я застыла в самой нелепой позе, какую только можно вообразить: одна рука прикована к кровати, вторая упирается в матрас, а нога задрана вверх и находится в полной его власти.

– Ай! Пусти! – Изворачиваюсь, пытаясь выдернуть ногу. Бесполезно. Он держал слишком крепко.

– Какой агрессивный котенок, – картинно поцокал языком сосед, а его глаза насмешливо блестели. – Но нет, так дело не пойдет. За плохое поведение полагается наказание.

И прежде чем я успеваю понять, что он имеет в виду, его пальцы начинают быстро-быстро перебирать по моей ступне.

Мое тело предает меня в ту же секунду. Вместо гневного рыка из горла вырывается какой-то сдавленный писк, переходящий в неконтролируемый хохот.

– Ха-ха-ха… Прекрати! – визжу, извиваясь на кровати, как пойманная рыба за хвост. – Пусти… ха-ха… идиот!

Щекотка – моя ахиллесова пята. А этот садист, кажется, прекрасно это уловил. Его пальцы порхают по моей пятке, по своду стопы, заставляя меня биться в истерике. Слезы из-за смеха брызжут из глаз. Я задыхаюсь, не в силах вымолвить ни слова, кроме бессвязных всхлипов.

– Что-что? – Глеб наклоняется ниже, его лицо оказывается совсем близко к моему. – Я не расслышал. Повтори, пожалуйста.

– Не… ха-ха… буду! – выкрикиваю я в порыве между приступами смеха.

– Не будешь? – его пальцы с новой силой впиваются в мою несчастную ступню. – А я думаю, будешь. Давай, котенок. Волшебное слово. Ты же его знаешь.

Я мотаю головой, пытаясь брыкаться свободной ногой, но он легко уворачивается. Я в ловушке. И этот гад получает от этого нескрываемое удовольствие.

– Про… – выдавливаю я сквозь смех, чувствуя, как горит лицо от унижения. – Про…си!

– Что «проси»? – не унимается он.

– Прости! – наконец выпаливаю я, закрывая глаза. – Прости, сволочь! Доволен?! А теперь отпусти меня!

Глеб перестает. Резко. Внезапно. Его пальцы замирают, но хватку на лодыжке не ослабляет. Я тяжело дышу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Сердце колотится как бешеное, а все тело дрожит.

– Вот видишь, – его голос звучит до омерзения спокойно. – Можешь же, когда захочешь. Но этого мало.

Я распахиваю глаза, не веря своим ушам.

– Что?!

– Одного «прости» недостаточно, котенок. Я хочу услышать полное раскаяние. Осознание. Обещание, что ты больше никогда не будешь портить мое имущество и мои нервы.

– Да пошел ты! – снова взрываюсь. – Я ничего тебе обещать не буду!

– Как знаешь, – мужчина пожимает плечами, отпускает мою ногу и поднимается с кровати. – Тогда лежи. Завтракать я сегодня буду один. А ты, видимо, на диете.

Глеб разворачивается и неторопливо направляется к выходу из моей комнаты. Я с ужасом смотрю ему в спину. Он что, серьезно собирается оставить меня здесь? Одну? Прикованную?!

– Эй! Стой! Ты не можешь вот так просто уйти!

– Могу, – он оборачивается в дверях. – И уйду. Ключик, – он достает из кармана штанов маленький серебристый ключик и демонстративно им трясет, – будет у меня. Передумаешь – зови. Но учти, котенок, мое терпение не бесконечно. А извинения должны быть искренними. Очень искренними.

И с этими словами этот… У меня даже приличных эпитетов для него нет… Просто выходит, оставляя меня одну, все еще прикованную к кровати.

Бесит!

– Ненавижу! – кричу ему вслед, но в ответ лишь слышу мужской смех.

Я сидела на кровати, сверля взглядом закрытую дверь, и мысленно представляла сто и один способ изощренной мести для Глеба. Начиная от слабительного в его утреннем кофе и заканчивая полной депиляцией во сне.

Но все эти прекрасные планы разбились о суровую реальность. Я прикована. И, судя по всему, надолго.

Первые десять минут я просто сидела, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Гнев – плохой советчик. Нужна холодная голова и четкий план действий. Я – Аврора Виленская, дочь генерала, отличница и просто умница. Неужели я не смогу справиться с какими-то дурацкими наручниками?

Я внимательно осмотрела свои оковы. Дешевый китайский ширпотреб, купленный, вероятно, в ближайшем секс-шопе. Замочная скважина крошечная. Ключа, естественно, нет. Цепочка короткая, но крепкая.

Так. Что у нас есть? Свободная левая рука, телефон на тумбочке в пределах досягаемости и безграничный доступ в интернет.

Я дотянулась до телефона и, устроившись поудобнее, вбила в поисковую строку: «Как открыть наручники без ключа».

Интернет выдал мне миллион ссылок. От видео с бородатыми мужиками, вскрывающими настоящие полицейские оковы скрепкой, до статей на форумах выживальщиков. Окрыленная надеждой, я нашла самую перспективную инструкцию.

Шпилька! Ну конечно! У меня их целая куча в косметичке на столе. Правда, до него еще нужно как-то дотянуться… Пришлось проявить чудеса гибкости и акробатики. Вытянувшись в струнку и зацепившись пальцами ноги за край, я кое-как притянула к себе косметичку. Вытряхнув содержимое на кровать, нашла идеальный инструмент. Следуя видеоинструкции, попыталась вставить ее в замочную скважину.

Пять минут. Десять. Пятнадцать.

Пальцы уже не слушались, а кончик невидимки гнулся во все стороны, но упрямый замок не поддавался.

– Да что тебя! – в сердцах прошипела я, отбрасывая в сторону бесполезный кусок металла.

Я откинулась на подушку, чувствуя, как отчаяние начинает подкрадываться. И именно в этот момент мой организм решил подкинуть мне новую, куда более насущную проблему.

Мне захотелось в туалет.

Сначала это было легкое, едва заметное желание, которое я проигнорировала. Но с каждой минутой оно становилось все настойчивее, превращаясь в настоящую пытку.

Нет. Нет, нет, нет! Только не это! Я не буду его звать! Ни за что! Я буду терпеть. Я сильная, я смогу.

Прошло еще минут десять. Мочевой пузырь был категорически не согласен с моими установками. Он прозрачно намекал, что его терпение на исходе и скоро случится катастрофа локального масштаба.

Лицо горело от стыда. Выбора не было. Придется звать этого тирана. Сглотнув ком в горле, я набрала в легкие побольше воздуха.

– Гле-е-еб! – мой крик получился каким-то жалким и писклявым.

Тишина.

– Глеб, твою мать! – заорала я уже громче, вкладывая в голос всю свою злость и отчаяние.

Послышались шаги. Дверь в мою комнату медленно открылась. На пороге стоял сосед с чашкой кофе в руке и все той же издевательской ухмылкой.

– Что, котенок, созрела для искренних извинений?

– Мне нужно… в туалет, – выдавила я, краснея до корней волос.

Он отпил кофе, смакуя момент.

– Не расслышал. Повтори.

– В туалет мне нужно. Срочно! – зашипела я, чувствуя, что еще немного, и я просто лопну.