Я не сразу понимаю, что в глазах вновь стоят слезы. А мне все равно. Потечет тушь – да и пусть. Мне плевать, в каком виде я появлюсь перед Соколовским.

Я радуюсь каждой пробке. Молюсь, чтобы они были длиннее и стояли мы как можно дольше. Это же минутки свободы!

Но даже московские пробки не могут быть вечными. Амбал выруливает из всех заторов, и везет меня к бизнес-центру, в который еще вчера я сама летела как на крыльях.

Глупый мотылек, мечтавший работать в этом сверкающем здании. Даже строчка в резюме, что ты работала в этой компании – это огромный плюс.

Вчера я летела, от радости и волнения дух захватывало, а сегодня видеть не могу эту стеклянную коробку.

Авто выруливает на парковку, с которой вчера меня увозили. Останавливается рядом с входом.

Так и сижу, пока амбал не выходит и не открывает мне дверь.

– Идемте, – произносит безразличным тоном. – Вы и так сильно опоздали.

С трудом беру телефон и сумочку. На негнущихся ногах выхожу из автомобиля. Гул в ушах становится сильнее. Я вхожу в лифт и меня накрывает приступ паники. Мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Ноги словно к полу приросли, и когда двери открылись, я просто смотрю перед собой и не могу сделать ни шагу. Я просто не понимаю, что нужно выйти из лифта.

– Юлия Романовна, – с раздражением зовет меня амбал.

Берет за локоть и дергает. Делаю шаг. Мне кажется, что слышу звук взлетающего огромного самолета, который сейчас в меня врежется.

Шаг за шагом я приближаюсь к дверям, за которыми меня ждет хищник.

Дверь передо мной открывают и вталкивают в кабинет.

– Ты опоздала, Юлия, – звучит строго и недовольно.

Соколовский стоит, сложив руки на груди, и продавливает меня жестким взглядом.

– Почти на час, – каждое слово падает камнем. – Это недопустимо на такой должности.

– У..уволите? – срывается тихим шепотом с моих губ.

– Нет, – роняет на меня бетонную плиту. – Есть вариант лучше.

– К-какой? – мне даже страшно представить, что придумал этот холодный и мрачный мужчина.

На фотографии он был совершенно другой. Улыбчивый, счастливый. Как будто совсем другой человек. Неужели так любил невесту?

В нем этого чувства заподозрить было просто невозможно!

– Скажем так, – он нахмуривается еще больше. – Ты переедешь на корпоративную квартиру. Добираться тебе будет гораздо ближе. Надеюсь, это положительно скажется на твоей пунктуальности.

– Я не хочу никуда переезжать, – делаю от него шаг назад. Сцепляю пальцы за спиной, будто он может взять меня за руку. – Мне хорошо жить с девочками. Я привыкла. И могу ездить на метро. Так будет быстрее.

– Не можешь, – обрубает. – Я тебе уже говорил, что мои приказы не обсуждаются. Сегодня вечером ты переезжаешь на корпоративную квартиру. Точка. Тебя отвезут и подождут, пока соберешь вещи. Если у тебя ест мебель – оставь. Квартира оснащена всем необходимым. А сейчас займись своими служебными обязанностями.

– А я не знаю, что делать, – отвечаю с вызовом. – Мне никто не объяснил. Да и подавала я резюме на совсем другую вакансию.

Соколовский смотрит на меня так, будто сейчас шею свернет. Мне кажется, что сейчас начнет на меня орать. И я сжимаюсь внутренне. Готовлюсь принять на свою голову громы и молнии.

– Юлия, – голос Соколовского полосует ледяным острым холодом, – я просмотрел записи с собеседований, прочитал материалы, так что не стоит здесь из себя строить идиотку.

Он не кричит, но говорит таким тоном, что лучше бы орал. Это бы не было так страшно.

– Не старайся казаться глупее, чем ты есть, – отчеканивает тяжелым тоном. – Иди за свой стол.

Переводит взгляд в сторону. Тоже чуть поворачиваю голову. Там стоит массивный стол, идеально вписывающийся в интерьер. И я не могу вспомнить, стоял ли он здесь вчера.

Соколовский переводит свой тяжелый взгляд на меня. Сглатываю вставший в горле ком. Сердце продолжает так тяжело биться, словно выскочить из груди хочет. Он смотрит на меня, а я просто не могу сделать шаг! У меня ноги как приклеились в полу.

Выгибает недовольно бровь. Будто спрашивает, хорошо ли я слышу.

– Займи свое место, – произносит еще раз. Медленно. Словно я и правда полная дура.

Еще раз сглатываю. С трудом поднимаю ногу и делаю шаг. Один, затем второй. У меня коленки так дрожат, что едва иду.

Дохожу до своего стола и буквально падаю в кожаное кресло. Сумку все еще так и держу.

Соколовский тоже подходит. Теперь они нависает надо мной. Даже разделяющий нас стол не спасает. Смотрю на него снизу вверх. Помимо воли замечаю маленький шрам под подбородком.

– Это твои новые гаджеты, – он берет со стола телефон, который я с испугу не заметила. – Переставь сюда свою сим-карту. Про то, что у тебя нормальный телефон – даже не начинай. Он не соответствует твоему новому статусу. О том, что это отражается и на мне, надеюсь, еще раз повторять не нужно?

В руке у Соколовского невероятно крутой и дорогущий смартфон золотистого цвета. Я о таком даже не мечтала. Мне его купить можно было бы только в кредит. Лет на сто.

– Новый ноут, – Соколовский кладет телефон и стучит пальцем по крышке тонкого ноутбука с известным логотипом. – Все учетные записи уже заведены. Ноут готов к работе. И планшет.

Переводит палец на третий гаджет. Планшет небольшой, удобно закинуть в сумочку. Да и новый ноут носить будет совсем нетяжело.

– Инфу сливать налево даже не думай, – произносит жестко. – Всё контролируется. Ты прочитала контракт? Там это все оговорено.

Честно говоря, я вчера о нем совершенно забыла. Даже не вспомнила, что нужно что-то прочитать.

– Нет, – говорю правду, опуская взгляд. Врать бесполезно, я это понимаю.

– Юлия, – произносит мое имя недовольно. – Это недопустимая небрежность в работе с документами. Важность их ты должна осознавать. Но я ценю честность. Поэтому сейчас ты все же ознакомишься с контрактом, который подписала. Впредь, надеюсь, таких промахов ты не допустишь.

Я не смотрю на Соколовского. Мои щеки полыхают, я хочу чтобы он отошел от стола. Чтобы между нами была дистанция, но мой босс делает противоположное.

Протягивает руку и подцепляет указательным и большим пальцами мой подбородок. Надавливает, заставляя поднять голову и смотреть прямо в штормовые глаза. Там разве что молнии не вспыхивают. Хотя я уверена, что Соколовский и на такое способен.

– И если ты, Юлия, – произносит с нажимом, – думаешь, что своим халатным отношением к обязанностям вынудишь меня уволить тебя, то ты ошибаешься. Как я уже сказал, я знаю, что в твоей голове есть мозги. Хотя блондинок обычно ценят за другое. Так вот, если ты на это рассчитываешь – зря. Так ты сделаешь только хуже. И себе. И своим близким. Времени прочитать контракт у тебя до обеда.

Отпускает мой подбородок. А у меня кожа там, где касались его пальцы, горит так, будто клеймо выжег этим прикосновением.

Поднимает руку и смотрит на часы.

– У тебя два с половиной часа.

Киваю, что все поняла. Через два с половиной часа обед и у меня будет передышка от него. Но Соколовский умеет добивать. Выдержав паузу, когда я успела чуть перевести дух, добавляет:

– Потом у нас деловой обед.

Глава 7

– У нас? – спрашиваю удивленно. – Но… я не могу!

– Почему? – Соколовский сверлит меня тяжелым взглядом. – Ты на диете? Забудь.

– Нет, но… – мямлю я. Лихорадочно в мыслях пытаюсь найти отмазку, чтобы не идти с боссом на обед.

А он стоит, глаз с меня не сводит. И мне так неловко, но я признаюсь:

– Я никогда не была в дорогом ресторане. Я не знаю, как правильно там себя вести. И что говорить.

– Молчи, – советует холодным тоном. – Говорить буду я. Твое дело – записывать то, что я скажу, и украшать собой наш обед. Еще есть вопросы? Я и так потратил на тебя непозволительно много времени.

– А если мне… – смущенно краснею, – нужно будет выйти?

– Берешь и выходишь, – припечатывает. – Этот этаж ты без моего разрешения покинуть не сможешь. Так что не тратить силы на поиск лазейки. Теперь всё?

Киваю. Я чувствую себя ребенком, упавшим в реку. Плыви или погибнешь. Я однажды так упала. Залезла на ветку ивы, росшей над речкой, и упала в воду. А взрослых рядом никого. Каким-то чудом я выплыла, хотя там было глубоко для маленькой меня. И после пережитого ужаса я научилась плавать.

Ощущаю я себя сейчас очень похоже. Под ногами нет дна, только многометровая толща воды.

Соколовский отходит к своему столу. Садится в массивное кресло, отражающее его статус. Больше в мою сторону даже не смотрит.

Работает с документами. Ведет переговоры по телефону. Его глубокий уверенный голос разносится по кабинету, то и дело сбивая меня с мысли. У Соколовского красивый голос. Хорошо поставленный, грамотная речь. Звучит просто завораживающе.

Я не могу не смотреть в его сторону. Взгляд сам соскальзывает с экрана ноутбука на моего босса. Соколовский притягивает взгляд, как магнит. И я с трудом вновь возвращаю свое внимание на договор.

Я открыла новый ноутбук. Уже настроенный. На моей рабочей почте нашлось то самое письмо с договором. А ведь у меня же должен быть еще и распечатанный и подписанный экземпляр! Вчера я об этом забыла, да и сегодня не вспомнила.

Открываю рот, чтобы спросить. Но тут же закрываю, не издав ни звука. Соколовский ведет с кем-то беседу по телефону. Его интонации жесткие, резкие. Он выговаривает собеседнику претензии. Не кричит, говорит негромко, но мне от жесткости хочется спрятаться под стол.

Вдруг резко поворачивает голову ко мне. Убирает телефон от уха.

– Ты что-то хотела?

– Б-бумажный договор, – выговариваю с испугу. – Мой экземпляр.

– Я думал, уже и не вспомнишь, – дьявольски ухмыляется. Выдвигает ящик и кладет бумаги на стол. – Вот. Возьми, – и сразу без перехода вновь говорит собеседнику: – Оставь эти нелепые оправдания. Это твой косяк и я жду конкретных мер, чтобы его устранить.

Опять не смотрит на меня. А я встаю и иду за своим экземпляром договора. Сдерживаюсь, чтобы не схватить бумаги и бегом не кинуться к своему столу. Беру осторожно, возвращаюсь на свое место.

Я уже прочитала несколько страниц. И продолжаю читать уже с бумаги. Так удобнее, что ли. Контракт составлен так, будто я и в самом деле просто здесь работаю. Но я же помню, что Соколовский сказал, что через три месяца я переезжаю к нему!

«А ты что хотела? – ехидно спрашивает внутренний голос. – Что и эти обязанности будут прописаны тут? Наивная. Соколовский не такой дурак, чтобы так подставиться».

В рабочем контракте речь идет действительно исключительно о моих должностных обязанностях. Ни слова о более личных… услугах.

Если не знать остального, подвох заподозрить невозможно.

Я уже почти дочитала контракт. Бросаю взгляд на Соколовского. Он отвернулся к большому монитору. И я решаюсь выскользнуть за дверь. Тихонечко встаю и, взяв свой телефон, едва только не крадусь к двери. Аккуратно ее открываю и выскальзываю из кабинета.

Но не успеваю выдохнуть, как резким тоном спрашивает секретарь:

– Что случилось?

В ее голосе нет ни теплоты, ни доброжелательности.

– В туалет. Куда идти? – задаю я вопрос.

– По правому коридору до конца, – отчеканивает и отворачивается.

На всем этаже царит гнетущая тишина, которая давит на меня. Мне страшно нарушить ее своими шагами. Спешу скрыться в туалете, больше похожем на роскошную комнату отдыха. Да здесь даже люстра хрустальная висит! Все в мраморе, блестит и переливается. Даже теряюсь, в ту ли дверь я зашла. Но табличку я перепутать не могла.

Поворачиваюсь к зеркалу. Оттуда на меня смотрит растерянная блондинка с румянцем на щеках и испуганными глазами на пол-лица. У меня ужасно испуганный вид.

Я прячусь в туалете минут пять. Мне нужно немного прийти в себя. Но отсидеться здесь не получится, приходится возвращаться в логово хищника.

Отрываю дверь в кабинет, но проскользнуть на свое место не успеваю.