Служба на том свете (страница 15)
Эктор уже начал получать от Куратора несложные задания и организовывал те или иные обстоятельства для живущих. Чаще всего это было предотвращение всевозможных несчастий или случайной гибели. Бывали случаи, когда он по просьбе Тнемила оказывал помощь в решении мелких вопросов – хорошо сдать экзамен, познакомить людей с друг другом и прочее. Иными словами, работы хватало, и она была интересной.
Нередко нужно было проявлять оригинальность в подходе к делу. Новый вид деятельности напоминал Эктору службу оперативником в подразделении правоохранительных органов, где вначале также сообщались установочные данные, а дальше человек уже работал сам, определяя способы решения вопросов. Конечно же, у Эктора не всё получалось, и тогда Куратор проводил работу над ошибками и учил его тому, как, где и что именно он должен был сделать и что конкретно предусмотреть.
Однажды во время общения с Тнемилом тет-а-тет Эктор спросил его напрямую:
– А Руководитель Комитета над всеми Управлениями это кто – Бог? И что, вся наша Служба имеет отношение к Богу?
Куратор пристально посмотрел Эктору в глаза и медленно – так, как он любил, – произнёс:
– Ты ещё до сих пор мыслишь категориями, принятыми у живущих. Но я скажу тебе вот что. Есть Бог и есть Руководитель Комитета. Совпадают ли они в одном лице, я лично не знаю. Я не видел ни одного из них, но ОН или ОНИ, – если, конечно, это разные лица, – точно существуют. Это я вижу по всему тому благому и светлому, что происходит вокруг. Так что верить в ИХ существование нужно, ведь Руководитель Комитета – это в определённом смысле ещё и твой собственный руководитель. Ты можешь себе представить ситуацию, когда вполне адекватный человек не верит в существование генерального директора той организации, в которой он работает? Я, например, не могу.
Тнемил задумался.
– Однажды, – после некоторой паузы продолжил он, – я задал вопрос, по смыслу похожий на твой, Начальнику Континентального Управления корректировки событий, который, по моему мнению, уж как минимум должен был знать участников Комитета – и, наверное, даже его Руководителя. Дословно он ответил следующее: «Как ты понимаешь, тебе, Куратору, я не могу сообщать информацию о Комитете и его Руководителе, а также отвечать на другие подобные вопросы. Я знаю тебя – ты знаешь меня. По основным направлениям у нас с тобой похожие взгляды на то, что такое хорошо, а что – плохо. То, что я предполагал до того, как стал Начальником Континентального Управления, в части твоих вопросов в основном всё так и есть. И самое главное. Ты здесь служишь не для кого-то там наверху и не для меня лично. Ты здесь – потому, что это нужно для цивилизации и для всех живущих, одним из которых был и будешь ты сам! Это нужно твоим близким, которые всё ещё ведут земную жизнь. И это нужно для твоего собственного будущего. Мы сейчас поддерживаем мир живущих в определённом балансе, чтобы, когда придёт наша очередь жить, нам было бы куда прийти без страха и сожаления». Вот так! – закончил Куратор.
Из приведённого выше Эктор особо ничего толком и не понял. С одной стороны, Тнемил вроде как и ответил на его вопрос, а с другой – словно бы уклонился от ответа.
Иногда при выполнении очередного задания Эктор видел других сотрудников УКС и других Управлений. Куратор ему объяснил, что есть определённые знаки, с помощью которых сотрудники информируют друг друга, или – семафорят, как было принято говорить среди них. Семафорить – это значило показать знаками, что ты – тоже сотрудник. Или – что ты находишься при исполнении задания и вмешиваться в происходящие события не нужно. Ведь порой бывало так, что те или иные действия одних сотрудников могли мешать планам их коллег и Кураторов, и они, сотрудники, могли броситься на защиту своих живущих, не зная глобального замысла, спущенного свыше. А ещё бывали случаи, когда сотрудники Службы, наоборот, семафорили друг другу, тем самым прося о содействии при выполнении задания.
Однако же при этом некоего единого знака для идентификации сотрудником самого себя не существовало. В связи с этим нужно было сверять сразу несколько фактов. Например, наличие каких-либо шрамов или иных следов на левой руке или же на левой половине лица. Также это могли быть и часы на правой руке – несмотря на то, что человек – правша. Ещё это была манера жестикуляции. Допустим, кисть руки, сложенная в форме пистолета, – когда указательный и большой пальцы вытянуты под углом девяносто градусов относительно друг друга, а остальные собраны в кулак. Плюс к тому это могло быть жестом или же просто – сотрудник мог приложить в таком виде руку к лицу. Просемафорить также можно было и мимикой при визуальном контакте. Например, сотрудник мог одновременно закрыть оба глаза, а потом моргнуть левым. Впрочем, были ещё и другие – гораздо менее приметные – согласованные знаки служебного семафора.