Родич булгарина, жирный щекастый купчик, совершенно не похожий на сухопарого Мамли, был вне себя от радости, когда узнал, что сможет принять непосредственное участие в сделке с беспошлинными товарами. Так сам Мамли Ратибору заявил, усмехаясь. Прибыли от такой торговой операции всем хватит. Да и товары отменные, византийские, пользующиеся спросом. Ведь не зря их Казимир на продажу в Полоцк вез. Но про это ни слова сказано не было, нечего всяким булгарам, пусть даже и самим родичам Мамли, знать. Эта тайна не для всех, о чем и помалкивали соучастники.

Ладью с насадом Мамли у Ратибора приобрел по хорошей цене. Купец решил продолжить свое путешествие до Киева по воде. Трэлей всех он тоже выкупил, пригодятся и рабы в дороге. Лошадей, кибитки и телеги булгарин оставил на попечение родственнику. Тот им применение найдет. Да и не Ратибора это заботы.

А так очень прибыльно, в целом, расторговался Ратибор с друзьями, доли все получили отменные.

Настало время и к воеводе Храбру пировать идти. Тем более, что настроение у всех хорошее – кошели от серебра распухли.

Народу на дворе Храбра было – не протолкнуться. Воевода, похоже, пригласил пировать всю дружину и большую часть смоленского боярства с купечеством.

«Интересно, а на княжеском подворье хоть кто-нибудь, кроме холопов и самого князя остался?» – подумал Ратибор, глядя на это многолюдство и усмехаясь.

Сновали туда-сюда рабы с блюдами, заваленными угощениями. Девки таскали кувшины, бочонки и крынки с выпивкой и разными напитками. Прямо во дворе на кострах жарилось мясо – рабы вертели бараньи туши, молочных поросят, здоровенные шматы говядины и лосятины с олениной, запекали гусей и уток. На огромных плоских сковородах шкворчали перепелки, рябчики, голуби и куропатки. В нескольких гигантских котлах булькали каши, варились и тушились овощи.

С большим размахом организовал пир воевода.

Тут и там кучковались разрозненные пока группы гридней, знатных городских людей и приглашенных торговцев, негромко общаясь между собой и поглощая вино, пиво и легкие закуски, которые разносили на полированных досках отроки.

Наконец, воевода пригласил всех в большую трапезную, к накрытым столам. Народ оживился и, одновременно загомонив несколькими сотнями голосов, двинулся занимать места. Несколько ключников рассаживали гостей за столами, согласно рангу, уважительно провожая самых почетных прямо до лавок, а остальным просто указывая на их места. Так заведено было, никто не обижался.

Ратибора с его гриднями встретил у входа в трапезную сам старший ключник Храбра и лично проводил до лавок в середине зала – проявил уважение, как важным гостям. И места тоже хорошие им достались – не прямо рядом с хозяином, но и не в конце столов. Ратибора, как друга князя, тут запомнили и уважали, как и уважали его хольда Торира, бывшего смоленского сотника.

Началось застолье, шумное и веселое, с тостами и заздравными речами. Сначала все чинно было, по старшинству вставали гости, по очереди. Говорили добрые слова про хозяина дома воеводу Храбра, его жену, да про князя Мстислава, выпивали и садились обратно, вытирая усы с бородами поднесенными холопами рушниками. А потом все плавно перетекло в обычную дружескую попойку, когда уже никто особо и не слушает, что тостующий говорит, и просто выпивая, когда раздается очередной одобрительный рев гостей. Неважно, какой там повод – главное выпить вместе со всеми, поржать и поорать погромче.

Ратибор со своими друзьями от остальных тоже не отставал. Решил, что можно расслабиться по полной. Устал Ратибор за последние недели, а тут, в кругу дружески настроенных людей, он почувствовал себя в безопасности и позволил отпустить вожжи. Вино с пивом текли рекой – прислуживавшие отроки с холопами только успевали наполнять чарки.

Настало время освежиться. Ратибор, пошатываясь, поднялся с лавки и побрел наружу. Хотелось подышать свежим воздухом.

Кречет вышел в полупустой темный двор, освещенный сейчас лишь парой факелов и светом нескольких костров, где холопами все еще жарилось мясо, и остановился, вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух и глядя на отблески костра.

Из темноты навстречу Ратибору, покачиваясь, шагнул незнакомый человек в неплохой кольчуге. Не простой воин, сразу видно. Десятник, не меньше. В руках его был кувшин с вином.

– Выпьем, брат? – пьяненько спросил воин, протягивая кувшин.

– А давай, почему бы и нет? – Ратибор принял емкость и хорошенько глотнул прохладного кисленького напитка. – Как звать тебя, воин?

– Я – Мороз, Мстислава-князя десятник.

«Угадал, значит, и вправду десятник он», – подумал Ратибор. В голове его зашумело, картинка слегка поплыла. – «Что-то я напился, пора домой идти. Надо Аудульфа с Беляем найти!»

– Держи кувшин, Мороз! Пойду я…

Ратибор протянул глиняный сосуд новому знакомому и неожиданно покачнулся. Через мгновение Кречет понял, что падает на землю и ничего с этим не может поделать. А десятник Мороз стоит рядом и, глядя на него сверху, мерзко ухмыляется.

Потом свет погас.

Глава 6

Сознание возвращалось медленно. Сначала Кречет почувствовал запахи, потом услышал какие-то звуки. В сознание-то Ратибор пришел, но тело его слушаться отказывалось. Даже веки не поднять было, чтобы глянуть, куда это его везут. То, что он перемещается в пространстве, Ратибор понял сразу. По ощущениям, он в лодке лежит, которая плывет по спокойной воде. Рывки – это веслами гребец, или гребцы, работают. И тихие всплески воды явно подсказывают об этом.

Раз! Всплеск. Рывок. Раз! Всплеск. Рывок…

Бодро движется лодка, да только Ратибору это не в радость. Его похитили, без всяких сомнений, и сейчас везут куда-то от смоленского дома подальше. Опоил его какой-то дрянью десятник Мороз, а он, Ратибор, даже подвоха не почувствовал. Решил, что все вокруг друзья, и расслабился. Это плохо. С добрыми намерениями так не делают. Это враги постарались. А кто враг? Разве в Смоленске были у него недруги? Вроде бы и не было… Надо вспоминать… Так. Ну, прищучили отравителей в прошлый раз. Но главного из них злодея по приказу князя Мстислава казнили и Ратибор совсем не причем, чтобы ему за это мстить. Остальную команду подельников казненного он с собой в Полоцк увез, к работе пристроил, да так, что довольны все остались – и кузнец, и травник при деле, не бедствуют и развиваются. Так что ни им, ни их родичам, если таковые остались в Смоленске (надо было раньше уточнить, досадное упущение!), мстить тоже ни к чему. Так кто же тогда похитил Ратибора?

Есть, правда, еще одно дело, за которое, теоретически, с Ратибора спросить могут. Он ведь побил отряд черниговского князя Игоря, что на границе со смоленскими землями хулиганил. Но там ведь дело было тайное – кроме Ратибора и его людей, а также князя Мстислава, воеводы Храбра и княжеского ключника (как там его звали?), никто и не знал больше об этом задании… Или все же знал кто-то? И вообще, знают двое – знает и свинья! Так ведь гласит немецкая народная мудрость о необходимости сохранения тайны¹⁰.

«Когда вернусь в город, поговорю и с князем, и с воеводой. Но они вряд ли меня продали черниговскому князю Игорю. Ни к чему им это. А вот с ключника спросить следует строго. Больше некому было в этом поучаствовать!» – подумал Ратибор и снова попытался пошевелиться. Не получилось, организм по-прежнему не слушался. Глаза тоже не открылись. Зато Кречет услышал тихий разговор.

– Мороз! А че мы на ночь глядя вышли? Неужели утра не дождаться было? Я спать хочу! – поинтересовался неизвестный Кречету молодой голос.

– В Ирии¹¹ отоспишься! – проворчал уже знакомый Мороз. – Не твоего ума дело, зачем мы ночью вышли, усек? Греби давай, и помалкивай. Молод еще, чтобы вопросами своими меня пытать!

– Да я что, я ничего! – тут же начал оправдываться любопытный молодой. – Я просто девке медяху заплатил, чтобы она со мной на сеновал пошла, а ты меня сдернул сюда!

– Что твоя медяха?! Нам за этого шпыня серебра отвалят – так что богачом станешь, Борщок! Греби!

– Серебро – это хорошо! – удовлетворенно проговорил Борщок и заткнулся.

«Так. Значит, Мороз меня похитил, это точно. Голос я узнал. Кто-то обещал ему серебра за меня отсыпать. А второй, что на веслах – Борщок, его помощник. Похоже, что отрок молодой. Уже хоть что-то я узнал» – подумал Ратибор. – «Ладно, все равно ничего сделать не могу пока, так что остается только слушать. А дальше действовать по обстоятельствам».

Неожиданно раздался третий голос, грубый бас:

– Мороз! А ведь он – воин знатный! Доспехи дорогущие, считай, как у воеводы, да оружие. Ты про то нас не предупреждал. Его искать будут крепко!

– Будут. А нам-то что? Мы уже того – тю-тю из города! Ищи нас, где хочешь! Броньку с оружьем его продадим, да тоже поделим. Об этом уговора не было, чтоб в броне его доставить. Ему и исподнего хватит. Так что не робейте, разбогатеете вскоре!

– Зачем тебе это, Мороз? – не отставал третий. – Ты же десятником у Мстислава в дружине был, на хорошем счету у воеводы Храбра. Неужели мало серебришка платил тебе князь? Или личный счет у тебя к этому?

– Ну, личный, да. И что? – нехотя ответил Мороз. – Он родича моего убил. Так что кровник он мне!

– Вот как… – задумчиво протянул третий, пока безымянный, голос.

– Вот так! И хватит меня пытать, говорю же! – раздраженно заявил Мороз. – Вам хорошо заплатят, а другого знать не нужно! Хватит об этом!

Дальше поплыли молча.

«Значит, двое на веслах сидят. Один – отрок безусый. Этот ни о чем. А вот второй – занятный персонаж. Морозу пришлось на вопросы его отвечать, не отмахнулся, как от молодого Борща. Как смогу глаза открыть, надо к нему присмотреться. Может удастся договориться…»

Ратибор решил, что раз он шевелиться не в состоянии, то тогда нужно просто расслабиться и не тратить силы и нервы. Через некоторое время ему удалось заснуть.

***

Кречет проснулся, когда начало стремительно светать. Попробовав пошевелить пальцами, он понял, что действие отравы прошло. Тогда Ратибор стал аккуратно разогревать мышцы, то напрягая их, то расслабляя. Хоть и связан, но затекшее тело – это плохо. Вдруг представится шанс освободиться? Нужно разогнать застоявшуюся кровь по жилам.

Разогревшись, он осторожно приоткрыл один глаз, чтобы оглядеться.

Так. Две пары весел. На первой паре сидит рыжий веснушчатый парень лет шестнадцати. Наверняка он и есть Борщок. На второй паре – взрослый мужик в свободной кожаной рубахе и таких же штанах. Крепкий, широкоплечий и мрачный.

«Серьезный персонаж. Брутальный! И на воина вполне похож!» – подумал Ратибор. – «Не зря с ним Мороз более уважительно разговаривал. Кстати, а где сам Мороз?»

– Смотри, Мороз! – вдруг заговорил брутальный мужик. – Вон речушка приметная! К вечеру точно на месте будем!

– Ага, вижу! – ответил Мороз откуда-то позади Кречета. – Нас там ждать должны.

«На корме сидит!» – догадался Ратибор.

– Перекусить успеем! – продолжил Мороз. – Борщок, тащи сюда котомку со снедью! И вино принеси. Дрозд, дай брату флягу с вином!

«Дрозд, значит. Еще одно знание» – мысленно кивнул Ратибор и прикрыл глаза, пока похитители не заметили, что он очнулся. – «А Борщок – брат ему. На этом можно сыграть!»

Послышалась возня – это парень доставал пищу. Неожиданно раздался крик боли. Орал Борщок:

– А-а-а-а! Я ногу проткнул! Тут гвоздь торчит! Уй, как же больно-то!

– Заткнись, Борщок! – рявкнул Мороз. – Чего орешь на всю реку, как свинья недорезанная?!

– Нога! – продолжал стонать Борщок. – Насквозь пропорол!

– Заткнись, говорю! Какой из тебя воин, если ты от гвоздя так ноешь?! – Мороз разозлился. – И чего я с тобой связался? Нет, не выйдет из тебя дружинника княжьего!

«Ну что, пора? Кажется, мой выход!» – подумал Ратибор, а потом широко открыл глаза и громким загробным голосом проговорил:

– Ну все, Борщок! На ржавый гвоздик напоролся, скоро лихоманка тебя сожрет! Вижу – сначала холодно тебе будет, потом жарко, а дальше – в Ирий!

– Не хочу в Ирий! – Борщок выпучил глаза, глядя на неожиданно очнувшегося и вещавшего страшным голосом пленника, и расплакался.