– Дорогой…

– Что «дорогой»? Ты туи видела? Это что за праздник дантиста на моем участке?! Уже в третий раз за сезон!

– Милый!

– Что «милый»? Я за что Фридриху пять сотен отвалил? Чтобы соседям подмигивать через щели? Да ты только посмотри, Дари, на эти голые сучья!

– Гаррет, может, дело вовсе не в туях? – робко прозвучал голос Дари, желающей успокоить разбушевавшегося супруга.

В звенящем от напряжения воздухе повисла секундная пауза, за которой последовали бухающие удаляющиеся шаги.

– Конечно не в туях. Дело во Фридрихе! В этом неприхотливом вечнозеленом торгаше, чей густой покров скоро испытает на себе все прелести сезонного увядания!

Шорох открывающейся автоматической двери гаража ясно давал понять, что над густым покровом некоего Фридриха нависла серьезная угроза.

– Но, дорогой, – предприняла еще одну попытку Дари, – туи на противоположной стороне в полном порядке. А ведь они все из одной партии. И все от Фридриха.

Похоже, ее доводы наконец-то достигли взбудораженного праведным гневом Гаррета: в новой паузе яростное горловое бурление сменилось задумчивым мычанием. Дверь гаража недовольно звякнула и снова зашуршала.

– Дорогая, а ты не помнишь, куда я дел ту треклятую инструкцию по уходу за хвойными?

Скрипнула парадная дверь.

Качели легонько скользнули. Мелис вздрогнула, но почти сразу улыбнулась.

– Ты немного перестарался, не думаешь? – В ее голосе проскользнул упрек. – Из-за тебя Моррисы скоро вконец рассорятся.

На плечи Мелис опустился соскользнувший плед, укутав хрупкую фигурку в теплые объятия кашемира. Торен осторожно коснулся ладонью ее лобика.

– Да все в порядке, – надулась Мелис и, недовольно тряхнув косичками, отстранила его ладонь. В ее широко распахнутых голубых глазах застыла грусть. – Меня больше не лихорадит, говорю же.

– Два дня назад ты тоже так говорила. – Торен вернул упрек баритоном. – А потом моя милая сестренка бухнулась в обморок прямо посреди лоджии.

Высокий светловолосый парень обошел качели и, встав прямо напротив Мелис, испытующе уставился на нее. Она смущенно потупилась.

– Мне тогда стало душно, вот и все, – тихо сказала она своим тонким запястьям.

– Ну да, и солнце в глаз попало, и пылью придавило.

– Торен! – вскинула Мелис гневный взгляд.

Однако это не произвело никакого впечатления на двадцатилетнего парня: его выразительно вздернутая бровь и подчеркнуто-вежливое выражение лица были красноречивее слов. Мелис нахмурилась и попыталась скопировать его невозмутимое выражение лица, но эффект получился совершенно не таким, на который она рассчитывала. Снисходительность во взгляде Торена сменилась озадаченностью.

– У тебя что-то болит? – Уперевшись руками в спинку качелей, он обеспокоенно склонился над ней.

– Что? Да нет же! – Мелис отклонилась назад и, скрестив руки на груди, раздраженно уставилась на брата. – Со мной все хорошо!

– Ладно, как скажешь, – с сомнением произнес он и тоже немного отстранился. А затем растерянно оглянулся и нахмурился. – Как давно ушла смотрительница?

Мелис втянула голову в плечи и поджала губы.

– Я отпустила ее, – наконец буркнула она себе под нос и принялась нервно теребить плотный шарф на тонкой шее.

– Я не спрашиваю, по какой причине она нарушила свои обязанности, – холодно произнес Торен, снова нависнув над оробевшей Мелис. – Я спрашиваю, как давно ее нет.

– Совсем недолго. Где-то десять минут. Ну максимум полчаса, – поправилась Мелис под испытующим взглядом брата. – И что такого? – бросила она с вызовом. – Мне не нужна нянька, Торен! Я взрослый, самостоятельный и дееспособный человек – и вполне могу сама о себе позаботиться!

В порыве праведного возмущения Мелис не заметила, как вскочила с качелей. Плед с тихим шорохом скользнул с плеч и остался на сиденье, явив перед изумленным Тореном тонкий хлопок короткой пижамы и плюшевые тапочки. Глаза парня расширились.

Осознав собственную ошибку, Мелис отступила назад и лихорадочным движением попыталась запахнуться в плед, но подошедший брат поймал ее ладони и сжал в своих.

– Ты… ты давно здесь сидишь? – едва сдерживаясь, сквозь зубы спросил Торен. Мелис попыталась забрать свою ладонь, но силы были явно не равны. – У тебя же руки ледяные! А ну живо в дом! – все еще удерживая ее ладошку в своих пальцах, он резко развернулся с намерением поскорее увести сестру в теплый дом.

Под его ногами что-то тихо хрустнуло.

– Не приказывай мне! – возмущенно воскликнула Мелис, взмахнув свободной рукой, – и внезапно застыла на месте.

Торена прошиб холодный пот.

– Только не снова, – дрожаще произнес он и обернулся.

Уронив плед под ноги, Мелис стояла на каменной дорожке и, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бормотала себе под нос. Ее голубые глаза обесцветились, взгляд стал пустым, отрешенным. И чем дольше она говорила, тем сильнее ее тонкие губы растягивались в жуткой ухмылке.

– Мелис… – В голосе Торена проскользнул липкий испуг. Он сжал ее ладошки и прижал к своей груди. – Мелис, милая, прости. Я не хотел. Приди в себя, прошу. Мышонок, ты слышишь?

– …ru immitamm de Entorar, – тихонько шептала она, ничего не замечая вокруг.

– Мелис, пожалуйста! – Торен притянул сестру к себе и обнял. – Бога ради, прекрати!

Это помогло. Шепот утих, и Мелис перестала раскачиваться. Торен ощутил ее маленькие ладошки у себя на спине.

– Прости, – тихо всхлипнула Мелис, уткнувшись лицом ему в грудь. – Я снова доставляю проблемы?

– Ничего ты не доставляешь, – вздохнув с облегчением, произнес Торен и крепче обнял сестру, словно боясь даже на мгновение выпустить ее из рук. – Тебе абсолютно не за что извиняться, Мышонок.

– Ради меня ты снова сорвался с работы, не так ли? – Она не спрашивала, а констатировала факт. – Почему я стою посреди двора в пижаме и тапочках в ноябрьский день, я даже спрашивать не буду.

– Ах да, – спохватился Торен, выпустив сестру из объятий, поднял плед и накинул на ее хрупкие плечи.

– С каждым днем все хуже, да? – невесело улыбнулась Мелис, укутавшись в плед по самый подбородок.

– Ну тут ты права, – развел руками Торен и кивнул на соседний участок. – Их туям уже вряд ли что-то поможет, – пошутил он и одним бесцеремонным движением укрыл пледом голову застывшей Мелис.

Она вздрогнула от неожиданности и, ругнувшись себе под нос, сердито убрала кашемир с головы.

– Да при чем здесь туи, Торен?! – Опалив брата гневным взглядом, Мелис резко взмахнула рукой, отчего плед съехал ей на плечи. – Думаешь, я не знаю? Не понимаю, что происходит? Думаешь, не вижу, как ты надрываешься в попытках найти способ остановить эту… это. – Она осеклась, настороженно огляделась по сторонам, прислушиваясь к звукам за соседской оградой, и только после этого позволила себе тихо продолжить: – Ты тратишь деньги на охранную систему и камеры по всему дому, тратишь свое время на поиски лучших врачей в городе и за пределами. Да ты всех ворожей и травниц этого города по именам знаешь! Еще не хватало, чтобы ты попал в неприятности из-за меня!

– Брось, Мелис, что за глупости ты себе напридумывала? – усмехнулся Торен, ощутив неприятный спазм в горле. Ему пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: – Камеры нам нужны для нашей же безопасности, и вообще, они есть у каждого второго в нашем микрорайоне. Как, кстати, и хороший частный врач. А бабки эти… они сами ко мне постоянно цепляются. Я же не виноват, что после дежурств мое лицо выглядит хуже, чем задница алкаша!

Но Мелис, казалось, его совершенно не слышала.

– Ты берешь сверхурочные, чтобы заработать как можно больше, – продолжала говорить она, совершенно не замечая, как с каждым словом лицо брата все больше темнеет, – но сразу же срываешься оттуда, стоит моей левой пятке чихнуть. Ты из кожи вон лезешь, чтобы вернуть меня в прежнее состояние. Вот только это не в твоих силах, и мы оба это прекрасно…

– И что ты предлагаешь, Мелис? – перебил Торен и, скрестив руки на груди, угрюмо уставился на сестру.

Она смутилась, но взгляд не отвела.

– Мы ведь уже обсуждали. – Ее голос дрогнул. – Тот пансионат, помнишь? «Ставрос», кажется. Там прекрасные врачи и даже бесплатное размещение за счет…

– Опытов? – зло сплюнул Торен.

– Исследований! Они имеют дело с разными случаями. И предлагали нам помощь.

– Нашла кого вспомнить, – процедил сквозь зубы Торен, отмахнувшись. – Эти останки профессорской мудрости никогда ни с чем подобным не сталкивались, поэтому они совершенно не в состоянии нам помочь…

– Мне.

– Что? – Торен недоуменно уставился на помрачневшую Мелис.

Она задумчиво коснулась шарфа на шее, а затем, будто что-то вспомнив, криво ухмыльнулась и, сжав мохеровую ткань в кулаке, подняла взгляд.

– Они не в состоянии помочь мне, Торен. Но в состоянии облегчить жизнь тебе. Я уйду на полное обеспечение пансионата, а ты перестанешь дергаться из-за моего состояния. Ты наконец-то сможешь сосредоточиться на работе, о которой мечтал! Ты заслужил это, как никто другой. Так что брось, наконец, эти бесполезные попытки и займись уже своей жизнью. Пускай хоть у кого-то в нашей семье, – Мелис обняла свои худенькие плечи, – она не закончится.

Конец фразы робко дрогнул, а затем и вовсе поспешил раствориться в зловещем шелесте опавшей листвы.

Мелис закусила губу и съежилась.

– Так чем, говоришь, мне следует заняться? – Торен улыбнулся так искренне и дружелюбно, что она испуганно вздрогнула.

Укутавшись в плед по самый подбородок, она отступила в сторону и попятилась.

– Ты знаешь, о чем я, – глухо пробурчала Мелис, не переставая пятиться в попытке увеличить дистанцию. Что, впрочем, совершенно не сработало, поскольку Торен решительно двигался на нее. – И мы оба прекрасно знаем, что я права.

– Тогда почему ты отходишь? – еще шире улыбнулся он, ускорив шаг.

– Просто хочу прогуляться, – ляпнула первое, что пришло в голову, Мелис и, наплевав на гордость и достоинство, развернулась к дому. – Прекрасная осенняя пора, погода хорошая, тихая, а ты меня чертовски пугаешь, – пробормотала она и быстро, насколько позволял тугой кокон пледа, засеменила ко входу в дом.

Но далеко уйти ей не удалось: Торен, в два широких шага настигнув беглянку, носком ботинка наступил на влачащийся край пледа, пригвоздив сестру к дорожке. От неожиданности Мелис качнулась назад – и тут же угодила в приготовленные силки-объятия.

– Итак? – протянул Торен, грозно нависнув над озадаченной сестрой. – Кто-то что-то там говорил о проблемах.

– Тебе показалось, – буркнула Мелис, предприняв еще одну неудачную попытку обрести свободу, от которой ее отделяли плед, брат и инстинкт самосохранения. – Ладно, Торен, достаточно. – Она отстранилась и развернулась к нему лицом. – Я все поняла.

– У нас впереди долгая жизнь, Мелис, – медленно, разделяя слова ударениями и паузами, произнес Торен. – У нас обоих. Я позабочусь об этом. – Он крепко сжал ее плечи, отчего плед съехал вниз, обнажив тонкие ключицы, между которыми зловеще розовело зарубцевавшееся напоминание о страшной автокатастрофе.

Проследив за взглядом брата, Мелис охнула, отстранилась и подтянула плед.

– Прости, я не хотел, – виновато прохрипел Торен и неуклюже потоптался на месте. – Мне и правда не стоило…

– Ты все еще видишь их?

– Что? – Торен вздрогнул и застыл.

– Я вот вижу. – Голос Мелис стал глухим, безжизненным. Отстраненным. И чужим. – Почти каждую ночь. – Ее тонкие пальчики скользнули по краю пледа на плече. – И не только их. – Мелис сжала ткань. Торен с трудом сглотнул подступивший ком и вдруг ощутил, как дрожат его руки. Он попытался подойти, но враз онемевшие ноги отказались повиноваться. – Ты знаешь, Торен, я будто все еще там. Стою и вижу… их. И ее… – Мелис прерывисто вздохнула. – Торен, я хочу… давно хотела сказать, что…