– Грязное животное! – не опуская пальца, женщина стала угрожающе приближаться, продолжая тираду. – Неслыханно! Вы притащили дикое животное на изолированный объект!

Недовольная женщина была одета в белый халат, её кучерявые седые волосы хоть и были забраны в хвост, но местами свисали выбившимися прядями, а близко посаженные глаза пылали яростью и негодованием. Пока она пересекала помещение, Верон взял чашку с чаем и отпил глоток, а потом поднял вторую руку, глядя на женщину сквозь дисплей на запястье, мгновенно отобразивший краткую информацию о человеке, попавшем в поле действия сенсоров: «Доктор Олби, постоянно практикующий врач СГР Край-9. Социальный рейтинг: два миллиона пятьсот шестьдесят пять тысяч четыреста пятьдесят пунктов. Интеллектуальный рейтинг: сто десять пунктов».

– Я требую, чтобы животное немедленно было помещено в лабораторный блок! – вскрикнула Олби.

– В этом нет необходимости. Оно не покинет моей комнаты, а утром я намерен отбыть, и, уж поверьте, как можно раньше, – ответил Верон, не будучи уверенным, какой тип защитной тактики ему выбрать – попытаться слиться с местностью и просочиться сквозь стену, или же окатить агрессора кипятком и убежать. Вместо этого он приветственно поднял кружку и кивнул. – Сейчас же мне необходимы горячая еда, здоровый сон и ваше отсутствие в зоне моего акустического спокойствия.

– И не думайте, что вы можете рассчитывать на спокойствие, пока грубейшим образом нарушаете порядок пребывания на моей станции! – не унималась Олби, трясясь от гнева и брызжа слюной в собеседника. – Смею напомнить, что статья пятнадцать раздела пять Правил пользования общественной инфраструктурой прямо предписывает вам по прибытии на исследовательский объект обеспечить карантинное содержание перевозимых животных и растений, не прошедших все противопатогенные проверки!

Сделав полшага назад и поставив чашку с чаем на стойку витрины, Верон стал шарить вокруг в поисках подсластителя, при этом медленно и со снисходительной интонацией, которая могла разве что сильнее взбесить раздражённого доктора, начал объяснять:

– Прошу вас заметить, что статья пятнадцать, которую вы изволили упомянуть, даже имеет название «Прибытие на исследовательский объект ДЛЯ проведения исследований и экспертиз», что, как и её содержание, идёт в прямое противоречие с реальным положением дел, так как я прибыл на данную станцию с принципиально иными целями, никак не связанными с исследовательской деятельностью – кроме, быть может, сбора практических данных о качестве предоставляемых здесь постояльцам спальных принадлежностей.

– Мне абсолютно, решительно и бесповоротно наплевать, с какими целями на мою станцию прибывают личности вроде вас, если они бездумно тащат с собой в жилой блок необследованный биоматериал! – продолжала тыкать пальцем Олби. – Все эпидемии мира начинались с одного дегенерата!

– Не перегибайте палку, Олби, – внезапно раздалось из дальнего угла столовой, где сидел одинокий посетитель, оторвавшись от чтения и пристально глядя на доктора исподлобья. – Всё-таки молодой человек у нас в гостях.

Он откинулся на спинку стула и выглядел очень уверенно, а его басовитый голос звучал громко, но при этом спокойно и мягко – может быть, отчасти из-за пышных усов своего владельца.

– Почему бы нам с вами, друзья, не разделить трапезу, заодно спокойно обсудив сложившуюся ситуацию? – предложил усач. Он был высок и худощав, но крепок, и производил впечатление солидного человека. И так как больше содействия ждать было неоткуда, Верон посчитал за благо согласиться.

– Приятно удивлён слышать разумные слова, – сказал он и, подмигнув доктору, схватил две порции найденного-таки подсластителя и направился к столу.

– Позвольте мне представиться, – произнёс усатый господин, привстав и приветствуя Верона рукопожатием, – Лахти, координатор станции. А вы, доктор, к нам присоединитесь? – невозмутимо спросил он и указал своей ладонью на заботливо отодвинутый им стул. Помедлив немного, Олби фыркнула, нехотя подошла и плюхнулась на предложенное место.

Сделав глоток чая, Верон спросил:

– Каковы ваши задачи на станции, господин Лахти? Вы не похожи на геолога.

– Нет, что вы, – добродушно рассмеялся тот. – Я не имею ничего общего с исследовательским процессом. Скорее, моя задача – следить, чтобы Олби не загрызла тех, кого сама ежедневно спасает от мучительной смерти.

– Иными словами, вы организуете быт резидентов?

– В том числе. В основном – слежу за поставками реактивов, наличием ресурсов, ну и корректностью взаимодействий, разумеется, – Лахти посмотрел на Верона более серьёзным взглядом.

– Я понимаю, о чём вы. Уверяю вас, что не имею к досточтимому доктору ни малейших претензий – она ревностно отстаивает сферу своей ответственности, – сказал Верон, и Олби явно немного расслабилась, почувствовав некоторое понимание с его стороны. – Но, в свою очередь, смею заметить, что под диким животным в данной ситуации подразумевается всего лишь безобидный слепой котёнок, и радиус поражения оного не превышает полотенца, в которое он закутан. Естественно, ему требуется постоянный контакт, поэтому не может быть и речи о размещении животного в лабораторном блоке – оно может просто не пережить эту ночь.

– Интересно, – сказал координатор и задумался ненадолго. – Доктор Олби, какие, на ваш взгляд, возможны негативные последствия присутствия этого животного на станции?

– О, самые страшные! – отвечала доктор с явным воодушевлением. – Ведь мы не знаем, какие возбудители могли передаться ему от матери. Ещё до утренней дезинфекции всё это может проникнуть в вентиляционные, водопроводные системы, поставив под угрозу безопасность всей станции.

– Уверяю вас, – перебил Верон, – что я целый день сегодня анализировал показатели и данной особи, и её сородичей, и все они соответствовали нормативам, что позволяет сделать вывод об отсутствии патологий. Эта кошка вполне здорова.

– Уточните возраст животного, – произнёс Лахти.

– Сегодня был её десятый день.

Доктор Олби издала презрительный возглас и вскинула руки:

– Прошу вас, инкубационный период многих вирусов может превышать две и три недели, и это – не касаясь тех ситуаций, когда переносчик может вовсе не иметь симптомов!

Вдруг раздалась короткая трель, и наручный дисплей костюма Лахти засветился. Координатор взглянул на него и произнёс:

– Слушаю тебя, Генри.

– Прошу прощения, что прерываю важный разговор, однако, поступила информация, которую я посчитал потенциально важной для контекста беседы.

– Продолжай.

– По моим данным, только что освободилась главная лаборатория, и по окончании регламентированной процедуры дезинфекции появится возможность провести экспресс-анализ на распространённые возбудители заболеваний обсуждаемой особи.

– Длительность теста?

– Новый аппарат позволил значительно ускорить моделируемые процессы, и общее время ожидания не превысит получаса.

– Принято, – кивнул в ответ Лахти. – Что ж, я вижу, как мы должны поступить: вы, мой друг, – обратился он к Верону, – кстати, вы не представились…

– Верон. Исследователь-зоолог.

– О, как отрадно это слышать! Люди вашей профессии – нечастые гости в наших краях, в то время как здесь чудная природа, и она заслуживает пристального изучения. Так вот: вам надлежит немедленно проследовать с животным в лабораторный блок и сделать во всеуслышанье описанный моим секретарём анализ на основные возбудители инфекций. Кроме того, вы оформите открытое исследование, чтобы мы с доктором Олби подписались на уведомления о его результатах. После чего вы сможете абсолютно спокойно перейти ко сну, забрав животное в свою комнату. В случае, если тесты будут отрицательны, разумеется.

– Но ведь… – попытался было возразить Верон, однако был тут же прерван координатором:

– Боюсь, что возражений принять я не могу: доктор Олби является постоянным экспертом и председателем комиссии станции по медицинским вопросам, она – квалифицированный эпидемиолог, и я не имею права игнорировать её предостережения, в особенности – как должностного и ответственного лица. Надеюсь, вы меня понимаете.

Зоолог устало взглянул на безмолвно торжествующую Олби, глядящую куда-то под стол с нескрываемой улыбкой, и понял, что сопротивляться сил у него уже не осталось, и быстрее будет выполнить их требования. Он покорно встал, кивнул собеседникам и молча направился к выходу. Олби и Лахти остались сидеть за столом, как будто сразу забыв о предмете спора и заведя беседу о чём-то совершенно ином.

Как только Верон вышел из помещения столовой, раздался тихий голос Джен:

– Я надеюсь, ты не сердишься. Координатор предложил разумный план. Доводы Олби не вызывают сомнений.

– Если я выживу, добравшись до лаборатории – тебе придётся распорядиться, чтобы в мою честь назвали какой-нибудь минерал.

– Знаешь, пока у них в этой области открытий не ожидается.

– Не беспокойся. Ещё минут тридцать – и я окаменею сам.

* * *

Верон проснулся от звука сирены, обнаружив себя сидящим за лабораторным столом, на экране анализатора крови горела надпись: «Исследование завершено. Патологий не обнаружено». Звук сирены был не очень громким, но заполнял собой весь лабораторный блок. Лампа над входом мигала красным светом. Вскоре раздался голос Джен:

– Вставай, Верон! Тебе назначено экстренное задание. Уровень секретности общий. Отказ невозможен.

– Не тараторь, Джен, – Верон тёр глаза, не понимая, что происходит. – Посмотри на меня. Сколько я спал?

– Чуть меньше часа.

– Бросай свои шутки. Мне нужна постель.

– Код тревоги: «Неклассифицированная форма жизни».

Верон застыл, не зная, как реагировать.

– Что ещё за форма? – спросил он. – Опять какой-нибудь жук с двумя спинами?

– Информации нет. Но вес твоего «жука» – почти пятьдесят килограмм. Патрульный робот доставит его сюда в течение десяти минут. Подготовь лабораторию для приёма гостей.

Верон, щурясь, ответил:

– Пятьдесят килограмм… – он огляделся вокруг, будто ища в окружении предмет с соотносимыми характеристиками. – Кажется, столько весила моя магистерская работа.

– Да, я до сих пор использую твой пример для объяснения практического смысла процесса сублимации студентам. Причём как физикам, так и психологам. Как бы то ни было, но в данный момент в оперативном радиусе ты – единственный зоолог. К тому же, в этой лаборатории есть всё необходимое оборудование. Тебе следует приступить к подготовке.

– Ох, и пожалею я о своих словах… но пятидесятикилограммовая неведомая зверюга… Что ж. Тащи сюда это членистоногое. Или что у тебя там. И, будь добра, убавь свою музыку. Не понимаю я этих новых течений.

Завывание сирены резко прекратилось. Освещение в лабораторном отсеке стало мягким и равномерным. Джен скомандовала:

– Вынеси Дору из изолятора. Исследуемое существо может быть агрессивно.

– Да где ты его такого нашла?!

– Патрульный робот эвакуировал его с места крушения неопознанного летательного аппарата.

– Неопознанного?

– Роботу не удалось идентифицировать модель аппарата, информационные интерфейсы оказались несовместимы.

– Может, это была устаревшая модель? – предположил Верон.

– В моей картотеке отсутствуют примеры оборудования, способного к коммутации на столь высоких частотах. Это исключает предположение об архаичности оборудования – оно технологичнее нашего.

– Ну тогда тебе следовало бы сначала поговорить с пилотом…

И тут Верон понял.

Он схватился за голову, стараясь совладать с фонтаном мыслей, а потом затараторил, несмотря на сбившееся дыхание:

– О, нет-нет-нет, не хочешь же ты сказать… постой, постой… это не может произойти вот так! Почему именно я встречаю их? Посреди ночи? Я на человека не похож!

– Как я уже сказала, ты – ближайший доступный зоолог, способный классифицировать неопознанное существо. Это твои прямые обязанности.