Шеф Джером Кеннингем по праву считал семейство Ллойдов бомбой замедленного действия. Маргарет с ним соглашалась, и не потому, что шеф был менталистом и мог бы повлиять на её мнение в обход доводов рассудка. К слову, Джерри отказался от титула, чтобы служить короне, в отличие от цеплявшихся за родовые регалии Ллойдов.

Факты говорили за себя: лорд Джон Ллойд ушёл из разведки после ирландской кампании, прихватив сестру местного революционера в качестве супруги, что кое-как прикрылось стремлением королевы наладить отношения с Ирландией. Хотя, разумеется, всё это происки старого лиса Энтони Ллойда, который выкрутился из скандального положения, найдя лазейку для оправдания брака единственного наследника. Так Ллойды обрели мятежных ирландских родственников и молчаливое презрение чопорной английской знати. Молчаливое – потому что положение министра Энтони Ллойда, а также титул, деньги и связи всё ещё имели значение в Старом свете.

Как будто этого оказалось недостаточно, единственная законная дочь Энтони Ллойда выбрала в супруги итальянского мафиози, а внебрачная дочь стала опасной преступницей и, по предварительным данным, скрывалась где-то в центральных Штатах. К слову, тоже с итальянцем, и по слухам – родственником мистера Медичи.

Штаты оказались ещё одним гвоздём в крышку гроба терпения МИ-6, ведь именно там Джона Ллойда оценили по заслугам, едва не переманив в федеральные службы. Лишь вмешательство Джерри не позволило им потерять потомственного менталиста перед самой войной. Валери пришлось целый год служить в доме Ллойдов, собирая информацию, а затем – плыть через океан, чтобы передать весточку лорду Ллойду от бывшего руководства.

И вот теперь они в одной команде. Мрачный, как туча, агент Ллойд, боевая машина Валери Стоун, которая играючи управлялась с любым оружием и в бою стоила двоих, и она. Маргарет Морган, единственный зарегистрированный маг-стихийник, способный подчинять все четыре стихии.

По авторитетному мнению учёных МИ-6 – ошибка природы, потому что такие, как она, не рождались уже несколько столетий.

– Он приходит в себя, – выдохнула Маргарет, перекладывая голову профессора Зборовского к себе на колени. – Передайте воду!

Напарник тотчас протянул ей флягу, и Маргарет бережно поднесла её к запекшимся, разбитым губам. Ян Зборовский стал национальным достоянием Объединенного Королевства и настоящей легендой в учёных кругах, так что, по мнению шефа Кеннингема, его неожиданное путешествие на родину, в далёкую Польшу, являлось непростительной ошибкой МИ-6. Нельзя было выпускать Зборовского из страны, и тем более не в захваченную немецкими войсками Польшу!

И всё-таки Ян нашёл способ, как обойти пограничные службы и выбраться на континент. Если бы не оставленная другу записка, Зборовского немедленно записали бы в предатели. К счастью, доктор Константин Вольф оказался умнее витавшего в облаках профессора и тут же поделился письмом с МИ-6.

Правда оказалась глупой и печальной: Зборовский не задумываясь рискнул жизнью и репутацией, чтобы помочь человеку, которого считал отцом, выбраться из захваченной рейхом страны.

Увы, ничем помочь Янушу Корчаку, воспитанником которого был Зборовский, молодой профессор не сумел. И, судя по всему, с лихвой расплатился за безумный порыв.

– Тише, тише, – негромко проронила Мэгги, как только Зборовский приоткрыл невидящие зелёные глаза. – Вы в безопасности, профессор. Не переживайте, мы вытащим вас отсюда…

Одинокая слеза скатилась из широко распахнутых глаз, и Маргарет инстинктивно вытерла её большим пальцем. Кажется, именно её прикосновение и привело учёного в чувство: он вдохнул, впервые по-настоящему глубоко, и с трудом сфокусировал на ней рассеянный взгляд.

– Выпейте ещё воды, – мягко попросила Мэгги, помогая профессору сделать ещё глоток. – Вот так…

Ян Зборовский оказался неожиданно молод. На вид Мэгги дала бы ему не более тридцати, хотя из досье следовало, что профессору сорок три. Видимо, Зборовский принадлежал той благословенной категории людей, которые остаются молодыми до самой смерти. Волосы, светлые на фотографиях, после проведённого под арестом времени потемнели и слиплись; гладкая кожа покрылась ссадинами и багровыми кровоподтёками.

Варвары! Так обращаться с величайшим гением столетия!..

Впрочем, если они хотели склонить профессора к сотрудничеству, то других способов воздействия у них и не оставалось. Зборовский был сильным менталистом; приказать ему не могли ни маги рейха, ни даже сама королева. Но вот так грубо, жестоко, грязно… Они же рисковали испортить тот самый мозг, который так жаждали заполучить!..

– Джон, – вдруг заметил друга Зборовский, с трудом переведя на него больной взгляд, – Януш не оставит детей… Понимаешь, Джон… не оставит детей…

Агент Ллойд молча стиснул безвольные пальцы профессора, накрывая их второй рукой. Зборовский ничего больше не сказал, прикрывая глаза, и в этот раз Мэгги не рискнула ни прикасаться к его лицу, ни вытирать бессильные слёзы. Знаменитый профессор жил в собственном хрустальном мире, не веря в грубость настоящего, и на что-то даже надеялся, возвращаясь на разорённую войной родину.

Подумать только: гениальный сирота из польского детдома, прихотью судьбы попавший в богатую английскую семью… Светило британской науки, ради которого МИ-6 рискнуло жизнями уникальной стихийницы и единственного телекинетика…

Поговаривали, что не без вмешательства её величества, которой профессор Зборовский оказывал уникальные целебные услуги.

– У нас гости, – громко сообщила Валери, резко выворачивая руль.

Фургон вильнул в сторону, отбросив агента Ллойда спиной к дощатой стене, а Маргарет крепче обхватила профессора за плечи, удерживая на месте. Им повезло, их зажало между лавками, так что крутой манёвр не навредил профессору. Шеф Кеннингем говорил – беречь голову. Без ног и рук, мол, Ян Зборовский представляет собой не меньшую ценность, чем с ними, а вот драгоценные мозги гения-менталиста следовало оберегать.

– Пригнитесь, – велел Ллойд, перебираясь на соседнее с водительским место.

Маргарет не переспрашивала: автоматная очередь прошлась по фургону, выбила щепки из дощатых дверей. Агент Морган размышляла недолго, вытянувшись на полу рядом со Зборовским.

– Простите, профессор, – накрыв его сверху собственным телом, сдавленно попросила Маргарет. – Постараюсь вас не придавить.

По бледным губам Зборовского скользнула тень улыбки.

– Я не… возражаю…

Над головой свистнула, прорвавшись через ветхие стенки, пуля.

– Метко бьют, – одобрительно прокомментировал агент Ллойд. Судя по голосу – высунувшись в окно. – Но и я не промазал.

Взвизгнувшие тормоза далеко позади подтвердили – и впрямь попал. Ещё несколько выстрелов, громких, уверенных. Хлопнуло чужое колесо, донеслись разъярённые крики. Маргарет даже различила несколько особенно забористых немецких оборотов прежде, чем автомобиль преследователей глухо ударился о фонарный столб. Снова автоматная очередь вслед, но уже отчаянная, бессильная: по фургону не попало ни одной пули. Зато теперь они точно подняли на уши всю столицу.

– Далеко до блокпоста? – крикнула Маргарет, отжимаясь от пола. Под дрожащими руками безвольно раскинулся измученный профессор.

– Минут десять, – охотно поделился Джон, оглядываясь. – Как вы там, мисс Морган?

Маргарет глянула на Зборовского, убедилась, что с профессором всё в порядке, и вскочила на ноги, перебираясь ближе к кабине. К слову, работать с агентом Ллойдом в экстремальных ситуациях оказалось на удивление легко: такие, как телекинетик, от стресса закаляются, а не расклеиваются, и действуют слаженнее и быстрее, чем обычно.

Ну должен же он был за что-то собрать свои звания и награды в прошлых кампаниях. Титул в военных условиях никак не помогает, это Маргарет знала точно.

– Баррикада, – остро глянув на командира, сообщила Валери. – Не прорвёмся!

Агент Ллойд тут же обернулся, напряжённо вглядываясь в нагромождение ящиков и бетонных блоков. Скрывшийся за уличным блиндажом отряд заработал слаженно, открыв огонь сразу из всех стволов. Хлопнула пуля, пустив ажурную сетку по лобовому стеклу, взорвалось колесо, пуская фургон боком, чертыхнулась Валери, удерживая в руках непослушный руль.

– На прорыв, мисс Стоун! Газу!

– Не пройдём!

– Газу, я сказал!!!

Маргарет должна была вернуться обратно, к профессору, но не смогла. Потому что вокруг чёрных глаз Джона Ллойда расцвела паутина лопнувших сосудов, страшно выделились покрасневшие жилы на абсолютно белом лице…

Валери сдавленно выругалась, когда ближайший к ним бетонный блок снесло в сторону, накрыв закричавших немецких солдат. Фургон, отчаянно скрипя сбитыми покрышками, прорвался на шоссе, а Джон Ллойд оглянулся, провожая блокпост страшным взглядом. Погони не последовало: единственный автомобиль заглох, выплюнув разъярённых солдат наружу. Снова пули – далёкие, злые.

Телекинетик медленно откинулся обратно на сидение и прикрыл ладонями лицо. За разбитым окном мелькали последние дома варшавских улиц. Маргарет переглянулась с Валери и с каменным лицом вернулась в салон, к профессору. Выходит, агент Ллойд может и так? На расстоянии, в движущемся объекте… предмет, намного превосходящий размерами и весом его физические возможности…

Шеф Кеннингем будет рад, прочитав отчёт.

– Это хорошо, – прошептал Зборовский, едва Маргарет присела рядом, – что такая мощь досталась человеку… который никогда не даст ей волю…

– Что? – поразилась агент Морган.

– Только представьте… если бы его возможности… упали в руки… плохие руки…

Маргарет только покачала головой, бережно протирая вспотевший лоб Зборовского носовым платком. Гениальный профессор мог себе позволить некий идеализм. В конце концов, для защиты его иллюзий и существовали такие, как она.

– Вырвемся через главный блокпост у выезда, и свободны, – устало проронил агент Ллойд, роняя руки на колени. – Я только надеюсь… их там не очень много…

Маргарет переживала о том же, а вот хмурую и сосредоточенную Валери, отвечающую за техническую часть их отчаянного вояжа, волновал, по-видимому, только оставленный в пригороде автомобиль. Доедут или нет, с пробитыми шинами и разбитыми окнами? Ещё же сменить паспорта, одежду…

– Странно, даже баррикаду не выставили, – подобрался агент Ллойд, как только показался блокпост на выезде. – Что за…

Фургон резко дёрнулся, как только Валери ударила по тормозам, и Маргарет, не удержавшись, отлетела к кабине, больно ударившись плечом. Куда снесло профессора, Мэгги не сразу увидела. Ах да, вот же, у её ног…

Хотела бы мисс Морган приписать это собственной неотразимости, но увы.

– Что с вами, мисс Стоун? – резко окрикнул агент Ллойд, меняясь в лице. – По газам, на прорыв! Я разберусь с погоней! В чём дело?..

Странный звон в голове. Дикая, болезненная пульсация в глазах… Будто все сосуды лопнули, заливая кипящей кровью оголённые нервы…

Пусть прекратится!.. Что угодно сделаю…

– Мисс Морган! Какого дьявола вы творите?!

Слушать… слушать внимательно… открыть двери…

Маргарет распахнула двери замершего фургона настежь, бездумно разглядывая окруживших их немецких солдат.

– Nicht schießen!*

(*Не стрелять. – нем.)

Маргарет спрыгнула наземь, повинуясь звенящей тишине в голове. Один из солдат тотчас приставил ей револьвер к голове, но она и не подумала схватиться за верный кольт.

Слушать… слушать внимательно…

Хлопнула водительская дверь, и к ней на деревянных ногах подошла Валери. Маргарет отметила пустые, неподвижные глаза подруги, как только та остановилась рядом. Лицо Валери, и без того невыразительное, стало буквально мраморным. Живая статуя с чужим голосом в голове…