Вернулась на свой стул, сложила ручки на коленях и прикинулась скучающей простушкой. Вообще-то, я никогда и не была особенной. Обычная среднестатистическая девушка своего поколения. Учеба, дом, развлечения – все по сценарию. Но тут, хочешь не хочешь, а быстро ума наберешься. Так, и что мы имеем? А ничего хорошего! Попала я по полной программе. Как я поняла, умыкнули меня у властелина соседнего, да не из вредности, а для того, чтобы своему, родимому властелину отдать. То есть как была избранной невестой, так и осталась. Только здесь у них до полнолуния, на которое свадебка, значит, назначена, еще целая неделя. А там, у Валика этого, полнолуние этой ночью было. Да и телепортировались мы из позднего вечера в день. Следовательно, на приличное расстояние от мышек с их властелином слиняли. Территории у них здесь поделены на домены. Изначально я угодила в домен Валика, а сейчас где? У какого-нибудь Толика или Жорика? Не суть важно, главное, что местный главнюк тоже на меня претендует. И что-то мне подсказывает, что я ему не для постельных утех нужна. Тоже сожрать хочет, как пить дать! Испокон веков, значит, наших девушек эти хмыри тырили и своим господам ненаглядным скармливали? А девчонки и рады были. Так тут вы, ребята, прогадали! Если вы у нас раз в сто лет столовались, то, может, раньше девушки и велись на вашу пропаганду, но сейчас-то двадцать первый век на дворе. «Избранная, честь и привилегия» – это больше не прокатит!

Серый заворчал и положил голову мне на колени.

– Тоже не нравится? – спросила я. – Оно и понятно, оба мы здесь с тобой не местные. Ты если уйти хочешь, иди. Я пойму, не обижусь.

На меня рыкнули, еще и лапу на колени положили.

– Эх, только ты у меня и есть, серый. Только тебе и можно верить. Плохо, что поговорить никак. Может, обернешься, или как там у вас это называется?

В этот момент за спиной послышался скрип двери и тихий смех.

– Это же дикий, полукровка, – произнес Иворг, видимо услышавший мою последнюю реплику.

– И что? Что вообще означает это ваше «дикий полукровка»? – возмутилась я, заступаясь за друга.

– Люди-волки у нас не в чести. Они живут обособленными группами на нетронутых территориях. Но иногда случается, кто-то из них выбирается к нашим селениям, принимает человеческий облик и находит пару среди людей. От таких пар рождаются полукровки. Если человеческая кровь сильнее, ребенок так и вырастает, даже не зная о второй личине одного из родителей. А если же побеждает зверь, то дитя обращается лет в пять-семь, да так и остается волком. Нет в полукровках силы контролировать процесс смены облика. Так что не жди, что твой друг станет человеком. Он разумен, как мы, но навсегда заперт в зверином теле.

– И что, ничем помочь нельзя? Может, как-то подсказать, направить? – едва не плача спросила я, поглаживая пыхтящего серого по голове.

– Во всяком случае, я не слышал, чтобы полукровки возвращались. Обычно они уходят и живут в лесу, поблизости от селения, в котором родились, – пожал плечами Иворг.

– Ужас какой, – всхлипнула я.

Не удержалась, сползла со стула, встала на колени и крепко обняла серого.

– А где тут наша красавица? – пропел ненавистный уже мелодичный голосок.

Подняла заплаканное лицо и увидела… Опять мечта! Только на этот раз мечта была женского пола и при взгляде на нее посещали совсем не романтические мысли. Если бы я была совсем уж дурнушкой, то от зависти взвыла бы. А так только немного позеленела.

– Акайя, – представилась девица со страниц гламурного журнала.

Даже в скромном синем платье с воротником стоечкой и широкой длинной юбкой ей удавалось выглядеть сексуально. Идеальная фигура (не пресловутые девяносто-шестьдесят-девяносто, а именно то сочетание пропорций, про которое говорят – девушка-мечта), идеальная кожа, с идеальным, блин, загаром. Высокие скулы, выразительные зеленые глаза, пухлые розовые губы, и грива блондинистых волос до пояса.

– Я понимаю Данисто, – пробурчала, неловко поднимаясь с колен. – Таня… – И руку протянула, чтобы, значит, поздороваться.

Отчего я вообще это сделала, не понимаю. В принципе к рукопожатиям никогда не была приучена, а тут вот…

На мою протянутую ладонь взглянули с явным недоумением.

– У нас так принято: руки пожимать при встрече, – попыталась сгладить неловкость.

– А-а-а, – протянула Акайя, продолжая демонстрировать в открытой улыбке идеальные опять же зубы.

Взяла мою ладонь обеими ручками, сжала на мгновение и отпустила.

– Рада с вами познакомиться, Таня, – пропела она, не исковеркав мое имя, между прочим.

Сразу видно, кто в их песочнице с электоратом общается!

Я в ответ только натянуто улыбнулась, припомнив, что эта краля недавно Иворгу про меня говорила.

– Идемте, вы наверняка устали и проголодались, – покосившись на серого, проговорила Акайя.

– Он со мной, – на всякий случай предупредила я.

Акайя недовольно покосилась на Иворга, видимо осуждая его за то, что не предупредил о моем сопровождающем, опять улыбнулась мне и прощебетала:

– Мы позаботимся о вашем… питомце.

– Я рассказал Татиане про полукровок, – вставил кудрявый, за что получил еще один недовольный взгляд.

– Попробуем урегулировать этот вопрос с населением, – уже не так дружелюбно протянула дамочка с обложки. – Идем.

И она вышла из комнаты. А мне так не хотелось идти за ней! С молодцем кучерявым как-то спокойнее было, он хотя бы сочувствие проявил. Но ничего не поделаешь, надо играть роль до конца.

Помахала угрюмому Иворгу ручкой и пошла за красавицей злобной. Вот что хотите мне говорите, а внешность тут вообще характеру не соответствует. Вроде и располагает, улыбается, глаза честные, а так и хочется развернуться и в противоположную сторону убежать. Вон, даже мой серый на нее волком смотрит.

– У нас тут все по-простому. Все люди открытые, честные. К каждому можно за помощью обратиться, – вещала Акайя, ведя меня по улице. – Поживите пока в свободном доме, а там видно будет. Едой и всем необходимым мы обеспечим.

Ну, допустим, поселят меня сейчас в домик какой-нибудь, накормят, спать уложат. А дальше что? Отосплюсь, наемся – и деру! Серый уже зарекомендовал себя в качестве разведчика, может, и здесь подсобит. Так что улыбаемся и киваем.

Так мы и пришли к небольшому домишке, притулившемуся рядом с настоящим теремом. Этот домик мне даже понравился, светлый такой, окна нараспашку, рядом с дверью кадка с цветами, а на лужайке натуральная клумба. Прямо-таки деревенский рай! Но смущало соседство с двухэтажным доминой, всем своим видом кричащим о том, что в нем не простой селянин живет.

– А вот мой дом, если что, обращайтесь, – подтвердила мои подозрения Акайя, указав на терем.

– Спасибо, – выдавила я улыбку.

– Вы проходите, располагайтесь. Я сейчас пришлю женщину, она все покажет, – проворковала старейшина, гостеприимно распахивая передо мной дверь.

Первым в жилище вошел серый. Обнюхал все, пробежался по комнатам (которых здесь и было-то кухня да спаленка), вернулся, рыкнул – мол, все чисто. И тогда уже вошла я.

Акайя еще раз улыбнулась и убежала. А буквально через минуту после того, как она скрылась из виду, рядом с домиком нарисовались два молодца и женщина лет сорока, с плетеной корзиной в руках. Женщина тут же подошла ко мне, так и стоящей посреди кухоньки, перед открытой дверью, а молодцы остались на тропинке перед домиком – сторожить, чтобы не сбежала? Скорее всего.

– Привет, я Таня, – взяла инициативу в свои руки, заметив, как побледнела женщина, увидев серого.

– Ма-матра, – ответила она.

– Маматра? – уточнила на всякий случай, и не зря.

– Матра, – растянула побледневшие губы в подобии улыбки тетенька.

– Вы его не бойтесь, он хороший, – потрепала я серого по загривку.

Зверюга в подтверждении моих слов показал свои зубищи во всей красе, демонстрируя улыбку от уха до уха. Но это для меня улыбкой показалось, а тетенька как-то совсем посерела и к стеночке привалилась.

– Прекрати, – шикнула я, пихнув лохматого ногой.

Зверь заворчал и убежал в комнату.

– Я тут вам покушать принесла, – пролепетала Матра, с трудом отлепляясь от стены.

– Спасибо, – искренне улыбнулась я. – Надеюсь, не мясо и сладости?

Женщина опять побледнела и потянула обратно корзину, за которую я уже ухватилась.

– Да показывайте уже, что там у вас, – махнула я рукой. – Есть хочется просто зверски!

Тетка на трясущихся ногах подошла к столу, деревенскому такому, деревянному и отполированному, и начала выкладывать провиант из корзины.

Две миски, завязанные тряпицами, бутыль с чем-то белым, наверное, молоком, и свеженькие огурчики. А когда она тряпицы с мисок убрала, я едва не запищала от радости. Картошечка с мясом и кусок еще теплого ягодного пирога!

– Красота-то какая! – протянула, вдыхая аромат всего этого благолепия.

– Вы пока кушайте, а я воды принесу и согрею, – оттаяла Матра, заметив мой восторг.

– Нет уж, садитесь со мной, а потом вместе и с водой разберемся, – совсем уж подобрела я.

– Ну тогда умойтесь, а то чумазая совсем. Не пристало за еду такими руками хвататься, – улыбнулась женщина, указав на таз в углу кухоньки.

Пока я отмывала руки и лицо от последствий пребывания в гостеприимном подвале несостоявшегося жениха и побега в не менее гостеприимную деревеньку, Матра достала откуда-то ложку, нож и кружку. Интересные такие, вроде и металлические, и не окрашенные, а цвет у металла необычный, темно-красный, даже скорее вишне вый.

– А это из чего сделано? – спросила я, усевшись за стол и схватив то, что под руку попалось, чтобы рассмотреть поближе.

Под руку попался нож: маленькая, явно сделанная под женскую руку деревянная ручка и лезвие, тонкое, двухстороннее. Дотронулась до лезвия, чтобы проверить на гибкость, и, пискнув, отбросила недружелюбный столовый прибор.

– Жжется! – пожаловалась я, и посмотрела на Матру в ожидании ответа на невысказанный вопрос.

Тетенька стояла белая как мел и взирала на меня огромными глазами, в которых без труда можно было прочитать страх, да такой, что мне любой монстр из ужастика позавидовал бы.

– Эй, вы чего? – совсем растерялась я, когда Матра запустила в меня корзинкой, хорошо что уже пустой, и с визгом вылетела из дома.

– Равка! Равка! – голосила она, улепетывая по тропинке мимо охранников, и дальше, прямым ходом к домине Акайи.

Бравые сторожа покосились сначала на нее, потом на меня, застывшую в дверях с корзинкой в руках, но с места не сдвинулись. Ишь какие дисциплинированные.

– Чего это она? – спросила я у сторожей, кивнув вслед продолжающей орать на всю округу тетке.

Один, тот, что помоложе, только плечами пожал, а второй вообще никак не отреагировал.

– Ну и Акайя ей лекарь, – пробурчала я, возвращаясь к столу.

Спустя пару минут я поняла, что есть придется руками. Ложка оказалась такой же жгучей, как и нож. И ладно бы только ручка, ее можно тряпицей какой-нибудь обмотать, но как такую гадость в рот-то совать? Вот ведь жмоты! Специально, наверное, такую посуду подсунули, чтобы я меньше ела. А фигушки вам, все равно все съем! После недолгих поисков по закромам необжитой кухни я вооружилась деревянной лопаткой, придвинула к себе миску с картошкой (миска, к слову, была вполне обычной, не жгучей) и приступила к долгожданной трапезе. Обляпалась вся, но зато наелась. Молоко пила прямо из бутыли, злобно косясь на жгучую кружку. Пирог впихивала в себя уже через силу, из вредности. Не доела. Вытерла руки о потрепанный подол шикарного платья и откинулась назад. А спинки-то и нет! Едва не свалилась с табурета, успев в последний момент ухватиться за край стола.

Откуда-то сбоку послышался хриплый лающий звук. Повернулась и увидела серого. Зверюга сидел на пороге комнаты и трясся, подгавкивая. Сначала подумала, что ему плохо, а когда дошло, что он надо мной смеется, не удержалась и тоже расхохоталась.

Серый еще немного побухтел, а потом замолчал и уставился на стол.

– Ой, а ты же у меня голодный, наверное! – спохватилась я.

Серый тяжко вздохнул и продолжал сверлить взглядом стол.

– Может, молочка? – виновато спросила я.

Вот же, забыла совсем про друга и стрескала все!

От молока серый не отказался. Кое-как ополоснув миску из-под картошки в том же тазу, в котором мыла руки, я перелила в нее остатки молока и поставила на пол. Зверь подошел, понюхал и принялся жадно лакать.

– Сейчас, серый, и для тебя обед стребуем, – пообещала я ему, направляясь к выходу.

Распахнула дверь и потребовала: