Спрашивать я должна была не это, но все адекватные мысли улетучились.

– Сделают.

С обедом заканчиваем быстро. Вино оба оставляем нетронутым. Рустаму, как оказывается, за руль. Когда сажусь в его внедорожник, понимаю, что никакого личного водителя, как это было раньше, сейчас нет. Возможно, так совпало и сегодня у водителя отгул, но Рустам садится рядом на водительское кресло, пристегивает ремень безопасности и неожиданно тянется ко мне.

Я вжимаюсь в кресло, как ошпаренная, свожу колени вместе, сжимаю ладони в кулаки и поднимаю взгляд на Рустама. Он спокойно и сосредоточенно тянет ремень безопасности у меня за плечом и пристегивает его рядом с бедром. По мне мажет мимолетным взглядом.

А уже через час мы выходим из здания МФЦ. Рустам недовольно с кем-то разговаривает по телефону. А я пытаюсь спрятать довольную улыбку, потому что никакого паспорта у меня на завтра не будет. Минимальный срок оформления – пять рабочих дней.

– Поехали, – бросает Рустам через плечо и направляется к машине.

Я семеню следом. А когда садимся в его большой черный внедорожник, он ошарашивает новостью:

– Через пять дней поедем, я перенес встречу.

Глава 7

– Тебе нельзя с ним ехать, – говорит Амина. – Два дня в другой стране наедине. Может произойти катастрофа.

Я отвлекаюсь от нарезки овощей и выразительно смотрю на подругу. Уточнять, что именно она имеет в виду, не приходится. Выражение ее лица говорит само за себя.

– Об этом я думаю в самую последнюю очередь, – признаюсь искренне. – Меня больше волнует то, что Рустам может узнать о сыне. Не знаю, увидеть нас вместе на детской площадке, в кафе, да где угодно!

В последнее время я и так сократила нашу развлекательную программу. Мы перестали посещать большие торговые центры и популярные игровые зоны для детей. Амина считает, что это слишком, потому что в большом городе легче затеряться и смешаться с толпой, но я вот после встречи с Рустамом так не думаю.

Чего только стоит то, что сначала он окатил меня на остановке водой из лужи, а потом оказался моим начальником. В последнее время мне не везет, так что будет лучше не испытывать судьбу.

– Поэтому ты стала вести затворнический образ жизни? – хмыкает Амина, откусывая кусок от морковки. – Никуда не ходишь, площадке предпочитаешь балкон.

– Да, поэтому! – выдаю раздраженно.

Мне не нравится, когда Амина лезет мне в душу. Не нравится, когда она пытается научить меня жизнь, когда у самой тоже множество проблем.

– Удивительно, что ты не боишься, – ляпаю, не подумав и тут же спохватываюсь.

Развернувшись к подруге, вижу, как она изменилась в лице. Улыбка, которая была до этого, сменяется тенью и нахмуренными бровями.

– Блин, прости. Я не знаю, что на меня нашло.

Амина мотает головой, но ничего мне не отвечает, а потом и вовсе уходит из кухни, оставив половине не съеденной морковки на столешнице. Я чувствую вину, так что почти сразу бросаю нож и иду следом.

Ни в спальне, ни на балконе, куда Ами обычно выходит, чтобы отдышаться, ее нет. Несложно догадаться, что она закрылась в ванной.

– Ами, – негромко стучу по деревянному полотну. – Ну прости меня, пожалуйста. Слышишь? Я идиотка.

В ответ – ни слова, только шум льющейся воды.

– Ами, открой, пожалуйста!

Когда ни через пять, ни через десять минут она не выходит, я начинаю по-настоящему нервничать и стучать настойчивее. До тех пор пока не слышу щелчок замка. Отхожу на шаг и жду Амину, которая появляется на пороге через пару мгновений. По красным глазами вижу, что плакала.

– Прости меня, слышишь? – подхожу к Амине, обнимаю. – Я такая идиотка иногда.

Она молчит, но обнимает меня в ответ, растаяв.

– Я хочу, как лучше, – говорит сиплым голосом. – Я знаю, что не должна быть такой беспечной, потому что тело Ромы так и не нашли, но я так же не могу закрыться в квартире и не выходить. Надии нужно счастливое детство и так как я единственная, кто может ей его дать, то выбора нет. Нужно жить дальше, Дария.

Непонятно, Амина говорит это мне или больше себе, но получается убедительно. Я активно киваю и утаскиваю подругу на кухню, чтобы быстрее приготовить ужин, потому что Матвей и Надия, кажется, уже наигрались. По крайней мере я слышу книги из детской. И словно в подтверждение моим мыслям через пару минут слышится топот двух пар ножек.

Дети по очереди вбегают на кухню, толкая друг друга локтями. Обычно они хорошо ладят, Матвей знает, что должен защищать Надию, но иногда у них случаются неконтролируемые конфликты. Они обзывают друг друга, дерутся, а потом, как ни в чем не бывало, мирятся.

– Ну и кто затеял конфликт? – спрашиваю строго.

Надия, как и полагает истинной девочке, тычет пальцем в Матвея, а он, насупившись и сложив руки на груди, смотрит на нее волком. В ответ не обвиняет, но и не подтверждает свою вину.

Мы с Аминой переглядываемся и тяжело вздыхаем, потому что ничего сделать не получится. Если Матвей заупрямился, то ничего не сможет его расшевелить. В такие моменты, как сейчас, он очень сильно напоминает мне его отца. Такой же стойкий, решительный, всегда стоит на своем и очень редко чем-то делится. Если Надия без проблем проявляет эмоции, то Матвей даже плачет редко с самого детства. Весь в отца и от этого на сердце еще тяжелее.

С горем пополам у нас получается их утихомирить. Помирятся они позже самостоятельно, когда Матвей сделает первый шаг. В том, что это будет именно так, не сомневаюсь. Он всегда делает, а Надия ждет, когда это случится.

– Узнаешь черты Довлатова? – тихо спрашивает Ами за ужином.

– Еще как.

– А я его нет. Только мои, – то ли расстроенно, то ли с ноткой грусти говорит Амина.

– Ты расстроена?

Подруга молчит, а затем пожимает плечами.

– Не знаю. Иногда я говорю себе, что он столько всего сделал… столько боли причинил своим недоверием, а иногда…

Она замолкает, уткнувшись в тарелку и ковыряя вилкой пюре.

– Иногда я скучаю, – признается тихо и тут же встает из-за стола, убирает остатки пюре в холодильник и уходит в гостиную.

Я и представить не могла, что подруга скучает. Внешне холодная и уравновешенная, она никогда не говорила о своих чувствах. Я знала, что ей тяжело, но я думала, что это из-за страха, а оказывается, есть не только он, но еще и тоска по человеку, который однажды поверил не ей.

Сообщение на телефон падает ближе к десяти вечера. Правда, замечаю я его не сразу, а когда все же замечаю, сердце пропускает удар, потому что оно от Рустама.

«Заберу тебя завтра из дома в восемь. Будь готова»

Вылет у нас завтра в одиннадцать. Пять дней пролетели незаметно, паспорт я получила сегодня утром и сейчас отчаянно хочется что-нибудь с ним сделать, выбросить, пролить на него чай, сок, утопить на худой конец. Амина права, нам нельзя ехать туда вместе. И не потому что мы останемся наедине и не сможем устоять друг перед другом. Это чушь. Я давно не привлекаю его, как женщина. Да и если быть честной, никогда не привлекала. Мне до сих пор кажется, что я была для него лишь удобной временной заменой Екатерине. И становиться ей снова не входит в мои планы.

Глава 8

– Вот это будет лучше, – Ами вытаскивает из моего шкафа изумрудового цвета блузку и бросает мне. – Этот цвет очень подходит к твоим глазам.

Я смотрю на нее укоризненно. Мало того, что с вечера я забыла приготовить себе одежду, которую надену утром, так еще и чемодан не собрала.

Точнее, рюкзак, потому что никакого чемодана у меня, конечно же, нет. Я не летала в отпуск в другие страны, да и вообще никогда никуда не летала и не ездила, так что могла обойтись привычным рюкзаком.

Планирую обойтись им и сейчас. Осталось только придумать, как сложить одежду так, чтобы она не помялась.

– В отеле погладишь, – говорит Ами, набивая в рюкзак вещи.

– А если нужно будет поехать на встречу сразу?

– Тогда вот, – она указывает на блузку. – Надевай ее сейчас. И брюки бежевые. Будет красиво. Дальше справишься сама? Нам уже пора выходить, Дари… Если пойдем позже, можем столкнутся с Рустамом, ты же сама хотела, чтобы он ничего не узнал.

– Да, – киваю. – Идите, я дальше сама.

Ами быстро собирает детей. Порой у нее это удивительно легко получается. Одно слово – и оба уже стоят в коридоре, ждут, когда она поможет им обуться и надеть верхнюю одежду. У меня так не получается. То ли я слишком обоих балую, то ли стали в характере не хватает, но прежде чем я соберу Надию и Матвея в коридоре, может пройти и полчаса.

А у Ами сразу получается. Несколько минут, и я слышу хлопок двери. Не удержавшись, бегу к окну и выглядываю их во дворе. Сердце стучит даже в висках, когда осматриваю периметр парковки. Боюсь, что Рустам может уже меня ждать, но к счастью, там никого нет.

Бросив взгляд на часы, понимаю, что нужно поторопиться. Осталось полчаса, за которые я с трудом успеваю одеться, привести в порядок волосы, накраситься и собрать в рюкзак вещи. Я делаю это все не для Рустама, конечно. Для переговоров, которые, возможно, начнутся, когда мы приедем. Все-таки, мы едем для рабочей встречи и неизвестно, когда она может начаться. Вдруг придется ехать прямо с аэропорта?

«Жду» – приходит сообщение от Рустама ровно в восемь.

Я беру рюкзак, набрасываю на плечи видавшее виды пальто, которое совершенно не подходит для поездки за границу и выхожу. Закрываю двери на ключ и вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, иду по лестнице. Лишь бы продлить момент, когда я встречусь с бывшим мужем и проведу с ним несколько дней в другой стране. Даже то, что это рабочая поездка, никак меня не успокаивает.

Я не хочу ехать. И все же сажусь на заднее сидение и с сожалением отмечаю, что Рустам тоже сидит здесь. Глупо было рассчитывать, что он поведет автомобиль в аэропорт сам.

– Это все? – кивает на рюкзак между нами.

– Все.

– Вечерних нарядов, как я понимаю, нет?

– Я не обязана была их брать, – отсекаю. – Мы ведь едем в рабочую поездку, верно?

Мне неприятно обговаривать это при постороннем. Кажется, что водитель прислушивается к разговору и делает выводы. Возможно, не самые лицеприятные.

– В рабочую, но встречи планируются в неформальной обстановке. Ладно, – говорит как-то будто бы устало. – Решим этот вопрос на месте.

Что именно предполагается под «решим», не уточняю. Все равно он вряд ли спросит моего мнения. Как и всегда настоит на своем.

Регистрацию, ожидание и посадку проходим быстро. Взлетаем не без моего напряжения. Это первый мой полет. Я безумно переживаю. Наверное, не будь у меня Матвея, я боялась бы куда меньше, но мой сын остался дома. А мне около восьми часов лететь в самолете без гарантии, что все пройдет хорошо.

– Простите, могу я предложить вам что-нибудь выпить? – ко мне прикасается стюардесса, смотрит добрым взглядом и с широкой улыбкой на лице. – У нас есть…

Пока она перечисляет напитки, я снова теряюсь и поддаюсь панике. Тяжело и глубоко дышу, пытаясь успокоиться.

– Бокал вина, пожалуйста и стакан воды, – доносится до меня голос Рустама.

Проблема в том, что я сейчас в таком состоянии, что просто не могу ничего сказать. Хочу, но слова будто бы застревают в горле. Кажется, это понимают все вокруг, потому что начинается легкая суматоха, стюардесса протягивает Рустаму два стакана и ретируется, бросив на меня обеспокоенный взгляд, а я остаюсь сидеть на месте и осознавать, что прямо сейчас мы летим на катастрофически опасной высоте.

– Выпей, – Рустам подносит к моим губам стакан и уже через мгновение я чувствую непривычный виноградный вкус и легкую горечь, заполняющую рот. – Еще.

– Не буду, – отворачиваюсь, откуда-то взяв силы сказать это.

– Тебе нужно. Иначе всю дорогу проведешь в панике. Здесь, конечно, могут оказать помощь, но вино куда легче и приятнее переносится, да и побочек поменьше. Ну же, Дария, ничего от бокала не будет.