Глава 8

Стоило посторонним убраться из палаты, как Майя тут же перестала изображать умирающего лебедя и внимательно осмотрелась, приподнявшись над пахнущей дезинфекцией подушкой.

Порядок, и в самом деле никого.

Ушли даже врачи и персонал, не найдя у нее каких-либо серьезных проблем и просто оставив пациентку отсыпаться и приходить в себя. И она бы с удовольствием последовала этим рекомендациям, вот только, увы, были дела поважней…

– Второй, – разжала она, наконец, ладонь, насмерть стискивающую мофон, с которым не расставалась даже во время осмотра. Врачи в итоге вынуждены были смириться, поняв что любая попытка лишить пациентку этой совсем не дамской с виду игрушки, приводит ее на грань истерики. Ну и чем бы дитя ни тешилось, лишь бы диагностике не мешало. – Как вокруг?

– Пока чисто – прослушки нет, слежки тоже не наблюдаю, – немедленно откликнулся тот. – Но не думаю, что это надолго, особенно учитывая крайне деятельного господина Юханна.

– Вот и я тоже не думаю, – вспомнила она выражение лица у шефа здешних плащей, ни на секунду не прекращавшего обрабатывать главврача на предмет то одного, то другого. Сначала подробнейшего осмотра Майи насчет возможного вреда здоровью, особенно ментальному, а потом организация ей отдельной палаты с охраной под дверьми и постоянным мониторингом. И чтобы все это непременно раньше другого, привезенного вместе с ней пациента, пострадавшего, вообще-то, гораздо больше.

Да, парень, работавший с Петером, выжил, но пока был без сознания – на самом деле, а не придуриваясь, в отличие от нее.

– Майя, соединяю с Дедом, – поставил ее в известность Второй, даже не пытаясь спросить согласия. – Пока у нас еще есть эта возможность.

«И пока тот окончательно и бесповоротно не решил пустить тебя на металлолом» – добавила она про себя, но озвучивать гадость не стала, просто кивнув.

А в следующую секунду из динамика на нее обрушилась такая буря, что лишь чудом удалось справиться с желанием нырнуть под одеяло и там переждать хотя бы первую, самую впечатляющую волну. Нет, Зарвицкий, слава всем святым, не истерил – подобного за ним вообще не наблюдалось, но каждое свое слово вбивал в нее будто гвоздь. Или даже сваю:

– Значит так. Немедленно! Слышишь? Немедленно! Даешь разрешение Второму передать нам ваши теперешние координаты, чтобы развернуть эвакуацию…

– Не дам, – упрямо пригнула она голову, пытаясь выстоять против этого напора.

– Что-о?!

– Не дам, сказала – даже не надейся. У меня тут совсем другие планы вырисовываются.

– Короче, – отмел тот эту попытку бунта, непринужденно продолжив раскатывать ее в тонкий блин. – Подготовить «Цесаревича» я распорядился еще вчера, а твой отец вчера же озаботился каким-то там предлогом для моего визита в Берлин. Вылетаю немедленно, на месте буду к утру…

– Что, – опять перебила она его, ювелирно вклинившись в едва заметную паузу, необходимую для вдоха даже этому танку. – Давно не примерял на себя роль слона в посудной лавке? Соскучился по битью всего подряд налево и направо?

– Майя!

– Ну да, сейчас Майя – хорошо, что ты об этом вспомнил. Именно Майя, а не беспомощный младенец, за которым надо присматривать каждую секунду и вытаскивать отовсюду при малейшем намеке на опасность! Кстати, не хочешь сначала узнать, что именно здесь произошло?

Наступившее с той стороны молчание подозрительно затянулось, но в итоге господин Роман Андреевич Зарвицкий, бессменный, несмотря на близкое уже семидесятилетие, глава одноименного концерна, все-таки усмехнулся:

– Ладно, девочка. Будем считать, что носом мы друг друга уже потыкали, и лишний пар тем самым спустили. Теперь отчитывайся по обстановке.

– Пусть Второй докладывает, – охотно приняла она предложенный мир. – Я тоже заодно послушаю, а то сама пока не в курсе некоторых подробностей.

Помощник, экономя драгоценные секунды и не дожидаясь отдельного приглашения, кратко и емко выложил все, начиная с ее визита в кабинет декана и вплоть до посещения лаборатории. Причем с той стороны связи на услышанные подробности даже не выругались ни разу – не зря в концерне были уверены, что нервы у Деда не просто из стали, а из лучших ее сортов.

– Так, стоп, – прервала Майя Второго, когда тот дошел до момента принудительной упаковки его в изолированный железный ящик. – Притормози немного, теперь моя очередь говорить – чтобы не упустить последовательность событий.

И тоже не особо вдаваясь в лишние пока детали, рассказала про свое путешествие в цифру с господином Петером Гриффитсом в качестве проводника и напарника. Старательно опуская при этом собственные промахи, но не забывая невзначай выпячивать всяческие достоинства будущего крайне выгодного приобретения для их концерна. После чего снова «перекинула мяч» помощнику:

– Вот теперь, пожалуйста, очень подробно и покадрово все, что успел засечь и заснять, когда тебя вытаскивали из ящика и совали в мой карман.

– И мне картинку отправь, – поддержал ее Дед. – Я тоже гляну – покадрово.

Судя по тону, усилия Майи в отношении господина Гриффитса Зарвицкий не пропустил, но радостного энтузиазма те у него отчего-то не вызвали. Впрочем, вердикт после просмотра отосланной ему раскадровки, он все равно выдал достаточно честный:

– А парень, сдается, и в самом деле не глуп. Кстати, вполне может и оправдаться потом перед «гостями». Был, мол, дезориентирован экстренным выходом, ни черта не понял, кроме того, что кто-то уничтожает выстроенные им локации – ну и отреагировал – как мог. Ты уверена, что он не собирается продолжить с ними сотрудничать? А то, смотрю, соломки этот господин подстелил себе густо и на все возможные случаи.

– Думаю, – осторожно начала она, – в этом плане нам сейчас гораздо важнее понять, кто они вообще такие, те гости?

И Дед, подумав, ее поддержал, адресуя Второму новый вопрос:

– Так говоришь, чувствовали те себя в лаборатории вполне уверенно? Словно не первый раз там?

– Это очевидно, – откликнулся помощник. – И прекрасно считывается даже по картинке снятого мной визуала. Но я бы рекомендовал вам приглядеться и к несостоявшемуся напарнику господина Гриффитса, тоже доставленному в эту больницу в качестве пострадавшего. Сейчас прокручу повтор прямо с нужного места.

– Угу, – задумчиво протянул Зарвицкий, послушно приглядевшись. – Мирно как лег. И аккуратно.

– Он не сопротивлялся, – подхватил за ним Второй, все-таки озвучивая детали, попавшие на его камеру лишь мельком и не слишком четко. – Обратите внимание, там даже попытки такой не было. Словно они заранее обо всем договорились, и парень этим договором был не слишком доволен, но смирился.

Майя тоже с этим согласилась, рассмотрев унылое, но покорное выражение лица Гренна – услужливая память быстро подсунула имя Петерова помощника. Прежде чем аккуратно уложить того на пол, без фанатизма отоварив по затылку рукоятью пистолета, Гренну явно что-то сказали – жестко, но без злости. Словно и вправду заранее договорились, а теперь просто заставили выполнить некую не особо приятную часть этого соглашения.

– А скажи-ка, Дед, – полюбопытствовала она, переварив новость и вспомнив о еще кое-каких договоренностях. – Что у тебя потребовали в обмен на мое освобождение? И требовали ли вообще?

– Да в том-то и дело, что ничего, – невесело усмехнулся тот с таким видом, словно признавал – вот сейчас Майя и вправду ухватила важное. – О чьих-то там планах на наши патенты я узнал только что и от тебя – до этого никто даже не пытался со мной связаться. То есть с тех пор, как ты выключила мофон, я пребывал в полнейшей неизвестности. Надеюсь, представляешь, сколько нервов это мне стоило?

– То-то, смотрю, ты весь такой бодрый, – кивнула она себе, думая совершенно о другом, и пытаясь привести те думы хоть в какой-то логический вид. Пока, наконец, не сформулировала маячившую в голове мысль, заодно перестав трястись, что ее сейчас немедленно выдернут обратно домой даже без права на апелляцию. – Тогда вот что я тебе скажу: не будет господин Гриффитс больше сотрудничать с этими самыми «гостями». Не тот он человек, чтобы спустить им попытку сделать из него дурака и разыграть втемную. А еще не простит, что кто-то у него за спиной втихаря перекупал его же людей и черт знает насколько важную информацию.

– Да ладно, – скептически раздалось с той стороны. – Хочешь сказать, прямо-таки не догадывался, с кем связался? Хотя… Вот тут ты права – гораздо хуже, что этого не знаем мы.

– Но кое-какие предположения сделать можем. Например, что они не завязаны ни на один из концернов напрямую – у Петера к тем, считай, классовая ненависть. И… – опять задумалась она над точной формулировкой, чтобы не выглядеть дурой. – В общем, сильно подозреваю, это может оказаться кто-нибудь из твоих партнеров – тех, что со стороны. Или возможных партнеров – как вариант.

– Основания? Для таких подозрений?

– Да уж очень сильно они осторожничали – в плане жестких мер, в том числе. Никого не убили и даже не пытались вроде. Относительно меня срежиссировали все так, чтобы выглядело это или несчастным случаем, или косяком исключительно одного Петера, у которого тормоза сорвало. А сами, случись что, остались бы чистенькими. Понимаешь, да? Одна только фраза, про «убери пистолет, а то как бы не хлопнул тут кого случайно» уже о многом говорит. Как и отсутствие контрольного мне в голову перед уходом.

– Понимаю, – не менее задумчиво протянули ей в ответ. – Опять же парня того, свидетеля, убрали с глаз долой минимально травматично…

– Насчет парня как раз масса вопросов, начиная с того, работал ли он на этих загадочных гостей или нам просто почудилось, и заканчивая тем, с какой стати он это делал, если все же да? – сообразив, что разговор переходит в деловое русло, Майя окончательно взбодрилась. – И вопросы эти, думаю, вполне можно переложить на господина не совсем Юханна – раз уж он вошел в такой профессиональный раж. Должны ж мы с ним поделить хоть чем-нибудь из добытой информации, правда? Вот и поделимся. И пусть он потом роет именно в этом направлении.

– А мы глянем, что нароет? И что из нарытого сочтет нужным нам передать?

– Именно! Это ведь многое скажет и о его настоящем начальстве, и о степени вовлеченности свеев в это дело.

– Резонно, – подумав, согласился тот. – А у самой какие планы? Что там у тебя «вы-ри-со-вы-ва-ет-ся»?

Майя в который раз восхитилось хваткой этого человека и его способностью видеть главное:

– А сама я собираюсь удрать из этой тихой, насквозь провонявшей валерьянкой обители, и выяснить, какое отношение ко всему имеет некая госпожа Мур. Вернее, госпожа Гриффитс.

– Хозяйка пансиона, что невольно поделилась с тобой кофе?

– Да, мать Петера Гриффитса. И… – вот тут она набрала побольше воздуха – словно в воду прыгнула: – И по совместительству дочь господина Доньева. Сергея Владимировича. Так что, боюсь, интрига может оказаться даже глубже, чем мы сейчас думаем, и главная ее цель не ты, и уж тем более не я…

– А аж целая имперская безопасность.

Нет, Майя не видела, как отреагировал на новость Дед, но достаточно хорошо его знала, чтобы представить это себе. Как тот сейчас резко выпрямился в кресле, чуть прикрыл веки и хищно вцепился в подлокотники согнутыми на манер когтей пальцами – старый коршун почуял добычу. Не мог не почуять.

– Та-ак… – теперь голос с той стороны звучал сухо и четко – Второму на зависть. – Уверена? Насчет дочери?

– Да. Господин Гриффитс и не отпирался особо, когда я спросила прямо.

– Ну тогда ты права – этот внук действительно станет для нас крайне ценным приобретением. Как собираешься его искать?

– Через Мур конечно. Думаю, самое время ее навестить – пока господин Юханн будет по уши занят здесь, выясняя с пострадавшим свидетелем подробности о гостях разгромленной лаборатории. А ее сын не менее целеустремленно изображать из себя куропатку, уводящую врагов от гнезда.