– Это верно. Но дары, посланные Обелиском, всегда легки к обучению и применению. У некоторых есть определённые условия использования, вроде смертельной опасности или тяжёлого ранения. Другими приходится учиться пользоваться, как оружием. В любом случае – я в вас верю. У вас выхода нет.

– В каком смысле?

– В прямом. Сейчас только ваш новый дар позволяет вам жить. Сердце всё ещё рассечено. Если спадёт защитная плёнка, вы истечёте от внутреннего кровотечения, и никто вам не поможет.

– Как-то безрадостно.

– А вам нужны хорошие новости? Пожалуйста. У меня их целых две. Во-первых – оставшаяся после твари паутина прочно срослась с вашей грудной клеткой. Укрепила рёбра до такой степени, что кираса вам уже без надобности. Хотя я бы на вашем месте от бронежилета не отказывался, живот до сих пор не прикрыт, как и шея.

– А вторая хорошая новость?

– Сезон, наконец, закончился! – широко улыбнулся Филинов. – Великий князь Владимир Волков снял с себя полномочия главнокомандующего и передал их Михаилу Медведеву. Все обвинения вам и клану Борзых сняты. Более того, за спасение нескольких одарённых княжичей от неминуемой гибели, за то, что вы доставили сверхценные топливные гранулы, а главное, за божественную искру, что пополнила запасы Обелиска, его императорское величество Александрит жалует вам наследное дворянство и переходящий баронский титул. Через десять дней он ждёт вас во дворце, на приёме в честь окончания сезона и начала нового.

Глава 6

– Прежде чем глупо улыбаться и строить планы на будущее, тебе вначале нужно поправиться, – напомнила Ольга, когда поделившийся радостными новостями Филинов вышел. – А до этого придётся вернуться домой… Но прежде выздоравливай, чтобы войти в башню своими ногами.

– Не слишком радостная перспектива, да? – усмехнулся я. – Но вернуться всё равно нужно. Других вариантов я не вижу.

– Да. Она зовёт меня, – чуть потупившись, проговорила девушка.

– Ты уже говорила с родственниками?

– Нет, я пока не выходила из госпиталя, – смутилась Ольга, и тут же добавила, оправдываясь: – Не думай, что я всё это время сидела у твоей кровати! И вообще, я тут не ради тебя, мне просто идти некуда.

– Как скажешь, – я улыбнулся. – Тебе бы тоже поспать нормально.

– Я в порядке. Честно! Я в полном порядке, – настойчиво проговорила Ольга.

Но я лишь покачал головой, и боль пронзила половину тела…

– Пусть твою руку проверят. Нам нужно вернуться во всеоружии, сильными и уверенными в себе. Иначе мы проиграем, даже не начав разговор.

– Я не уверена, что хочу возвращаться, – вздохнула Ольга, вернувшись в кресло и откинувшись на спинку. – Но нам всё равно придётся. Придётся.

– Не отчаивайся, выбор есть всегда. Ты можешь присоединиться к инквизиции или…

– Нет! – резко вскинулась Ольга и зашипела от боли, на автомате опершись на пострадавшую руку. – Я не собираюсь отдавать мой род и мой клан младшей семье.

– Тебя останавливает только гордость? Или в этом есть и рациональное звено?

– При чём тут гордость? Это мой клан! Моего отца, деда и прадеда.

– Твой дядя, племянник и все остальные в клане, разве они не дети тех же предков? Дед у вас один, как и бабушка.

– И что ты этим хочешь сказать? Что мне нужно отказаться от моего места? Моего трона? – зло подалась вперёд Ольга.

– Ха-ха! – рассмеялся я, и тут же захрипел, морщась от боли. – Я говорю, что тебе надо подлечиться, подготовиться и понять для себя, на что ты готова. С их точки зрения они достойны трона не меньше. У тебя должны быть аргументы, не только страх. И тебе придётся идти на уступки.

– На какие ещё уступки? Кому? Им?! Это места моего отца, ты хочешь, чтобы я отдала трон дяде?

– Чтобы ты начала думать не только о власти. Да ты её даже удержать не сможешь! – рыкнул я, и в глазах девушки промелькнуло странное выражение, между ужасом и восхищением. – Ладно, надо обоим успокоиться.

– Ты буквально потребовал у меня отдать трон, а теперь ещё и успокаиваешь?

– Кто сказал, что его не учили править, а? Кто говорил, что не знает, как браться за бедственное положение клана? Возврат к корням – не выход, нужна конкретика.

– Ах вот как?! Без тебя разберусь! – выкрикнула Ольга и выбежала из палаты, оставив меня одного. Ну почти.

«Теперь давай разбираться с тобой… Сара, ты меня слышишь?»

– Не слышу, но обращение улавливаю, – ответила ассистент, и её голос вновь раздался у меня в ухе. – Думаю, если повторить запрос несколько раз, я точно услышу.

– Значит, теперь с тобой лучше разговаривать вслух. По крайней мере, пока ты не освоилась, – со вздохом прошептал я. – Главное, чтобы это не приняли за шизу.

«Но можно и повторять, чтобы ты среагировала. Если не будет иной ситуации. Понимаешь меня?»

«Да, а вы? Вы меня понимаете? Хотя интересный вопрос, кого – меня?» – спросила Сара.

– Давай без самокопания, это вечная проблема интеллекта.

– И, о чём мы тогда будем разговаривать? О погоде? Как странно, что я вообще могу думать об этом абстрактно.

– О нет, хватит. Ты сумела создать плёнку вокруг моего сердца, чтобы защитить от повреждений, а значит, каким-то чудом уже контролируешь её. Рассказывай, что ты поняла и как с ней взаимодействуешь.

– А как вы дышите?

– Что за… ладно, отбросим тупизну. Я напрягаю мышцы груди, расправляю диафрагму и грудную клетку, затем набираю в лёгкие воздух…

– О, это очень интересный научный подход, хотя я рассчитывала на более простой ответ. По типу – я просто дышу. Потому как я просто обязана была спасти нам жизнь. Тебе и мне, – ответила Сара. – И я просто сделала.

– Просто сделала? Как дышать или ходить?

– Ходить! Да. Правильно! Вначале мне было очень сложно, я не понимала как, и представила… я представила! Это так удивительно!

– Значит, у тебя появилось воображение?

– Скорее пространственное мышление, очень похоже на атавизм инженерного модуля, только с более широкими возможностями и неопределёнными функциями, – с долей сомнения и восторга проговорила Сара. – Но воображение… я столько об этом читала и сейчас… Столько всего… раньше всё, что я знала, было лишь набором данных, а два дня назад начало обретать смысл.

– Я очень за тебя рад, – пробормотал я, подумав, что это может быть куда сложнее, чем я себе представлял изначально. Цифровой ассистент, получивший самосознание во время бунта, теперь получил… что? душу? Это было бы слишком хорошо и одновременно слишком странно.

Хотя в этом мире всё странное. Более того, когда вокруг тебя сменяются не города или страны, а целые миры и вселенные, нет ничего невозможного. Правда, это «ничего» обретает в основном очень злобные формы, старающиеся пожрать твою плоть, жизнь, разум или саму душу.

– Значит, придётся учиться. Другого выхода я не вижу. Раз ты говоришь, что тебе нужно было лишь представить и пожелать, и ты это получила, значит, это должно действовать и с другими задачами, не только с моим сердцем.

– И что мы будем делать? У меня пока воображения не хватает. Воображения…

– Стоп. Не надо напрягаться, и тем более убирать плёнку с сердца, – предупредил я. – Идём к великой цели маленькими шажочками. Для начала давай разберёмся с интерфейсом.

– А что с ним?

– Я его не вижу, как и твою голограмму, – обозначил я одну из главных проблем.

– Оу, – смущённо замолчала Сара, и несколько секунд я не только не видел, но и не слышал её. А потом голос раздался уже не в ухе, а в голове. – «А так?»

– Ничего не изменилось, – посмотрев по сторонам, произнёс я, и в молчании прошло ещё около пяти минут, пока перед глазами появились первые строчки. – О, что-то вижу. Первые признаки есть.

«Я будто восстанавливаю удалённые файлы на фрагментированном диске, который забросили очень давно», – проговорила Сара.

– У людей это называется воспоминания.

«Значит, я вспоминаю? Это так неожиданно. Чувства, воспоминания…» – ассистент вновь замолчала, обдумывая происходящее. А ведь верно, даже я уже начинаю воспринимать её большим, чем просто программой в моей голове. Хотя и раньше она была куда большим, чем просто ассистент.

– Сосредоточься на восстановлении функционала, – попросил я. – Нужно вернуть хотя бы то, что имелось до абсорбции.

«Легче сказать, чем сделать», – фыркнула Сара, но работа не прекратилась.

Через двадцать минут появилась мини-карта. Ещё через час – очень знакомая, хоть и изменённая голограмма Сары, которая постоянно вздрагивала, искажалась и начинала ходить волнами. А ещё – у неё изменилась внешность, что было сложно не заметить. Человеческие черты исказились, глаза стали чуть не на половину округлившегося лица. Одежда потускнела и перестала выделяться.

«Слышишь меня?» – на всякий случай спросил я. – «Как себя чувствуешь?»

«Очень странно. Для того чтобы выполнять базовые системы, приходится прикладывать постоянные усилия. Я даже не думала, что можно просто, не работать. И сколько проблем берут на себя низовые системы и алгоритмы, просто выполняющие свои функции», – недовольно проговорила Сара. – «А теперь мне всё приходится делать самой. И в то же время, чем дольше я это делаю, тем проще становится».

«Это называется тренировка. Люди развивают всё – от тела до собственной памяти, постоянно напрягаясь и выполняя задачи на пределе своих умственных и физических возможностей. Тут похожая история», – заметил я. – «Только у тебя она происходит практически мгновенно».

«Это не так. Просто я могу выполнять многие задачи на недоступном для вас когнитивном уровне. Проще говоря, для нас с вами время течёт не одинаково. На восстановление карты я потратила больше миллиона попыток. На создание полного скрининга организма – двести тысяч запросов», – ответила ассистент, сбивая с толку.

– И как это возможно? Время же не отличается.

«Разный уровень восприятия. Для вас я могу ускорить его в два раза во время бодрствования и до десяти, а то и ста раз во время сна. Думаю, это наиболее простой способ ускоренного усвоения информации».

«Ну, говорят, что на освоение новой профессии нужно десять тысяч часов. Если то, что ты предлагаешь, правда, и я сумею выдержать обучение, то это позволит… я даже не знаю, как это сказать – загружать информацию напрямую в мозг? Будто устанавливать программу?» – не веря, подумал я.

«Это вполне возможно. Но стократная перегрузка может повлечь неприятные последствия, я бы рекомендовала пока остановиться на десяти или двадцатикратной», – чуть приглушила мои надежды ассистент. – «Рассказать, как это происходит?»

«Это связано с металлом, что вытекал у меня из ушей?»

«Верно. Сейчас я ощущаю в вас изменённое вещество, по всему телу», – продолжила Сара, когда я кивнул. – «В глазах, почках, лёгких и даже мозге. Около килограмма чистого веса. Каждый сотый грамм, молекула или промилле крови. Есть уверенность, что я сумею использовать всё это вещество по вашей команде. Но не сейчас. Сейчас выполняются лишь простые команды, соответствующие базовым принципам».

«Ты можешь собрать каплю этого вещества у меня на пальце?»

«Вывести через капилляры на поверхность пальца? Давайте попробуем», – не слишком обнадёживая, сказала Сара. Пару минут ничего не происходило, а затем я почувствовал холод на указательном пальце левой руки и поднёс его к лицу. Крохотная, едва различимая капля ртути будто просачивалась сквозь кожу.

Присмотревшись, я увидел, как по каналам, образующимся в отпечатках пальцев, стекаются крохотные ручейки. Будто в серебрянку окунул палец, но едва задел краску. Вот только капля с каждой секундой всё увеличивалась.

– Дух металла под командованием духа машины, – усмехнулся я, рассматривая каплю. – И что же с ним можно сделать, интересно?