Почему бы и «Да» (страница 4)
– Ты меня позвал за мой внешний вид потереть, Паша? – чувствую себя выжатым как лимон. Даже насмешка в голосе у меня вымученная. А ведь я и не хотел чертов кабинет и погоны. Меня все устраивало. Ну зачем я согласился на чертову фиктивную жену? Лучше бы меня убил в подворотне какой-нибудь бандос. Все было бы просто и понятно.
– За внешний вид? Нет, дорогой друг, – бросает на стол папку Павел Алексеевич. И вот я прямо задом своим подстреленным чувствую приближение очень такого крупного, осложненного геморроя. – Похищение у нас. Бабу похитили. Знаешь чью? Дароевскую. Невестушку прямо из дворца бракосочетаний прихрямзили. Прямо в короне бриллиантовой. Говорят что оригинальная корона одной из императриц. Стоит побрякушка немеряно. Но главнее не корона, а башка, на которую цацка была водружена. А это. Ни много ни мало старшая дочь твоего любимого врага. Говори, гад. Какого хрена ты опять придумал? У меня с утра сегодняшнего телефон не смолкает. Ты покрал наследную принцессу?
– Я? Дочь Морева? Украл Паша, может тебе к дохтуру?
– Нет? Не ты? А почему же тогда тебя так интересовала эта поганка, что ты меня пробить ее просил?
– Ау, Пал Лексеич. Соберись. Я тебя просил по Шально…
– Ты дурак? – Приподнял бровь Павлуша, и так меня припечатал взглядом, что у меня все тело зазудело. Мерзко и раздражительно. – Шальнова – дочь Морева. У нее фамилия матери. Там история была… Прочитаешь сам, там в папке все есть.
Мне кажется, что если бы сейчас он в меня выстрелил, я бы не так офонарел. Я притащил в дом дочь выродка, убившего мою любимую женщину. Я на ней…
– Ты, сучонок, похитил девку? – дергает себя за воротник форменной рубахи Пашка. Лицо красное, давление, поди, зашкаливает. Невеста Дароева. Это полный пи… Ужас полный это.
– Я на ней женился, – сиплю я. Осколок в сердце погано и мерзко крутится. Твою мать, ну как такое могло вообще произойти.
– Ты на ней что?
– Мля, Паш. И эта Зоя, и та. Я откуда… А эта прибежала. В платье свадебном. Паспорт мне дала. Целоваться лезет. Я еще подумал, что ты мне подослал чокнутую.
– Я сейчас тебя убью. А потом по офицерски… Лягу с тобой рядом. Потом моей жене будешь во снах являться и говорить, что это ты меня ухайдокал. Хотя нет. Зачем? Я Дароеву позвоню и скажу «Фас». А потом…
– Ну ты ведь так не сделаешь, – хмыкаю я. Пашка хватается за телефон. Неужели и вправду скурвился?
– Лидуся. У тебя Крылов сегодня расписывался? Никто не являлся еще проверять ваши записи? Нет? Да, ничего страшного. Аннулировать брак… Нет возможности, уже все прошло по базам. А развод? Черт. Ладно. Так и сделаем. Да нет, ну что ты. Ничего страшного. Просто любая инфа про моих сотрудников должна быть засекречена. Вот и умничка, с меня конфетки вкусненькие. Ага, и аперолька. И никому, да? Да моя ж ты рыба. Целую ручки. И документики пришли мне. Ага. Я тебе подошлю человечка.
Пашка лысину свою платком уже так натер, что она у него аж светится в лучах тусклого, заходящего солнца. Пробивающихся сквозь щели в жалюзи.
– Какое-то время, Крылов, у тебя будет, чтобы со своим косяком разгрестись. Напишешь заявление, которое тебе скажут, – выдыхает генерал. – Не уверен, что эта выдра Лидка будет язык держать за зубами долго. Дароевы умеют быть убедительными. Смотайся, забери ксивы. И сиди тихо. Отпуск у тебя с сегодняшнего дня. Не отсвечивай. Я попробую замять все.
– Но… За что…? Паш, умоляю, е заставляй меня сидеть дома с…
– Женой? – Ехидно интересуется поганец Пашка. – А чего так? Медовый месяц… Жена молодка. Иди, Тимоша, – голос сейчас у генерала сладкий до тошноты. Значит зреет буря. Значит… – Иди сам раз…расчикивайся. У меня и без тебя вагон говна на разгрузке. Нет, это надо? Женился она. На ком? Я как теперь тебя с таким тестем протащу к себе? Ты человек косяк Крылов. Ты…
Я закрываю за собой кабинетную дверь, в котрую тут же что-то с грохотом врезается. Сто пудово дырокол.
В одном мой дружбан прав. Хуже, чем сейчас, ситуацию, придумать практически нереально.
Хотя…
Черный дым я вижу издалека. Красивые клубы такие. И почти уверен, что знаю, где сейчас филиал ада.
Зоя
Как приготовить яичницу? Телефон мой остался у папы, когда я в туалет пошла. Странное я существо. Телефон отцу отдала, а паспорт с собой прихватила. Будто он мог мне зачем-то понадобиться в клозете. Лучше бы я оставила документ папуле. Тогда, может быть, не стояла бы сейчас посреди полуразрушенной мной кухни, не зная, что делать.
Яичница.
В нашем доме никогда на завтрак не подавали яичницу. Мама считала ее едой бедняков и заставляла повара Анри готовить яйца «Бенедикт» под соусом из трюфелей. Он всегда выкладывал яркие куриные зародыши на прожаренный крутон и украшал блюдо ложечкой черной икры.
Боже, как я проголодалась. Рот наполняется слюной настолько, что, кажется она скоро потечет по моему подбородку. Живот урчит. Оказывается я ужасно голодна. Просто как волчище серый хвостище.
Холодильник. Мечусь взглядом по кухоньке, пытаясь выхватить рефрижератор. Ничего похожего на серебристые шкафы, которые стоят в кухне отцова дома. Крошечный белый холодильный шкаф не замечаю даже сразу.
Так… Из чего я должна сделать ужин? На полке пол батона колбасы, ужасного качества, судя по цвету среза. Пять яиц. Кусочек заветренного сливочного масла, завернутый в фольгу. Фирма-производитель какая-то непонятная. Хотя, мне они все непонятны. Я никогда в жизни не видела продукты неприготовленными. Но вот эта колбаса… Похожа на мортаделлу, но… Черт.
– Не боги горшки обжигают, – жизнерадостно гаркнула я в дурацкий крошечный холодильник. Схватила с полочки все, что нашла и бодро затрусила к кухонному столу, покрытому кокетливой клееночкой в подсолнух.
Так, теперь что? Я уставилась на натюрморт, даже примерно не представляя, что делать дальше. Точно, когда я металась по квартире в поисках кладовки, я видела ноутбук на столе в комнате. Там можно найти рецепт. Ну, наверное. Надеюсь великан не убьет меня, когда узнает, что я пользовалась его компом.
Хоть бы у него он не запаролен был. Хоть бы, хоть бы.
Рецепт я нашла сразу и воодушевилась. Ерунда. Я умею на сноуборде кататься с трассы повышенной сложности, знаю три языка. Неужели не справлюсь с готовкой? Пфффф. Плевое дело. Забабахаю такую яичницу, злобный гоблин этот обалдеет. Да что там яичницу…? Хотя нет, начну все таки с глазуньи. Фартучек болтается на крючочке в форме ромашки, кокетливый такой. Хихикаю. Представив моего брутального мужа в этом передничке. Хотя… Это, наверняка фартук противной Лены, которую я не знаю и знать не желаю. Кто она? Приходящая бабенка. А я… Я ЖЕНА. О, да. Есть чем гордиться. Я жена злобного вепря, которого не знаю совсем. Чертов фартучек. Проклятая квартира.
Плиту я обнаружила сразу. Уставилась на странные, приподнятые конфорки и призадумалась. Дома у нас панели варочные были плоские и почти не нагревались. Я повернула ручку, раздалось шипение. Закручивать обратно ее я не решилась. Пошла опять к компьютеру. Черт, плита то газовая. Вот я дура. Метнулась обратно, судорожно соображая, что же мне делать. Газ – это опасно. Господи, как же он живет тут, мой муж нестерпимый? Это же квест, а не квартира. Родители меня никогда в жизни не подпускали к кухне. В пищеблоке особняка я была от силы три раза и то набегами и коротенько, когда передавала отцовы распоряжения относительно званых ужинов.
Снова повернула ручку. Шипеть перестало. Теперь нужен огонь, чтобы поджечь это чудовищное приспособление.
Спички я не нашла. Зато нашла дешманскую зажигалку, валяющуюся в ящике у мойки вместе со свечами для торта в виде розовых единорожек. Надо же, а великану не чуждо человеческое. Наверняка дочке покупал ко дню рождения.
Я снова повернула ручку на плите. Чиркнула колесиком огнива, но кроме искр выжать из проклятой штуковины мне удалось лишь крошечный огонек. Так можно все руки обжечь. Взяла одну из свечек, подпалила фитилек, который тут же занялся веселым пламенем. От радости немного сплясала, поднесла свечку к плите. Полыхнуло страшно, от того, что я пока металась в попытках поджечь конфорку, забыла выключить газ. От неожиданности я выпустила из рук зажигалку. Она свалилась прямо на пылающую конфорку.
Грохнуло так, что с меня чуть не сорвало корону.
– Мамочки, – пискнула я, глядя как по легкой занавесочке заплясали огненные языки. Бросилась к окну. Сорвала чертову тряпку, бросила ее на пол. Метнулась к раковине за водой. Обернулась через минуту буквально и чуть не заорала. Пламенем занялась ножка уродского стола. От жара оплавилась подсолнуховая клеенка. Я метнулась к месту трагедии, запнулась…
– Караул, – тонко пропищала я, свалилась на полыхающую на полу занавеску.
Короче, когда я наконец смогла подняться, то спасать было уже нечего. Точнее не так. Обугленный стол вонял как пепелище похоронного кургана. Из сорванного мной, видимо, смесителя, хлестала вода. Это с одной стороны было неплохо, с другой…
– Зато яйца, наверное запеклись, – уныло подумала я. Как раз в этот момент одно из яиц подскочило на черной оплавленной столешнице и, с ужасным звуком, взорвалось, забрызгав все вокруг чертовыми яичными «соплями». Я метнулась к окну. Распахнула его настежь.
В дверь заколотили. Боже, великан меня не успеет растерзать. Это сделают несчастные его соседи.
– Откройте, полиция, – раздался из-за двери властный голос – предтеча аутодафе.
Придется сдаваться. О, нет Меня же узнают и вернут отцу и Артуру. Это просто катастрофа. Просто…
– Вы там живы? Я вызываю слесаря. Будем вскрывать замок. Так, свидетели…
Черт, а я ведь не могу открыть дверь. Этот сатрап запер меня. А если бы я сгорела? А если бы… Вот же гад. Скот просто. Да я его…
Не успела я додумать, что сделаю с мужем. Дверь с треском распахнулась. О, боже. Судя по звериному рыку, очень знакомому, меня сейчас будут убивать. Мамочки!
Глава 4
Тимофей Крылов
Дверь с петель я снес сам, абсолютно забыв про ключи которые держал в руке. Не обратив внимание на тощего мальчишку участкового и злых, как стая степных шакалов, соседей.
Про меня и так в доме, что только не говорят. Теперь, наверное. Вообще стану местной легендой с психиатрическим диагнозом. Ярлыки навешиваются быстро.
Обозрел пейзаж. Особенно мне понравился розовый тапок с помпоном, красиво плывущий по прихожей в струях грязной, почти черной воды. Шикарный перфоманс завершило появление мелкого чумазого черта в короне. Женщиной существо, разрушившее мою квартиру и мой мир в целом, язык не повернулся у меня назвать. Я зашел в квартиру прямо в парадно выходных туфлях, сразу намок по щиколотку, ухватил тапок, от чего-то страшно меня забавляющий. Выглядел, сейчас, наверняка, абсолютно дико и безумно.
– Вы хозяин квартиры? – испуганно поинтересовался мой коллега по цеху. Господи, откуда такие приходят работать на участки? После школы, наверное. Я посмотрел на парня. Нет, не такой уж и молодой. Просто типаж «Маленькая собачка до старости щенок».
– Я, – хмыкнул я, переведя взгляд на чертову девку, выглядывающую из-за кухонного косяка. Треснуть бы ее тапкой по заду, обтянутому мокрым трикотажем.
– А это кто? – ткнул некультурно пальцем в ходячую катастрофу участковый.
– В первый раз вижу, – дергаю плечом. Черт, на эту овцу ориентировки везде разосланы. Сейчас этот ретивый сержант, вроде, да, точно сержант, ее опознает. И проблем у меня станет еще больше. Я не боюсь никого, но сейчас мне абсолютно не нужны разборки с бандосами.
– Как это? – подала голос чертова Зоя. – Не слушайте его. Я его жена. Тимофей, скажи же? Ну скажи. Мы сегодня расписались.
Закатываю глаза. Я ее ненавижу. Ненавижу ее и всю ее не святую семейку. Они мое проклятие. Господи, ну за что?
– Вот гражданочка утверждает, что она ваша супруга. Документы мне предъявите, и ваши и дамочки, – насупился околоточный.
– Слышь, сержант… Шел бы ты. Мы сами разберемся, – почти рычу я. Обычно я себе не позволяю подобнлгл. Но сегодня день у меня совсем ненормальный. Жена, блин. Она мелкий противный бес в юбке. Точнее в моей футболке. Репей чертополошный она.