– Убей меня, Старший! – взмолилась она, всхлипывая. – Я же ничего тебе не сделала – убей меня, пожалуйста!

– Эээ, – тупо промычал я, не понимая, что ответить.

– Умоляю тебя! – в её голосе звенело отчаяние.

– Да не собираюсь я тебя убивать! – наконец отошёл от ступора я.

В её глазах появилась безнадёжность. Она застыла, а затем быстрым движением выхватила у себя с пояса нож, и приготовилась воткнуть себе в сердце. Глаза у неё стали отрешёнными, и я понял, что ещё мгновение, и она действительно себя убьёт. Я быстро попятился, и это было правильным решением – она явно заколебалась.

– Ты придурочная, да? – спросил я спокойным и тихим голосом, чтобы не провоцировать сумасшедшую.

– Что? – она непонимающе посмотрела на меня.

– Нет, если ты действительно не хочешь жить, я тебе мешать не стану, – сказал я, стараясь, чтобы мои слова звучали достаточно убедительно. – Но ты не могла бы покончить с собой чуть попозже, когда я уйду?

– Куда ты уйдёшь? – переспросила она с удивлением.

– Куда до этого шёл, туда и уйду.

– Ты не собираешься отдавать меня Галенам?

– Я не знаю никаких Галенов, – серьёзно ответил я. – И никого никому отдавать не собираюсь.

– И ты не станешь меня задерживать, если я просто встану и тоже уйду? – спросила она по-прежнему недоверчиво, но нож всё же опустила.

– Не стану, конечно, – покачал головой я. – Иди куда хочешь, твоё дело. Но я хотел бы с тобой пойти, если ты не возражаешь.

– Зачем ты хочешь со мной пойти? – спросила она, глядя на меня в полном недоумении.

– Не то чтобы именно с тобой, – пожал плечами я. – Просто хочу к нормальным людям выйти, а с тобой это будет гораздо проще. Да и вообще по лесу лучше ходить не в одиночку. Обещаю вести себя хорошо и не быть обузой.

Глава 6

– Со мной, значит, хочешь идти, – медленно повторила она, мучительно раздумывая.

О чём она раздумывала, мне было совершенно понятно. Идти вместе она не хотела и боялась, отказать мне тоже, похоже, боялась – в общем, решала сейчас, чего боится больше, и могла качнуться в любую сторону. Не уверен, что выйдет как-то на её решение воздействовать, но почему бы не попробовать сыграть на чувстве благодарности?

– Не подумай, что пытаюсь на тебя надавить, – мирным тоном сказал я, – но всё-таки хочу напомнить, что спас тебя от смерти.

– У меня нет долга перед тобой! – тут же вскинулась она. – Ты сражался за себя!

– Про долг я ничего не говорил, – примирительно согласился я. – Ты мне не должна. Но всё же не будь меня, ты была бы мертва. Или даже хуже.

– Я не признаю за собой долга, но всё же тебе обязана, – неохотно согласилась девчонка и, наконец, решилась. – Ты можешь идти со мной, если поклянёшься, что не причинишь мне вреда.

Похоже, мой аргумент и в самом деле послужил той маленькой гирькой, которая сдвинула чаши весов. А я про себя нарисовал ей плюсик – с человеком, который признаёт свои долги, даже такие необязательные, вполне можно иметь дело.

– Клянусь, что не причиню тебе вреда, – объявил я и добавил, немного подумав: – Но только если ты не станешь пытаться причинить вред мне.

– Матерью клянись! – потребовала она.

– Ну, клянусь мамой, – слегка озадаченно согласился я.

– Да кому твоя мама интересна?! – возмутилась девушка хмурясь. – Не мамой клянись, а Великой Матерью!

– Клянусь Великой Матерью, – послушно повторил я.

– И Сердцем Мира!

– И Сердцем Мира тоже клянусь, – подтвердил я.

Она некоторое время сверлила меня подозрительным взглядом, но в конце концов решила всё-таки удовлетвориться такой клятвой.

– Скоро, наверное, темнеть будет, – заметила она деловым тоном. – Надо переместиться куда-нибудь, чтобы рядом с трупом не ночевать. Мало ли кто на кровь притащится.

– Хорошая мысль, – кивнул я. – Только давай я его сначала раздену. Рубаха мне тоже нужна, да и обувь совсем не помешает.

Хорошо, что вовремя спохватился – если бы он успел закоченеть, рубаху, возможно, снять бы не получилось. Впрочем, это и сейчас было совсем непросто.

Рубаха тоже оказалась хорошей, сшитой из очень качественной льняной ткани, определённо не домотканой. Ну, или домотканой, но сотканной на чём-то получше примитивного ткацкого станка. Обувью оказались мягкие кожаные мокасины^[4] с мягкой же кожаной подошвой – у нас такие обычно носят охотники, хотя в последнее время редко, больше фабричную обувь. Не потому, что фабричная лучше, просто хорошую охотничью сейчас мало кто делает. Эти мокасины были сделаны хорошо, даже очень хорошо.

Мокасины оказались мне чуть тесноваты, но всё же не настолько, чтобы создавать какие-то неудобства. В кожаную сумку я просто заглянул мельком – возможно, там найдётся что-то полезное, но с этим можно разобраться и позже.

– Ты закончил? – поинтересовалась новая подруга.

– Закончил, – подтвердил я. – Подштанники с него стаскивать не буду, как-нибудь обойдусь пока.

– А как ты, кстати, оказался в таком виде, да ещё посреди леса? – поинтересовалась она.

– Долгая история, – вздохнул я. – Расскажу, конечно, но давай чуть позже.

– Позже так позже, – согласно кивнула она.

И взмахнула своим копьём. Лезвие сверкнуло, размазалось блестящей дугой, и голова магуса откатилась в сторону. Я уставился на девушку в немом изумлении.

– Старшим надо головы отрубать, – авторитетно пояснила она в ответ на мой удивлённый взгляд.

Какая-то непочтительная в этих краях молодёжь, совсем неправильно к старшим относится. Надеюсь, я для неё ещё достаточно молодой.

Она вдруг смутилась:

– Извини, Старший, я не то имела в виду…

А, нет, недостаточно молодой. Что на это ответить, я совершенно не представлял, поэтому просто промычал что-то неопределённое. Если она и в самом деле соберётся рубить мне голову, то боюсь, у неё это вполне получится. С оружием она обращалась очень привычно и уверенно, и копьё у неё было не какое-то облегчённое женское, а настоящее боевое копьё с широким обоюдоострым лезвием длиной в локоть.

– Он вроде не собирается восставать, – решила объяснить она, – но лучше на это не полагаться. Вдруг у него ещё осталось сколько-то эссенции, тогда он смог бы понемногу выкарабкаться. Мы же не хотим, чтобы он ожил?

– Нет, этого мы точно не хотим, – согласился я. У этого персонажа и в самом деле имела место нездоровая склонность оживать. – Нам бы надо его похоронить как-нибудь…

– Хоронить нельзя, – решительно отказалась она. – У него же могут быть друзья или родственники, они будут его искать. И найдут обязательно. Если он будет похоронен, они поймут, что его убили, будут искать уже нас. И вполне могут найти. А так его звери объедят, кости разбросают, тогда они подумают, что он просто нарвался на сильного зверя.

Ну-ну. Даже я на такую хитрость вряд ли бы купился.

– Если так, тогда не стоило ему голову отрубать, – заметил я. – Сразу же видно, что голова именно отрублена, а не отгрызена. Если кто-то всерьёз его смертью заинтересуется, то быстро сообразит, что звери голову не отрубают.

– Если кто-то всерьёз заинтересуется, то быстро сообразит, что звери добычу не раздевают перед тем, как съесть.

– Аргумент, – вынужден был признать я. – Ну что, пойдём искать новое место?

* * *

Света уже стало заметно меньше, и день явно клонился к вечеру. Как-то неправильно клонился – солнце всё так же стояло в зените, просто стало светить меньше. Эффект меня очень заинтересовал, но я решил отложить разговор об этом на потом – пока что хватало и более насущных вопросов.

– Давай хоть познакомимся, что ли, – предложил я, когда мы, наконец, обустроились на другой полянке минутах в двадцати ходьбы от первой. – Как тебя зовут?

Обустроились, надо заметить, вполне неплохо. Спутница оказалась запасливой, как матёрая белка – у неё в рюкзаке нашлись и пара ковриков из какого-то вспененного материала, и лёгкий тент, с виду непромокаемый, и топорик, которым она моментально нарубила сухих веток для костра, даже не подумав как-то меня задействовать. Очень самостоятельная девица, настоящая подруга первопроходца.

– Арна, – отозвалась она. – Из Стеров.

– Истерова? – подавив улыбку, переспросил я.

– Из рода Стер, – поправила меня Арна. – А ты кто?

– Артём Бобров, – в свою очередь представился я.

– Артём из Бобров? То есть Артём Бобёр?

– Нет, Артём Бобров, – терпеливо поправил я. – Не из Бобров, а просто Бобров.

– А род твой как называется? – она непонимающе смотрела на меня.

Как называется мой род? Вроде простой вопрос, но так вот сразу и непонятно, что ответить.

– Ну, мы Бобровы, – так-то ответ очевиден, вот только есть у меня подозрение, что мы немного о разных вещах говорим.

– Если вы Бобровы, значит, ты Бобёр, – безапелляционно заключила Арна.

– Нет, и не зови меня Бобром, пожалуйста, – хмуро сказал я. – Зови Артёмом.

Дурную привычку лучше не доводить до привычки и обрубать с самого начала. Бобром меня звали в школе, и этого мне вполне хватило.

– Имя какое-то нерусское, – с сомнением заметила она.

Ну да, не то что исконно русское имя Арна Стер.

– Буду тебя Арти звать, – решительно заявила она.

– Зови Арти, – сдался я.

Девушка успела умыться в ручье и оказалась довольно симпатичной и совсем молодой, даже моложе, чем я сначала подумал. Лет семнадцати, наверное, вряд ли намного больше. Что сразу заставило меня вспомнить об одном моменте, из-за которого я чувствовал себя не совсем спокойно.

– Слушай, Арна, а почему ты меня всё время старшим зовёшь? Я, конечно, постарше тебя, но не настолько уж сильно.

– Я зову тебя Старшим, потому что ты Старший, – рассудительно ответила она. – Раз ты пользуешься эссенцией, значит, ты Старший, как же иначе?

– Никакой эссенцией я не пользуюсь, – я с недоумением посмотрел на неё. – С чего ты это взяла?

– Вот смотри, – она показала мне открытую ладонь и начала загибать пальцы. – Первое: ты сумел освободиться, когда он тебя обездвижил…

– Он просто глаза от меня отвёл, – объяснил я.

– Вряд ли поэтому, – покачала она головой. – Может, это тебе немного и помогло, конечно, но совсем немного. Я вот смогла встать только после того, как он издох, да и то не сразу. Идём дальше, вот второе: ты смог взять его нож…

– А с ножом-то что не так? – удивился я, вытащил нож и повертел его в руках. – Нож как нож, только что узоров на нём многовато. Выглядит, как сувенирный какой-то.

– Вот именно! – кивнула она. – Тебе это нож как нож, а мне бы сразу стало плохо, если бы я его в руки взяла. И вот тебе третье, самое главное: ты его этим ножом смог убить. Если бы я этот нож в него воткнула, то этот урод просто высосал бы из меня жизнь через нож, со смешками и прибаутками. А ты сам его эссенцию забрал, поэтому он и помер.

– Мне, вообще-то, при этом очень плохо было, – заметил я. – Штормило меня так, что думал, вот-вот сознание потеряю.

– Ну конечно, так и должно было быть, – пожала она плечами. – Что ты хочешь – столько эссенции сразу высосать. Запросто мог и отключиться, а раз не отключился, значит, ты был сильнее, чем он.

– Не знаю я об этом ничего, Арна, – вздохнул я. – Никакой я не Старший, и про эссенцию эту в первый раз слышу. Что это вообще такое, кстати?

– А про живицу слышал? Среди простонародья эссенцию чаще живицей зовут.

Среди простонародья? А девочка-то, похоже, не из простых. Хотя это и так чувствуется и по речи, и по манерам, да и с оружием крестьянки не особо умеют обращаться.

– Про живицу я слышал, – кивнул я. – Это смола хвойных деревьев, из неё ещё скипидар делают. И канифоль. Но я думаю, ты всё же имеешь в виду что-то другое.