По следам исчезнувших (страница 4)

Страница 4

– И что, ты никак не можешь решить ее без меня? – несколько резче, чем собиралась, отозвалась Маша. Безусловно, решать проблемы было частью ее работы, но она не любила, когда к ней лезли со всякими пустяками. С мелочами участники группы должны справляться сами, потому что если она будет брать на себя еще и их, то задачи быстро погребут ее под собой.

Мила сразу как-то сжалась, на юном и весьма миловидном личике отразился испуг. Она закусила губу и повернулась к двери, у которой стояла, схватилась за ручку и пару раз дернула ее без особой надежды. Видимо, уже пробовала, но дверь не открылась.

Не поддалась она и сейчас. Мила тоскливо вздохнула и пробормотала:

– Поищу на втором этаже, может, там есть…

Маше моментально стало совестно. В конце концов, девочка еще совсем юная, в выездных проектах не участвовала, работала только в городе. Ей и так, наверное, страшно, она ни с кем пока близко не знакома.

– Постой, – окликнула ее Маша, направляясь вместо кухни к Миле. – Второй этаж совсем не отапливается, насколько я знаю. И зачем тебе туда? Здесь же как раз восемь комнат: по одной на каждого из нас.

– Да, но эта заперта, – Мила беспомощно махнула рукой, указывая на дверь. – А остальные уже заняты. Пока я на кухне возилась, все разместились…

Оказавшись у двери, Маша тоже несколько раз дернула ручку, втайне надеясь, что Мила просто плохо на нее нажала или дверь немного рассохлась и ее надо дернуть посильнее. Однако ее попытки точно так же не увенчались успехом. По всей видимости, дверь все же действительно была заперта, что несколько удивляло: с чего бы? И почему никто об этом не предупредил? Сторож дал ей только один ключ, вряд ли он подойдет и к этому замку.

– Странно… Ладно, не беда. Придется кого-нибудь подвинуть. В моей комнате две кровати, значит, в остальных должно быть так же. Надо просто немного уплотниться.

– И кого будем уплотнять? – напряженно уточнила Мила.

Маша задумалась. В группе было всего три женщины: она сама, Мила и Элиза, но надеяться на гостеприимство последней не приходилось. Молодая заносчивая ведущая, получившая работу благодаря отцу-продюсеру, даже ездила к местам съемок исключительно на собственной машине с личным водителем. Она вряд ли согласится жить в комнате с кем бы то ни было, а уж тем более с безымянной (для нее) ассистенткой.

Мужчин в группе куда больше, и можно было попробовать переселить одного из них к другому, чтобы освободить комнату. Илью Владимировича, того самого водителя Элизы, Маша сразу мысленно вычеркнула: он не ее подчиненный, указывать ему она не может, да и Элиза устроит скандал. Леонида Сергеевича обременять соседом по комнате она тоже не станет: он режиссер проекта, по сути, первый человек в группе, и это не соответствует его статусу. Селить кого-либо с оператором Никитой просто-напросто жестоко: он так храпит, что ночевать даже в соседней с ним комнате нелегко. Оставались Родион и Стас. Последний – весьма неконфликтный и довольно молчаливый, вряд ли начнет отнекиваться, а на первого она легко могла надавить: тот пока еще признавал авторитеты начальства и старших. Но почему-то и этот вариант Маша все же мысленно отмела, неожиданно для самой себя предложив:

– Неси вещи в мою комнату. Там вполне хватит места на двоих.

Мила удивилась и нерешительно замерла, не торопясь следовать приглашению.

– К вам?

– А что? – в голосе Маши снова появились нотки вызова. – Тебя чем-то не устраивает моя компания?

– Нет-нет, что вы! – Мила испуганно замахала рукой и чуть ли не бегом побежала к нужной двери.

– Долго не раскладывайся и приходи на кухню поскорей. Будем план работы обсуждать, – крикнула ей вслед Маша, пряча улыбку.

И сама наконец тоже отправилась в кухню, куда и собиралась изначально. Для обсуждения рабочих процессов это место подходило больше, чем какое-либо другое. Достаточно просторное помещение было обставлено минимумом мебели: обшарпанный кухонный гарнитур на три напольных и четыре навесных шкафчика, маленький древний холодильник с надписью «Саратов», два длинных стола, составленных вместе, и десятка полтора разнообразных стульев. На одном из подоконников стояла вполне новая микроволновая печь, а они привезли с собой капельную кофеварку, чтобы по утрам можно было готовить бодрящий напиток в больших количествах: группа почти полностью состояла из кофеманов. Чайник здесь был свой, как и небольшая газовая плитка на две конфорки, работающая от баллона.

Заметив ее, Маша задумалась: неужели год назад группа готовила на ней еду? Они-то привезли с собой готовые, порционно упакованные блюда, которыми забили холодильник, плюс то, что можно залить кипятком и получить горячий обед. Это не считая фруктов и снэков. Но их группа планирует работать в лагере всего два дня, не считая день приезда и день отъезда, а предыдущая находилась здесь три месяца.

Остальные уже собрались, даже приехавшая последней Элиза была на месте. Она сидела за столом, немного брезгливо протирая влажной салфеткой его поверхность вокруг себя, хотя та и так была достаточно чистой: вероятно, Мила уже протерла ее. Илья Владимирович как раз принес ей чашку зеленого чая и мандарин, а сам сел рядом с кружкой черного кофе и кексом. Насколько Маша знала, он также числился телохранителем Элизы, хотя было не совсем понятно, от кого ее следует охранять. По сути же мужчина выполнял функции няньки при взрослой девице, хотя был вдвое ее старше. Несмотря на общий грозный вид, казалось, что его это совершенно не напрягает и не задевает: он весьма безропотно выполнял все ее указания и поручения. Наверное, отец Элизы очень хорошо ему платит.

Большинство других членов группы тоже устроились вокруг стола с кружками кофе, сэндвичами и сладостями. Никита и Родион тыкали в экраны своих смартфонов. Рядом они выглядели довольно комично: высокий, широкоплечий, грузный Никита, после тридцати пяти отрастивший не только густую бороду, но и объемный живот, и низкорослый щуплый Родион, все еще немного похожий на подростка, невзирая на свои двадцать шесть. Судя по интенсивности движений пальцами, он, скорее всего, во что-то играл, тогда как Никита явно просто читал, активно перемалывая челюстями пакетик сушек с экзотическим названием «таралли».

Стас сидел по другую сторону стола, боком к нему, положив длинные ноги на соседний стул. В руках вместо смартфона держал кубик Рубика, который с задумчивым видом безуспешно пытался собрать. Кажется, он делал это всегда, когда возникала свободная минутка, но Маша так ни разу и не видела, чтобы он преуспел в этом занятии.

Леонид Сергеевич садиться за стол не стал, предпочел разместиться на втором, свободном от микроволновки, подоконнике. Вероятно, так он чувствовал себя в позиции лектора, немного в стороне и чуть выше остальных, а именно ему предстояло излагать рабочий план. Рядом с ним тоже стояла кружка кофе, но пока он задумчиво жевал банан.

Косые лучи закатного солнца проникали сквозь не слишком чистые окна и заливали все помещение кухни, безжалостно подсвечивая все его недостатки, но одновременно с этим парадоксальным образом создавая ощущение уюта. С погодой сегодня вообще повезло: было холодно, но ясно, и весь день без осадков. Хорошо бы так продолжалось и в ближайшие пару дней. При наличии солнца картинка получается ярче, сочнее. К тому же Маше не хотелось, чтобы фильм получился очень уж мрачным. Тема и так нелегкая, солнечный кадр станет красивым фоном для истории. Тот случай, когда можно сыграть на контрасте…

Маша отогнала от себя эти мысли. В конце концов, режиссер здесь не она, ее дело – решение административных вопросов, а о том, каким быть кадру, думать Леониду Сергеевичу. Тот, заметив ее появление, как раз решил взять слово, то ли упустив отсутствие Милы, то ли посчитав ее присутствие не особо важным:

– Итак, раз все собрались, давайте немного пройдемся по задачам на ближайшие два дня. Нам предстоят довольно напряженные съемки, поскольку руководство выразило желание снять фильм в реальном времени, проследив, как все было год назад…

– А разве кто-нибудь знает, как все было? – по обыкновению тихо поинтересовался Стас, чем мгновенно сбил Леонида Сергеевича с мысли.

Маша как раз заливала кипятком пакетик черного чая с бергамотом. В отличие от большинства присутствующих здесь коллег, она признавала кофе только один раз в день – с самого утра, а в остальное время предпочитала чай. Вопрос звукооператора, заданный словно между делом, заставил ее невольно вздрогнуть и пролить немного кипятка на столешницу. К счастью, она стояла ко всем спиной, поэтому ее оплошность, как и изменившееся выражение лица, никто не заметил.

– А что вообще было-то? – поинтересовался вдруг Родион.

– А ты правда не знаешь? – удивился Никита.

Маша нарочито медленно поставила на место чайник и оторвала от рулона бумажную салфетку. Ей совершенно не хотелось торопиться и поворачиваться к коллегам лицом именно сейчас.

– Здесь съемочная группа пропала, – объявила с порога Мила, как раз присоединившаяся к остальным.

– Не вся, только небольшая часть, – поправил Леонид Сергеевич. – Как видите, я здесь, а я ведь тоже был в той группе.

– Серьезно? – удивился Никита. – Вот этого я почему-то не знал. Там же режиссером вроде этот был… Как его?

– Лопатин, – подсказал Стас.

– Я в том проекте был сценаристом, – пояснил Леонид Сергеевич, и хотя Маша по-прежнему стояла к остальным спиной, она буквально услышала, как он поморщился. – Собственно, поэтому в съемках почти не участвовал, но незадолго до случившегося меня вызвали на площадку, поскольку срочно нужно было кое-что переделать в сценарии. Но я потом уехал вместе с большинством.

– Так а что снимали-то? – не унимался Родион. По всей видимости, он вообще был не в курсе событий. Впрочем, Машу это не удивляло.

– Кино здесь снимали, – принялся рассказывать Никита, но Стас тут же меланхолично поправил:

– Сериал.

– Неважно, – отмахнулся Никита. – «Разбуженные куклы» назывался. Это по книге…

– Которая, кстати, на самом деле называется «Спящие куклы», – недовольно заметил Леонид Сергеевич.

– Да какая разница? – возмутился Никита.

– Мне оригинальное название больше нравится, – оскорбленно пояснил Леонид Сергеевич. – Оно куда глубже…

– Короче, как оно называлось – неважно, – нетерпеливо перебил Никита. – Важно, что это был мистический триллер про заброшенный детский лагерь и кукол-убийц…

– Ну там не совсем… – попыталась вставить Мила, но осеклась, вероятно, под предупреждающим взглядом Никиты, который тем временем продолжил:

– Снимали его здесь три месяца, с августа. В конце октября должны были уехать, вот как раз в этот день, но ровно год назад. Однако Лопатин остался недоволен кульминационной сценой, поэтому продлил съемки на два дня и оставил часть съемочной группы в лагере на последние выходные октября. Всего осталось человек десять…

– Ровно десять, – поправил Стас все в той же меланхоличной манере, продолжая щелкать кубиком Рубика. – Как негритят.

– Каких еще негритят? – не понял Родион.

Ответом ему стали тишина и, как можно было предположить, недоуменные взгляды, но Маша их не увидела: столешницу она уже вытерла и чай заварила, но оборачиваться все равно не торопилась.

– Короче, в понедельник самое позднее они должны были вернуться в Москву, но не вернулись. Связаться с ними не удалось: на звонки либо никто не отвечал, либо телефоны вовсе не работали. Офис студии связался с местной полицией, их попросили проверить, не случилось ли чего. Когда полицейские сюда приехали, оказалось, что в лагере никого нет, хотя все машины, реквизит и личные вещи членов группы остались на месте…

– Тел так и не нашли, – подхватил Леонид Сергеевич мрачно, – так что не уверен, что сравнение с «Десятью негритятами» уместно.

– Но ведь нашли следы крови, – заметила Мила. – Много следов.

– Недостаточно, чтобы сделать выводы о том, что кто-то мог умереть от такой кровопотери, – продолжал настаивать на своем Леонид Сергеевич.