Вообще-то он просил называть себя просто Леней, но Маша не любила этого панибратства в деловом общении и предпочитала ко всем, кто старше хотя бы на пять лет или выше по служебной лестнице, обращаться на «вы» и по имени-отчеству. В остальных случаях она использовала «вы» и полную форму имени. Так проще. Дружеское «ты» создавало неверный посыл и порой усложняло отношения, в которых ты вынужден постоянно что-то требовать от людей. А поскольку Маша выполняла административные функции, ей постоянно приходилось требовать. Как правило, чтобы люди делали свою работу и делали ее хорошо.

Леонид Сергеевич был лет на десять ее старше, но выглядел так, словно разница между ними составляла все пятнадцать: невысокий, морщинистый, лысеющий, худощавый, но уже умудрившийся обзавестись небольшим животиком. Все это, кстати, не мешало ему несколько раз подкатывать к ней с весьма непристойными предложениями. Его не останавливало даже обручальное кольцо на ее пальце. Что поделаешь? Режиссер! К тому же уверенный, что любая более или менее привлекательная женщина мечтает стать актрисой и на все ради этого готова.

– Между прочим, я в водители не нанимался, – заметил парень, сидевший за рулем их минивэна. – Мое дело – за техникой следить.

– Еще как нанимались, Родион, – чуть прокашлявшись, чтобы голос не сипел после сна, заметила Маша. – Сами же захотели дополнительные деньги получить, по смете выделенные на водителя. Или вы думали, что машина после этого сама поедет?

– Да какие там деньги? – проворчал парень. – Так, слезы одни. Я бы посмотрел, как вы на эти крохи отдельного водителя нашли бы.

Маша только улыбнулась. Отдельного или нет, а водителя – аж двоих! – она нашла и в бюджет уложилась.

Дорога чуть повернула, и из-за стены деревьев сразу показались решетчатые ворота, а это означало, что они наконец добрались. На тесной подъездной площадке уже стояли старенькие «жигули» и фургон с оборудованием, добравшийся до места чуть раньше. Дверца уже была сдвинута вбок, но разгрузка еще не началась, хотя ворота уже были открыты, во всяком случае, виднелось расстояние между створками.

Рядом с фургоном стоял Стас – их звукооператор, тоже не побрезговавший небольшой прибавкой к гонорару в виде ставки второго водителя. Он, по обыкновению, был одет в черное с ног до головы: джинсы с прорезями и какими-то металлическими заклепками и цепями, футболку с готическим принтом, видневшуюся под кожаной курткой. На подъехавший минивэн Стас никакого внимания не обратил: так и стоял, держа в руках смартфон и что-то сосредоточенно в нем рассматривая. Часть длинных темных прядей были забраны в тонкий хвостик на макушке, чтобы не падали на лицо и не мешались, а остальные ниспадали свободно.

Маша только вздохнула. Она выросла в семье военного в третьем поколении, а потому мужчин с длинными волосами не воспринимала, хотя общалась с ними регулярно. Творческая среда, что поделаешь?

Выбравшись из минивэна, Маша осмотрелась. Крошечный пятачок перед воротами оказался уже почти полностью заставлен машинами, но Элизе, которая должна была подъехать с минуты на минуту, места еще хватит.

Немолодой сторож, присматривавший за закрытым лагерем, тоже находился здесь: меланхолично курил, привалившись спиной к высокому забору. Маша даже подивилась его высоте: выглядело так, словно он окружал тюрьму строгого режима, а не детский лагерь, только колючей проволоки поверху не хватало. Впрочем, лагерь находился в такой глуши, что подобная высота наверняка оправдана: обеспечивала безопасность отдыхающих в нем детей.

Из минивэна вслед за ней выбрались Леонид Сергеевич, Никита, их оператор, и ассистентка Мила. Она была одной из немногих, для кого Маша сделала исключение. При первой встрече девушка именно так и представилась – Мила, и Маша, следуя своему правилу, попыталась обратиться к ней Людмила.

– Я не Людмила, – смущаясь, поправила та.

Маша ненадолго зависла, поскольку не смогла сходу придумать, какое еще имя сокращается таким образом.

– А как же вас зовут? Милана? – только и смогла предположить она.

– Если по паспорту, то Богумила, – смутившись еще сильнее, пояснила девушка. – Но все всегда зовут просто Мила.

Маша решила, что это именно тот случай, когда следует делать как все.

– Никита, помогите, пожалуйста, Стасу разгрузить оборудование, – попросила Маша оператора. – А вы, Родион, займитесь остальными вещами: все чемоданы и сумки надо перенести вон в то здание. Но начните с коробок для кухни.

– А чего я-то? – возмутился Родион. – Носильщиком я точно быть не нанимался!

– А кто это должен делать? – Маша холодно посмотрела на него в упор. – Я? Или Леонид Сергеевич?

Парень как-то сразу стушевался, почесал выбритый затылок, кивнул и поплелся доставать коробки.

– Мила, а вы идите на кухню, посмотрите, как там что. Надо бы согреть чайник, достать кофеварку и организовать для группы перекус. Пара пятилитровых бутылок с водой у нас есть с собой, но надо начать фильтровать воду, чтобы был запас. Пить ее здесь прямо из-под крана не хотелось бы. И помойте фрукты, только не все сразу. Помните, что нам тут два дня еще работать.

– Хорошо, Мария Викторовна, я все сделаю, – заверила Мила и, прихватив с собой коробку полегче, понесла ее к зданию.

– Маш, а можно фургон на территорию загнать, чтобы далеко не носить? – громко поинтересовался Стас, которому Никита уже передал ее распоряжение. – Тут все тяжелое и хрупкое. Чем дальше будем нести, тем больше шансов что-нибудь разбить.

Маша невольно стиснула зубы. Она предпочитала, чтобы члены съемочной группы называли ее по имени-отчеству, в крайнем случае, если они намного старше, то просто по полному имени и на «вы». То есть делали, как она сама. Большинство принимало этот формат общения, но случались такие вот исключения, с которыми она ничего не могла поделать. Оставалось только смириться, хотя каждый раз это звучало так, словно кто-то проводил металлом по стеклу.

– Я сейчас уточню.

И она направилась к сторожу. Тот успел докурить и теперь просто без особого интереса наблюдал за их суетой.

– Андрей Семенович? – формально поинтересовалась Маша, протягивая мужчине руку. – Мария Викторовна, администратор группы. Мы с вами говорили по телефону.

Сторож с некоторым недоумением посмотрел на ее протянутую ладонь, пошевелил седыми усами и наконец все-таки снизошел до рукопожатия.

– Я полагаю, ничто не мешает нам загнать на время машину на территорию, чтобы было удобнее разгружаться? – улыбнулась Маша. – Мы потом все равно отгоним машину за ворота, чтобы не попадала в кадр.

– Загнать – ничто не мешает. А вот выгнать обратно – вряд ли, – огорошил ее Андрей Семенович. – Как только вы все соберетесь и зайдете, я запру ворота.

– В смысле? – Маша нахмурилась. – Вы собираетесь запереть нас внутри?

– А что, по-вашему, я должен оставить ворота нараспашку? Не, не пойдет. Мне новые эксцессы не нужны.

– Хорошо, я понимаю, – кивнула Маша, чувствуя бегущий вдоль позвоночника холодок. – Тогда оставьте нам ключи, мы сами все запрем, когда отгоним машину.

– Я не должен никому отдавать ключи. – Он прищурился. – Они должны быть у сторожа, так? А сторож я.

– Это понятно, но вы же не можете запереть нас здесь на три дня и оставить без ключей? А если нам понадобится что-то докупить?

– Я не собираюсь вас тут на три дня бросить. Заеду завтра поглядеть, как вы тут. Если чего надо будет, всегда можете мне набрать. Я или подвезу, или приеду и открою ворота.

– А если какая-то нештатная ситуация? – не сдавалась Маша. – Кто-то поранится или заболеет среди ночи? Вам же здесь не пять минут ехать. Так?

Андрей Семенович пожевал губами, глядя на нее все с тем же прищуром, но потом все же кивнул и протянул ей связку из трех одинаковых ключей. Потом опомнился, снял с нее один и отдал Маше.

– Вот, теперь у вас свой ключ. Тогда мне тут торчать резону нет. Но вы уж заприте ворота. Хотя бы на ночь. Будьте благоразумны.

И, выдав эту речь, он направился к своим «жигулям», кутаясь в плащ-палатку, каких Маша давненько не видала. Немного попыхтев, «жигули» взревели мотором, сдали назад, невероятным образом развернулись и уехали по единственной дороге, ведущей к лагерю.

Маша успела только махнуть рукой Стасу, давая понять, что фургон можно подогнать ближе к зданию, и услышать, как тут же заныл Родион, заявив, что с минивэном стоит поступить так же. А вот ответить ему Маша уже не успела: на смену только что отбывшим «жигулям» сторожа приехала другая машина. И это был не хищный внедорожник Элизы, а всего лишь скромный «Рено-Дастер».

Приехавший на нем мужчина еще не успел выбраться из салона, а Маша уже узнала его и напряглась. Вот только полиции им здесь не хватало!

Полицейский – точнее, оперуполномоченный, кажется, так это называлось, – тоже сразу узнал Машу и направился прямиком к ней. Не тратя время на банальности вроде приветствий, сходу возмутился:

– Вы все-таки приехали сюда!

– И вам доброго дня, капитан Каменев, – нарочито вежливо поздоровалась она. – Не вижу причин, по которым вы могли ожидать другого. Наша работа здесь согласована с властями, формальными владельцами лагеря, а также с вашим руководством.

– Приехать сюда – большая ошибка с вашей стороны! – не унимался Каменев. – Неужели вы сами этого не понимаете? Вам мало того, что случилось год назад?

– Проблема в том, капитан Каменев, что никто так толком и не выяснил, что случилось здесь год назад, – холодно напомнила Маша, сверля его взглядом таким же решительным, как и он ее.

– И вы думаете, что вам это удастся, если вы проведете здесь то же время, что и пропавшая группа? Не боитесь, что просто повторите их судьбу?

Горло снова сдавило, даже сглотнуть стало невозможно, не то что ответить. Маша невольно сжала кулаки, надеясь, что он не заметит этого, сморгнула подступившую к глазам влагу.

– У вас был шанс найти ответы, – процедила она. – Теперь наша очередь попытаться. Если боитесь за наше благополучие, можете обойти территорию лагеря и проверить, не притаился ли где под кустом маньяк. Ни на что другое вы все равно не способны.

Каменев с силой стиснул челюсти, как она только что – кулаки. На мгновение даже показалось, что он сейчас даст ей затрещину, но он только отступил на шаг.

– Вы пожалеете о своем решении. Только, скорее всего, будет уже слишком поздно.

– Хотелось бы уточнить: это угроза? – прищурилась Маша.

– Если с вами или вашими людьми что-то случится, виноваты будете только вы.

С этими словами он стремительно вернулся к своей машине и несколько секунд спустя уже повторял маневр «жигулей», разворачиваясь и убираясь восвояси.

– Чего он хотел? – поинтересовался Леонид Сергеевич.

Кроме нее на площадке перед воротами сейчас оставался только он, но во время перепалки с Каменевым приближаться к Маше не торопился.

– Пожелал нам удачных съемок, – хмыкнула Маша язвительно и повернулась лицом к зданию, в котором им всем предстояло поселиться на ближайшие дни.

То выглядело не слишком приветливо, но в лучах садящегося солнца – куда лучше, чем сквозь пелену дождя, как во всплывшем внезапно воспоминании. От него по спине вновь побежал холодок и на мгновение почудилось, что это не Маша смотрит на здание, а оно – на нее.

Глава 2

– Мария Викторовна, у меня тут небольшая проблема…

Лепет Милы донесся до нее в тот момент, когда Маша вышла из комнаты, в которой только что устроилась. Она оглянулась и обнаружила, что молоденькая ассистентка вместе со скромных размеров чемоданом нерешительно топчется у двери другой комнаты: той, что в их половине коридора находилась ближе всех ко входу в здание. Всего на первом этаже их было восемь, по четыре с каждой от входа стороны. Та часть коридора, в которой они сейчас находились, заканчивалась кухней, а противоположная – санузлом и техпомещениями.