Однако режиссер Роберт Ломбард и Пит Энджелус, гастрольный менеджер группы и художник по свету, предложили кое-что другое. Они хотели нарушить тенденцию снимать дорогостоящие клипы, которые в то время делали артисты вроде Мадонны, Duran Duran и Майкла Джексона, задумав нечто «более личное». Они решили создать простой клип с «классическим» исполнением на сцене – видео, в котором парни делали бы то, что умели лучше всего: играли свою музыку, сражая наповал сногсшибательной харизмой и дерзостью.

В Van Halen было нечто радостное и жизнеутверждающее, как у «Битлз». Их дружелюбная сыгранность на сцене и радужная одежда дарили людям позитив и улыбки. Начиная с разнузданной манеры Алекса Ван Халена бить по барабанной установке и заканчивая буйной и одновременно простой манерой Майкла Энтони играть на басу, а также захватывающими дыхание акробатическими прыжками Дэвида Ли Рота, ни одна другая группа в мире не изображала радость и добродушие столь искренне. Еще больше это касалось их виртуозного гитариста Эдди Ван Халена, чьи непосредственность и восторг напоминали лабрадора-ретривера, радостно бегающего за мячиком.

Силу привлекательности группы Ломбард и Энджелус понимали, вероятно, даже больше, чем сами Van Halen, и были решительно настроены показать это в простом сценическом клипе без карликов и прочей суеты. Но все единогласно решили, что один элемент будет обязательным: улыбка Эдди.

Хотя Эдди, вне всякого сомнения, был самым энергичным и новаторским гитаристом со времен Джими Хендрикса или Джимми Пейджа (Led Zeppelin), его мальчишеская ухмылка была одной из тех особенностей, благодаря которым Van Halen выделялись на фоне других именитых рок-групп того времени: грозных Judas Priest, Black Sabbath и AC/DC. В отличие от большинства легендарных гитаристов, которые во время исполнения соло-партий делали страдальческое выражение лица, Эд исполнял свои завораживающие сложные гитарные партии, озаряя зал застенчивой улыбкой, заставлявшей сердца девушек таять, а парней – хотеть стать его лучшими друзьями.

Даже один из наиболее значимых рок-гитаристов и вдумчивых наблюдателей, Пит Таунсенд из The Who, не раз упоминал о блаженном выражении лица Эдди. «Его улыбка была образцовой, – говорил Пит. – Она принадлежала человеку, который находился на своем месте и получал огромное удовольствие и радость от того, что он делал. Это был Великий Американский Гитарист. Я искренне надеялся, что, может быть, однажды он станет президентом».

Вышедший в январе 1984 года музыкальный клип на песню «Jump», режиссерами которого выступили Ломбард и Энджелус, был именно таким, каким они себе его представляли: замечательной песней, исполняемой харизматичной группой без всяких спецэффектов (за исключением неотразимой улыбки гитариста). «Jump» подпрыгнул в хит-парадах и стал самым успешным синглом Van Halen, достигнув первой строчки в «Горячей десятке» Америки по версии Billboard, а сам альбом 1984 в дальнейшем был продан тиражом свыше 10 млн копий.

Как иронично: за великолепием искренней трогательной улыбки Эда скрывалась непростая жизнь, которую вряд ли можно назвать счастливой. Наблюдая за его искрометным исполнением песни «Jump», никому и в голову бы не пришло, что в начале 1980-х Эд был много чем недоволен, и по этой причине группа, которая казалась крайне раскрепощенной перед камерами, на самом деле висела на волоске.

Да, Эд всегда с улыбкой справлялся со своими проблемами. Но опять же, он к этому привык, ведь он делал так большую часть своей жизни.

Алексу Ван Халену было восемь, а младшему брату Эдди – семь, когда их отец Ян сообщил, что из родной Голландии семья переезжает в Калифорнию. Семья уже давно с трудом сводила концы с концами, и мать мальчиков, Юджиния, решила, что лучше будет покинуть их дом в городе Неймеген и присоединиться к родственникам в «Стране возможностей». Но на самом деле причины для переезда семьи в Америку были другими.

Юджиния, которая была наполовину голландкой, а наполовину представительницей Юго-Восточной Азии, в Нидерландах считалась «полукровкой», как и ее дети, а предубеждения относительно людей смешанного происхождения были настолько сильными, что Ван Халены решили: сыновьям лучше будет покинуть страну и начать с чистого листа где-нибудь в другом месте.

Это был далеко не первый и не последний раз, когда предубеждения и дискриминация отражались на семье Ван Халенов.

Ян Ван Хален родился в Нидерландах в 1920 году и уже в раннем возрасте стал одержим музыкой. К восемнадцати годам Ян играл на саксофоне и кларнете на профессиональном уровне и выступал в джазовых группах и оркестрах по всей Европе. Когда в 1939 году началась Вторая мировая война, Яна зачислили в ВВС^[3] Голландии, где в армейской группе он исполнял музыку для маршей и церемоний.

Однако, когда в 1940 году Германия вторглась в Нидерланды, она завоевала эту небольшую страну всего за пять дней, и всех голландских солдат призвали воевать на стороне нацистов. В случае отказа расстреливали на месте. Яна назначили исполнять пропагандистскую музыку Третьего Рейха, к чему он испытывал отвращение, но это было куда приятнее, чем получить пулю в лоб или воевать в окопах за Гитлера.

После окончания войны, вместо того чтобы вернуться домой, Ян отправился в Индонезию – крупное островное государство в Юго-Восточной Азии, которое с 1815 года находилось под колониальным господством Голландии. Там музыканту было относительно легко найти работу, и именно там Ян познакомился с Юджинией ван Бирс, на которой женился 11 августа 1950 года.

Молодая пара попыталась свить семейное гнездышко в Индонезии, но в планы снова вмешалась геополитика. После окончания Второй мировой войны Нидерланды попытались вновь установить в Индонезии колониальное господство, но в ответ началась жесткая вооруженная борьба, закончившаяся в декабре 1949 года – под влиянием международного давления Нидерланды формально признали независимость Индонезии.

Впоследствии индонезийцы стали относиться к уроженцам Голландии весьма враждебно, поэтому найти работу Яну было тяжело. Он решил, что лучше всего им с беременной Юджинией вернуться в Нидерланды, и 4 марта 1953 года они отправились в Амстердам. Спустя два месяца, 8 мая, родился Александр Артур (Алекс), а спустя еще два года, 26 января 1955 года, на свет появился второй ребенок – Эдвард Людвиг (Эдди).

В Индонезии к семье относились с большим подозрением из-за того, что они голландцы, в Голландии же Юджиния испытала на себе острое жало дискриминации за то, что была наполовину азиаткой. Женщина переживала, что мальчишки станут «жертвой такого же жестокого обращения». 9 марта 1962 года, несмотря на практически полное отсутствие знания английского, семья собрала пожитки и отправилась в Америку на забитом до отказа паровом судне, коротая ночи в жутких условиях.

Они взяли с собой несколько чемоданов, 75 голландских гульденов (около 15 долларов) и пианино производства голландской компании Rippen. Учитывая обстоятельства, кажется странным, что они тащили с собой музыкальный инструмент практически на другой конец света, но Эдвард и Александр с шести лет брали уроки фортепиано, а родители мечтали о том, чтобы мальчики стали уважаемыми классическими музыкантами, когда вырастут. Поэтому семья приняла непростое решение взять инструмент с собой.

Плыли девять дней, и, чтобы рассчитаться за дорогу, Ян, Эдвард и Александр развлекали посетителей корабля музыкальными выступлениями. Хотелось бы представить, что это походило на какой-нибудь давно забытый мюзикл 1930-х годов, но финансовое положение Ван Халенов было катастрофическим, и Ян с детьми всячески старался выжить.

«Мы напоминали детское шоу уродцев, – вспоминал Эдди. – Папа ходил со шляпой, в которую кидали деньги. За раз мы могли заработать двадцать долларов».

Оказавшись в Нью-Йорке, семья отправилась в четырехдневное путешествие на поезде через всю страну в Пасадену, штат Калифорния, чтобы оказаться рядом с родственниками, эмигрировавшими ранее. На деньги, заработанные на корабле, Ян и Юджиния смогли позволить себе снять крошечный домик, в котором пришлось жить с двумя другими семьями, пока Ван Халены не встали на ноги.

Город Пасадена, расположенный в 17 км к северо-востоку от центральной части Лос-Анджелеса, вероятно, лучше всего известен своим турниром «Парад роз» – ежегодным событием, которое знаменует начало традиционного матча по американскому футболу, «Кубок роз», (1 января) в Новый год. Но когда туда приехали Ван Халены, город считался крупным промышленным узлом: во время Второй мировой войны место переоборудовали в центр исследования и обрабатывающей промышленности для научных и электрических высокоточных измерительных приборов, и когда наступили 1950-е, в городе разместились почти 400 таких компаний. А если добавить сюда автостраду Бульвар Арройо-Секо, прямой и удобный маршрут в Лос-Анджелес, то Пасадена была недорогим и привлекательным местом для тех, кто работал в соседнем «городе ангелов».

В годы послевоенного бума в населенный пункт стали в больших количествах стекаться мигранты: афроамериканцы из Техаса и Луизианы, беженцы из Китая, Японии, Индонезии и других стран Юго-Западной Азии. Однако, несмотря на возможности быстрорастущего города, Яну и Юджинии работу найти оказалось непросто, ведь они практически не разговаривали на английском языке. Пока Ян отчаянно искал работу музыканта, ему часто приходилось подрабатывать уборщиком и посудомойщиком.

«Папа не знал языка и не умел водить машину, потому что в Голландии все ездили на велосипедах, – рассказывал Эд. – Отцу часто приходилось ходить на работу пешком около 10 км, потому что поначалу мы себе даже велосипед позволить не могли».

Поскольку родителям приходилось несладко, первые годы Эда и Алекса в Америке были спартанскими. «Было жуть как страшно, – вспоминал Эдди. – Приходилось ходить в школу, а мы с Алексом понятия не имели, что да как. Мы с ним были двумя отщепенцами, поэтому стали лучшими друзьями и научились держаться вместе».

В интервью 2004 года Эд по секрету рассказал мне: «В Америке я дружил с чернокожими. А белые ребята надо мной издевались. Рвали мои тетрадки с домашней работой, заставляли есть песок на детской площадке, всякое было. А чернокожие парни меня защищали».

Алекс, более общительный из двух мальчишек, всегда извлекал из плохой ситуации пользу и всячески старался вписаться в коллектив. Но его чрезвычайно ранимый младший брат замыкался в своем мире – мире музыки. Поскольку молодой Эдди часто не мог найти нужных слов, он выражал себя через пианино, на котором его учил играть строгий наставник из России. Под бдительным оком матери Эдди был вынужден придерживаться весьма сурового графика занятий. Дисциплина и очевидный талант, который Эдди унаследовал от отца, привели к тому, что в 9 лет мальчик легко утирал нос тысячам других детишек на местных конкурсах классической музыки.

Спустя всего несколько лет, в 12, Эдди с таким же усердием и рвением учился играть на электрогитаре, проводя бесчисленное количество часов, запершись у себя в комнате, разрабатывая технику, благодаря которой он станет одним из величайших музыкантов в мире.

Несмотря на весь дальнейший невероятный успех Эда, боль первых лет никогда его не покидала, особенно дискомфорт в общении и страх быть осмеянным. Но у Эдди с детства были качества, которые помогали ему справиться с любыми трудностями: твердая решимость, вера в силу семьи и уникальная способность выражать эмоции игрой на гитаре. Музыка и семейные узы, как говорил Эд, «были их спасением». В этот период они с братом также стали неразрывно связаны. «Трудности, через которые мы проходили, и усилия, которые прикладывали, чтобы добиться успеха в Америке, здорово нас закаляли», – вспоминал он.