– Лора, это потрясающе, – узнаю Диану, владелицу галереи. – Мы повесим эту картину на место той, что хотят купить.

В солнечном сплетении происходит взрыв чего-то очень горячего, растекается по животу, напрягая мышцы, и смешивается с новой волной мурашек. Я снова чувствую тот странный, острый взгляд на себе. Мои внутренние радары пытаются определить его источник. Терпкий запах мужского парфюма врывается в ноздри…

– Ты слышала? – шепчет на ухо брат. – Это успех, – смеется он, целуя меня в висок.

– Кто покупатель? – машинально вожу подушечками пальцев друг по другу. Они липнут от краски, но меня это успокаивает.

– Меня зовут Тика, если это важно, – представляется владелец терпкого парфюма.

– Странный, – произношу вслух.

– Кто? Я? – В голосе парня удивление смешивается с усмешкой.

– Да. Зачем тебе моя картина? – поворачиваю голову на звуки его дыхания.

– Понравилась.

– Если расскажешь чем, я тебе ее подарю, – замираю в ожидании ответа. Вокруг нас снова только музыка.

Арий не вмешивается в диалог, все еще удерживая меня за плечи. Нам нужны деньги, но сейчас мне гораздо важнее услышать ответ этого самого Тики.

Наверное, мне не хочется, чтобы он купил ее из жалости к слепой художнице. Или хочется услышать оценку того, кто по моим ощущениям отличается от гостей галереи. Так много эмоций вдруг скопилось внутри меня. Я приоткрываю рот, чтобы с выдохом отпустить часть из них в зал, а Тика все еще молчит.

– Я просто куплю эту картину, – наконец отзывается он, и тяжелые шаги отдаляются, вместе с запахом его парфюма.

– Не обращай внимания, – успокаивает меня Диана. – Все хорошо, пусть заплатит, твоя работа точно этого стоит. – Немного лести, и она тоже уходит.

– Что это было? – спрашивает брат.

– Просто… – легко улыбаясь, пожимаю плечами.

– Мне показалось, ты заигрывала с ним, – фыркает Арий, стараясь скрыть строгость и братскую ревность.

– Тебе точно показалось. Я хотела услышать особенное мнение. Жаль, что он им не поделился. Но и ничего страшного в этом нет. Мы скоро поедем домой?

– Через час закончится мероприятие. Я отойду, закрою вопрос с покупкой картины. – Он целует меня в макушку и исчезает.

Арий за меня боится, но я не заигрываю с парнями. У меня никогда не было отношений, даже дружить с кем-то сложно, потому что мои ровесники в какой-то момент забывают о том, что я не вижу, и это становится проблемой для всех. Я привыкла к тому, что у меня есть только брат. Ну и, конечно, мое творчество. Я нашла в этом свое странное, скромное счастье.

Брат забирает меня из галереи. На улице очень свежо, и хочется погулять. Он соглашается, и, пока мы ходим по улицам, я все пытаюсь понять, зачем тому парню понадобилась моя картина. Что такого он в ней увидел? И совпали ли его мысли с моей идеей? Вряд ли, конечно, в нее вложено много личного.

– Тебе понравился вечер? – крепче сжав мою руку, интересуется Арий.

– Да, было чудесно. Я рада, что смогла внести свой вклад в наш семейный бюджет, – смеюсь, почувствовав, как на щеку упала прохладная капля. Дождик моросит, нам приходится развернуться, чтобы вернуться к машине.

– Но чуть не подарила картину незнакомцу, – смеется Арий. – Иногда логика, которая живет в твоей белобрысой голове, сводит меня с ума.

– Я странная, ты еще не привык? – Морщусь, когда капель на моем лице становится больше.

– Инопланетянка, ага, – забавляется брат. – Осторожно, – прикладывает ладонь к моей макушке, защищая голову от удара при посадке в машину.

Едем домой. Я вожу пальцами по прохладному стеклу, представляя, как сейчас по нему стекают капли дождя, а я их ловлю одну за другой. Становится грустно. О том, что я однажды смогу это увидеть, уже давно не мечтаю. Знаю, что это невозможно, а мечты… Мечты должны сбываться, иначе зачем они существуют? Точно не для того чтобы разочаровывать и причинять боль.

Дома Арий делает для меня горячий чай и оставляет в комнате одну. Я переодеваюсь, забираюсь на кровать и слушаю, как расходится гроза за окном. Раскаты грома становятся все ближе и сильнее. Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу мощный грохот, и снова думаю о проданной картине. На ней изображен мой внутренний мир, и странный парень забрал его с собой.

Глава 3

Тика

Трек «Адажио Альбинони» в современной обработке.

Картину доставят домой завтра утром, поэтому сейчас я спокойно еду в ночной клуб, расположенный недалеко от нашей «Клетки». Я сделал из этого места что-то вроде базы для бойцов. Лучшие вечеринки для избранных, встречи с фанатами, официальные мероприятия «Клетки», общение со спонсорами – все перенесли сюда.

Я сделал из пацанов бренд, у нас есть свой мерч, свои фишки, которые помогают зарабатывать больше, ведь так или иначе большинство из них приходит в наш Ад по двум главным причинам: реализовать себя и заработать. Безысходность часто толкает людей на безумства, и только безумец спускается в Ад по доброй воле.

Мой жестокий, но прибыльный бизнес, основанный на человеческих слабостях, тоже завязан теперь на этом месте, и я должен иногда его контролировать, чтобы подкармливать Короля «Клетки» процентом с дохода, обеспечивая себе свободу.

– Хей, здарова! – ударяемся ладонями и хлопаем друг друга по плечам с одним из парней.

– Привет, Тика, – мурлычет незнакомая девочка с пьяным, стеклянным взглядом.

– Тебя не хватало, – говорит кто-то еще, вновь хлопая меня по плечу.

Широко, цинично улыбаясь, пробираюсь в ВИП-зону и плюхаюсь на диван со своих метр девяносто. Лениво смотрю через блестящие металлические перила балкона на танцпол, где разгоряченная толпа хаотично двигается под музыку. Горячий воздух разрезают разноцветные неоновые лучи, и я чувствую себя богом безумства и хаоса, ведь я управляю ими, их чувствами, их желаниями.

Похоть, деньги, успех, снова похоть. Все покупается, все продается. Это мой мир. Мои парни, как верные черти своего чокнутого хозяина, ходят по залу, продавая людям дополнительное удовольствие. Я слежу за теми, кто соглашается и покупает. Меня передергивает, а улыбка становится злой. Почему меня это так бесит, я не знаю. Но мне хочется спуститься и затолкать им в глотки побольше дерьма, которым мы торгуем, чтобы они нажрались им раз и навсегда. И одновременно нет, мне этого не хочется. Пусть дохнут медленно, а я еще на этом заработаю. В конце концов, это их выбор.

Мне быстро становится скучно. Моего лучшего друга со мной нет. Так странно. До Арса в моей жизни не было людей, к которым бы я был так привязан. Этот парень стал частью моего мира, причем хорошей его частью. С ним было весело, но сейчас он строит свою жизнь заново, я не стану ему мешать.

Загребаю из пузатого прозрачного аквариума горсть презервативов с наклейками, на которых написаны контакты парней нашего клуба, и подхожу к перилам балкона. Еще раз оглядываю толпу. Разжимаю ладони, и презервативы дождем летят вниз, прямо на людей.

Девчонки поднимают головы, замечают меня, широко улыбаются и подбирают презенты. Подмигиваю им, отхожу от перил и иду вниз. Я хочу утонуть в разврате этой ночью.

Облизывая губы, разглядываю красивых и очень красивых малышек. Выбираю тех, кого сложнее соблазнить на то, чего мне так хочется сейчас, словно пытаясь доказать самому себе, что купить можно любую женщину, главное, найти подход.

Одна сидит у барной стойки, грустит и тянет через трубочку «Санрайз». По щекам размазана тушь, от помады почти ничего не осталось. Парень бросил?

– Это не то, что сегодня тебе поможет, – нагло забираю у нее стакан. Она поднимает на меня взгляд потухших глаз. – Сделай девочке «Cosmo» за мой счет, – прошу бармена. – Тебе понравится, – подмигиваю девочке.

Дорогой, красивый, крепкий коктейль и отвязный секс – то, что поможет подлатать разбитое сердце. Она отомстит своему бойфренду со мной, иначе зачем она здесь?

После пары коктейлей я забираю ее на танцпол и шепчу на ухо пошлости, раскачивающие ее эмоции в нужную мне сторону, но мне мало, я хочу больше.

Нахожу еще одну девушку, более раскованную, тяну ее к нам. Официантка приносит на танцпол еще коктейлей. Я свечу бабками перед обеими, и вот они уже пьяно и красиво демонстрирую секс прямо тут. Мне нравится смотреть на них. Это чертовски красиво, в нашем случае красиво в квадрате.

Усмехнувшись, забираю девушек с собой в ближайший отель. Мы врубаем музыку в номере, открываем шампанское. Пена летит на пол, девчонки пьют прямо из горла, и это тоже безумно красиво. Я люблю эстетику, это наполняет наш уродливый мир чем-то прекрасным.

Алкоголь стекает по подбородку одной из девушек. Встаю, иду к ней, и высунув язык, слизываю сладкое шампанское с солоноватой кожи. Зажмуриваюсь от удовольствия, оставляю красный след от своего поцелуя у ложбинки ее груди и разворачиваюсь ко второй девушке. Ловлю ее губы, кусаю и смеюсь, поймав возбужденный стон.

Музыка меняется. Я забираюсь на кровать и наблюдаю за тем, как они раздеваются, все раскованнее касаясь друг друга.

Ночь все больше наполняется развратом. Думать ни о чем не хочется. Никаких правил в этом номере нет. Мы вытворяем все, что приходит в наши пьяные головы. В перерывах я покупаю им дорогие подарки в интернет-магазине с доставкой на адрес каждой, и убеждаюсь, что за пару сережек с небольшим бриллиантом могу заказать себе еще что-нибудь очень откровенное, лишь нашептав желание на ухо. Как в сказке про золотую рыбку, только желаний у меня бесконечное множество.

К утру оставляю их отсыпаться в номере и с довольной рожей возвращаюсь в клуб. Закрываю пару важных вопросов, забираю машину с парковки и мчу домой, пока столица не проснулась и не встала в одну сплошную пробку.

Большая, пустая квартира встречает меня тишиной. Первые несколько секунд это давит на уши после шумного ночного клуба. Спать хочется адски, но надо дождаться доставку картины, иначе я не услышу звонка курьера.

Делаю себе крепкий кофе, сажусь на кухонный стол, шаркаю ногами по полу и смотрю в окно на рассвет. Ночью была просто сумасшедшая гроза, а сейчас над домами поднимается солнце, заполняя серый город мягким светом, добавляя ему ярких пятен. Моя черная душа радуется этим оттенкам. Они разбавляют хренову жизнь, делая ее более настоящей, что ли. Не знаю…

Мои мысли возвращаются к картине, которую я купил, и тонким пальцам, перепачканным краской. Прикрыв веки, словно заново пересматриваю кадры из галереи. Сердце начинает стучать быстрее, и это точно не кофе. Это непонятная мне эмоция, которая зудит в солнечном сплетении.

Она такая… неземная – подбираю самое подходящее определение.

Картина уходит на задний план. Я спрыгиваю со стола, прохожу к пианино и провожу пальцами по клавишам, извлекая из инструмента хаотичный звук. Встаю перед ним, наигрываю «Адажио Альбинони»¹, подумав, что ей подходит.

Лора. Ее имя идеально ложится на эту музыку, оно будто сливается с каждой нотой, и я, как полный идиот, покрываюсь мурашками.

Встряхиваюсь, скрипнув зубами. Захлопываю крышку инструмента и отхожу к панорамному окну, злясь на такие эмоции. Пытаюсь убедить себя в том, что и эту девчонку можно купить. Легко! Через ее картины.

Да я уже сделал это, мать вашу! Через час мне привезут доказательство. И это раздражает меня еще сильнее. Каждый раз кажется, что разочаровать меня уже невозможно. Я видел все. И каждый раз я ошибаюсь. Только стоит вновь прикрыть глаза, и передо мной снова неземные пальцы в краске и светлая кожа, так похожая на бархат.

Во рту пересыхает, в солнечном сплетении зудит все сильнее. Я даже тру в этом месте кулаком, чтобы снять напряжение.