– Мля, – закатываю глаза. – Ну вот ты сожрал жареный помидор. Опиши его. Можешь? Все, забей, я поеду, – кидаю салфетку в тарелку и поднимаюсь, кинув на стол наличку, не дожидаясь счета. Тут гораздо больше, чем надо, но это не имеет значения.

– Подожди. Ты можешь нормально объяснить, что происходит? – Арс тоже поднимается из-за стола. – И куда ты собрался ехать? Мы на моей тачке сюда добирались, – напоминает он. – Я отвезу куда надо.

– Не могу я объяснить. Если бы мог, не задавал бы тебе эти дебильные вопросы. Домой меня закинь, я дальше сориентируюсь. Скажешь Данте – убью, – добавляю на всякий случай.

Мы оба знаем, что Дракон не упустит возможности надо мной поиздеваться, но, наверное, он бы точно смог описать мне этот чертов томат. У него с головой все нормально, в отличие от нас.

Арс докидывает меня до дома и уезжает к себе, а я все раскручиваю свою мысль, подбирая правильные слова. Даже записываю их. Выходит довольно интересно. О простых вещах, которые находятся у нас под рукой ежедневно, можно сказать так много. Они вдруг начинают приобретать другие оттенки и даже другой вкус.

Я точно знаю, что подарю инопланетянке, пока жду доставку главного подарка.

Ложусь спать на несколько часов, чтобы быть в адеквате. Потом еду на встречу с Ильханом и даю ему пищу для размышлений насчет нового формата боев в клубе. Я готов стать первым в этом эксперименте. Король «Клетки» обещает подумать. Я уже предполагаю, каким будет его решение, и мне это нравится.

Пожимаю крепкую ладонь Ильхана. Выхожу на улицу и, прислонившись к стене, набрасываю в корзину продукты. Оформляю доставку к себе домой и еду в студию. Чем ближе я к ней, тем крепче на руле сжимаются ладони, тем чаще бьется сердце. Я не могу это контролировать. Мой организм выдает совершенно ненормальные, неестественные для меня реакции.

Шагаю через порог и окончательно уплываю. Лора сидит ко мне спиной. Ее слишком светлые волосы мягко укрывают лопатки. Узкие плечи расслаблены, а спина обтянута розовой футболкой. Она очень трогательно вздыхает, касаясь тонкими пальцами краски. Застывает, вдыхает глубже. Ее плечи приподнимаются и плавно опускаются на выдохе.

– Привет, Тика. Ты снова пришел, – произносит не оглядываясь.

Я опять в этих долбаных мурашках! Как она это делает?!

– Как ты меня узнала? – хриплю я.

– Это легко. Я запомнила, как ты пахнешь, – разворачивается и легко улыбается.

Я сейчас точно отъеду крышей.

– И чем же я пахну для тебя? – делаю шаг к ней, присаживаюсь на корточки и, как вчера, беру ее ладони в свои. Она пачкает меня краской. Приятно. Это чертовски приятно…

Прохлада и нежность ее кожи, неземной образ и хрупкость выворачивают все мои чувства наизнанку. Они приводят меня в состояние эйфории.

– Зачем ты приехал? – Лора отвечает вопросом на вопрос.

– Чтобы похитить тебя, – улыбаюсь. Поднимаюсь и тяну ее за собой. – Поедешь?

– Тебе нужно мое согласие на похищение? – мелодично смеется она.

– Нет, – подхватываю ее на руки и выношу из студии. – Если я чего-то хочу, – шепчу, склонившись к ее уху и тайком вдыхая запах светлых волос, – я просто беру это.

Глава 7

Лора

Тика сажает меня в машину, и первое, что я чувствую, – это легкая дезориентация в незнакомом пространстве. Ориентиром становится запах его парфюма, пропитавший салон и смешавшийся с кожей, пластиком и табаком. Непривычный для меня запах. В машине Ария пахнет совсем иначе.

Хлопает дверь, шуршит его одежда. Он рядом. Его тепло переносится по воздуху и касается открытых участков моей кожи. Мягко урчит заведенный двигатель, но мы пока не двигаемся с места. Я чувствую странный трепет и волнение от предстоящего приключения. Брат точно убьет меня за побег.

Горячая, крепкая ладонь накрывает мою. Сжимает очень осторожно. Я уверена, этому парню не свойственно такое проявление эмоций, но по каким-то причинам он так ведет себя со мной.

Я думала о жалости и сочувствии, но подобное не вяжется с его наглостью и напором. Становится действительно интересно, что же будет дальше.

– Ты боишься? – Бархат его голоса щекочет кожу до забавных мурашек.

– Нет, – честно отвечаю ему.

– Почему? – Он удивлен и озадачен моей реакцией.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Просто чувствую, что ты не обидишь меня сегодня.

– Только сегодня? – смеется Тика, поглаживая мои пальцы своими.

– Я же не провидица, – улыбаюсь, слегка развернувшись в его сторону. – Я не могу знать будущее. Сейчас я чувствую так, и мне не страшно, только брат будет злиться.

– Твоего брата я возьму на себя, не переживай, – обещает он.

Веду плечом, отворачиваюсь, позволяя ему держать меня за руку все дорогу. Так легче в незнакомом месте, и его естественное тепло мне приятно. Я не уверена, что это правильно, ведь мы едва знакомы, но что есть.

– Приехали. Посиди, я сейчас, – говорит он и покидает машину.

Открывает дверь с моей стороны, помогает выйти на улицу, и я снова оказываюсь у него на руках.

– Я умею ходить сама, – смеюсь, хватаясь за его шею.

– Не уверен, что готов так рисковать и потом лечить твои костлявые коленки, – фыркает Тика. – Просто потерпи, мы почти на месте.

– Хорошо, – послушно замираю в ожидании того, что же будет дальше.

Он поднимает меня на лифте.

Несколько шагов по коридору я все же прохожу сама, но его ладонь в этот момент лежит на моей спине, не отпуская контроль. Такая забота вызывает у меня очередную улыбку. Я вполне самостоятельная девочка за исключением некоторых моментов, как например, происходящее сейчас – появление в незнакомой локации, на изучение которой требуется время, но получать такое внимание от парня очень приятно, и я не сопротивляюсь.

Тика гремит ключами, обнимает меня за талию, приподнимает над полом и ставит обратно.

– Мы у меня дома. – Дверь за моей спиной захлопывается.

– Ой…

– Пугаться надо было раньше. Теперь мы займемся делом, – заявляет этот наглец со всей важностью.

– Каким делом? – Настороженно прислушиваюсь к звукам в квартире.

– Узнаешь, – словно издевается он.

Вновь приобнимает меня за талию и ведет за собой, тихо рассказывая о том, какие предметы мебели встречаются на нашем пути. Если бы он позволил мне пройти и ощутить их руками, помочь собственному телу ориентироваться, было бы проще, но мы оставим это на потом, а пока у меня в животе чешется от любопытства. Что же будет? Что задумал странный Тика?

Он сажает меня на стул и приказывает:

– Сиди тут.

Провожу ладонями по прохладному камню барной столешницы. Она немного шершавая, грубая, мужская. Ощущаю трещинку под пальцами, задумчиво провожу по ней. Интересно, что надо было сделать, чтобы разбить камень, пусть даже так незначительно?

– Это ты сделал? – решаюсь спросить.

– Что? – Тика ходит мимо меня и все время что-то приносит.

– Это, – еще раз провожу пальцами по трещине в столешнице.

– Какая внимательная девочка, – фыркает странный парень. – В прошлом году уронил на нее штангу.

– Уронил? – смеюсь я, пытаясь представить, как это могло бы выглядеть.

– Уронил, – настаивает он.

– Хорошо, пусть будет так. – Широко улыбаюсь, прекрасно понимая, что все было совсем не так. Он не хочет рассказывать, я не настаиваю. У человека есть право на такие вещи. – Так что мы будем делать?

– Мы? Хм… – Его дыхание касается моих волос. Тика стоит прямо у меня за спиной. В груди замирает что-то незнакомое, трепетное, будто туда посадили маленького котенка, и он прижал ушки к голове, не понимая, пугаться ему или можно довериться. – Наше Величество будет тебя кормить. Но тебе придется мне помочь, потому что я не силен в готовке. Рецепт нашел в интернете, понятия не имею, насколько это съедобно. Надеюсь, мы не умрем от отравления, а если вдруг умрем, это будет даже романтично.

– Сумасшедший! – смеюсь, запрокинув голову.

– На всю башку, – не отрицает он.

Забирает меня со стула и ставит у стойки. Сам вновь оказывается за спиной. В наших руках появляется кусок мяса.

– Это вырезка. Так было написано на сайте доставки.

Я не могу перестать улыбаться от его комментариев. Арий тоже готовит для нас, но с ним не бывает так весело.

– Возьми его в руки, не бойся, – шепчет Тика.

Его ладони накрывают мои, и мы вместе проводим ими по куску телятины, как мне пояснили. Тщательно обмазываем этот кусок специями. Черный перец крупного помола, я отлично чувствую ладонями его структуру.

– Он не совсем черный, – рассказывает мне Тика. – Скорее графитовый, как простые карандаши. Мне нравятся тачки такого цвета, матовые, – делится он.

– А какого цвета твоя машина?

– Зеленая, как… – задумывается он, сопя мне в макушку и продолжая втирать перец в мясо вместе со мной. Наверное, уже хватит это делать, но мы не останавливаемся. – Как самая первая весенняя трава. Она яркая, не насыщенно зеленая, а немного ядовитая, с непривычки после серой зимы режет глаза.

– Ты любишь все яркое?

– Я люблю выделяться в серой массе. Копченая паприка. Хочешь попробовать? – Переводит он тему, насыпая на мои ладони очень мелкий порошок специи.

– Давай.

Тика разворачивает меня, проводит пальцами по ладони, собирая приправу и едва касается моих губ. Я чувствую легкую вибрацию от его руки и насыщенный запах черного перца. С цитрусовым парфюмом выходит головокружительный коктейль.

– Оближи губы, – просит он, находясь очень близко.

Слизываю паприку, слышу рваный мужской выдох. Смакую приправу во рту, распознавая нотки вкуса.

– Красно-оранжевая специя, – рассказывает Тика. – Очень мелкая, порошок. Оставляет на пальцах оранжевые разводы. Твои губы стали немного ярче от нее. Это красиво, – совсем тихо добавляет он.

– Правда? – застываю, чувствуя, как его пальцы от тыльной стороны ладони скользят по моей руке немного выше и спускаются обратно.

Тика вздыхает, ничего мне не отвечая. Разворачивает к столу, и мы продолжаем смазывать кусок телятины специями. Заворачиваем его в фольгу и отправляем в духовку.

– На гарнир будет обычный овощной салат, – сообщает он. – Огурец, – вручает мне первый овощ.

– Я понимаю, – снова улыбаюсь. Дома я хорошо ориентируюсь и могу приготовить простое блюдо. Нарезать тот же салат или даже пожарить картошку.

Да, я не вижу, но это не значит, что не могу быть самостоятельной. Многие люди живут так всю жизнь, и брат будет рядом не всегда. Однажды он женится, я надеюсь, и у него появится своя семья. Арий многому меня научил, при этом стараясь очень тщательно оберегать, поэтому жарить картошку я училась сама. Брат долго рычал на меня за это, но ему понравилось.

– А я нет, – едва слышно отвечает он.

– Не понимаешь, что это огурец? – Поворачиваю к нему голову, словно могу увидеть выражение лица странного парня.

Если честно, очень бы этого хотелось, но пока я не решаюсь прикоснуться к нему, чтобы понять мимику.

– Причем тут огурец? – огрызается Тика. – Не отвлекайся!

Он вкладывает нож мне в руку, и мы нарезаем этот несчастный овощ. Затем беремся за помидор, и тут происходит какая-то магия.

– Знаешь, о чем я из-за тебя думал весь день? – открыто обвиняет он. – Будто мне не о чем больше думать!

Его грудная клетка вздымается чаще, а дыхание снова рвется, становясь раздраженным. Ладонь на моей ладони сжимается крепче, и рукоять ножа впивается в кожу.

– Мне больно, – напрягаюсь я.

– Извини. – Губы касаются моих волос. Я замираю, удивившись нежности этого прикосновения в том напряжении, в котором мы оказались. – Я думал о том, как можно описать помидор. Свои ассоциации с ним, чтобы передать их тебе, и, может быть, ты бы смогла перенести это на холст.