– Вот ты где! – неожиданно раздался грозный мужской голос. На пороге спальни застыла высокая фигура герцога де Моранси. Его мрачный взор вперился в меня. – Уже битый час ищу тебя по замку. Разве дворецкий не велел тебе прийти ко мне в кабинет?

Он медленно прошел в комнату, как и вчера, тяжело опираясь на трость. Темным взглядом окинул Эжени, сына и снова меня.

– Простите, но я не видела Франсуа, – ответила я, ставя свою тарелку на поднос и вытирая руки о тканевую салфетку.

Я встала, обернулась к герцогу.

– Батюшка, это же мама! – воскликнула вдруг Мишель. – Ты разве не видишь? Она вернулась.

– Вижу, – мрачно заявил де Моранси. – Мишель, лекарь велел тебе лежать в тишине, а ты болтаешь со слугами. Ты хочешь, чтобы тебе стало хуже?

– Но у меня ничего не болит сегодня, батюшка, – ответил мальчик.

– Тогда ты можешь встать с постели? – задал вопрос герцог.

– Нет, – замотал головой малыш и, быстро отодвинув поднос с едой, снова улегся на кровать.

Я смотрела на это все и ничего не понимала. Только что Мишель был такой веселый, довольный. У него радостно горели глаза, и он даже улыбался. А едва отец вошел в комнату, то он тут же снова стал болезненным и несчастным.

– Так-то лучше, – кивнул де Моранси и приказал: – Эжени, убери здесь все. Открой занавесь и растопи камин, тут сыро.

– Слушаюсь, мессир, – присела служанка в поклоне.

– А ты, пойдем со мной, – недовольно бросил герцог в мою сторону.

Он направился к двери, тяжело опираясь на трость. Но его спина оставалась прямой, а осанка величавой. Я улыбнулась Мишелю и шепнула ему:

– Не скучай, я скоро приду.

Я вышла за дверь, прикрыв створку.

И тут же некая сила дернула меня и придавила к стене. Жесткая рука герцога стиснула мое плечо, удерживая, а мужчина навис надо мной. Я даже испуганно вскрикнула.

– Ты испытываешь мое терпение, девчонка! – процедил герцог мне в лицо, опаляя горячим дыханием.

Его рука неумолимо давила на мое плечо. Может, он и болен, но силищи у него было немеряно. Я захлопала глазами, видя его гнев, которого минуту назад не было. В комнате Мишеля он даже голоса не повысил, видимо, боялся, что сын испугается его рычания. Потому и выволок меня в коридор, чтобы высказать свое недовольство здесь. Все же какая выдержка у этого магистра. В комнате я даже не заметила, что он взбешен.

Но я не понимала, отчего он гневается.

– Я? Почему?

– Я велел тебе подобрать одежду! А ты где шатаешься? Так и разгуливаешь в этом рванье?

– Я кормила вашего сына, он не хотел есть кашу, – ответила я. – Разве это не повод повременить с этими платьями?

Ему явно пришелся не по душе мой дерзкий ответ, так как взор де Моранси стал угрожающим.

– Мне не нравится, что ты не исполняешь то, что тебе велено, рабыня! – возмущенно произнес он в ответ.

Я поджала губы. Конечно, как не унизить меня, это же святое дело. Указать на мое невыносимое, подневольное положение в этом доме.

– Сейчас пойду исполнять. Завтрак Мишеля все же важнее, чем эти… – я не договорила, как он перебил меня.

– Опять пререкаешься со мной, девчонка?

– Нет. И мое имя Дарёна, вы опять позабыли?

– Разве позабудешь твое имя, пигалица, когда вместо завтрака я, как идиот, два часа жду тебя в кабинете!

– Франсуа, видимо, забыл мне сказать.

– А может, ты врешь?

– А может, вы уже успокоитесь? Вы нашли меня, и ладно.

– Что? Да как ты смеешь, нахалка?! – прорычал он мне хрипло в лицо, глаза его прямо жгли меня своей яростью.

Он склонился ко мне еще сильнее. А жесткая ладонь сжала мое плечо до боли.

Я даже испугалась на миг, но тут же вспомнила, что герцог болен. Наверняка ноги опять не слушались его и причиняли страдания, а он был вынужден ходить по замку, разыскивая меня. Оттого и злился сейчас. В моем сердце проснулось сострадание.

Потому я улыбнулась и примирительно сказала:

– Все хорошо, ваше сиятельство. И не переживайте вы так, а то опять закашляете.

Однако моя фраза не успокоила его, а наоборот.

Отбросив трость, герцог схватил меня второй ладонью за подбородок. Сжав его пальцами, приподнимая мое лицо.

– Выпороть тебя, что ли? Чтобы стала послушной, – угрожающе прохрипел он.

Его жесткие руки с силой сжимали мои плечо и лицо, и я едва не застонала от боли.

В следующий миг он сделал то, чего я менее всего ожидала от этого грозного разъяренного мужчины.

Он поцеловал меня. Прямо в губы.

Глава 17

Поцелуй герцога был так внезапен, что я даже замерла. Почти не веря, что все это происходит на самом деле. Но не успела почувствовать вкус его горячих губ и понять, нравится мне это или нет, как де Моранси резко отстранился и чуть выпрямился. Однако не отодвинулся, а так и прижимал меня своей широкой грудью к стене, его ладонь все еще властно сжимала мое плечо, чтобы я не улизнула.

– Я рад, что Мишель признал в тебе мать. Это уже полдела, – заявил он глухо, не спуская горящего взора с моего лица.

– Да… – прошептала я смущенно, чувствуя, как от близости герцога и его поцелуя у меня яростно горят щеки. – Вы бы не могли отпустить меня, мессир?

– Боишься за свою честь? – оскалился он как-то насмешливо. Однако убрал руки и тут же отпрянул от меня, отошел на шаг. Я же облегченно выдохнула, совершенно растерявшись и не понимая, что происходит. – Поверь, мне не нужна твоя честь, Дарёна.

Сказал он это как-то неуверенно и тихо.

Я же нахмурилась. Неужели? А зачем тогда целовал меня сейчас? Что-то опять не сходилось в поступках этого мрачного герцога.

В эту минуту я поняла, что он живой человек, а не какой-то злобный ледяной монстр, каким его считали в королевстве, как и всех магистров ордена Звезды. Ведь губы герцога были теплыми и упругими, а руки сильными и в то же время нежными, когда он прижимал меня к себе во время поцелуя. И все это я прекрасно осознала сейчас.

Де Моранси медленно отошел от меня и поднял с пола трость. Я отметила, что его взгляд потеплел и стал не таким угрожающим и колючим, как еще минуту назад, до поцелуя.

Эта ситуация слишком напрягала нас обоих, потому я быстро сказала:

– Я как раз собиралась идти в комнату вашей жены, чтобы подобрать платья.

– Забудь об этом.

– В смысле? Вы же вчера велели…

– Ты ниже Лауры и худее ее. Вряд ли тебе подойдут ее наряды. А перешивать нет времени. Мишель должен видеть тебя уже сегодня в подобающем виде.

– Но как же тогда быть?

– Сейчас поедешь с Оливье в город. К мадам Жоржетте. У нее модный салон в центре. Там у меня открыт кредит. Подберешь себе пару-тройку платьев. Поняла меня?

– Я в модный салон? – Я окончательно опешила.

Он что, говорил это серьезно? Не шутил?

– Да. Выберешь себе что-то пристойное и достойное звания герцогини, матери моего сына. Ты говорила, что разбираешься в этикете и моде. Справишься?

Хотя про моду я ничего не говорила, но решила этого не озвучивать. Наверняка мадам из модного салона поможет мне подобрать нужные платья.

– Справлюсь, – уверенно кивнула я.

Я же не дура отказываться от новых нарядов за счет герцога. Ну, привык он сорить деньгами, тратя на рабынь, это его блажь. Я-то что?

– Потом эти платья останутся тебе, – добавил твердо де Моранси.

– Спасибо. А сколько мне взять нарядов, ваше сиятельство? И за какую цену?

Все же наглеть совсем не хотелось, еще разозлится.

– Я отпишу мадам Жоржетте, что именно надо. Она поможет. Цена неважна. Я потом все оплачу. Главное, ты должна съездить и вернуться как можно быстрее.

– Поняла.

– Придешь и покажешься мне.

– Хорошо, – кивнула я. – Могу я взять с собой Эжени? Она поможет мне выбрать платья.

– Э-э-э… Опять эта Эжени? – нахмурился герцог, но тут же согласился: – Ладно, бери. Только побыстрее отправляйся, чтобы Мишель не оставался надолго один.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ответила я, снова улыбнувшись, и побежала в комнату Мишеля за Эжени.

Она как раз выходила оттуда с подносом и грязными тарелками.

Филипп де Моранси

Когда девушки унеслись по коридору в сторону лестницы, я даже облегченно выдохнул.

Похоже, я совсем рехнулся.

Целую какую-то служанку вот так, ни с того ни с сего в коридоре, словно зеленый юнец!

Такого со мной никогда не было. Чтобы мои чувства взяли верх над разумом. Но в тот момент эта девчонка так взбесила меня, говорила со мной совершенно без страха и почтения. Подтрунивала и шутила! Где это видано? Я был так зол, что жаждал наказать ее. Показать, где ее место!

И в тот миг не придумал ничего лучшего, чем поцеловать ее.

Не пороть же ее в самом деле и не в темницу сажать.

Я хоть и казался окружающим жестоким чудовищем, но истязать женщин точно было мне не по душе.

Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент я поцеловал ее. Отчего-то очень хотелось это сделать. Действительно, ее губы оказались сладкими и сочными, как я и предполагал, а ее цветочный едва уловимый запах окончательно опьянил. Еле заставил себя отпустить ее, и то только после ее просьбы.

Последние месяцы болезни и испытаний, жестоких переживаний за жизнь сына стали для меня тяжким бременем. Я почти не спал, постоянные боли разрушали мое тело и подорвали душевное спокойствие. Похоже, я уже был не в себе, почти не контролировал себя.

Оперся на трость. Ноги в коленях нещадно ныли уже с утра, а все тело ломило от тянущей боли. Еще и плечи чесались. Может, принять ванну? Она хоть немного снимала зуд кожи.

Поплелся снова в кабинет. Надо было разобрать почту. Из-за этой девчонки вообще ничего не сделал с утра. Все думал, верно ли я поступил, когда привез ее в свой дом. Но, похоже, не зря. Мишель признал в ней мать, и теперь требуется ничего не испортить.

Глава 18

В ближайший городок Бритонь мы с Эжени ехали в карете герцога, с золотыми вензелями, словно две великосветские дамы. Немного ошарашенные и довольные. Глазели по сторонам на белоснежные поля и леса, пробегавшие за окном, и жмурилась от яркого солнца, так непохожего на зимнее. Даже боялись говорить друг с другом, опасались нарушить очарование этого сказочного морозного утра.

Бритонь располагалась гораздо ближе к замку герцога, чем Жиронди, где я жила до этого, и была гораздо многочисленнее и больше. Множество лавок от портняжных до бакалейных, трактиров и кофеен располагалось на центральной площади и широком примыкающем к ней проспекте. Город уже был весь украшен к Рождеству различными белыми гирляндами из ваты, зеленой лиственницей на окнах домов, яркими желто-красными венками – символами любви и семьи.

Кучер Оливье по приказу де Моранси привез нас к лавке мадам Жоржетты, находившейся на окраине площади. Мы с Эжени вышли из кареты, восхищенно оглядывая помпезный салон с яркой вывеской «Мода для дам», со стеклянными витринами и светлой черепицей на крыше. Нерешительно поднялись по ступеням. Оливье остался ждать нас у кареты.

Я боялась, что в модной лавке этой мадам на нас с Эжени будут смотреть высокомерно и презрительно. Но хозяйка салона приняла нас как дорогих клиенток. Она сама вышла к нам и быстро прочитала записку от герцога, которую я передала ей. Мадам тут же заискивающе улыбнулась.

– Так, милочка. Это вы Дарёна? – спросила мадам Жоржетта. Я кивнула и поздоровалась. Она же продолжала: – Замечательно. Герцог велел подобрать вам полный гардероб на зиму. Этим мы сейчас и займемся.

– Целый гардероб? – опешила я.

– Именно. Не переживайте, милочка, в моем салоне все есть. У меня как раз появились великолепные шелковые рубашки и модные шляпки из соседнего королевства. Есть и туфли, и зимние рединготы с мехом.

Я, конечно, немного знала о том, что дворянки на каждый зимний или летний сезон шили или покупали себе новый гардероб. Обычно он состоял из трех дюжин нарядов, шляпок и туфель, а также нижнего белья и других аксессуаров, которые были необходимы для полного облачения дамы.