После этого номер Давида я удалила.

– Это так важно? – произношу севшим голосом.

– Я задал вопрос, Лиза. Ты, конечно, можешь упрямиться, но мне нужна правда.

– Зачем? Ты ясно дал понять, что нам с тобой не по пути. Не понимаю, с чего вдруг послал своих… сотрудников за мной.

– У меня есть свои причины, – цедит Давид сквозь зубы. – Просто ответь на мои вопросы. И все.

– Тебя ведь интересует, твой ли это ребенок, верно?

– Верно, – сухо кивает он.

– Не твой.

И я даже не лгу в каком-то смысле. Потому что Матвей – только мой. Мой сыночек. И никому я его не отдам. Я не сдалась, когда родители отказались помогать мне и настаивали на аборте, не сдалась, когда токсикоз буквально изводил меня до середины второго триместра. Не сдалась, когда нас некому было забрать из роддома, а затем некому было содержать.

Не сдамся и сейчас.

– Надеюсь, ты понимаешь, чем обернется для тебя ложь, – холодно произносит Грановский. Я старательно держу лицо и равнодушно пожимаю плечами. Мне хочется бросить ему в глаза обвинения, увидеть его раскаяние, но… Нет. Лучше просто уйти, просто поставить точку. Пусть забудет про нас, пусть будет счастлив со своей невестой.

– Если это все, то я бы хотела вернуться домой. Ты мог спросить это и по телефону – не обязательно было тащить нас сюда.

Сынок снова начинает кряхтеть – наверняка ему уже очень жарко. В этот момент телефон на столе у Давида оживает. Он бросает на меня быстрый взгляд, но все же отвечает.

– Да! Когда? – хмурится, недовольно поджимает губы, а затем добавляет: – Сейчас буду.

Положив трубку, снова смотрит на нас.

– Тебя отвезут, – скупо выдает он.

Я с облегчением выдыхаю и стараюсь не выдать себя ничем. Осторожно поднявшись из кресла, разворачиваюсь к двери, но та открывается, и в кабинет входит жгучая брюнетка модельной внешности.

– Давид! – требовательно произносит она. – Сколько мне еще ждать?

От громкого голоса Матюша дергается и заходится плачем.

– 2 Лиза -

Дамочка презрительно фыркает и смотрит на меня с плохо скрываемой брезгливостью. А еще со злостью. Будто я забрала у нее что-то ценное.

– Это кто? – спрашивает она с такой претензией, что мне не по себе становится.

– Илона, я занят, – резко произносит Грановский.

– Чем ты можешь быть занят с этой? Милостыню ей решил дать?

На этой фразе я, наконец, отмираю и, прижав ребенка к себе, направляюсь к двери, даже не прощаясь. Да и надо ли? Пусть сами тут остаются – два сапога пара.

Девица провожает меня своим взглядом, полным неприязни, а я себя чувствую униженной и оплеванной. Хотя вроде бы должно быть все равно. Кто она мне? Наверняка очередная пассия Давида. Он мужик видный, красивый. У него и раньше поклонниц было пруд пруди. Я же знала об этом, и все равно тогда поверила, что он искренний.

На душе после разговора с отцом Матюши гадко.

Сынок, словно чувствуя мое состояние, продолжает капризничать, хнычет все громче. Оно и понятно – разбудили, да еще и по времени пора кушать, а я посреди чужого офиса. До дома еще уйма времени пройдет, а Матвейка очень не любит ждать – ему грудь подавай вовремя.

Но деться здесь некуда – не в туалете же ребенка кормить.

Возле лифта никого – разгар рабочего дня. А сын, как назло, решает заявить о том, что он проголодался, во весь голос. И никакие уговоры не помогают, увы. Укачиваю его, стараясь переключить, молясь, чтобы лифт приехал поскорее.

– Зубки? – раздается вопрос совсем рядом. Ойкаю и, обернувшись, вижу молодого мужчину, который смотрит на ребенка с неподдельным интересом.

– Нет, – вздыхаю и активнее качаю Матюшу. – Есть хочет, – виновато улыбаюсь, пытаясь хоть как-то отвлечь сыночка.

– Домой долго ехать? – Я обреченно киваю. – Тогда пойдем ко мне, – неожиданно предлагает он. – У меня тут недалеко есть свободный кабинет.

– Неудобно как-то, – теряюсь от его слов, опасливо разглядывая незнакомца.

– Неудобно, если ребенок будет орать всю дорогу, – возражает он. – Или ты его смесью? Нет с собой? – спохватывается мужчина.

– Мы на грудном. Все с собой, – улыбаюсь, понимая, что мне очень повезло в этом плане. И все же придется соглашаться – иначе сын и правда устроит вой до самого дома. Потому что его недовольство только набирает обороты.

– Тогда идем, – уверенно говорит незнакомец.

Он уводит меня за собой, и, спустившись на пару этажей вниз, мы оказываемся в офисе другой компании, насколько я понимаю. По крайней мере, так написано на табличке. А потом и вовсе проходим в приемную самого генерального. И я уже начинаю жалеть, что согласилась. Хватило мне мужчин при власти и деньгах.

Разворачиваюсь, чтобы отказаться и уйти, но мой спаситель загораживает собой выход.

– Садись, располагайся, – делает он приглашающий жест в сторону удобного диванчика. – Меня, кстати, Марк зовут.

– Лиза, – отвечаю, укладывая поудобнее малыша, который уже натурально рычит от голода. Я даже напрочь забываю, что не одна в комнате. Стоит только расстегнуть крючки на белье, как ребенок жадно набрасывается на грудь, и мне становится неловко за всю ситуацию. Однако, взглянув на нового знакомого, понимаю, что тот тактично отвернулся и стоит полубоком, чтобы не смущать меня. А я теряюсь от подобного поведения. После Давида я шарахалась от всех мужчин – слишком больно было от его предательства. Да, именно так я восприняла его предложение сделать аборт. Поэтому сейчас Марк для меня кажется каким-то вымирающим видом.

– Спасибо, что помог, – искреннее произношу, пока сынок ест.

– Да не за что. Это же нормально – помочь кормящей маме.

– У тебя есть детки? – спрашиваю, не удержавшись. Просто так он говорит это, словно сам проходил.

Марк вздыхает и качает головой, а мне становится неловко – лучше бы промолчала. Что-то в его реакции проскользнуло эдакое.

– Нет.

Одно короткое слово, но в нем звучит так много всего, что у меня появляется желание как-то ободрить. Я не знаю, что нужно сказать, чтобы не обидеть и не задеть больше, чем я уже ляпнула. Так что повисает неловкое молчание. Да и сам Марк тоже не стремится как-то поддерживать разговор.

– Все впереди, – скомканно произношу в итоге, стараясь хоть как-то сгладить неприятный момент. И Матвей, будто почувствовав, что надо вмешаться, бросает есть, после чего выдает пару своих довольных словечек на своем мало понятном языке.

– Мальчик? – спрашивает Марк, пока я привожу в порядок одежду.

– Ага. Матвей.

– Красивое имя. И ему очень подходит, – говорит он, подходя ближе, а затем осторожно гладит того по маленькой ручке. Сын с интересом смотрит на незнакомого дядю, а затем крепко хватает его за палец.

– Ты ему понравился, – улыбаюсь, глядя на это. Марк смущается и кивает.

– Идем, провожу тебя.

У лифтов я еще раз благодарю моего спасителя, уверенная, что он сейчас уйдет. Но вместо этого мужчина заходит в лифт вместе со мной.

– Я же сказал, что провожу, – улыбается он, заметив мое недоумение.

– Да не надо – ты и так уже помог нам.

Я уверена, что Марк просто очень хорошо воспитан. Это чувствуется в том, как он ведет себя, как говорит. Поэтому, конечно же, жду, что у дверей мы разойдемся. Но и тут мужчина удивляет меня. Вместе со мной выходит на улицу, уладив вопрос с моим пропуском, которого у меня нет – ведь сюда я пришла с дуболомами Грановского.

– Тебя кто-то заберет? – спрашивает Марк, а я замечаю ту самую машину и тех двоих, которые увезли меня из парка. Интуитивно прижимаю к себе ребенка и делаю шаг назад.

Марк прослеживает за моим взглядом и спрашивает:

– Это за тобой?

– Н-нет. Я на автобусе поеду. Спасибо, что помог… – у меня в планах просто сбежать, пока те двое еще далеко. Возле бизнес-центра многолюдно, и вряд ли они силой меня запихнут в машину, но проверять не хочется.

– Лиза, – Марк осторожно придерживает меня за локоть, не давая уйти. – Я отвезу тебя. Идем, у меня здесь рядом машина.

– Не надо! – пугаюсь тут же. Почему-то мне кажется, что согласись я, и наверняка у нового знакомого, вполне вероятно, могут нарисоваться проблемы из-за этого. Кто знает, что там в голове у Давида.

– Ты побледнела, – недовольно замечает он. – Я тебя чем-то напугал?

– Что? Конечно, нет. Просто… У тебя же нет детского кресла? – мысленно радуюсь своей находчивости.

– Как же ты добиралась сюда? – озадаченно спрашивает он. А между тем люди Грановского уже довольно близко. – Тоже на автобусе?

Мотаю головой, понимая, что бежать уже поздно. Дуболомы Давида уже возле нас.

– Елизавета, пройдемте. Мы отвезем вас домой, – произносит один из людей Давида. Он будто не замечает, что я не одна – на лице непроницаемая маска. Будто и правда робот.

– Спасибо, не надо. Отдайте коляску – мы доберемся сами, – прошу я, надеясь, что скандал на виду у всех мужчина просто не станет затевать. Да и не к чему это теперь – Грановский получил, что хотел.

– У меня приказ. Так что лучше не упрямьтесь и садитесь в машину, – безэмоционально повторяет дуболом.

Я упрямо мотаю головой и делаю еще один шаг назад.

– Девушка не хочет с вами ехать, – вмешивается Марк. – Оставьте ее в покое.

– У меня приказ, – цедит мужик. Затем смотрит на меня и повторяет: – В машину.

До меня доходит, что просто так это все не закончится. Что все равно придется сдаться и снова сделать так, как решил Давид. От этого слезы выступают на глазах, а Матвей недовольно кряхтит и начинает хныкать. Ко всему прочему еще и мелкий дождь начинает моросить.

– Вы пугаете ребенка, – неожиданно резко произносит Марк и задвигает меня к себе за спину. – Либо уходите сами, либо я вызову охрану.

Причем его тон такой жесткий и бескомпромиссный, что это действует на дуболома.

Он недовольно смотрит, но все же отступает. Достает телефон и кому-то звонит. Кому именно,  я даже не сомневаюсь. Однако мой спаситель не дает мне опомниться – берет за руку и ведет в сторону.

– Что? Куда мы?

– Отвезу тебя домой, Лиз. Если ты не против. По дороге и кресло купим. Тут буквально через квартал есть торговый центр.

– Кресло? Не надо! – теряюсь я.  Быть обязанной очередному богатому мужчине мне совсем не улыбается. Мне бы просто вернуться домой и забыть про все случившееся.

– Чего ты боишься? – устало спрашивает он, щелкая сигнализацией. А затем открывает мне заднюю дверь. – Я не обижу. Обещаю. И кресло это для меня ерунда.

В груди противно ноет. Когда-то ровно то же мне обещал и Давид. Вот только вышло все иначе…

– Или, может, тебе хочется вернуться к тому мужику?

Наверное, это становится финальным аргументом. Из двух зол выбирают меньшее. И Марк в данном случае оно и есть.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Только за кресло я отдам деньги.

Понятия не имею пока, как сведу концы с концами, но ходить в должниках не хочу. Как и рисковать безопасностью Матвея. Лучше уж так.

– Разберемся, – открыто улыбается Марк и помогает мне сесть в машину. – Не волнуйся, Лиз. Со мной ты в безопасности.

Я, конечно, не верю ему. Хотя по первому впечатлению мужчина производит приятное впечатление. Мы едва выезжаем с парковки, как Марк спрашивает:

– Почему охрана Грановского требовала, чтобы ты поехала с ними?

– 3 Давид -

– И что это было? – требовательно спрашивает Илона, а у меня от  нее в висках стучать начинает. Ведь ясно же сказал еще утром – буду занят. Нет, все равно по-своему сделала. Что за женщина? Ее маниакальное желание контролировать меня начинает уже сильно подбешивать. И в очередной раз встает вопрос – а так ли мне нужен этот брак?

– Зачем ты приехала?

– Поддержать тебя, конечно же, – тут же сбавляет обороты невеста. Наверное, чует, что сейчас на меня лучше не давить.