Мы с Охотским поднялись на второй этаж. Помещения особняка мы уже исследовали, несколько тайников опустошили, даже не пытаясь скрывать своих действий. Так что в кабинет я провёл подполковника уверенно, демонстрируя, что чувствую себя здесь не случайным гостем и захватчиком, а вполне себе хозяином.

Опустив чашку на столешницу, я сел в господское кресло и, махнув рукой, разрешил посетителю:

– Присаживайтесь, Сергей Валентинович.

Подполковник не заставил упрашивать себя дважды. Поставив чемоданчик на колени, он споро раскрыл его и выложил на мой стол несколько техномагических устройств. Конечно, допрашивать меня у него права нет, для этого нужно официальное разрешение государя. Однако это не мешало безопаснику включить запись разговора, как и установить защиту от прослушивания. Третье изделие не позволяло свидетелям, если таковые найдутся, прочесть по губам, о чём мы говорим.

– Прежде чем мы начнём, Ярослав Владиславович, – заговорил он, – хотелось бы уточнить сразу один вопрос. Для протокола. Как вы оказались в баронстве Скальном? Вас пригласил Антон Васильевич, или поездка была исключительно вашей инициативой?

– Я приехал сюда по предварительной договорённости, – ответил я. – Сразу, как сделал предложение Екатерине Фёдоровне Булатовой.

Сергей Валентинович кивнул.

– Что ж, раз мы уже разговариваем, поделитесь тем, что здесь произошло, и будьте так любезны, с самого начала, – вежливым тоном попросил он.

– Предлагаю не строить теорий, а посмотреть запись того, что здесь произошло, – ответил я. – Копию, разумеется, я вам предоставлю. В подлинности вы сможете убедиться, проверив камеры как моих людей, так и те, что мы сняли с погибших дружинников Брылёва.

Подполковник приподнял бровь, но всё же кивнул.

– В таком случае включайте, ваша милость.

На то, чтобы отсмотреть заснятый материал, у безопасника ушло втрое больше времени, чем мы потратили в реальности на те события. Просто по причине того, что Сергей Валентинович делал паузы, рассматривая ситуацию в мельчайших деталях. Однако Охотский сумел меня крайне удивить, когда мы, наконец, досмотрели.

– Что же, Ярослав Владиславович, – заговорил он, складывая руки на коленях. – Судя по тому, что вы мне показали, я могу с уверенностью сказать, что дело приобретает крайне неприятный оборот.

Я приподнял бровь, и подполковник пояснил:

– Ваш конфликт – всего лишь маленький камешек, который стронет лавину, ваша милость. Бароны Российской Империи и так практически не подконтрольны Москве. А сейчас, без портала, вы все здесь станете бороться за то, чтобы возглавить русских людей в Аэлендоре. Какими бы правильными мотивами ни руководствовались, результат один – междоусобица.

Я не прерывал его, давая сотруднику государственной безопасности высказать всё, что он пожелает.

– Моих полномочий достаточно, чтобы не дать этому пожару распространиться, – подводя итог, закончил речь Охотский. – Но проблема в том, что реальной силы за мной с исчезновением портала не осталось. Вы понимаете, к чему я клоню?

– К тому, что нам нужно работать вместе, – легко кивнул я.

– Именно, барон, именно, – подтвердил он. – Однако обеспечение порядка и законности не означает, что вы получите право стать царём, как о том мечтал Брылёв. Собственно, и его бы мы призвали к порядку, если бы он перешёл от голой агитации среди своих к активным действиям.

Свежо предание, да верится с трудом. Раз уж даже Александр Фёдорович Булатов был в курсе, что Антон Васильевич хочет увеличения своей власти, государственная безопасность обязана была вмешаться. А как только я убрал мятежника, Охотский тут же примчался, чтобы присвоить себе заслуги по устранению Брылёва. Выставить всё так, будто это подполковник проблему решает.

И не надо тут сказок про отсутствие силы, за подполковником стоит несколько дивизий, переброшенных в Аэлендор. Так что это всё – попытка пристроиться к моему успеху, ничего не делая. В бой-то с мятежниками он не полезет, будет отсиживаться так же, как отсиживался сейчас, когда Брылёв уже открыто собирался вербовать себе вассалов.

Впрочем, ничего удивительного. У победы много отцов, поражение – всегда сирота.

Усмехнувшись, я покачал головой.

– Знаете, Сергей Валентинович, – начал я и положил руки на столешницу, – схема, которую вы придумали, прекрасна. Вот только вы не учитываете в ней главное.

– Что же? – приподнял бровь он.

– Мой интерес.

Охотский отчётливо хмыкнул.

– Вы отказываетесь выполнять мои распоряжения, барон? – переспросил он. – Думаете, вам сойдёт это с рук? Стоит мне щёлкнуть пальцем, ваших людей растерзают военные, которые уже заняли все необходимые позиции возле особняка.

Я улыбнулся и вновь покачал головой.

– Вы плохой лжец, подполковник, – ответил я. – Только что вы утверждали, что за вами не стоит никакой силы, а теперь угрожаете мне армией. Да только представляете, какая проблема? Командует армейскими подразделениями в Аэлендоре комендант форпоста, а не подполковник государственной безопасности. И сейчас вы возьмёте свой табельный пистолет, застрелитесь из него, а я сообщу армейским, что вы не вынесли позора из-за мятежа, который просмотрели у себя прямо под носом. Что будет дальше, по-вашему? Всё просто, вас похоронят за оградкой вместе с Брылёвым и его людьми. А жизнь будет идти своим ходом.

– Я служу императору! – рывком поднявшись с кресла, Охотский действительно вытащил оружие.

Я спокойно смотрел в дуло пистолета, приподняв бровь.

– Вот теперь вы мне угрожаете, хотя у вас нет никаких оснований наводить оружие на аристократа Российской Империи, – проговорил я. – К тому же, очевидно, вы не только решили погреть руки на моих достижениях, но и не снизошли до моего личного дела. Иначе бы знали, что у меня имеется особенный дар. Видите ли, Сергей Валентинович, я управляю металлом.

На его лице промелькнуло удивление, а в следующее мгновение его рука потянулась вслед за пистолетом. Подполковник пытался остановить это движение, но ствол всё равно оказался у него под подбородком.

– Вы не посмеете! – вскрикнул он.

Я улыбнулся чуть шире.

– Не переживайте, господин Охотский, вас не услышат. Вы же сами включили глушилку, – напомнил я, кивнув в сторону аппаратуры безопасника. – Впрочем, прощайте.

Пистолет щёлкнул, и подполковник зажмурился от страха. Его трясло, но он продолжал сжимать рукоять. Прошло несколько секунд, прежде чем Охотский открыл глаза, с удивлением глядя на меня.

– Я не люблю тех, кто нарушает законы Российской Империи, Сергей Валентинович, – не сводя с него спокойного взгляда, сообщил я. – Но ещё больше я терпеть не могу тех, кто пытается за счёт рода Князевых обустроить свою жизнь. Вы хотели заставить меня удовлетворять ваши хотелки. И это меня бесит. Ведь вы нарушили все положения, какие только возможно, при разговоре с аристократом Российской Империи. И я отправлю доклад куда положено. Посмотрим, как долго вы останетесь не то что в Аэлендоре, а вообще на этой службе.

Тяжело дыша, Охотский выплюнул, всё ещё пытаясь оторвать пистолет от собственной головы:

– Чего вы хотите?

– Это, так полагаю, взятка? – усмехнулся я. – Не забывайте, подполковник, что ваше оборудование всё пишет до сих пор. А значит, и эту попытку подкупить меня – тоже. Не думайте, что я просто так отпущу вас. Сейчас вы напишите чистосердечное признание о том, как наплевали на угрозу со стороны Брылёва и позволили мятежу зайти так далеко, что это привело к вооружённому столкновению с другим бароном. После вы укажете, как планировали воспользоваться ситуацией для своего блага. Ну и, разумеется, всё, что сейчас здесь пишется, будет скопировано и отправлено в наше облако. На всякий случай, чтобы у вас не возникло соблазна стереть доказательства.

– Ты пытаешься на меня давить, какое признание?! – чуточку осмелев, воскликнул подполковник.

– Не хочешь – не пиши, – пожал плечами я. – Уже того, что мы здесь записали, вполне хватит, чтобы я от тебя избавился. Мне ведь нет никакой нужды лить кровь. Я аристократ, а ты хоть и подполковник, но липовый. Таким, как ты, не место в государственной безопасности. И твоё начальство выпишет мне, разумеется, небольшой штраф, как положено по закону, но твою карьеру это уже никак не спасёт.

Я махнул рукой, и Охотский сразу же оторвал свой пистолет от головы. Несколько мгновений он смотрел на оружие в собственной руке и никак не мог разжать сведённые судорогой пальцы.

Покрытый потом лоб сверкал в лучах солнца, падающих из окна. Подполковник тяжело дышал, не сводя взгляда с пистолета, а я спокойно любовался видом за стеклом. Место для кабинета оказалось крайне удачное – картина встающего солнца здесь была просто на высоте.

Наконец, подполковник решился.

Убедившись, что я не смотрю в его сторону, он поднял пистолет и спустил курок. Вспышка выстрела мигнула около дула, но пуля вместо того, чтобы поразить меня, замерла в воздухе.

Я повернулся к Охотскому и улыбнулся.

– Прощай, дурак.

Выпущенная пуля развернулась в воздухе и вошла подполковнику чётко между глаз. Я посмотрел на то, как его тело оседает на полу, и вздохнул.

Конечно, это всё усложняло. Но с другой стороны – на хрена мне под боком такой идиот? Как его вообще в Аэлендор выпустили? На тебе, Боже, что нам негоже?

Очевидно, что он намеревался на истории мятежа нагреть руки. Сначала дать росткам усобицы прорасти как можно глубже, а после этого, когда кровь уже прольётся рекой, вступить в игру и выйти из неё победителем. Потом подать всё как собственный успех, а бароны… Да кому они нужны, когда на кону слава победителя?

В любом случае пора позвать кого-нибудь на помощь. Здесь ещё прибраться нужно и записи переслать – в Ланндрасс и в форпост. Забирать баронство я не хотел по-прежнему, а что здесь особиста убили такого нервного, так он сам во всём виноват.

Вздохнув ещё раз, я жестом притянул к себе глушилку и отключил её.

– Командира ко мне, – распорядился я.

* * *

Земля, Российская Империя, Москва, особняк дворянского рода Князевых.

Дарья Владиславовна резко открыла глаза, вскидываясь на постели. Вот только тяжёлое одеяло оказалось неподъёмным и осталось на месте, а сама Князева внезапно осознала себя полупрозрачной фигурой, торчащей по пояс из собственного тела.

Ужас накрыл девушку, и она попыталась вернуться обратно, но прежде чем голова коснулась подушки, спеша принять ту же позу, в которой спало тело, со всех сторон прозвучал холодный голос.

– Бояться нечего, тебе не причинят вреда.

Разобрать, мужчина или женщина говорит, было невозможно. Лишённый каких-либо оттенков голос звучал бесполо, без эмоций, с ровной интонацией. Как будто заговорил космос.

– Кто ты? – спросила Дарья Владиславовна.

Страх отступил, словно сам собой, оставив после себя чёткую уверенность, что её не тронут. В конце концов, кто бы стал вести разговоры, если бы хотели убить? Для существа, способного выдернуть душу из тела, устроить смерть – плёвое дело. Да и, честно говоря, убивать Князеву таким образом не было никакого смысла. Сколько сил требуется на то, чтобы устроить подобный разговор? Гораздо проще заставить тело задохнуться. Это тоже было не просто, но наверняка легче, чем так.

– У меня было и есть до сих пор много имён, – прозвучал такой же безликий ответ. – Но ты можешь звать меня Мара.

Перед кроватью из серого света сформировалась фигура в белом сарафане, украшенном красными узорами. Толстая светлая коса спускалась едва ли не до земли, однако не это привлекло внимание Дарьи Владиславовны.

Мара держала в руках косу чуть выше собственного роста. От неё веяло такой чудовищной мощью, что хотелось зажмуриться и в ужасе отползать прочь. Но вместе с тем пришло осознание – это не оружие, а инструмент.

– Мара, как Богиня Смерти у славянского язычества, – крайне задумчиво произнесла младшая Князева и тут же встрепенулась. – Я умерла?