Они перешли дорогу, миновали театр сатиры с большой красной вывеской и потопали вдоль Садово-Кудринской. Автомобили шумели и здесь, но все-таки меньше, чем на соседней улице.

– О чем вы хотели рассказать? – поинтересовалась Лада. Шли по давно известному маршруту, и любопытство легко победило любые мысли.

– Ты хотел рассказать… – поправил ее Лев. – Мы же не в университете.

– Я подумала, вы решили соблюдать дистанцию. Ты решил… Из-за твоей аспирантуры.

– Дело не в ней, – отмахнулся собеседник, – но это неважно.

– А что важно? – усмехнулась Лада. – Ты сегодня прямо ходячая загадка.

– Стараюсь держать интригу…

– И все-таки?

– Лада, – почти пропел Лев и остановился. Развернулся так, чтобы смотреть на нее сверху вниз, и на миг задержал дыхание. – Я скажу сейчас странную вещь, но постарайся не относиться ко мне как к ненормальному.

– Интрига нарастает… – Лада тяжело проглотила слюну. Он смотрел внимательно и строго, скорее как обеспокоенный преподаватель, чем как заинтересованный мужчина, и это настораживало куда больше его слов. – Говори!

– Скажем так, – начал он осторожно, – в нашу первую встречу я заметил у тебя определенные способности. Собственно, в обычной жизни они ни к чему, и лучшее, что ты можешь сделать, – это проигнорировать сейчас их проявление. Через некоторое время они просто исчезнут за ненадобностью.

– Что за проявления? И почему именно сейчас? – Лада нахмурилась и на всякий случай отступила на полшага. Кто знает, что творится у собеседника в голове. И придумал ведь! Загнул про какие-то способности! Вроде выглядит трезвым. Может, шутит? В его голубых глазах, кажется, мелькает озорной огонек.

– К проявлениям я бы отнес излишнее воображение: непонятные голоса, запахи, ощущения, чересчур яркие краски. А почему сейчас… – он шумно вздохнул и неловко улыбнулся: – Не понимаю, готова ли ты это услышать от меня.

– Да я, кажется, готова услышать что угодно от любого, – Лада отступила еще на полшага и смерила собеседника недоверчивым взглядом. – Теперь.

– Я так понимаю, ты встречалась с Лопахиным.

– Да…

– И вздохами при луне ваше общение не ограничивалось.

– Что ты имеешь в виду? – Лада почувствовала, как внутри закипает возмущение. Какое его собачье дело, что и как у нее было с Сергеем.

– Кекс, что ж еще, – Лев развел руками и развернул к ней ладони, будто показывая, что у него ничего нет. – Если бы я встречался с такой девушкой, я бы точно не строил из себя монаха.

Лада тряхнула головой. Ничего не понимала. К чему сомнительные комплименты? А потом вспомнила о давней неудаче со Львом и усмехнулась: он-то как раз показал себя безобидной зверюшкой. Тогда она ему просто не понравилась, а сейчас он может говорить любую чушь. Впрочем, Сергею, если верить его дружкам, она тоже особо не зашла, но программу тот отработал четко. С другой стороны, Лада давно хотела попробовать. Как-никак двадцатник на носу. Пора! Хотя бы для галочки. Так что от Сергея не понадобилось изощренных способностей героя-соблазнителя. Поухаживал месяцок для порядка, и все.

– Допустим, – подытожила она вслух свои мысли.

– Вот в промежутке от шестьдесят шестого дня после первого раза до двухсот двадцать второго самый пик проявления способностей. Если провести этот период без потрясений и обращения к дару, он постепенно исчезнет из твоей жизни.

– Бред! – отрезала Лада и уставилась ему в глаза, пытаясь понять, что происходит с собеседником. Не пьян, не обкурен, не ненормальный, тогда что? Еще и цифры какие-то приплел! Ухмыльнулась и выдала строчки из бородатого анекдота: – Срочно требуются новые теории заговора, потому что старые сбылись?

– Да нет же… Все серьезнее, чем тебе кажется.

– Куда уж серьезнее, – разозлилась Лада. – Один товарищ втирает мне про способности, пробудившиеся оттого, что другой товарищ побывал в моей постели. Ты сам-то себя слышишь? Я подозревала, конечно, что у мужчин чересчур много пиетета к определенным частям своего тела, но чтобы так… Прости, но иначе, чем бред сумасшедшего, я сказанное воспринимать не могу.

Лев вздохнул и потупил взгляд. Лада скрестила руки под грудью в ожидании продолжения объяснений.

– Пойдем к пруду, найдем там скамеечку и поболтаем предметно, – заметил мужчина и увлек ее за собой вдоль по улице.

Лада закатила глаза, но сопротивляться не стала. Лев, конечно, вел себя как псих, но псих безопасный.

Удивительно, но у Патриаршего пруда легко нашлась пустая скамейка. Обычно даже в самый хмурый день здесь хватало народу, а сегодня она будто ждала именно их со Львом. Лада уселась на еще не остывшее от солнечного тепла дерево и уставилась на водную гладь. Спутник пристроился рядом. Чуть ближе, чем следовало. Она втянула носом исходящий от него терпкий кофейно-древесный аромат, приправленный прохладной водяной нотой, и поспешила отсесть так, чтобы без труда смотреть на собеседника во время разговора. Лев едва заметно усмехнулся и покачал головой. Потом вздохнул и, не дожидаясь дополнительных просьб, принялся за рассказ:

– В начале девятнадцатого века в Санкт-Петербурге жил некто Ложкин Дмитрий Иванович.

– Начало прямо как у Гоголя, – съехидничала Лада, но Лев пропустил ее замечание мимо ушей и невозмутимо продолжил:

– Трудился мелким чиновником в Императорской академии художеств, особым умом и прытью не отличался. Город давил на него: то мерещились стоны, чувствовались то боль и удушье, а то и вовсе сомкнувшиеся над головой темные воды. Не жизнь, а сплошные страдания. В общем, помучился он, даже переехать собирался, но подружился с одной ведьмой и решение изменил.

– Послала за черевичками?

– Хуже. Объяснила, что он может собирать эмоции жителей, как аккумулятор, и использовать их для всяческого колдовства.

Лада нахмурилась. Сказанное мало походило на правду, но Лев выглядел адекватным и продолжать ехидничать не хотелось.

– Ведьма, впрочем, забыла поведать, что использование дара не бесплатно. Каждый раз, обращаясь к чужим эмоциям, он ускоряет собственную смерть. Они провернули пару ограблений, а после Дмитрий Иванович решил обмануть подельницу, сбежать с деньгами за границу.

– И что?

– Умер в Голландии через полгода после бегства. Есть подозрение, что прожил бы еще, но ведьме уж больно не понравился его обман.

Лада прошила собеседника внимательным взглядом. Ей отчего-то показалось, что Лев недоговаривает важное. Слишком сосредоточенно он смотрел вперед: вроде на нее, а вроде и мимо.

– А я кто? Ложкин или ведьма? – попыталась сострить она. Душа просила хоть немного разбавить его серьезный тон. Не хотелось верить, что все по-настоящему.

– Ложкин, – вздохнул Лев, и взгляд его снова сосредоточился на собеседнице. – Ведьма – это, скорее, я.

– Что?

– Я думаю, что у меня такой же дар, как у нее… Но не уверен. Ее-то давно и след простыл, не сравнишь. Думаю, она мертва уже пару столетий. А может, и больше.

– Ясно, – Лада закивала. – А есть доказательства? Ну хоть что-то, кроме твоих слов?

– Да, – нервно фыркнул Лев. – С десяток писем от Ложкина приятелю. Но показать смогу в день солнцестояния, не раньше. К сожалению.

– Зачем тогда поспешил с разговором? До солнцестояния почти месяц, а шанс, что поверю тебе на слово, минимален.

– Понимаю. Но там, в аудитории, я почувствовал, как ты пьешь их, и решил, что должен предупредить. На всякий случай. Вдруг я не единственная ведьма в округе.

– Кого пью?

– Негативные эмоции. Накапливать можно и радостные, но они плохо удерживаются и не дают хороший выхлоп.

Лада тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли о собственном сумасшествии. Рассказы Льва настораживали, хотя не должны были вызывать ничего, кроме скепсиса.

– Поняла тебя, – подытожила разговор. – Буду осторожна.

– Я рад, – мужчина тепло улыбнулся, – но, если что, приходи, всегда готов тебе помочь.

– Спасибо.

Лев потянулся и тронул ее ладонь. Скорее пытаясь привлечь внимание, чем действительно желая коснуться.

– Погуляем или проводить тебя до метро?

– Пройдемся до Тверской. Погода отличная, спешить домой нет поводов.

Лев встал на ноги и протянул ей руку, Лада позволила помочь себе подняться со скамьи и пошла рядом с кавалером. Серьезных дел этим вечером не намечалось, и погулять было самое то.

Больше не говорили про магию и ведьм. Лев занимал ее ничего не значащей болтовней, а Ладе было боязно расспрашивать его лишний раз. Кавалер, развлекающий байками без неясной составляющей, нравился больше. Выглядел он отлично, вел себя галантно, и Ладе без труда удалось на время забыть о его чудинке. В конце концов, детей с ним не крестить, а людей вокруг хватает, и можно, не опасаясь, просто насладиться моментом.

Разошлись в метро. Она осталась на Тверской, а Лев отправился на Пушкинскую. Людей в поезде было немного, и Лада привычно уселась на одиночное место в конце вагона. Нырнула рукой в сумку за смартфоном и, нащупав узкий ремешок, поспешила заглянуть внутрь. Кровь застучала по вискам, отдаваясь гулким эхом где-то внутри. Этого просто не могло быть! Лада прищурилась, всматриваясь в находку в недрах сумки, а после, не веря своим глазам, извлекла ее на свет.

Тяжело проглотила застрявший в горле ком и еще раз внимательно посмотрела на знакомые часы с отсчетом. Тихонько выругалась. Провела по ним большим пальцем, проверяя, не кажется ли. Еще раз выругалась и почувствовала, как по жилам растекается злость на происходящее. Похоже, продавщица как-то умудрилась незаметно подкинуть ей гаджет!

Бросила часы обратно в сумку. Завтра отправит в магазин курьерской службой. На сегодня хлопот достаточно!

Добралась до дома поздно, бабушка уже спала. Стараясь не шуметь, Лада наскоро перекусила, приняла душ и отправилась в свою комнату. Согнала Трактора с кровати и нырнула под одеяло. Хотелось поскорее утопить прошедший день в теплой черноте забытья.

Чуть не проспала университет с утра. Не услышала будильник и собиралась второпях, опаздывать не хотелось. По дороге выгадывала каждое мгновение, переходила из вагона в вагон и бежала по эскалатору. Не помогло. Все равно опоздала на лекцию на десять минут. Шла по пустому гулкому коридору без окон и мысленно готовилась к смешкам однокурсников и строгому взгляду преподавателя. Агния Антоновна, главный статистик универа, тоже не жаловала непунктуальных студентов.

– Ей, Пчелкина, стой! – окрикнули знакомым голосом, и Лада оглянулась. Терпеть не могла Коршунова, но заходить в аудиторию вдвоем было не так страшно.

– Опаздывать нехорошо, – сообщила вместо приветствия.

– Особенно к этой мегере, – вздохнул крепыш и неловко пригладил свою коротко стриженную белобрысую шевелюру. – Сожрет же…

– Меня-то нет, – возразила Лада и продолжила путь. – А тебе придется просто все выучить. Не самое страшное. В конце концов, именно для этого ты и пришел в университет.

– Пчелкина… – Коршунов поплелся рядом. – Ты это… Прости меня за оладушку. Не прав был. Не знаю, что на меня нашло.

Лада остановилась и с недоверием посмотрела на спутника. Вроде для весеннего обострения уже поздновато, а жара для перегрева еще не наступила.

– Ты не пьян там часом, Коршунов? – поинтересовалась, возобновляя путь.

– Что ты. Просто подумал, что ты, конечно, не модель, но задница у тебя что надо и сиськи зачетные.

– О боже…

– В общем, извини. Не хочешь, кстати, в кино сегодня вечером?

Ладе показалось, она ослышалась. Он что, сбрендил? Впрочем, нет. Дело, видимо, в другом.

– Опять с кем-то поспорили на мою сговорчивость? – снова остановилась и окатила здоровяка строгим взглядом. – Зря надеетесь. Сергей оказался так плох, что пока на мужчин и смотреть не хочется. Уж извини. Ближе к диплому подтягивайся со своим предложением.