Барон одобрительно кивнул и уже по-новому оглядел войско герцога.

– И что же вам поручил ваш господин? – спросил граф де Брионн.

– Он поручил передать вам это, – произнес виконт де Шатильон и начал доставать свитки из своей перемётной сумы.

Свитков было больше дюжины. На одном из них озадаченный происходящим герцог де Клермон заметил знакомую печать маркграфа.

Но это было еще не все, виконт продолжил удивлять.

– Ваше сиятельство, – произнес он, обращаясь к графу де Авену. – Это вам. А это вам, барон.

Это уже Годару.

Приняв из рук виконта свитки, мужчины напряженно переглянулись. Мгновение – и радостный возглас графа де Авена привлек их внимание.

– Это печать моего сына! – широко раскрыв глаза, воскликнул граф.

Дрожащими руками развернув свиток, он начал быстро читать его содержимое. С каждым прочитанным словом на сером лице графа появлялся румянец, а по щекам обильно текли слезы радости.

– Господа! Он жив! Мой мальчик жив!

– Мой Жан – тоже! – спустя несколько секунд радостно потрясая своим свитком с печатью его младшего брата, проревел барон де Годар. – Он пишет, что маркграф вызволил его из плена и они сейчас гостят у него в марке!

Герцог де Клермон, как и граф де Леваль, были не менее потрясены. Молодой маркграф вновь сумел их удивить. По крайней мере теперь Эдуард понимал, почему Максимилиан отпустил одного из своих самых толковых командиров.

Пока двое его товарищей радовались, граф де Брионн внимательно осмотрел остальные печати на свитках, а потом развернул тот, на котором была печать маркграфа.

Герцог де Клермон помнил, как изменились взгляд и лицо графа после прочтения. Что было в послании этого вездесущего мальчишки, Эдуард так и не узнал. Но в тот миг ему уже было понятно: они остаются на западе.

Сейчас, сидя в стареньком кресле у заиндевелого окна и допивая горячий отвар, Эдуард размышлял над словами графа де Леваля. Они в тот день сидели у костра на вершине небольшого холма и наблюдали за тем, как возводится очередной лагерь, где должны были разместиться новые когорты западного легиона. На следующий день Эдуард должен был отправиться в Эрувиль. Карл вызывал его в столицу с докладом о выполненном приказе.

– Знаешь, Эду, – сказал старый друг, доставая свою трубку. – Я всегда считал тебя умнее себя, но перед тем как ты отправишься к королю, мне важно, чтобы ты меня услышал.

– Так и будет, Гийом, – кивнул Эдуард.

Граф де Леваль молча достал из внутреннего кармана старый кисет, расправил его на колене и неспешно набрал щепотку темного табака.

Эдуард усмехнулся лишь уголками губ. Друг любил взять паузу, перед тем как собраться с мыслями.

Пальцы Гийома работали ловко и с точностью хирурга: щепоть за щепотью он укладывал табак в чашу трубки, прижимая сначала легко, затем чуть сильнее. Последний слой был самым плотным. Гийом затянулся без огня, чтобы проверить движение воздуха.

Достав горящий прутик из огня, граф поднес его к трубке. Табачный дым, густой, с пряным древесным ароматом повис в воздухе.

– Мы с тобой так и не поговорили о случившемся в тот день, – наконец, произнес Гийом. – Ты ведь не будешь отрицать, что тот маленький свиток мальчишки Ренара спас наши шкуры? Зная тебя, ты бы не отступил.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам, – ответил Эдуард.

– Вот-вот, – усмехнулся граф, делая еще одну затяжку. – И за четырнадцать когорт, что мы с тобой сформировали под знаменем короля здесь, на западе, мнится мне, тоже надо благодарить нашего знакомого маркграфа. Как и за подозрительно быстро притихший мятеж, кстати.

Герцог лишь коротко кивнул. Вокруг него творились странные дела, но он не мог ничего с этим поделать. А Гийом продолжил:

– У тебя не возникало ощущения, что мы создаем этот легион вовсе не для Карла? Если бы речь шла не о нашем общем знакомом, я бы уже давно отказался участвовать во всем этом. Но я помню, что он сделал для нас всех там, в Бергонии…

– Думаешь, он не захочет повторить попытку своего отца?

– Лично я в этом не уверен, – твердо произнес Гийом, чем заметно удивил Эдуарда. – Но я знаю точно, что в этой войне без таких, как он, нам не выстоять. Нам придется сражаться на два фронта. Вряд ли Золотой лев останется в стороне. Обязательно захочет взять реванш. Поэтому единственное, о чем я, твой старый друг, тебя попрошу – во имя всех богов, будь осторожней и возвращайся поскорее назад. Ведь если к подобным выводам пришли мы с тобой, то кто сказал, что к таким же выводам не придут шпионы этого мерзкого горбуна…

За дверью послышались шаги, и Эдуард отвел взгляд от окна. Створка распахнулась, и на пороге замер капитан из личной сотни герцога. На раскрасневшемся лице мужчины играла довольная улыбка. Чувствует, что дом близко. Капитана ждет молодая жена.

– Ваша светлость, через полчаса можем отправляться.

– Хорошо, – кивнул герцог де Клермон. – Прикажи расплатиться с хозяином постоялого двора.

Капитан коротко поклонился и вышел. Дверь закрылась, и маршал вновь остался наедине со своими мыслями. А ведь его Готье был одногодкой этого капитана. Сейчас наверняка он бы тоже был женат, и у Эдуарда были бы сейчас внуки. А будь жива Кристина …

Последнее время Эдуард часто думал о своей дочери. Весть о ее кончине он пережил холодно: без слез, без рыданий. Всему виной походы и кровопролитные бои. Душа Эдуарда в те годы ожесточилась. Смерть была его постоянной спутницей.

Но последние месяцы, просыпаясь посреди ночи, Эдуард ловил себя на том, что протягивает руку в пустоту, будто ищет её маленькую, почти детскую ладонь. А ведь он даже не помнит, каким был голос дочери.

Луиза… Он скучал по жене. Как много ему хотелось рассказать ей. Они писали друг другу, но в письмах о таком нельзя говорить. Особенно той, которая сейчас находится подле королевы Беатрис. Вся их переписка под контролем шпионов шута.

Карл зол на жену. За ее связи с Астландией, за интриги ее брата, за смерть Филиппа. Хотя нет… Эдуард точно знал, что король вряд ли горюет по старшему сыну. Сколько раз герцог выслушивал от Карла жалобы на сыновей. Бастьен – вот кого по-настоящему любил король Вестонии.

Супруга писала, что фрейлины боятся покидать дворец из-за покушения сперва на неожиданно возникшую из ниоткуда дочь Конрада Пятого, а потом и отравления принца Филиппа. Так Луиза завуалированно намекала Эдуарду, что королеве Беатрис, по приказу короля, было запрещено покидать свою половину дворца, как и всем ее фрейлинам.

Эдуард очень надеялся на то, что Карл обрадуется хорошим новостям с запада и разрешит встретиться с Луизой.

Перед тем как отправиться на войну, он должен подготовить жену и отдать много распоряжений, касаемо дел рода и будущих наследников. Если он погибнет, Луиза встанет во главе рода. И уже она будет решать, кто достоин надеть герцогскую корону де Клермонов.

Допив отвар, Эдуард поднялся с кресла. Пора в путь. Эрувиль ждет его.

Глава 6

К хутору Барсука мы шли молча. Юный характерник, худощавый с глазами темного янтаря шагал впереди, то и дело оглядываясь, проверяя, идем ли мы за ним.

Волчонок нервничал, и я его понимал: ему с братьями пришлось самостоятельно решить, обращаться ли ко мне за помощью. Особенно в свете негативного отношения ко мне их лидера.

Я шел следом, не отставая. Хотя каждый шаг мне давался с немалым трудом. Мне бы отлежаться денек-другой после эксперимента, чтобы восстановились все энергоканалы. Но сейчас любое промедление смерти подобно. Причем в прямом смысле слова.

– Сюда, – указал рукой в сторону стены деревьев двигающийся впереди характерник.

На самом деле в проводнике нужды не было, местность знакома. Я заметил, что после моего последнего визита старый характерник усилил защиту, добавил ловушки, сигнальные руны, капканы и заслоны. Нам, как и раньше, обойти их не составило бы труда. Но я решил не рисковать лишний раз. С Барсука сталось бы приготовить лично для меня особый сюрприз.

Ниссе, трусившая за мной, похоже, имела иную точку зрения: ворчала, что мальчишка плетется слишком медленно, и что эта «полоса препятствий» – всего лишь халтура старого болвана. Мол, зря мы делаем такой крюк по лесу, давно бы уже прошли напрямую.

Рядом шагала Селина, сдержанная, напряженная. Льюнари, как всегда, пыталась заглянуть вперед с помощью своего дара. Когда до хутора Барсука осталось совсем немного, она взглянула на меня. В ее глазах мелькнуло беспокойство.

– Это то, что мы и предполагали? – тихо спросил я.

Селина кивнула:

– Да. И процесс уже запущен.

Ее сестры, неотрывно ступавшие за нами, встрепенулись. Мельком взглянув на двух лунных фейри, я довольно хмыкнул: Селина последние месяцы времени зря не теряла – готовила себе помощниц. И у нее отлично получилось.

Вскоре слова Селины подтвердились. На одну из нижних веток дерева, под которым мы двигались, опустилась Вайра. Она со своими сестрами отправилась вперед на разведку.

Остановившись, мы подняли головы.

– Я уже такое видела, – обратилась ко мне эфирэль. – Там, возле Теневого перевала. После боя с темной от тебя исходили похожие эманации.

– Что с остальными характерниками? – задал я вопрос.

– Не знаю, – пожала плечами Вайра. – Вокруг хутора ни души.

– Ясно, – произнес я и добавил: – Продолжай наблюдение и держись от очага на расстоянии.

Эфирэль кивнула и стремительно взмыла вверх, при этом не задев ни одной веточки. Мы же, ускорившись, продолжили движение.

Скоро среди деревьев проявились очертания хутора. С каждым шагом я ощущал знакомое давление: от тайной резиденции клана характерников веяло дикой мощью.

Выйдя на опушку, мы на мгновение замерли, разглядывая дом Базиля. Изнутри, сквозь темные оконные ставни пробивался золотистый ровный свет, словно кто-то решил зажечь одновременно несколько сотен свечей. Свет падал на снег, рассыпаясь на сотни искрящихся бликов.

– Упрямый старый дурень, – пробурчала ниссе, поеживаясь, будто от холода.

Как и остальным первородным, ей было не по себе от эманаций такой знакомой и одновременно такой чужой силы. А ведь мы находимся на приличном расстоянии от хутора.

Странное чувство… Сила той же природы, что и моя, а ощущается как чужая и враждебная.

Когда наш проводник попытался шагнуть вперед, я положил ладонь на его плечо.

– Дальше я пойду один. Вы все остаетесь ждать меня здесь.

– Но… – попытался возразить он.

Я видел, что характернику не сладко. Если даже моим первородным, прошедшим преображение, тяжело находиться вблизи этого очага неконтролируемой силы, то могу себе только представить, что творилось в душе этого паренька.

Лицо бледное, руки дрожат, глаза покраснели от перенапряжения. Но он был готов двигаться дальше на помощь своему лидеру и братьям. Похвальная преданность.

– Ты оглох, малец? – тут же насела на него ниссе. – Тебе сказано ждать здесь, значит, слушай, что тебе старшие говорят.

– Мои братья… – упрямо произнес волчонок. – Они должны были ждать меня здесь. Но их нет…

– Видать, эти обормоты полезли внутрь, – игнорируя паренька, обратилась ко мне Итта.

Когда после окончания эксперимента Вайра сообщила нам о неожиданном госте, мы поднялись наверх, где нас ждал один из воспитанников старого Базиля. Тот самый волчонок, которого я видел на хуторе, когда отдавал золотой круд Барсуку.

Эфирэль была права – юный характеник действительно был серьезно напуган. Хоть и пытался храбриться.

Из его сбивчивых и торопливых объяснений стало ясно, что их наставник решился все-таки на взаимодействие с золотым крудом. Причем Барсук несколько месяцев готовился к этому ритуалу. Закупал разноцветные круды, чертил руны, подбирал специальные зелья и травы. Но реальность оказалась намного суровей. Все эти приготовления оказались бесполезными перед древней энергией.