Я громко хмыкнула. Брак наш с самого начала крепким не был. Мы жили в соседних комнатах студенческой общаги, только я училась на актерском, а Михась уже тогда подавал большие надежды в качестве программера. Надежды, как видно, оправдались, судя по машине, вещам и апфону последней модели, которая только поступила в продажу и стоила дороже чугунного моста.

– А может, я добавлю к твоему гонорару ещё процентов тридцать? – просительно заглядывая в глаза, снова заканючил он.

– Нет, – отрезала я.

– Мартинка, ну мы же не чужие люди!

Вот тут он был прав. Мы действительно расстались друзьями, просто при моем бешеном темпераменте требовался другой тип мужчины. Не тот, что все свободное время проводил за компом. И даже сейчас я не воспринимала Михася абсолютно посторонним. Скорее, близким. Другом или даже братом. Инфантильным младшим братом.

– А я буду варить тебе горячий шоколад. Сколько скажешь, хоть восемь раз на дню!

Все же за нашу совместную жизнь он хорошо изучил мои слабости. Пожалуй, теперь я точно знала, почему вышла замуж: лучше него никто не варил обожаемый мной горячий шоколад. Была в нем какая-то магия. Я множество раз наблюдала, как он это делает. Я под его руководством пыталась воспроизвести все в точности, но… ни тогда, ни потом такого шоколада, как у него, сварить не вышло.

Эта загадка до сих пор будоражила мой ум. Я даже специально ездила в Чинтагуа, город в Перу, который считается родиной моего любимого напитка. Я покупала самые дорогие и необычные сорта какао, но…

– Сколько скажу?

– Мартинка, ты же меня знаешь!

Он всегда держал слово. Несмотря на исковерканный мамулей характер, несмотря на весь инфантилизм, на бывшего можно было положиться.

– Ладно, – вздохнула я. – Когда приезжает мамуля?

– Завтра вечером. Я живу на яхте, можешь присоединиться.

На собственной яхте? Где же он работает? Или открыл свою фирму?

– Слышала про «коллайдерный адрон»? Я работаю в Цхерне.

Да-а… Может, и надо было взять с него вдобавок эти тридцать процентов?

– Эва-Лотта сказала что-то про бунгало. И вообще, как ты попал в эту страну из своего Цхерна?

Михась расплатился и предложил перемещаться в машину. Ехать до побережья еще и ехать, мол, целых сто сорок километров, за полтора часа он как раз успеет все рассказать.

Я шла следом и невольно подмечала, что бывший даже ходит теперь как состоятельный человек, с достоинством и будто никуда не торопясь. Теперь и мне придется так ходить, если уж взялась играть его жену.

Невольно вспомнилась наша студенческая жизнь, мы передвигались не просто быстро, мы бегали, особенно когда после лекций требовалось добраться на репетицию в другой конец города, а денег на транспорт, как обычно, не хватало.

Свел нас Пражский Университет. А познакомила Эва-Лотта, с которой и я, и он дружили с детства, только не пересекались, потому что я общалась с подругой в Дании, а он – в Польше. Отец Эвы – поляк, а мама датчанка. У меня наоборот, датчанин папа, а мама польских кровей. И только Миха среди нас полноценный славянин. Во всяком случае, так утверждала его мамуля. Папулю бывший видел несколько раз в жизни, ибо тот сбежал от безмерно любимой супруги аж на Южный полюс. Не вернулся до сих пор, возглавляет там международную метеорологическую обсерваторию…

У вагенфольса был очень плавный ход, дорога шла по живописным местам, и Миха махал руками – там, справа, знаменитый Предъямский замок, выстроенный в средние века прямо в скале, а там, слева, Ружечка Спатина с целебной водой, а вон там, за той горкой, Бледское озеро с одноименным замком и чем-то там еще…

– Тебе бы гидом работать, – перебила я. – Лучше введи в курс по ситуации с мамулей.

Бывший тяжело вздохнул.

– Истек срок твоего запретительного ордера.

Ой-ой. Нет, обязательно стребую те тридцать процентов. Надбавку за вредность!

– Не знаю, где она подцепила эту Джину, но последние три месяца я только и слышу, какая она умница, красавица, знаток искусства и этикета и, обрати внимание, будущая актриса.

Внимание обратить стоило. Пани Мария всегда твердила, что актриса – синоним слова проститутка и что не зря представителей нашего цеха в прежние времена хоронили за оградой кладбищ.

– Коллега, значит, – пробормотала я себе под нос. – Мне нужна информация. Ты знаешь о ней что-то, кроме имени?

– Да ладно. Что она может из себя представлять? – отмахнулся бывший. – К тому же я подстраховался и пригласил приятеля. Если что, он отвлечет девицу по полной программе. Твоя задача – мамуля. Мы с тобой должны изобразить сплоченную крепкую семью. А еще лучше…

Еще лучше – это получить новый запретительный одер, я видела бывшего насквозь. Мальчик, хоть и вырос, по-прежнему боялся мамули до мокрых штанов. А вот оградить себя от ее общества чужими руками… Ничего не изменилось.

– Проблема, – сразу предупредила я. – Мы теперь не женаты, запретительный ордер придется выписывать тебе самому.

– Да помню, – тяжело вздохнул бывший. – Она хорошая и меня любит. Лишь бы женить не пыталась.

Конечно, любит. По-своему. Но на сей раз… мне все чудилась подстава. Неспроста так вовремя объявилась невеста – «чистейшей прелести чистейший образец».

– Так с какой стати мы едем на эту… Бельсолу?

– Ну как же, у мамули там домик, достался от дедушки. Кстати, дедушка умер.

– Соболезную, – сказала я, вспоминая, кто такой, собственно, усопший.

– Ну помнишь, на свадьбе, сухонький такой старичок с пышными усами? Он на самом деле был двоюродным дедушкой, дядей мамули. В Вестро-Ангрии жил, мир его праху.

Так. Какого-то дедулю с усами на свадьбе я видела, пан Горжевиц, кажется. Но позвольте, я его и запомнила-то только потому, что дедуле тогда исполнилось девяносто семь лет!

– Да, дожил до ста четырех, – кивнул бывший. – Мамуля должна вступить в права наследования, вот и решила совместить семейную встречу, отдых и нотариальные дела.

Семейную встречу с представлением будущей невестки невестке настоящей. То есть, конечно, бывшей, но она-то этого не знает! И вот что интересно. Раз пани Мария вступает в права, со смерти ее дядюшки прошло полгода. А три месяца назад внезапно объявилась красотка Джина и вот уже едет вместе с предполагаемой свекровью знакомиться с предполагаемым женихом.

Я бы поняла, если б Джина оказалась юристом и целью поездки была бы помощь пани Марии с определением ее имущественных прав. Но актриса?

– Когда мамуля познакомилась с этой Джиной?

– Да откуда ж мне знать? – возмутился бывший. – Вон, смотри, сейчас выедем из туннеля, уже будет видна Бельсола.

Я вытянула шею. Вот это – Бельсола? Такой крошечный островок? Правда, даже отсюда было видно, что в бухточке островка очень много яхт.

– А вон там, справа, – бывший опять взялся махать руками, – «Вилла».

Вилла лично мне больше напомнила эклектичную смесь псевдосредневекового замка и приросшего к нему здания в стиле позднего модерна. Мы проезжали не совсем рядом, но рассмотреть было можно. Даже изящные кованые решетки высокой ограды не спасали положение.

– Какой-то архитектурный монстр, – фыркнула я.

– Да ты что, это же бывшее поместье Черного Принца! – возразил Миха.

– Какого еще… принца? – удивилась я вполне искренне.

– Отто Вешнигретца, того самого, из-за которого Вестрия объединилась с Ангрией!

История – не мой конек, но сейчас вспоминался мне какой-то принц. Жулик первостатейный, который даже, кажется, фальшивые деньги печатал, чтоб поправить совсем худые ангревские финансы. В итоге Вестрия взяла обнищавшую соседку под свое крыло, внеся последнее изменение в географию Эвропы. А жулика провозгласили Черным Принцем.

И что мне с того? Да, кстати, откуда бывший так хорошо информирован?

– Так дедуля работал на «Вилле» управляющим, – объяснил Миха. – Даже когда из поместья сделали элитный отель.

Понятно, откуда он все так хорошо знает. И на Бельсоле, видимо, все каникулы в детстве проводил.

– А почему я здесь раньше никогда не была? – возмутилась я.

– Дедушка Кароль последние годы больше жил в Вестрии, – пожал плечами Миха. – Да и у нас с тобой всегда были разные места для отдыха.

Что да, то да. Я всегда стремилась к новому, неизведанному, по возможности экзотическому. Чтобы было потом, что вспомнить. А Миха вот даже яхту купил, а держит ее в бухточке рядом с островом своего детства.

– Смотри, въезжаем на мост!

Потом я прочитала в туристическом проспекте, что Бельсола раньше принадлежала Венецианской республике, это был типичный средневековый город-крепость, остров, обнесенный высокой каменной стеной. Впоследствии стену разрушили, сделали из нее насыпь, а по насыпи проложили удобную дорогу на материк, почему-то до сих пор называемую мостом. Из-за нее Бельсолу уже нельзя было считать полноценным островом, но тем не менее менять географическое название никто не стал.

Зато пляжи на островке были высшего качества, даже галечные, даже «дикие», а уж тот песчаный, на котором располагался поселок Сен-Саймон и наше бунгало… Настоящая сказка!

– Мамулю придется поселить вместе с нами, чтобы у моего приятеля был круглосуточный доступ к бунгало Джины. Но мы всегда сможем сбежать на яхту, – обрадовал бывший. – Кстати, хочешь покататься?

– Нет.

Мне не давали покоя слишком удачно сложившиеся обстоятельства. Хотелось узнать побольше и про наследство дедушки Кароля, и про Джину, и про… Кстати, кто у нас приятель?

– Тоже яхтсмен, из Швейцварльда, мы как-то вместе участвовали в гонке и подружились. А потом оказалось, что он тоже держит яхту на Бельсоле. Это гораздо дешевле и безопаснее, чем в Италии или на Лазурном Берегу.

Здоровый прагматизм. Уважаю.

Бывший еще раз предложил покататься на яхте, но я отказалась. В бунгало был интернет, так что я намеревалась связаться с Эвой-Лоттой и все-таки покопаться в прошлом Джины.

– Ну а я пройдусь под парусом, успокою нервы перед встречей мамули.

– Когда она приезжает?

– Прилетает, – поправил Миха. – Завтра в 17-50, так что до обеда мы свободны, а потом едем в аэропорт.

ГЛАВА 2

В бунгало было уютно и очень по-эвропейски: никаких тебе колониальных или экзотических стилей. Но главное, на столике между двух удобных кресел расположились муссанговский ноутбук и бумажечка с паролем от вай-фая. Бывший раздвинул стеклянные двери, и по комнате сразу запорхали солнечные зайчики, теплый ветерок и раздуваемые им длиннющие занавески.

– Ни в чем себе не отказывай. Еду можешь заказать сюда или сходить в ресторан. Тут я записал мой номер, если что, звони, это спутниковый.

Судя по всему, бывший собирался ночевать на яхте. Ну, как говорится, мужик с возу, мерину легче.

– А это симка с предоплатой, – слегка помявшись, выдал он. – Прости, если б я знал, что у тебя такой раритет, купил бы новый апфон. Ничего, закажу, привезут уже завтра.

И чем плох мой «Эриксони»? Отличный телефон, надежный, недавно аккумулятор поменяла…

– Ладно, ладно, я все поняла, иди уже на свою яхту. Как она называется, на всякий случай?

– На всякий случай она называется «Мартина», – улыбнулся бывший.

Ясно. Это чтобы досадить мамуле. Все продумал. Если Пани Мария окончательно допечет, он предложит ей прокатиться на яхте моего имени. И та гарантированно откажется!

После ухода Михи я быстро разложила вещи и, конечно, не удержалась. Море было совсем рядом, ласково шуршало мелкой галькой и песочком «шждем… шждем…». Купальник у меня был новый, полотенце я брать не стала, решив, что вернусь – и сразу в душ.

Двадцать метров до берега я прошла, как королева, обозревающая свои владения. Бунгало справа и слева, наверное, тоже забронированы Михой. Там и сям в беспорядке шезлонги. И тихо, так тихо кругом! Только звуки моря, даже без назойливых чаек. А какая чистая вода, дно видно до мельчайших подробностей…

Я входила в воду с детским восторгом. Хотелось визжать и подпрыгивать, до того было здорово. Рот сам собой разъехался до ушей, я зашла сначала по колено, потом – уже с усилием раздвигая упругую соленость – по талию. Господи, спасибо тебе за то, что создал море!