– Умереть Евсеев не умер, но и излечиться не излечился… там… верно и вправду непростая порода была, потому что раны его то и дело открывались. Слухи ходили, что того и гляди о смерти объявят. А потом вдруг он объявился на императорском балу.

Воскресши из мёртвых. Хотя… я одного такого, воскресшего, лично знаю. И мёртвая вода не при чём.

– Как понимаешь, меня там не было. Не вышел я положением, – Мишка наклонил банку, и сияющая жижа медленно, как-то округло, поползла к краю её. – Меня тогда, если честно, и вовсе в доме быть не должно было. Чуть раньше прибыл, чем оно планировалось, но это не важно. Помню, как дед отчитывал моего кузена. Тот, кажется, вновь позволил себе лишнего. И в отношении людей, которых дед надеялся видеть союзниками. Выговаривал так… резко довольно. А кузен и ответил, что Евсеевы не первые и не последние, кому может мёртвая вода понадобится.

Свечение было неравномерным, оно то становилось тише, отчего вода в колбе делалась похожей на жидкое серебро, то вдруг вспыхивала, будто выплёвывая скопившуюся силу. Мишка повернул склянку в одну сторону, потом в другую. И, ухватив за крышку-камень, крутанул. Та и отделилась.

Логично, если подумать.

На горловине банки была резьба, которая и позволяла крепить её к каменной части стелы.

– Дед спросил, что за она. А кузен рассмеялся ему в лицо. Он снова набрался, поэтому и не понимал, что и кому говорит. Выкрикнул, что дед такой умный, а на самом деле старый остолоп, который ничего-то не видит и не понимает. Трясётся над понятиями своими, а мир меняется. И что в нынешнем нужны не пафосные слова о чести и приличиях, а умение договариваться. Что Евсеевы, которых он в пример ставит, явно договорились, потому и наследничек получил свою воду. Погоди…

Мишка зажмурился.

– Как он тогда… на чёрной стороне да белая. Сила тёмная, а сама светлая… что течёт, как вода, но тяжелее железа. И что капли её хватит, чтоб дурные раны исцелить, да только эту каплю поди выжми…

Отец нашёл способ.

– И что для одного она исцеление, для другого – совсем наоборот. Дед его оборвал. Велел заткнуться и не нести чушь. И да, тогда это звучало…

– Бредовато?

– Скорее уж как очередная фантазия увлёкшегося выпивкой человека.

Вот только теперь Мишка держал эту фантазию в руках.

– А Громовы при чём? В целом-то… дед такого точно не делал.

Душу готов об заклад поставить. Старик не из тех, кто рискнул бы связываться с подобной дрянью.

– Громовы… если кто-то узнал, что один из Громовых… способен, – Мишка поднял банку. – Способен добыть эту мёртвую воду.

Которая исцеляет чудесным образом раны, возвращая потенциальных покойников к жизни…

– …а этот Громов взял и исчез, – продолжил я Мишкину мысль. – То логично предположить, что и остальным чего-то да известно. Хотя всё равно в этом случае смысл вырезать род? Тут уж проще подмять и выяснить технологию…

Если, конечно, её ещё не выяснили. А если выяснили, то зачем оставлять потенциальных конкурентов? Ладно. Опять эти высокородные игрища.

– Эй, – Метелька появился на пороге. – Вы там чего застряли? Я тут такое нашёл…

Мы с Мишкой переглянулись.

– Надо чем-то заткнуть, – я огляделся, но запаса крышек не обнаружил. Они бы должны быть, эта вот махина ведь построена, как я понял, именно для того, чтобы получать светящуюся жижу повышенной ценности. А стало быть, крышки должны иметься.

Но не здесь.

– Не лезь, – крикнул я Метельке и, вытащив из кармана ещё один платок, сложил его в несколько раз, а потом скатал пробку и протянул Мишке. Благо, горловина банки была узкой, да и сама она – небольшой, полстакана если влезет, то и ладно. – На, заткни им. Слушай, а ею не отравишься?

– Понятия не имею.

Пробка получилась не особо тугой, ну да жижа была плотнее воды. Авось и не выплеснется. Мишка аккуратно поставил склянку в карман.

Нет, это не дело, но…

– Погоди, – я осмотрелся и, обнаружив пару камней, поставил их рядом. – Сюда давай.

– Но…

– Давай. А то мало ли. Во-первых, может, эту погань надо хранить строго запечатанной. Во-вторых… а вдруг тварь какая? Ты же вместо драки будешь думать, как бы склянку не побить.

– Ворчишь, как дед, – Мишка склянку поставил аккуратно.

– Чего это там? – Метелька не рисковал пересекать барьер.

– Да, кое-что нашли. Пойдём. Да я Мишке. Смотри, эта хреновина…

– Концентратор.

– Плевать. Она видишь какая?

– Здоровая?

– Это тоже. Симметричная. В нескольких плоскостях. И если с одной стороны эту банку вкручивали, то, может, и с другой будет? Если поискать?

Нет, ну раз она такая ценная, то надо брать. А то вдруг она не хранится? Или хранится, но только в закрученных банках? Или ещё что…

В общем, мы с Мишкой вернулись к стеле и, присев на корточки, поползли вдоль основания, ощупывая гладкий холодный край. Метки должны быть… и да.

– Есть! Смотри. Тут руна, – Мишка нажал на что-то. – Для открытия.

Вторая банка была пустой. Да и в той, которую я обнаружил с другой стороны, жидкость поблескивала на дне, собираясь этакими ртутными шариками, чей вид окончательно меня убедил, что трогать эту погань руками – плохая идея. А вот последняя, до которой Мишка добрался раньше – азартный он всё-таки – полна на две трети. Части стелы мы не стали закреплять, а вот банки отправили к первой.

– Ух ты, – Метелька присел на корточки, разглядывая жижу с интересом. – Это что?

– То, что осталось от людей.

– Я не думаю, что их стоит считать в полной мере людьми, – Мишка вытер пальцы о куртку. – Это дикие существа, которые только похожи на человека. И вряд ли они действительно разумны.

Чтоб тебя.

– Очень даже разумны.

Мишка чуть хмурится…

– У них есть оружие…

Я помнил, что мне показала Тьма.

– И украшения, пусть и примитивные. Пусть они не строят городов и не умеют водить машину, но это ведь не значит, что их можно использовать… так.

– Да. Пожалуй, ты прав, – Мишка поворачивается туда, где лежат остовы. – Надо будет как-то… убрать.

Надо.

И ещё развалить эту хреновину, пока её никто не нашёл. Пока не решил, что идея-то отличная. Это ведь не люди. Дикари. Ненужные, а то и опасные, если уж кто-то там носится с идеей колонизации кромешного мира. Дикари всегда стояли на пути цивилизации. А стало быть, их изничтожение – логично.

Закономерно даже.

Если же ещё и с пользой, так на этом и бизнес построить можно.

– Меня другое беспокоит, – я смотрел на белоснежную каменную громадину стелы, которая была и отвратительна, и вместе с тем совершенна в каждой линии своей.

– Ещё и другое? – съязвил Мишка.

– Он бы не справился в одиночку.

– Что?

– Смотри. Там, в подвале дома, там краска. И в теории один человек способен расписать подвал краской, хоть вдоль, хоть поперёк. Но вот уже на этой стене хардкор…

– Что?

– Камень. Руны вырезаны на камне. Сколько у одного человека на это ушло бы времени?

– Это смотря, что за человек, – у Метельки свой взгляд. Он чешет переносицу. – И чего умеет. Если умелый, то не так и много, за год-другой управился бы. У нас в деревне один умелец сапоги тачал. Так насобачился, что даже мерки не снимал, глянет и раз…

– Ладно, допустим, руку папенька набил, с рунами-то. Но вот эта штука. Она ж здоровущая. И как он её тут вырезал? Или тащил камень откуда-то? Но тоже, он ведь артефактор, а не скульптор…

– Камень можно резать не только инструментом, – заметил Мишка. – Скорее даже я бы сказал… сейчас.

Он бодрым шагом двинулся к стеле.

А ведь почти и не морщится. Привык и к запаху, и к останкам.

– Определённо… сама стела, во всяком случае внешняя её форма – это результат воздействия силы. Очень точного, очень…

Значит, тут был маг, который умел управляться с камнем.

– И руны… на нижней части определённо маг работал. Скорее всего изначально была нанесена разметка, к примеру, той же краской, металлосодержащей. А потом их просто выдавили на нужную глубину. Кстати, амулеты так и печатают. При том, что старые артефакторы не признают подобного, но получается быстрее, чем вручную. И точнее. Хороший маг обеспечит нужную глубину на всей протяжённости рисунка.

Высокие технологии, чтоб их.

– Значит, – говорю, – здесь помимо папеньки был по крайней мере ещё один маг.

– Или не один, – Мишка отступает. – Плавка камня – это одно умение, тут сила нужна… допускаю, к слову, что части сделали не здесь. Здесь магам сложно. А вот взять и где-то там, дома…

Он почесал шею.

– А потом перенести сюда…

Незаметненько? Через подвал? Или… или, кто сказал, что выход только один? Если мы один нашли, то это не значит, что другого не было.

– …и соединить. Точность, конечно, потребуется высочайшая, но в целом… если мастера опытные… в нашем поместье… то есть, у деда… у Воротынцевых… защита родовой сокровищницы так и возводилась. Создавались отдельные листы с рунным узором, которые потом наслаивались и стыковались. И не только Воротынцевых. В Зимнем, я слышал, внутренняя защита вообще составлена из нескольких тысяч элементов.

То есть, этакое лего для взрослых в принципе не такая уж и новость?

– Так что даже можно было бы и отдельно. Скажем, части стелы вытесать из основной породы, пусть и гранита там или ещё какого камня с низкой энергопроводимостью. Сердечник? Вот не берусь сказать. Иногда его ставят, иногда нет. Это уже в зависимости от задачи… но если ставят, то чаще всего металлический. И да, тоже вполне возможно собрать. Точности не требуется. А вот пластины с облицовкой – дело другое. Если сделать чертежи, потом перенести их на платы, а уже затем выплавить по камню… как вариант. Или без плат, а как я говорил, изначально расписать и уже маг выплавит. Другое дело, что работа всё равно сложная и требует определённого опыта… и силы тоже… и тут, после… закрепить облицовку, соединить её, чтобы точка в точку, чтобы рисунок ни на волос не поплыл. Охотник, даже если талантливый артефактор, не справился бы в одиночку, тут ты прав.

Мишка отступал, не сводя взгляда с белой иглы.

– Тогда ещё вопрос, куда этот маг подевался, – озвучил я ещё один вопрос. – Что? Миш, ну вот реально. Может, он бы и не был гением в артефакторике, но работёнка своеобразная. Неужто стал бы молчать? А уж если здесь работал…

– Тут и остался, – Метелька сложил руки за спиной. – Я там, говорю же, нашёл кое-что…

Пещеру.

Вот потихоньку моя неприязнь к норам под землёй перестаёт быть беспричинною. Эта пещера была разделена на две части. И решёткой. Причём уже из знакомого, отливающего прозеленью металла, который не спешил рассыпаться прахом. Из него были сделаны и кандалы, что уходили в стену.

Ну а кости…

Ладно, не совсем, чтобы кости. Так, очередная мумия.

– Знаешь, – произнёс Мишка, опускаясь на корточки у того, что когда-то было человеком. – Я вот думаю, может, не стоит мне отца менять? В документах? Воротынцев был, если так-то, неплохим человеком…

– Хрена, – сказал я.

Покойников было трое. Двое лежали в дальнем углу, причём судя по юбкам и черной туфле с длинным каблуком, одна точно была женщиной.

– Официального заключения всё равно нет…

– А неофициальное?

Дверь была заперта, замотана цепью, на которой висел солидного вида замок. Я подёргал, понимая, что содрать не выйдет.

Хотя…

– Миш, отойди, – попросил я, потянувшись к силе. Сабля появилась сразу, и пусть фехтовальщик из меня так себе, но по замку попал.

Тень вошла в металл, и отдачу я ощутил в полной мере. А главное, что клинок застрял. И понадобилась ещё пара ударов, чтобы перерубить дужку.

– Так что там с неофициальным?

А то как-то упустил я этот момент.

– Или вы всё-таки не рискнули выяснять?

– Николай Степанович подтвердил твоё предположение, – произнёс Мишка с неудовольствием.

– Даже так?

– Мне кажется, он проявляет интерес к Татьяне…