– Драться будем, – равнодушно, как будто пошёл в магазин за хлебом, сказал Елистрат. – Или ты, правда, Ягиня, думала, что всё легко и просто пройдёт?

– Скажем так, я надеялась, – созналась я. Кот залез на какой-то пенёк и сидел на нём, обернув хвост вокруг лапок. Вот если не знать про поганую сущность, так мурзик как мурзик, хороший, добрый домашний кот, только сидящий посреди леса.

Я посмотрела на спокойного богатыря, более-менее спокойного кота и, собравшись с духом, выпалила вопрос, ответ на который очень боялась услышать:

– Если я навья, как вы говорите, и просыпается Тёмная сущность, и я теперь болею, что дальше будет? Я умру?

Елистрат быстро обменялся взглядами с Бальтазаром, и мне это не понравилось, очень не понравилось. Точно скрыть что-то планируют! С них станется, не в первый раз. Я потребовала:

– Скажите всё как есть, всё равно узнаю.

– Что ж, – кот переступил на своём пеньке с лапы на лапу, – наверное, ты права. Тебе надо понимать, что ты в себе носишь. И я боюсь, чем больше осколков мы найдём, тем сильнее эта сущность будет проявляться. Поэтому будем их уничтожать по мере нахождения. Насчёт умереть… – кот вздохнул и продолжил, – умереть с такими данными теперь тебе проблематично, очень проблематично. Когда ты прекратишь своё естественное существование, ты окончательно станешь навьей. Первая, нет, вторая навья из Ягинь. Интересное событие. Необычное.

– Да уж, интересно, прям триллер с хоррором, – проворчала я себе под нос.—Интересно до дрожи.

– В целом, четверть – это не так уж и много, – продолжил кот, больше размышляя вслух, чем, отвечая на вопрос. – Мы точно не знаем, как это происходит в жизни. Ну, не было таких прецедентов, но, боюсь… – он запнулся. – Боюсь, в какой-то момент твоя навья сущность потребует еды.

– Еды? – мне стало дурно. – Я не буду никого есть!

– Ну, если станет совсем плохо, будешь, – резюмировал кот. – Хоть чучелком, хоть тушкой, а ты должна остановить Морену. В чём-то это даже подарочек, и не убить, и в Нави как своя.

– Даже не мечтай! – отрезала я. – Лучше прикопайте сразу.

– Прикопать не выйдет, мы это уже разобрали. Всё равно спокойно лежать не станешь, – фыркнул кот. – Смерть в твоём случае не является уважительной причиной невыполнения задания.

– Я не буду есть людей!

– Так не в прямом же смысле, – распушил хвост Бальтазар. – Тебе потребуется живая человеческая энергия для подпитки. Немного, но потребуется. Что-то типа зарядки от батарейки. Навья не может вырабатывать энергию, это прерогатива жизни. Навья может её только тратить, поэтому без подпитки никак. Сейчас вроде всё нормально, так что можешь особо не переживать. Считай, это чисто гипотетический вариант развития событий, если что-то пойдёт не так. Может, вообще протянешь только на травках восстанавливающих, а там артефакт уничтожим, и снова станешь нормальной. Насколько возможно.

– Прекрасно. То есть мне всё равно нужно будет где-то найти батарейку?

– А чего её искать? – махнул хвостом кот. – Вот она, рядом ходит!

– Точно нет! – отрезала я. Предполагаемый обед молчал, приняв свою участь с философским спокойствием. Хотя ему чего, в случае покушения одним махом переведёт в разряд неупокойниц, и дело с концом. Точнее, с началом. Господи, как сложно-то! – Закрыли тему.

– Посмотрим, – с сомнением протянул кот.

– И смотреть нечего! Отвары попью, но тему с подпитками закрываем раз и навсегда, – я решительно встала и велела, – идём.

– Куда тянет? – деловито уточнил богатырь, не спеша следовать приказу. Я показала. – К шишигам идём, – определился он, – или стригам. В том направлении есть деревенька заброшенная, между мирами провалившаяся. И водится там всякое. Иногда деревенька одиноким путникам показывается, затаскивает их, тем и живут… По краям шишиги, в самой деревне точно пара стриг есть, может, упыри, кто ж знает наверняка. Пока не озоруют, мы с Ягинями туда и не ходили… так, с инспекцией пару раз. С Варварой заглядывали, и… – он запнулся, – один раз со Святом. Только он в деревеньку сам ходил. Эй… ты чего? Бальтазар, быстро помоги, видишь, девка сомлела…

Голоса перешли в несвязное бормотание, лес поплыл зелёной кляксой, и… богатырь прошёлся всей пятерней, полной ледяной воды, по моему лицу! Мир снова наполнился красками, а душа негодованием.

– Вы почему молчали-то? – прокашлялась я, тщетно пытаясь отстраниться. Елистрат подумал и умыл меня повторно. – Почему молчали, что у вас тут целые поселения с упырями есть?

– А чего говорить-то? – пожал плечами богатырь, убирая флягу. – Неужто самой понятно не было? Бальтазар, ты хоть бестиарий взял? Если она от каждого неупокойца так падать будет, мы далеко не уйдём.

– Походный только, Свят составлял краткий конспект. Вид навьи, где живет, да чего боится. Я кинул на всякий случай, тетрадь тонкая, веса не добавит.

– Вставай уже! – богатырь потянул меня за руку. – Я знаю как пройти к Проклятой Деревне, тут недалеко. Если не туда завернем, скажешь.

С Елистратом дело пошло значительно быстрее, он, кажется, действительно знал короткую дорогу. Мы свернули в чащобу, потом ещё раз и вышли на тоненькую, едва угадывающуюся, но вполне себе сносную тропку без всяких буреломов, камней и канав. Я сверилась с направлением – тянуло в ту сторону, но если бы не богатырь, я бы, наверное, взяла чуть-чуть левее и пошла через вот тот бурелом. В целом идём правильно, если тропка обогнёт заросли, то и направления совпадут окончательно. Дам знать, когда мы совсем от пути отклонимся, а пока пусть ведут.

Лес менялся с разительной скоростью. Только что это был достаточно заросший, старый, но приветливый смешанный лес, как вдруг пошёл хвойный, мрачный. Небо заволокло свинцовыми тучами, сгустились сумерки, а под ногами то и дело чавкала вода, потянуло стоялой болотной вонью.

Зов только усиливался и звал в ещё более непроходимые кущи. Темнота стала уже такой, что я невольно засомневалась: не провозились ли мы дольше положенного? Не могло так быстро потемнеть, в конце концов! Или могло?

– Что, Ягиня, любуешься, дивуешься? – хмыкнул богатырь, заметив, что я с недоверием разглядываю окружающий пейзаж.

– Да, – протянула я. – Тебе не кажется, что тут стало как-то очень быстро темно?

– Тут всегда темно, – подал голос Бальтазар. – А чем ближе мы будем подходить к деревне, тем будет темнее. Там ведь… – он махнул хвостом, – вечная ночь.

– Ого, ничего себе! – меня продрал мороз. Только этого не хватало. – Постоянная ночь, то есть?

– То есть нам придётся общаться с неупокойными в их естественной среде обитания, – скучным профессорским голосом продолжил Бальтазар. – Раньше, при прежних Ягинях, не так уж это было опасно, не так уж это было сложно, – он хмыкнул. – Ходили, ходили с инспекцией, глядели, чтобы не озоровали. Сволочной, конечно, там народец живёт, но приструнить можно. Было можно.

– А сейчас?

– А сейчас всё может быть. Тамошние неупокойнички первые для Морениного войска, так что держись ко мне поближе, мало ли… – закончил за кота Елистрат.

Дальше шли молча. На меня снова стала накатывать дурнота, и каждый шаг давался с огромным трудом, словно воздух сгустился до состояния киселя.

– Смотри, Ягиня, – подозвал меня Елистрат и раздвинул кусты. Я выглянула в образовавшийся проём и присвистнула.

Это было настолько сюрреалистично и жутко, будто сошло со страниц ужастиков. Лес заканчивался, и недалеко от опушки лежала деревня. Вот только пройти немного, и сразу на околицу выйдешь.

Если не глухая ночь, то очень, очень густые сумерки. Вопреки всякой логике, в небе стояла полная низкая бледная луна, проглядывающая сквозь разрывы туч. Церковь со сломанным крестом и аккуратные домики. В домиках горел свет – какой-то странный, призрачный, непонятный. Так глянешь, вроде живой красноватый, но временами уходит в бледную синеватую тень. От деревни шла дорога, постепенно теряющаяся в траве. И я даже не знаю, что было более жутким: вот такая непонятно откуда взявшаяся деревенька с дорогой, которая идёт в никуда, или то, что она выглядела почти нормально. Да, церковь разрушена, креста нет, но мало ли сейчас разрушенных церквей по деревням. Я ожидала увидеть какие-то развалюшки или склепы, но домики казались целыми. Если не знать, что это на самом деле, с усталости да впотьмах точно за обычную деревню примешь!

– Морок, просто морок! – шёпотом произнёс Елистрат. – Изнутри все совершенно не такое, как отсюда видится.

– Зов усилился. Нам точно туда! – ох, как же я не хотела это признавать!

– Усиливается – значит, пойдём.

– Ой, а кто это к нам пожаловал? А кто это нам личико своё ясное показал? Да почтение засвидетельствовать пришёл? Неужто сама Ягиня со прислужниками? – раздался сзади скрипучий, насмешливый голос. Мы резко обернулись.

Старуха невысокая, мне по плечо, скрюченная, одетая в какие-то невообразимые лохмотья, то ли с капюшоном, то ли с глухим платком на голове. Она опиралась на клюку и тряслась в мелком, практически беззвучном смехе.

– Скрыга, – опознал Елистрат, – как же вы из деревни-то вышли? Нет вам оттуда дороги!

– А вот так, милок! – в голос захохотала старуха, показав острые клиновидные зубы. – Вот так вот, милочек, раньше не было, а теперь есть!

Глава 2

Елистрат молча обнажил меч, прикрыв меня плечом, и около колена зашипел, как проколотая шина, кот. Страха не было. Даже скорее, наоборот, стало легче.

Старуха перестала припадочно хихикать и замолчала, натянув благообразную показушно-кроткую улыбку. На секунду её черты смазались, и перед нами стояла уже милая, невысокая девушка с лентой поперёк лба и толстенной косой, переброшенной на объёмную грудь. В цветастом платке на плечах, беленькой рубахе и чёрной понёве в клеточку.

Девушка мило улыбнулась и сложила ручки на животе, кокетливо наклонив голову.

– Что, хорошие да долгожданные, в гости-то зайдёте? Давно вас ждём, все глазоньки проглядели, всю бражку выпили, а вас нет да нет!

– Зайдём, бабушка, – прошипел Елистрат. Я хотела заорать, что нет, там ловушка, но… все равно ж пойдём, куда денемся. Вот и незачем воздух понапрасну сотрясать.

– Зачем образ сменила? – фыркнул кот. – Мы же и так знаем твоё истинное обличие.

– Вы-то знаете, а может, мне так удобнее. Да и добру молодцу всяко смотреть приятнее, – чувственно мурлыкнула скрыга и пошла, старательно виляя бёдрами. Сразу захотелось отобрать у богатыря меч и со всего маху огреть её по макушке.

– Пошли, – Елистрат, не пряча оружие, двинулся за скрыгой.

– А может, не надо? – пискнула я. Богатырь посмотрел на меня таким красноречивым взглядом, что я поняла всё: и его мнение о моих умственных способностях, и что осколок необходимо достать, пусть даже дорогой ценой. Мне б такую уверенность в собственной правоте и готовность за неё умереть. Мелькнула призрачная надежда, а вдруг скрыги, или кто там ещё сидит, не знают, зачем мы пришли и воспринимают это как стандартную проверку. Сомнительно, конечно, раз уже силу почуяли и за границы выбрались. Но может же такое быть? Хотя бы чисто гипотетически? Может!

Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Мы вышли на опушку, а потом как-то незаметно оказались на грунтовой просёлочной дороге, и меня снова пробил озноб. Деревенька стала выглядеть совершенно нормально и живенько так: залаяли собаки, раздавались голоса, и чем ближе мы подходили к деревне, тем более настоящей она была – всё, кроме разрушенной церкви, та возвышалась над избами изломанным силуэтом, чужеродная, нездешняя. А в остальном всё выглядело обыденно. Даже слишком обыденно, как будто кто-то поставил спектакль. Даже если бы я не знала, где я, то, скорее всего, всё равно что-то заподозрила. Не бывает всё так тихо да гладко.

Но горе уставшим и заблудившимся, кто нежданно-негаданно набрёл на неё в ночи.