А теперь половина этих планов рискует кануть в Лету. И всё из-за того, что Джессу в последний момент втемяшилось подать документы в другой университет. Ладно, это из-за высоких баллов и того, кто решил принять Джесса в Браун.

Мисс Харрис, наша учительница математики, своим характерным ласковым голосом резюмирует то, что мы выучили за год. Я жалею, что не могу сосредоточиться на её речи. Не то чтобы я так сильно любила математику, просто скоро двери этого класса навсегда для меня закроются. Справа сидит Софи, вид у неё сосредоточенный, явно ловит каждое слово. На соседнем ряду Джульетта с мечтательным видом смотрит куда-то в пространство: очевидно, думает она вовсе не о формулах и уравнениях.

Джесс сидит прямо передо мной. И я вижу только его песочного цвета волосы и белую футболку. После письма о зачислении в Браун он сказал мне, что думает об этом, больше ничего. На его месте я бы уже составляла список за и против. Да, такой я человек. А Джесс не такой.

Я понятия не имею, что творится в его голове. Есть у Джесса одна особенность: каждый раз, когда требуется принять важное решение, он закрывается от всех, прячется как черепаха в свой панцирь.

Рискну предположить, что в случае Джесса у Чикаго мало шансов в сравнении с Брауном. Единственный фактор, который говорит в пользу Чикаго, – это… я.

Именно поэтому я не завожу этот разговор. Джесс должен сам принять решение. И я, конечно же, хочу, чтобы он выбрал меня, выбрал нас, но речь не о том, чего хочу я.

Я вздохнула. Последнее время я часто так делаю.

Звенит звонок, и урок заканчивается, но я продолжаю сидеть на своём месте. Софи и Джульетта обсуждают, куда пойти покупать наряды для выпускного. Обе одновременно оборачиваются ко мне, ожидая, что я присоединюсь к разговору.

– Наряд для выпускного? – тупо повторяю я последнюю фразу.

– Да, знаю, ты, наверное, его уже давным-давно подобрала, – понимающе кивает Софи. – Я слышала, как родители вчера говорили, что после праздника мы пойдём в ресторан. Получается, я должна выглядеть шикарно.

– Ты всегда шикарно выглядишь.

– О-о, спасибо, Уинн, – отвечает она. – Поправочка: я должна выглядеть особенно шикарно. Не джинсы, а платье, не кроссовки, а туфли на высоком каблуке.

– С этим мы тебе поможем. А мне нужна лента для волос, – говорит Софи, запихивая учебник в сумку.

– Отлично! После школы рванём по магазинам!

Джесс уже собрал вещи и ждёт у парты. По взгляду я вижу, что он хочет поговорить. Возможно, неопределённость – ещё не худший вариант. По крайней мере, она оставляет простор воображению. Как только Джесс скажет мне то, что собирается сказать, путь останется только один. Надеюсь, это будет солнечная дорога с радугой в небе, ведущая в город ветров.

Не вслушиваясь в то, что говорит Джулия, я киваю и бросаю, что присоединюсь к ним позже. Если всё сложится не так, как хочу я, по крайней мере, после уроков можно будет прогуляться с подружками и отвлечься.

– Может, пообедаем на улице? – предлагает Джесс и протягивает мне руку. – День солнечный, и я взял сэндвичи.

«День солнечный», – повторяю я про себя. Возможно, это хороший знак. Я же представляла залитую солнцем дорогу.

– Хорошо, – отвечаю я и беру Джесса за руку.

Мы идём в парк, там, как всегда, толпы народа сидят на своих обычных местах: я каждый день вижу этих людей с тех пор, как перешла в старшую школу. Забавно. Даже те, у кого бунтарский вид и кто якобы презирает любые правила и условности, всё равно предпочитают занимать одни и те же места на время обеда.

Вслед за Джессом я иду туда, где мы обычно сидим, – к одному из боковых столиков, над которым ветви деревьев образовывают лиственную крышу.

– Вчера я шёл мимо нашего любимого кафе и взял нам фирменные сэндвичи с курицей.

Джесс вытаскивает их из бумажного пакета и раскладывает на столе. Я с любовью смотрю на знакомый логотип. В этом кафе готовят потрясающие пирожки с яблоками и корицей, а ещё у них огромные кру́жки.

– Я готова хоть каждый день питаться там, а не в нашей столовой, – весело говорю я.

– Я тоже. – Джесс подталкивает ко мне сэндвич на салфетке. – Это для вас, леди.

– Спасибо.

Поначалу мы едим молча. Вокруг почти все наши одноклассники фотографируют еду или наговаривают в камеры, как они будут скучать по школе. Девочка по имени Саша всё вещает, как она любит картошку фри и что в нашей столовой она почти такая же вкусная, как в «Макдоналдсе», и тут Джесс берёт меня за руку.

– Я решил поехать в Браун.

Его слова обрушились на меня внезапно. Браун. Он едет в Браун. Я медленно проглатываю кусок сэндвича, опасаясь, что могу подавиться.

– Я… Ты застал меня врасплох.

Что я несу?

– Прости, я просто не хотел тянуть с этим, – говорит Джесс.

– Поняла. – Я украдкой перевожу дыхание. – Ты едешь в Браун, в штат Род-Айленд.

– Уинн, ты только подумай, какие это перспективы. Мои родители пришли в восторг, когда я сказал им, что поступил.

Джесс буквально светится от радости, мне стоило раньше догадаться, откуда ветер дует.

– Я рада за тебя, – говорю я и скрепя сердце улыбаюсь. – Мне страшно за нас, но я рада за тебя.

– С нами всё будет хорошо, – Джесс ободряет меня и пожимает мне руку. – В конце концов, мы живём в эпоху технологий, когда всегда можно связаться по телефону.

– Ну да…

По телефону удобно общаться и делиться новостями. Но что насчёт объятий? Или свиданий? Телефон тут не поможет.

– Послушай, мы оба поступили в университеты, о которых мечтали! Нам стоит радоваться и праздновать!

Сейчас мой мозг едва осознаёт то, что говорит Джесс. Я буквально слышу наши прежние разговоры, слова, перед глазами мелькают картинки из прошлого…

– Я думала, ты рад, что поступил в Чикаго, ты сам говорил, что у них хорошая программа на бизнес-факультете… – Я невольно чувствую себя обманутой. – Почему ты не сказал мне, как сильно хочешь поступить в Браун?

От удивления Джесс моргает.

– Не знаю. Я не думал, что поступлю, – растерянно говорит он. – Ты только что сказала, что рада за меня.

– Так и есть, – честно отвечаю я. – Но я… я в шоке от того, как сильно ты хочешь туда поехать. Ты сам говорил, что наше совместное поступление в Чикаго – это, цитирую, «лучшее, на что ты только мог надеяться».

Он так и сказал. Честное слово.

– Да… я помню, но это было на школьной вечеринке. Если я ничего не путаю, мы танцевали под какую-то романтичную песню…

– Да, под Dance to this Троя Сивана и Арианы Гранде.

Тема той вечеринки была «Арабская ночь». Перед глазами всплывает картинка, как мы танцевали медленный танец в зале с шёлковыми драпировками, тут и там стояли медные масляные лампы, длинный шлейф моего светло-голубого платья шуршал при каждом повороте, усеянный танцующими огоньками.

– Точно! Я обожаю эту песню. Наверное, я замечтался, – признаётся Джесс, виновато пожав плечами. Потом продолжает: – В смысле, на вечеринках в конце года все мечтают. Колин Каммингс сказал Мелиссе Гвон, что им пора планировать свадьбу. Представляешь, свадьбу!

Он говорит так, будто это решает все проблемы. Ладно, допустим, что в преддверии выпускного действительно каждый может замечтаться. Это особая атмосфера: мерцающие огни, красивые костюмы, ощущение романтики, всеобщей дружбы и ностальгии, – под её действие легко попасть.

– Ну ладно тебе, Уинн, улыбнись. – Джесс корчит забавную рожицу: обычно я всегда смеюсь, когда он так делает. Я сдаюсь и качаю головой, потому что с губ у меня всё равно уже слетел смешок.

– Давай просто поедим. У нас будет ещё много времени, чтобы обсудить все нюансы. Хорошо?

– Хорошо.

Глава 3. Оставь это на чёрный день

Моя мама потрясающе готовит, ей стоило бы открыть собственный ресторан. Я знаю, большинство детей думают так про своих мам, но Джесс со мной согласен. Он ужинает у нас как минимум три раза в неделю.

Он сидит между мной и моим младшим братом Коуди, и это выглядит так естественно. Как будто мы семья из пяти, а не из четырёх человек. Джесс не сводит своих тёмно-карих глаз с вилки, на которую аккуратно накручивает пасту с соусом песто. Прошло две недели с тех пор, как пришло злополучное письмо из Брауна. Двенадцать дней с тех пор, как Джесс сказал мне, что решил ехать в Род-Айленд, а не в Чикаго.

Мне всё ещё тяжело смириться с тем, что я буду совсем одна в огромном мегаполисе. Что мой парень, который по совместительству мне близкий друг, не едет со мной. Мы не снимем вместе квартиру на второй год обучения. И не будем встречаться после лекций, чтобы рассказать, как прошёл день или что нового у родных.

Что, если у меня будет соседка (я написала заявление на отдельное проживание, но тем не менее) и она начнёт возмущаться из-за того, что мы с Джессом слишком много болтаем по видеосвязи? Что, если из-за тоски по дому и Джессу, из-за того, что просто всё… плохо, у меня случится нервный срыв, а соседка решит, что у меня проблемы с головой?

– Уинни, ты в порядке? – спрашивает мама. – У тебя мрачный вид.

– Всё в порядке, – вру я. – Просто устала.

Не хочу, чтобы родители волновались или думали, что я не умею самостоятельно справляться с трудностями. «Ничего страшного, – твержу я себе. – Мы не расстаёмся. Я и Джесс всегда будем вместе».

Я перевожу взгляд на него. Джесс по-прежнему смотрит себе в тарелку. Он дышать вообще успевает, когда ест с такой скоростью?

– Эй, притормози, – шутливо говорю я.

Он ухмыляется с набитым ртом.

– После футбола я всегда страшно хочу есть, а тут всё такое вкусное. Я буду очень скучать по вашей еде, Эбби.

Мои родители знают Джесса с пяти лет, поэтому он давным-давно называет их по имени. Мама даже иногда ведёт себя с ним как со своим ребёнком, что, признаюсь, мне неприятно. Как будто я встречаюсь не с парнем, а с кем-то вроде Коуди. Мерзость.

– Спасибо, Джесс. Видимо, придётся отправлять по два комплекта домашней выпечки, когда вы оба уедете учиться, – говорит мама.

– А ещё надо будет купить толстовки с логотипами Брауна и Чикагского университета, – замечает папа.

– Моя мама уже заказала четыре кружки с лого, – со смехом говорит Джесс и бросает взгляд на меня. – Одну для тебя, Уинн.

– Это очень мило с её стороны.

Возможно, мне стоит купить себе толстовку с логотипом Брауна, а Джессу подарить одну с логотипом Чикаго. Такой вот милый способ поддержать друг друга.

– Я не понимаю, почему все так носятся с символикой университетов? Это же просто… очень большие и дорогие школы с пафосными гербами, – говорит Коуди.

Моему брату двенадцать, и он считает себя самым умным.

– Не совсем так, сынок, – со смехом говорит папа. – Университет – это ключ к успеху в будущем. И дело не только в академических знаниях; в правильном месте легче найти себя и стать частью чего-то большего. Обрести друзей, завести хорошие связи и познакомиться с разными культурными традициями.

Мы с Коуди понимающе переглядываемся: папа снова принялся за своё.

– Я до сих пор с теплотой вспоминаю свои годы в университете Пенсильвании. Интересные лекции, надёжные друзья. А один семестр я вообще провёл за границей, в Барселоне. К тому же твоя сестра и Джесс очень постарались, чтобы поступить в отличные университеты. Ты должен гордиться ими, – продолжает папа.

– Спасибо, пап, – с улыбкой говорю я.