Паола Барбато: Башня из слоновой кости

Paola Barbato

La torre d’avorio

© 2024 Neri Pozza Editore S.p.a., all rights reserved. This edition was published by arrangement with MalaTesta Literary Agency, Milan, and ELKOST International Literary Agency, Barcelona.

© Гордиенко В., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается милой Гацци – моя последняя отчаянная попытка

1

Мара Паладини не сводила глаз с потолка, на котором собиралась капля.

Уже третья за последние две минуты – в этом Мара была уверена, поскольку первые две засекла по часам. Пятно она заметила, выходя с тарелкой в руках из сектора B и направляясь к Узкому проходу. Каждый раз, огибая этот угол, она машинально бросала взгляд на сектор F: сначала на стол, на окно, а потом вверх, на карниз Башни. И вот там, в левом углу, Мара заметила, что цвет немного изменился – как будто появилась едва различимая тень. Но в этом доме не было теней, которые она не знала бы в совершенстве, поэтому Мара остановилась и опустила тарелку. У нее была только прочная пластиковая посуда – осколков она себе позволить не могла, последний разбитый стакан обернулся настоящей катастрофой. Она внимательно осмотрела темное пятно в том месте, где встречались наружная и внутренняя стены. За стеной сектора F была ванная комната – быть может, стоило проверить, не появилась ли тень и там. Мара задумалась, как лучше поступить. Было два способа проверить: бинокль или лестница.

Однако, воспользовавшись биноклем, она вряд ли поймет, от чего образовалось пятно. А вот поднявшись по лестнице, можно будет понюхать воздух. Всякое подобие влажности из дома было изгнано, и если хоть один гигрометр^[1] показывал больше сорока процентов, во всех комнатах автоматически включались осушители воздуха. Если в этом сером углу появилась сырость, она сразу почувствует.

К сожалению, лестница стояла в ванной.

Мара посмотрела на тарелку в руках, перевела взгляд на стол в глубине сектора F, потом на стул. Слишком много всего в ограниченном пространстве – чтобы принести лестницу, тарелку придется вернуть в сектор B. На тарелке лежали яичница-болтунья, ложка чечевицы в соусе и кубик сахара, который она сунула в рот и разгрызла. Остальное доест позже. Развернувшись на месте, Мара протиснулась через узкий коридор между стенами Башни в секторе F. Оставив тарелку в секторе B, она отправилась в путь. Мара старалась ходить по квартире не слишком часто, потому что, даже перемещаясь с исключительной осторожностью, боялась задеть коробки. В квартире площадью сто десять квадратных метров, включая ванную и кухню, осталось лишь шестнадцать метров, по которым можно было передвигаться. Вдоль всех стен – от прихожей через коридор, в трех комнатах и кладовке – высились ряды белых коробок, сложенных друг на друга от пола до потолка.

За каждым рядом стоял еще один, а где пошире – и третий. Открывая дверь в любую комнату, входящий видел стену из огромных белых кирпичей. Коробки не были стянуты веревками или связаны между собой – легкие стояли на более тяжелых в порядке убывания веса. Расставленные с небольшим, тщательно рассчитанным уклоном, коробки удерживались в равновесии, если, конечно, их не трогать. Переставив коробки в последний раз, Мара поняла, что, набери она хоть немного веса – поправься в животе или бедрах, – и по квартире не пройти, не задев этих белых стен. Получается, толстеть строго запрещалось, выполнить же это решение оказалось нелегко, поскольку двигалась она мало и только по заданному маршруту. Наверное, стоило выходить на улицу чаще, может дважды в неделю, пройтись несколько километров. Но последние пять лет, за редчайшими исключениями, она выходила только между двумя и тремя часами ночи, а гулять по Милану в одиночестве в такое время было небезопасно. Не то чтобы она боялась нападения – скорее какого-нибудь недомогания или несчастного случая. Не хватало еще очнуться на улице днем, под лучами солнца. Или, что еще хуже, в больнице. А значит, оставалось ограничить питание, не переусердствовав, конечно. Она скачала таблицы калорийности продуктов, купила в интернете весы с функцией сканирования тела и решила, что ее вес ни в коем случае не должен превышать пятидесяти пяти килограммов.

Ей это удалось. Каждый раз, навещая Мару, Валерия, социальный работник, разглядывала ее не меньше минуты.

– Ты точно не похудела?

– Точно.

Пятьдесят пять килограммов. Если совсем честно – пятьдесят четыре и семьсот граммов.

Именно благодаря этим пятидесяти четырем килограммам и семистам граммам Мара в тот день проскользнула в коридор, начинающийся от сектора A, прошла через Узкий проход, повернулась, чтобы стать спиной к стене из коробок, прошагала боком мимо кладовки и наконец добралась до ванной. Она повернула ключ в старой двери с матовым стеклом и сразу подняла глаза к верхнему углу, соответствующему тому месту в секторе F, где заметила тень. Пятна там не было – или, точнее, пока не было. Над унитазом оливково-зеленого цвета, сохранившимся с шестидесятых годов, там, где потолок сходился с двумя стенами, появился крошечный сероватый след. Отметина напоминала остатки паутины, но Мара точно знала, что ничего подобного там нет. Она поддерживала ванную в идеальной чистоте и знала точное количество пауков (ровно столько, сколько нужно, чтобы устранять вредных насекомых, если те появятся) и где они сидят. В ванной Мара держала все, что могло или должно было подвергаться воздействию света и влаги: комнатные растения – единственные живые существа, общение с которыми приносило ей радость. В ванной, рядом с моющими средствами, инсектицидами и удобрениями для растений, стояла лестница. Она была легкой и удобной, но высотой два с половиной метра, а потому протащить ее под низкими дверными проемами квартиры, построенной в эпоху, когда средний итальянец был ростом метр семьдесят, оказалось нелегко. Вышло бы проще, будь за дверью свободное пространство, но его не было. Мара вытащила лестницу из ванной, стараясь ничего не задеть. Ванная комната была маленькой, все в ней удерживалось в шатком равновесии.

Взяв лестницу на плечо, словно копье, она протащила ее под дверным косяком. Затем поставила вертикально, повернулась, заперла дверь и медленно поволокла лестницу по полу. В день покупки она наклеила на ножки фетровые накладки, чтобы заглушить шум, хотя знала, что внизу никто не живет. Тишину Мара ценила превыше всего. Она толкала лестницу, удерживая ее сбоку обеими руками, прижимаясь к стене. Они вместе проскользнули вплотную к стене и мимо двери в сектор E, потом повернули налево, и Мара смогла снова встать лицом вперед. Она провела лестницу через Узкий проход, аккуратно прислонила ее к коробкам справа и прошла сама, слегка задев картон своим худи. Наверное, надо было снять его, если собиралась двигаться быстрее. Преодолев поворот, она снова оказалась в секторе F. Мара подвинула лестницу к столу в глубине и раскрыла ее. Теперь она стояла прямо перед окном – через три дырочки в шторе виднелись кусочек дома напротив, неопределенное пятно на тротуаре и зеленая полоска открытой ставни. Она в очередной раз отметила, что за последние годы потеряла многое, но не зрение. Поднявшись по ступенькам до самого верха, Мара посмотрела на пятно. До угла было около двух метров, три ряда коробок, и темная тень. Пятно вроде бы слегка увеличилось. Она огляделась, размышляя, как бы получше его рассмотреть и не слишком ли поспешно она отказалась от идеи с биноклем. В конце концов пришлось смириться и сделать единственно возможное. Опираясь коленями на ступеньки лестницы и руками на коробки, Мара ощутила знакомое головокружение – в двух метрах над полом все казалось шатким, и еще нахлынул страх: казалось, что стена вот-вот рухнет. Однако на самом деле ничего не шаталось, и даже если бы труд многих лет обрушился, падать все равно было бы некуда. Дождавшись, пока головокружение пройдет, Мара подалась вперед, опираясь всем телом на два ряда коробок, закрыла глаза и вдохнула. Пыль, конечно же. Пыль и старый картон. Медленно выдохнув через рот, она вдохнула снова. Пыль, старый картон, а может, чуть-чуть пахнет нафталином? Она мысленно пробежалась по сектору F: на четвертом уровне лежали какие-то вещи? Не ее – возможно, отцовские. Пиджаки отца. Она снова со свистом выдохнула, вдохнула в третий раз, набирая в легкие как можно больше воздуха. Пыль, старый картон, нафталин, клей… да, клей, пожалуй, а еще…

сырость

Она резко открыла глаза, уставившись в угол, подобралась еще ближе. Да, пятно расползлось. Протечка, течь – похоже, этажом выше лопнула труба или что-то сломалось. Точнее не определить – не с того места, откуда она смотрит. Но ясно одно: это Великий Враг – вода.

за стеной струится вода

ниже – коробки

ниже – моя Башня