Тени преследуют нас (страница 3)
– Спасибо, папа, Ребекка, – тихо сказала она, надеясь, что небольшая любезность ускорит их уход.
– Не за что, милая, – улыбнулась мачеха.
Вивиан была не в восторге от такого обращения, но сочла, что Ребекка могла назвать её и похуже.
– Принести тебе чего-нибудь? На кухне есть свежее печенье. Забирайся в кровать, а я принесу его тебе на подносе.
Вивиан от всей души хотелось возненавидеть мачеху, однако, похоже, для этого придётся приложить больше усилий, чем она изначально полагала.
– Печенье! Ням-ням! И пока она такая добренькая, попроси её сварганить нам парочку молочных коктейлей! – Тейн растянулся рядом с Вивиан на кровати, закинув руки за голову. Джеймс, казалось, всматривался в то место, где он лежал.
– Нет, спасибо. – Вивиан покосилась на отца: и чего он уставился именно туда? Его взгляд перепрыгнул на неё.
– Мы будем прямо в конце коридора. – Сбитый с толку, он вновь взглянул на то место, где лежал Тейн; между бровями пролегла глубокая складка. – Если тебе что-то понадобится, не стесняйся, обращайся. – Он посмотрел на Вивиан и шагнул к ней.
Она отползала всё ближе к изголовью кровати, в то время как он к ней приближался. «Прошу, только никаких объятий, поцелуев и прочих телячьих нежностей», – мысленно взмолилась Вивиан, когда он наклонился к ней.
Увидев её реакцию, отец выпрямился и убрал прядь волос со лба.
– Спокойной ночи, – только и сказал он, после чего развернулся к выходу.
И только тогда Вивиан заметила маленький чёрный комочек на спине отца, похожий на тощего чёрного кота, вцепившегося когтями ему в плечо. От этого клубка, подобно воздуху из проколотого шарика, вылетели едва различимые три слова:
– Она тебя ненавидит.
Обычно тёмные нашёптывали своим хозяевам ложь, но этот говорил правду. От этого кровь стыла в жилах даже больше, чем при виде крошечного демона, сидящего на плече отца. Он усиливал не только чувство вины отца, но также и тьму, что окутывала сердце самой Вивиан.
– Спокойной ночи, Вивиан. – Ребекка без колебаний крепко обняла падчерицу. Вивиан с удивлением обнаружила, что обнимает мачеху в ответ. Та поцеловала её в лоб. – Завтрашний день будет лучше.
Дверь мягко захлопнулась за ней.
Вивиан хотелось верить в слова мачехи, но чем завтрашний день может быть лучше сегодняшнего? Мать по-прежнему будет мертва. Отец будет козлом, которому плевать на собственных детей, а брат останется духом, который то появляется, то исчезает. Ничего не будет лучше. День будет таким же отстойным, как и сегодня.
Тейн похлопал по подушке рядом с собой.
– Постарайся на этом не зацикливаться. – На его лице появилась та самая широкая улыбка с ямочками на щеках, которая не покидала его губы бо́льшую часть его короткой жизни. – У нас будет пижамная вечеринка, прямо как в старые добрые времена! Только теперь не получится пукнуть под одеялом и натянуть его тебе на голову.
Вивиан позволила себе тихо посмеяться при воспоминании – ощущения были приятные. Она стянула с себя джинсы, надела серые спортивные штаны, которые достала из сумки Тейна, сняла толстовку через голову и осталась в футболке, затем направилась к кровати.
У окна она остановилась и всмотрелась во тьму позади своего нового дома. От стекла исходил осенний холодок. Между размытыми переплетениями ветвей и теней показалось какое-то движение. Приблизившись к окну, Вивиан пристальнее вгляделась в густые заросли дубов и сосен, простиравшиеся до самого горизонта, покрытого ночной пеленой. «Наверное, просто кролик или енот рыскают в поисках еды», – рассудила она.
Порыв ветра всколыхнул ветки дерева у стены, и они застучали по окну, подобно пальцам, тихонько барабанящим в такт мелодии. Среди чертополоха и коры закружились листья. Вивиан последний раз вгляделась во тьму. Удостоверившись, что там лишь резкие порывы осеннего ветерка и ночные зверьки, она подошла к прикроватной тумбочке и включила лампу. Прежде чем забраться под теплое одеяло, выключила верхний свет.
– Что это было за существо в другой комнате? – спросила она Тейна, слишком уставшая, чтобы об этом думать, но слишком встревоженная его присутствием в доме, чтобы расслабиться.
– Не знаю точно. Я проверил дом заранее и увидел его, когда заглянул в ту комнату. Он погнался за мной, крича и пытаясь схватить, но остановился в дверном проёме, размахивая лапами. Должно быть, он как-то связан с комнатой.
– Наверное, в ней произошло нечто ужасное.
– Просто держись от неё подальше, – твёрдо сказал Тейн.
Обеспокоенная мыслью о столь злом духе, запертом в спальне неподалёку, Вивиан тем не менее знала то, чего не знали почти все остальные: поблизости всегда есть какие-то духи. Она начала называть тёмных тенями ещё в детстве. И хотя Вивиан предпочла бы видеть духов тех, кто невинно присматривает за своими близкими, тёмные обычно пугали её не больше, чем те, кого она называла хранителями.
Тени, казалось, преследовали только того человека, к которому были привязаны. Но Вивиан также заметила, что их привлекает слабость. Скорбь делала её уязвимой. Поэтому ей лучше держаться подальше от той комнаты, по крайней мере первое время.
Что касается тени на спине отца, то он сам в этом виноват. В глубине души она понимала, что её гнев будет подпитывать и укреплять власть, которую сущность имеет над его душой. Однако её собственная душа была в таком раздрае, что она и думать не могла о том, насколько сама наделяет силой демона, что гложет отца.
Вивиан опустила голову на мягкую пуховую подушку; на плечо в защитном жесте легла рука брата: он осматривал тускло освещённую комнату. Возможно, у неё разыгралось воображение, но для неё он был человеком из плоти и крови. Он выглядел и ощущался таким же настоящим, как кто-либо живой. Так легко представить, что он вовсе не мёртв. Тишина комнаты и спокойствие от присутствия брата помогли Вивиан погрузиться в глубокий сон без сновидений.
* * *
Под подошвой ботинка хрустнула веточка. Нужно соблюдать тишину, иначе его заметят. Живущие в доме могли выглянуть в окно и увидеть, как он прячется за стволом дуба и наблюдает за тем, как девочка прижимается лицом к стеклу. Почему она в этой комнате? Ей полагалось остановиться в другой! Ей предназначалась розовая комната.
Когда девочка выключила свет, он постоял в своём укрытии ещё некоторое время. Наблюдая. Ожидая. Дыша вместе с ветром.
Глава третья
Сквозь белый тюль на окне лился солнечный свет. Щель между половинками ткани создавала луч прожектора, направленный прямо в лицо Вивиан. Щурясь, она заслонила глаза руками. Затем осмелилась взглянуть на комнату сквозь растопыренные пальцы: в луче мерцали пылинки.
«Забавно, как нечто, по сути являющееся грязью, может быть таким красивым», – подумала она, пока глаза привыкали к яркому свету.
Когда она села, кровать протестующе заскрипела. И только тут Вивиан вспомнила, где находится.
В последнее время она каждое утро просыпалась с надеждой вновь оказаться в их с Тейном тесной спаленке, где прямо рядом с кроватью лежат его вонючие ботинки, с запаха которых начинался каждый новый день. Она лежала в кровати с закрытыми глазами, не шевелясь и силясь услышать, как он переворачивается на верхней полке двухъярусной кровати. Однако в комнате висела глухая тишина.
Возможно, когда-нибудь она забудет, как он копошится наверху по утрам – скрип пружин, его ворчание на будильник, посмевший прервать его сновидение. Казалось, ему всегда снились хорошие сны: то он забивает победный гол, то целуется с самой красивой девочкой в школе. Как будто Бог знал, что его жизнь будет недолгой, поэтому наполнял скудные ночи только самыми лучшими сюжетами.
И сколько бы Вивиан ни говорила ему, что не обязательно рассказывать ей всё до малейшей детали его подсознательных фантазий, он всё равно рассказывал. Теперь она променяла бы свой самый лучший сон на возможность послушать о его лучшем сне.
Интересно, забудет ли она когда-нибудь и голос собственной матери? Уже прошло столько времени с тех пор, как Вивиан его слышала, что она не могла точно представить ни его интонацию, ни высоту. Впрочем, она обязательно узнала бы его, если бы услышала вновь. Однако, в отличие от Тейна, мама, казалось, была довольна в том месте, куда отправляются умиротворённые души, готовые отойти в мир иной. Однажды голос мамы затеряется в вихре новых воспоминаний. От этой мысли у Вивиан разрывалось сердце.
Каждое утро в одиночестве встречало её новой болью – ни слабее, ни сильнее боли предыдущего утра. Девушку ждал ещё один день без семьи. Осознание этого было столь же мучительным, как её утрата.
Вивиан уронила голову обратно на подушку и уставилась в потолок. В уголках глаз выступили слёзы, скатились по щекам и собрались в лужицу в ушах.
«Хочу домой», – подумала она, потирая шрам, который начал пульсировать; за ним начинала зарождаться головная боль.
Вивиан заставила себя сесть. Её окружали серовато-бежевые стены, покрытые бархатными жаккардовыми обоями в цветочек.
– Моя новая спальня цвета поганки, – заметила она вслух. – Миленько.
Прошлой ночью она была слишком измучена, чтобы обратить внимание на дизайн комнаты. Теперь же она решила спросить Ребекку, можно ли развесить на стенах несколько постеров. В своём нынешнем состоянии помещение больше походило на гостиничный номер, чем на комнату шестнадцатилетней девушки.
Натянув джинсы, которые носила вчера, Вивиан взяла свежую рубашку и бейсболку «Янкиз», принадлежавшую некогда брату. Она глубоко вдохнула через нос – исходивший от кепки мальчишеский запах успокаивал её. Скоро и он исчезнет. Вивиан вытерла слезинку, скатившуюся по щеке.
– Перестань распускать нюни, – отругала она себя, обеими руками поправляя козырёк кепки и мельком глядя на своё отражение в большом зеркале, стоящем возле окна.
Внимание сместилось на интерьер. Бо́льшую часть пространства в задней части комнаты закрывал золотисто-оранжевый балдахин с красными вкраплениями. Сочетание разноцветных листьев поверх ярко-зелёной травы напомнило Вивиан коробку цветных мелков, которую Тейн оставил в машине одним жарким летним днём, когда они были маленькими. Цветные кляксы выглядели настолько впечатляюще, что даже мама отметила их красоту, соскребая восковые пятна с обивки сиденья.