Мне становится не по себе. Итан, очевидно, позвонил Эйвери и нажаловался. Может быть, он даже сказал, какое наказание меня ждет. Вот Эйвери и решил приготовить мое любимое блюдо, чтобы я не грустила. Они всегда так – Итан строгий, Эйвери добрый. Похоже, они пытаются заменить мне маму и папу. Эйвери явно за мамочку.

Я отношу мусор в бак за забором. Лиам теперь стоит на голове. Если президент США лично выйдет в эфир и скажет, что близится конец света, Лиам, возможно, не моргнет и глазом.

Полив помидоры и фасоль за верандой, я залезаю под дом вместе с Джейденом. Мы лежим на спине, плечо к плечу. Над нами деревянные половицы, под нами красная глина. Зазор фута три^[2], и мне кажется, что я погребена заживо. С балок свисает густая паутина. Под домом ни дуновения, поэтому я заслоняю лицо рукой и дышу в потное запястье, чтобы не чувствовать затхлый запах.

– Вот тут, под ванной, совсем сгнило.

Джейден тянет доску, которую предварительно открутил шуруповертом, и она ломается пополам.

– Хорошо, что пол двухслойный, иначе кто-нибудь провалился бы, сидя на толчке. Надо что-то придумать с вентиляцией.

Я представляю, как Итан со спущенными штанами проваливается под дом, и усмехаюсь.

– С вентиляцией в ванной? – переспрашиваю я.

– От вентиляции в ванной здесь ничего не изменится. Нет, я имею в виду вентиляцию под домом. – Двумя пальцами он отдирает еще один гнилой кусок доски. – Нужно сделать так, чтоб внизу циркулировал воздух.

Я чувствую себя полной дурой. Откуда он все это знает? Ему три месяца назад стукнуло двадцать. Джейден всего на полтора года старше меня. И я представить не могу, что в двадцать буду интересоваться чем-то подобным.

– Я гуглил для романа, – объясняет он, словно прочитав мои мысли. – Давай доску!

Протягиваю и спрашиваю:

– Как ты думаешь, мама с папой во мне разочаровались бы?

Он перестает дергать доски и поворачивается ко мне. В один прекрасный день, возможно, я увижу его лицо на первой странице «Нью-Йорк таймс», с подписью «автор бестселлера». Джейден не такой, как мы. Он не похож на Лиама, который всю жизнь «ищет себя». Джейден понял, чему хочет себя посвятить, как только Эйвери впервые прочел ему книжку на ночь, и с тех пор неустанно идет к цели. Он, пожалуй, самый амбициозный из нас. Мама и папа им бы гордились. При этой мысли мне вновь становится больно.

Джейден устремляет на меня пронизывающий взгляд. На лбу у него сидят москиты.

– Глупости, – говорит он резко. – С чего ты взяла?

Я во всем признаюсь. Когда замолкаю, он присвистывает. Мне вовсе не становится легче.

– Итан скоро успокоится, – говорит Джейден.

Я понимаю, что он просто пытается меня подбодрить.

– Я эгоистка, да?

– Конечно.

– Джей, я серьезно! Что ты обо мне думаешь?

– Ты моя младшая сестра. Что я могу о тебе думать? Ты меня бесишь.

– Ну Джей!

– Ладно, ладно. По-моему, ты в общем нормальная.

Будь под домом просторнее, я бы швырнула в него пачкой шурупов.

– В общем?!

– Ну в общем и целом, так сказать оптом. Все твои качества идут комплектом.

Я вспоминаю одну нашу старую игру и прошу:

– Опиши меня тремя словами. Ну как будто для книжки.

– Никто такую книжку не купит…

Тем не менее это интересная задачка. Брат отвечает не сразу. Сначала он прикручивает новую доску и открепляет следующую. Половицы над нами скрипят. Видимо, Эйвери приехал и готовит спагетти. А может быть, Лиам закончил заниматься йогой.

– Ну?

– Ты веселая, эмоциональная и неуверенная, – с улыбкой отвечает Джейден и вкручивает шуруп в отверстие.

Надеюсь, он не пытается представить меня в качестве персонажа.

– Почему неуверенная?

– Потому что ты хочешь, чтобы другие тебе сказали, какая ты.

– А Итан говорит, что я легкомысленная, неразумная и проблемная.

– Ты сама так считаешь?

– А что, он неправ?

Джейден пожимает плечами. Это странно выглядит в положении лежа.

– Я сказал то же самое, но не забыл и о достоинствах.

Я всерьез задумываюсь. Джейден продолжает работать – молча, как обычно, – а я лежу и размышляю. Выбравшись из-под дома, отправляюсь в душ. Потом ищу футболку с вырезом поменьше и не слишком короткие шорты. Моя «откровенная одежда» – еще одна причина наших с Итаном постоянных споров. Он считает, что одеваться сексуально – значит намекать парням, что я доступна. Или, хуже, что я из тех девушек, от которых парни не принимают слово «нет». Я спросила у Итана, о чем он сам думает, когда видит откровенно одетых женщин, но он просто отмахнулся. Ладно, неважно. Сегодня придется быть паинькой, поэтому я надеваю коралловую блузку с кружевными оборочками и темно-синие шорты чуть выше колен, а затем заплетаю косы, чтоб наутро волосы вились.

Когда я выхожу из комнаты, в доме уже витает восхитительный запах чеснока и свежего базилика. На кухне я украдкой хватаю со стола вяленый помидор, и Эйвери меня успокаивающе обнимает, пусть и наслышан о произошедшем в школе.

– Итан тебе все рассказал? – спрашиваю я.

Эйвери делает неопределенный жест. Внешне он похож на меня, черты у него мягче, чем у остальных братьев, поэтому он кажется намного младше своих двадцати восьми. Многие думают, что Лиам старше, хотя ему всего двадцать четыре.

– Итан велел тебе молчать, – догадываюсь я, когда пауза затягивается.

– Он хочет сам тебе все сказать, – отвечает Эйвери и помешивает спагетти в кастрюле, избегая моего взгляда.

– Дело плохо?

– Да, тебе не понравится.

– Эйвери, колись. Ну пожалуйста, я должна быть морально готова.

Я тяну его за рукав и смотрю щенячьим взглядом, который на Эйвери почти всегда действует безотказно.

– В этот раз ты перешла черту, – уклончиво говорит он.

– Поэтому ты готовишь мое любимое блюдо?

– Луиза… – Он вздыхает и поворачивается спиной к плите. Возможно, Эйвери тоже во мне разочарован. – Итан просто хочет, чтобы ты поступила в колледж. Тебе надо учиться, если не хочешь всю жизнь вкалывать на ферме.

– Но вам же нравится работать у мистера Гудмена.

– Я никогда ни о чем другом и не думал, но Итан… он ведь пошел на ферму только потому, что были нужны деньги.

– Но я не Итан! – возражаю я, стараясь не думать о том, что Итан, вероятно, многим пожертвовал ради нас. – Может быть, я не хочу в колледж!

– А куда ты хочешь?

– Пока не знаю…

– Ну вот. Если сама не знаешь, надо прилежно учиться. А ты даже не стараешься. И Итан думает, что тебе плевать на все его усилия.

Я достаю из буфета тарелки и расставляю их на столе.

– Ты сам говорил, что он слишком строгий.

Эйвери снова поворачивается ко мне, с ложкой в руке.

– Я просто тебе объясняю, что он думает.

Обычно объяснениями у нас занимается Итан. Мне стало не по себе, как только я увидела Эйвери у плиты, а после разговора с ним в животе стянулся узел. Я начинаю подозревать, что домашним арестом дело не обойдется.

Ужинаем мы в неприятном молчании. Итан с непроницаемым лицом сидит во главе стола, и остальные тоже не склонны болтать. Видимо, приговор им известен. От скрипа вилок по тарелкам у меня волосы встают дыбом, и я несколько раз давлюсь, потому что спагетти с томатами и кедровыми орешками застревают в горле. Я чувствую, что Итан не сводит с меня глаз. Он ни словом не обмолвился о том, как чисто в доме, – только спросил, сделала ли я уроки. Когда я призналась, что не решила ни одного уравнения, брат просто отвернулся и ушел. Лучше бы наорал.

После того как мы с Эйвери убираем со стола, начинается суд.

Итан невозмутимо перечисляет мои многочисленные грехи: я подделала подпись, купила вещи онлайн от его имени, воспользовалась кредиткой без разрешения, завалила контрольную по математике, врала, прогуляла урок, пробралась в столовую через заднюю дверь и подбросила в пюре краситель (и еще неизвестно, какие будут последствия). Кроме того, у меня плохие отметки по биологии и по физике, а еще мы с Авой написали на стене спортзала «Мисс Фитч – сука». И все это Итан выяснил сегодня.

Признаю, список внушительный, хотя, по-моему, ничего серьезного тут нет.

– Вообще-то, писала Ава, – кротко говорю я, и это правда: я караулила и натужно хихикала, чтобы Ава не решила, что я зануда.

Итан обращает на мой протест не больше внимания, чем на чистоту в доме.

– Я принял нелегкое решение, Луиза, – говорит он и обводит нас взглядом, как король, собирающийся огласить новый указ. – Короче говоря, обойдешься в следующем году без «Аида».

Его слова повисают в воздухе. Я не верю своим ушам.

– Весь следующий год?!

С ума сойти. Он шутит, наверное.

– Так нельзя! – Я в ярости бью кулаками по столу и стараюсь удержаться от слез. – Клуб-то тебя чем не устроил? Ты сам говоришь, что с людьми надо дружить!

– Ты правда думаешь, что у тебя там будут настоящие друзья? Да они придумали этот клуб, просто чтобы самоутверждаться за счет других!

– Ава и Мэдисон нормальные девчонки!

– У тебя и без них есть хорошие подруги. Эмма и Элизабет.

С Эммой и Элизабет мне скучно. Но лучше этого не говорить.

– Ты что, не мог придумать другого наказания?

Итан качает головой.

– А ты думаешь, это все?

У меня глаза лезут на лоб.

– Что еще?

– Никакой путевки в модельный лагерь. На каникулы поедешь с нами.

Я чувствую, что вот-вот упаду в обморок.

– С вами, на кемпинг, в какую-то глушь?! Ты с ума сошел?

Итан, не смущаясь, продолжает:

– Будешь наслаждаться природой и дышать свежим воздухом. Поживешь без соцсетей. Кстати, о соцсетях. Я деактивирую твой аккаунт на полгода. Интернетом можешь пользоваться, только чтобы делать уроки. И до начала следующего учебного года никаких тусовок.

– До начала сле… то есть до сентября?! Сейчас же май!

– Вот именно.

– А выпускной…

– Никаких тусовок, я сказал. И ночевать к подружкам нельзя. Точка.

Я теряю дар речи. Губы дрожат, но нет, я не заплачу. Я и не думала, что Итан зайдет так далеко. Вся жизнь, можно сказать, насмарку!

Эйвери кладет руку мне на плечо.

– Лу, вот увидишь, кемпинг – это весело. Поедем в национальный парк, будем жить в палатках. В Йосемите гигантские секвойи и водопады… лоси – может, и оленей увидишь…

Я отодвигаюсь. В голове теснятся мысли, но прежде чем я успеваю подобрать слова, Итан заговаривает вновь:

– Каждый вечер, после моего возвращения с работы, будем проходить параграф по математике. Надеюсь, к концу каникул ты подтянешься.

– Я буду заниматься на каникулах?

Итан улыбается. Я готова его удавить.

– Ну других развлечений ведь не будет. На кемпинг я тоже возьму твои учебники.

– Ты мне просто мстишь за то, что я сказала про маму с папой, – запинаясь, выговариваю я, и по моей щеке катится слеза.

Я нетерпеливо вытираю ее, встаю и устремляюсь к двери. По пути бросаю взгляд на остальных. Джейден смотрит в стол, Эйвери старается сохранять беззаботное выражение лица, Лиам скатывает самокрутку. Никто за меня не заступился. Итан, видимо, заранее их обработал. Разумеется, ради моего блага!

Предатели.

– Мне жаль, Луиза, – говорит Итан, вставая. – Но за свои поступки надо отвечать. Не стоит красить пюре в синий цвет и изливать душу в интернете. Я правда думаю, что так будет лучше для тебя.

Он хочет положить руку мне на плечо, но я отстраняюсь и гневно качаю головой.

– Нет, так будет лучше для тебя! Иначе ты не сможешь собой гордиться! – выпаливаю я. – Давай я просто уеду из дома! Тогда ты перестанешь переживать, а мне больше не придется тебя терпеть! И вот это реально будет лучшее событие в моей жизни!

Я вылетаю в коридор. Прежде чем захлопнуть дверь, останавливаюсь и слышу, что Лиам и Джей спорят с Итаном.

Никто из них меня не защитил.